- Что? Матери дома нет.
- Ты карту берёшь?
Дима головой мотнул.
- Мне хватит. А у тебя там что?
Потребовалось полтора часа и шесть выкуренных Дмитрием до фильтра сигарет, прежде чем Антон окончательно насупился, покраснел и даже испариной покрылся.
- Ещё, - потребовал он и потянулся за добавочной картой. И уже через мгновение в негодовании бросил карты на стол. Гранович же аккуратным рядком выложил свои.
- Фул-хаус, - сообщил он спокойным голосом. Устало потянулся, закинув руки за голову, а когда выпрямился, хлопнул в ладони. – Так, чего ещё не было? Роял-флэша? Сейчас будет. – И взялся снова карты тасовать.
Антон подозрительно прищурился, наблюдая за ним.
- Ты дуришь меня, да?
Дима удивлённо вытаращился на него.
- С чего ты взял?
- Ты каждый раз выигрываешь, и каждый раз с новой комбинацией! – Антон от возмущения даже голос повысил. Дима же равнодушно пожал плечами.
- У нас с тобой какой уговор был? Проигрываешь – идёшь завтра в бассейн. На данный момент, ты проиграл столько раз, что теперь просто обязан закончить этот учебный год на отлично.
- Да, но если бы мы играли честно! А ты мухлюешь!
Гранович театрально ахнул.
- Правда? А я не помню, чтобы мы договаривались играть честно.
Антон вскочил.
- Тут не нужно договариваться, это… Просто так надо!
- Да ты что? А когда ты садишься играть с незнакомыми людьми, ты тоже их предупреждаешь, что играть будете честно? И что они тебе на это говорят? Кивают, наверное, да?
Антон взгляд в его усмехающееся лицо упёр, обижено носом шмыгнул и снова опустился на стул.
- Всё это не считается, ты меня обманул.
Дима ухмылку с лица убрал, раскинул карты веером по столу.
- Я не обманывал, просто показал тебе, что невозможно выиграть у человека, который картами себе на жизнь зарабатывает. И все ваши школьные игры, я больше чем уверен, построены на этом же. Хочешь, играть, играй в кругу своих, для развлечения. Иначе всегда будешь в дураках. Даже если немного и выиграешь. Это деньги, Антон, а деньги не терпят случайных людей, за ними всегда кто-то стоит. – Он карты перемешал, после чего одну за другой выложил пять карт одной масти. Антон даже рот открыл.
- Как ты это сделал?
- Обыкновенные карточные фокусы. Тебе до сих пор интересно играть, зная, что я всё равно тебя обыграю?
- А где ты научился?
- Когда в институте учился, в казино подрабатывал. Тогда не запрещено было. Когда знаешь как и что, становится скучно. И уж точно меня никогда не потянет в казино удачу свою проверять.
Антон руки на груди сложил, откинувшись на спинку стула. Потом признался:
- Я только два раза у них выиграл. В начале.
Дима глаз на него не поднял, чтобы не смущать, но кивнул.
- Правильно, подкормили, чтоб ещё пришёл. А сколько выиграл, если не секрет?
- По пятьсот рублей.
- Нормально. А потом их проиграл.
Антон кивнул.
- Пусть это будет тебе уроком. – Гранович прикурил ещё одну сигарету, хотя от такого количества никотина уже подташнивать начинало. – Ладно, иди. – Он поднялся, чтобы окно приоткрыть и впустить в комнату свежего воздуха.
Антон тоже поднялся, но медлил, не спешил уходить.
- Мама сказала, что деду расскажет.
Дима плечами пожал.
- Это она сама решит.
- Скажи ей, чтобы не говорила.
Он заинтересованно взглянул на мальчика.
- Почему?
- А зачем ему знать?
Дима усмехнулся.
- Действительно. Ладно, я с ней поговорю. – На Антона посмотрел. – Доволен? Всё, что мог, ты из меня вытянул.
Мальчик довольно хмыкнул.
- Ещё не всё.
- В бассейн завтра всё равно пойдёшь. И иди уже, наконец.
Антон из кабинета вышел, дверь хлопнула, закрываясь за ним, но Гранович всё равно услышал его голос:
- Мам, я в своей комнате буду. На обед меня позовёшь, хорошо?
Гранович чертыхнулся вполголоса, не затушенную сигарету в окно выбросил, и поспешил со стола разложенные карты убрать. Сгрёб их в одну кучу, хотел в верхний ящик стола скинуть, но не успел, Марина в кабинет вошла, ещё в шубе, и нос сморщила, принюхиваясь, после чего рукой помахала, сигаретный дым разгоняя.
- Дима, что ты тут делал?
- Ничего. – Он попытался выдать спокойную улыбку, и поинтересовался: - А вы почему так быстро вернулись?
- Да Элька раскапризничалась, мне кажется, она заболевает. – Марина всё это говорила, а сама смотрела на письменный стол и всё больше хмурилась. – Дим, зачем тебе карты?
Он заулыбался чересчур старательно и головой покачал, а во взгляде Марины добавилось подозрительности.
- Дима. Ты что, с Антоном в карты играл? Ты с ума сошёл?!
- Так, во-первых, не кричи, - попросил он её. – И я с ним не играл. Я его обыграл. Бессчетное количество раз.
- О боже, вот только этого не хватало! Чтобы он ещё и дома играл!
- Марин, ты преувеличиваешь. – Гранович колоду, наконец, сложил, подумал немного, а после бросил её в корзину для бумаг.
- Я преувеличиваю?
- Я не играл с ним, повторяю. Просто показал ему, что не всем дано выигрывать. Надеюсь, он понял.
- Вот уйди из дома!.. – Марина из кабинета вышла, возмущённая, на ходу снимая шубу. Дима пошёл за ней, всё-таки чувствуя себя виноватым, что было весьма странно, ведь знал, что поступил правильно.
- А ты собиралась и дальше с ним воевать, или уговаривать его? – поинтересовался он, правда, голос предусмотрительно понизил, надеясь, что дети не услышат и не поймут, что у него с их матерью первая ссора намечается. – Или всё простить и забыть?
- По крайней мере, я не собиралась потакать его вредным привычкам!
- А я и не потакал. Я показал ему, насколько глупо он себя вёл. По-моему, это более действенно, чем разговоры по душам в течение месяца!
- Это по-твоему.
- Теперь ты будешь на меня злиться?
- Когда бы он перестал злиться, я бы с ним поговорила. Или ты поговорил бы. Или…
- Или кто? Твой отец?
- Может быть.
- Знаешь, может, я тебя разочарую, но я больше чем уверен, что твой отец поступил бы точно, как я. Антон вырос, Марин, ему внушений мало, и пальцем грозить довольно поздно.
Она остановилась и посмотрела насмешливо.
- Откуда ты знаешь?
- Просто пытаюсь представить, что бы подействовало на меня. На меня, знаешь ли, родительский инстинкт не влияет, и пока ты пытаешься его воспитывать, я просто заполняю пробелы.
- Играми в карты?
- А почему нет? По крайней мере, теперь он знает, что его дурили, по полной. И в следующий раз пятнадцать раз подумает, стоит ли выставлять себя дураком и отдавать чужим дядям свои деньги.
Марина устало опустилась на стул.
- Не знаю, Дим, мне это всё равно не нравится. А если он начнёт курить? Ты заставишь его пачку сразу выкурить, чтобы отшибло на всю оставшуюся жизнь?
Гранович хмыкнул.
- А что, неплохой вариант.
Марина глянула на него исподлобья.
- Вот что ты говоришь?
Он руки на груди сложил.
- Марина, прекрати мучиться и позвони своему бывшему. Пусть он приедет и поговорит с ним, раз ты так переживаешь. Или ты боишься, что он не приедет?
Она нахмурилась.
- Я тебе слова про Игоря не говорила.
- Но это ведь ваши дети, и, как мне кажется, одно вытекает из другого. Ты сколько дней тянула? Взяла бы и позвонила, и тогда не пришлось бы сейчас на меня злиться из-за того, что я, по твоему разумению, поступил неправильно. Пусть он поступает правильно, он их отец! – Дима на пятках развернулся и направился обратно к своему кабинету. Правда, на пути попалась Элька, в новом костюмчике, с ворота которого бирка ещё свисала, и перед Грановичем покрутилась.
- Я красивая?
- Просто супер, - заверил он. На руки её подхватил и легко подкинул над головой. Элька радостно завизжала, а когда Дима её поймал, крепко обхватила его за шею руками.
- А мама не купила мне молочный коктейль, - решила пожаловаться она, - сказала, что он холодный. А у меня совсем горло не болит, правда-правда.
Дима её на пол опустил.
- Иди, покорми Семёна, а то он одичает совсем. Бродит по дому один.
Прежде чем дверь кабинета за собой закрыть, Гранович на Марину обернулся, она выглядела расстроенной, но он к ней возвращаться не стал, просто закрыл дверь. Остался один, чувствуя дикое недовольство. Намёки на недостаточное влияние на детей бывшего мужа Марины, отчего-то сильно задевали. Наверное, потому, что для неё это было важно, намного важнее, чем Дмитрий в самом начале предполагал. И ему приходилось находить для себя оправдание каждый раз, когда нужно было помочь Антону или Эле. Марина тут же вспыхивала и начинала терзаться мыслями о том, что это он делает, хотя должен был бы этим заниматься Игорь. И в вину это вменялось именно Грановичу, словно он сознательно бывшего Марины из их жизни выгонял. Но ведь он не выгонял, он даже знаком-то с ним толком не был. И если честно, это ему было не интересно. Он вообще, человек не ревнивый, так зачем ему бывший муж его женщины? Или нужен? Как-то быстро всё начало запутываться.
- Ты злишься?
Дима глаза на вошедшую в спальню Марину поднял, секунду с ответом медлил, после чего отвернулся и головой покачал.
- А мне кажется, что злишься.
- Да не злюсь я, Мариш.
Она к кровати подошла и присела на край, без всякого интереса взглянула на экран телевизора, пытаясь понять, что привлекло внимание Грановича. Ладонью по атласному покрывалу провела, придвинула её к руке Димы, дотронулась и тут же отодвинула.
- Антон согласился пойти завтра в бассейн.
- Да? – протянул Дима, изображая удивление. – Что это с ним такое случилось, интересно.
- Ну, прекрати, - одёрнула его Марина. – Возможно… Только возможно, что я была не права, но всё равно… Дим, твои наглядные примеры, как оказалось, весьма действенны, но меня они всё равно пугают.
Он усмехнулся краешком губ, по-прежнему не отрывая взгляда от экрана.
- Что ж ты такая пугливая-то?
Марина сурово сдвинула брови.
- Почему у меня такое чувство, что ты смеёшься надо мной?
Гранович наконец посмотрел на неё. Потом руку протянул и прикоснулся к щеке Марины.
- Я не смеюсь. И даже готов пообещать впредь воздержаться от… наглядных примеров. Так ты сказала? Я просто хотел помочь.
- Я знаю. – Марина придвинулась к нему ближе. – И это очень здорово.
Он улыбнулся ей, но Марина, вместо того, чтобы расслабиться и порадоваться его улыбке, насторожилась. Она напомнила ей прежнего Грановича, который стоял перед толпой и журналистами, и улыбался вот так, холодно и отстранёно. Но сейчас толпы не было, была только Марина, и Дима в глаза ей смотрел, и, кажется, пытался что-то в них разглядеть. На одно короткое мгновение стало страшно, что не увидит, и враз потеряет интерес. Марина не выдержала и глаза опустила. Правда, Гранович её за подбородок двумя пальцами взял, приподнимая ей голову.
- Хочешь, я пообещаю тебе, что больше не стану вмешиваться. И когда в следующий раз возникнет проблема, ты просто позвонишь бывшему мужу. Так тебя устроит?
Марина оттолкнула его руку.
- Это тебе Игорь покоя не даёт!
- Правда? Мне? А, по-моему, это ты никак не можешь смириться.
- Смириться? – ахнула Марина, всерьёз оскорблённая. – Я могу смириться, я уже давно смирилась. Иначе бы… иначе…
Дима глаз с её лица не сводил.
- Что? Не стала бы спать со мной?
Марина сделала попытку от него отодвинуться, но Дмитрий прижал её к своему боку.
- Ладно. – Он накрыл её своей рукой. – Давай не будем на ночь глядя отношения выяснять. Всё ведь нормально? – Дима на спину перевернулся, продолжая Марину к себе прижимать. Погладил, успокаивая.
- Я не уверена, - проговорила она тихо.
Гранович на эти слова никак не отреагировал, а может, и не услышал. Лежал рядом, Марина к нему прижималась, и чувствовала, насколько он напряжён. Пытался расслабиться, молчал, делал вид, что ничего особенного не произошло, в телевизор смотрел, и Марина всё это терпела, сама до конца не понимая зачем. Но уйти, разозлиться на него, окончательно рассориться, было ещё страшнее. К тому же, она на самом деле чувствовала себя ответственной за случившееся непонимание. Её удивляло, что Димка так упрямо, раз за разом, упрекает её в том, что она не в силах отпустить от себя Игоря. Ей же самой казалось, что она о бывшем муже вспоминает непростительно редко, и дети от этого пострадать могут. А вот Дима уверял в обратном. Может, она чего-то за собой не замечает? И, видимо, что-то делает не так.
Или Гранович врёт, что собственнические инстинкты ему чужды. А с этим вообще непонятно, что делать.
Пошевелилась, устраиваясь поудобнее, в боку уже кололо от неудобной позы. Некоторое время ждала, что Дима придвинется ближе, обнимет крепче, но он лежал неподвижно, дышал ровно, кажется, все его силы ушли на то, чтобы сохранить видимое спокойствие. И неловкость всё-таки повисла в воздухе, и если бы в другое время Марина решилась первой нарушить молчание, то сегодня лишь лежала рядом и обдумывала их ссору. Подложила под щёку ладонь, смотрела на задёрнутые ночные шторы и совершенно не прислушивалась к бормотанию, доносящемуся из телевизора. А потом в комнате стало темно и тихо, совершенно неожиданно для Марины, Гранович телевизор выключил, а пульт положил на прикроватную тумбочку. Она услышала Димкин усталый вздох, он одеяло на них натянул и всё-таки обнял.
- Спи, - шепнул он, а Марина вместо этого перевернулась на спину и позвала:
- Дима.
- Спи, Марина, - перебил он её, - всё завтра.
Кажется, Димка на неё обижался, или даже злился. Марина присматривалась к нему в последние дни, сердцем чувствовала, что что-то не так, но Гранович не хмурился, не отмалчивался, даже улыбался ей как обычно, вот только глаза прятал, и это Марину пугало, если честно. Но в начале отношений всегда так: как только налёт романтичности начинает спадать, на первый план выходят характеры, вредные привычки, и уже начинаешь задумываться, прежде чем что-то сказать или сделать, избегаешь безоглядности, обидеть боишься ненароком. И узнаёшь столько нового о любимом человеке, некоторые вещи удивляют и даже поражают, а другие напугать могут. Вот и Марина уже готова была испугаться, хотя, повода вроде бы ей никто и не давал. Но она чувствовала, что Дима напряжён. История с Антоном, когда они не нашли друг у друга понимания, вернула их с небес на землю. Марина пыталась с Грановичем поговорить, обсудить их разногласия, объяснить ему свою позицию, и тоже злиться начинала, когда Дима с ней соглашался. Кивал или поддакивал, но при этом по-прежнему не смотрел ей в глаза, а однажды даже сказал, что зря он влез, это не ему решать, как её ребёнка воспитывать. Марина тогда застыла перед ним, уязвлённая и удивлённая его словами, ведь она ни разу не обвинила его в том, что он не в своё дело лезет. У неё даже в голове этого не было, она лишь не была согласна с его методами. Она теперь боялась этих карт, боялась, что Антон после Димкиных уроков ещё сильнее этим делом увлечётся, учителя на экстренном родительском собрании, которое организовали в школе, таких ужасов порассказывали, и она после Грановичу жаловалась, переживаниями делилась, и он с ней согласился, успокаивал, но на своём продолжал стоять. До того самого момента упорствовал, пока Игорь не решил нанести им визит, привлечённый отголосками школьного скандала. Антону тогда от отца здорового досталось, правда, он не спорил и не огрызался в ответ, выслушал всё молча, а Марина, наблюдая за сыном, пропустила тот момент, когда Димка появился. Он вмешиваться в воспитательный процесс не стал, послушал пару минут, только с Антоном переглянулся, и ушёл. А после ухода Игоря и сказал Марине, что она права, и он вмешиваться не должен был. Но ведь она ему этого не говорила! Но всё равно теперь чувствовала себя виноватой. И не знала, то ли ей прощения просить, то ли самой на Грановича обидеться. Как вообще себя вести? Димка ведь не Игорь, он отходчивым характером не обладал, если уж решил что-то, не свернёшь. И Марина ещё не слишком хорошо его знала, чтобы суметь быстро подстроиться или смягчить Димкин гнев. А он был зол, это чувствовалось, как ни пытался скрыть, но напряжённость вылезала наружу. Теперь всё больше молчали, а если разговаривали, то о каких-то пустяках, избегая серьёзных тем, и опять же старались не встречаться взглядами. Марина уже готова была взорваться, и больше всего её бесило напускное Димкино спокойствие. Кажется, это на самом деле первая серьёзная ссора в их отношениях. Вопрос в том: как её пережить?