К сожалению, для Алекс, единственным, что занимало сейчас ее внимание, был мужчина рядом с ней. На неё очень сильно воздействовал тот факт, что их ладони соприкасались, а пальцы переплелись. Раньше ей никогда не приходилось ходить рука об руку с мужчиной. Это было удивительно интимно.
Рядом с ней он казался таким большим. До этого она никогда не считала себя маленькой, но почему-то рядом с ним она чувствовала себя именно так. Джошуа был, вероятно, шестью дюймами выше, чем она, и гораздо более мускулистым. От него исходило ощущение силы и уверенности, которое для неё было более чем притягательным.
И это вообще не поддавалось осмыслению. Она проработала в гараже всю свою жизнь и видела в проходящей перед ней череде много разных мужчин, в том числе и красивых, и хорошо сложенных. Но никогда ее не влекло ни к одному из них.
Черная тенниска облегала его плечи, словно вторая кожа. Джинсы, которые он носил, старые и мягкие, как влитые сидели на мощных мышцах его бедер. Она наблюдала за ним в гараже, когда он шёл вверх по лестнице и обратно, и запомнила, как они были натянуты сзади. Задница у него была просто классная. И выпуклость спереди…, ну, в общем-то, тоже была впечатляющей.
Лохматые черные волосы спадали на плечи, искушая девушку зачесать их назад и попробовать приручить. Она могла ощущать его дикость, что скрывалась за контролируемым фасадом. Это был сложный, неоднозначный мужчина. Лицо Джошуа нельзя было назвать красивым, но оно было мужественным и приковывало к себе внимание. Он прямо-таки источал сексапильность, и не было сомнений, что женщины падали к его ногам. Алекс нахмурилась, потому что последняя мысль пришлась ей не по вкусу.
Почему ее должно волновать, если женщины бросаются на него? Она едва его знала. И все же мысль о нем и о какой-нибудь женщине, об их голых телах, трущихся друг об друга, отозвалась болью в ее желудке. Алекс прижала ладонь к своему животу, желая успокоить его и возлагая ответственность за его расстройство на тот факт, что давно прошло её нормальное время завтрака, а она до сих пор ничего не ела.
Джошуа потянул ее за руку, останавливая, и Алекс заставила себя посмотреть на него. Уголки его губ слегка приподнялись, и ее желудок подскочил, а потом провалился. Ее соски тут же затвердели, и влага просочилась между ног. Улыбка Джошуа угасла, глаза потемнели, зрачки увеличились.
О, Господи! Он же мог чувствовать запах ее возбуждения! Ее отец упоминал об усилении чувств. Она ждала какого-нибудь пошлого комментария, но ничего не последовало.
Обойдя девушку, он открыл дверь и пригласил ее внутрь.
— Входи. Позволь мне купить тебе завтрак.
Алекс проглотила слюну и шагнула через порог.
Глава 4
Джошуа наблюдал за девушкой, сидящей за столом напротив него, не в силах отвести от неё взгляд. Перед Алекс стояла уже вторая чашка кофе — первую она проглотила практически залпом. Он потёр рот ладонью, пряча улыбку. Когда она сделала первый глоток из второй чашки, улыбка пропала. Глаза Алекс были закрыты, голова откинулась назад, лицо выражало чистейшее блаженство. Она выглядела как женщина в томлении сексуальной разрядки. Джошуа тяжело сглотнул и переменил положение, пытаясь устроиться таким образом, чтобы яйца не давили на член, причиняя боль.
Они не разговаривали с тех пор, как сделали заказ и заняли столик в тихом заднем углу маленького, но на удивление оживлённого ресторанчика. По молчаливому согласию оба решили подождать окончания завтрака, прежде чем начинать разговор. Меньше шансов прерваться.
Официантка поспешила к их столу и поставила перед ним бекон, яйца, мясное рагу, обжаренное с овощами и тосты к нему. Всё это восхитительно пахло. Джошуа видел, как Алекс чуть ли не выхватила свою тарелку из рук официантки. Как только девушка поняла, что у неё появился реальный шанс сесть и нормально поесть, она предпочла блинчики с черникой и бекон вместо поджаренного рогалика.
Он спокойно поблагодарил официантку, наблюдая, как Алекс поливает тёплым сиропом горячие блинчики. Часть жидкости, капая со струйки из носика маленького металлического кувшинчика, потекла по её пальцам. Поменяв руки, она продолжила лить и, поднеся пальцы ко рту, слизнула с них сладкий сироп.
Джошуа застонал и снова сменил положение тела. Она являла собой картину чувственной соблазнительности, когда неожиданно сунула один из пальцев в рот и пососала его. Её губы, полные и розовые, так и просили попробовать их на вкус. Они были бы сладкими от сиропа и теплыми. Алекс медленно вытащила палец изо рта, убедившись, что слизала все, до последней капли.
Когда он снова застонал, девушка взглянула на него и замерла, увидев выражение его глаз. Ее глаза, обрамленные длинными, темно-коричневыми ресницами, были туманно-серыми. Она вопросительно приподняла одну слегка изогнутую бровь. Джошуа покачал головой. Алекс, пожав плечами, резко поставила кувшинчик обратно на стол и взяла свою тарелку. Не глядя на него, она принялась за свою еду.
Джошуа не был уверен, что ему удастся дожить до конца завтрака.
Чтобы сохранить своё здравомыслие, он сосредоточился на еде. Несмотря на то, что Алекс, наверное, была уверена в ином, у него тоже не было времени, чтобы поесть сегодня утром. Он провел всю ночь, обыскивая каждый частный гараж в городе, в то же время оставляя ложные следы для идущих по пятам бродячих волков. Этим он был занят две последние ночи.
Его встревожила увиденная им часть Чикаго, в которой Джеймс ЛеВо Райли воспитывал свою дочь. Но после того как он встретился с этим мужчиной и с его дочерью, он понял — Джеймс, безусловно, знал, что делает. Алекс была уверенной в себе и способной отлично владеть собой рядом с ним или любым другим мужчиной.
Бекон с хрустящей корочкой, тост золотисто-коричневого цвета и вареные яйца были превосходны. Даже подрумяненное мясное рагу не было жирным. Неудивительно, что все места были заняты. Ресторан, может и не выглядел большим, но пища была исключительной. Собственно говоря, они не должны были останавливаться для завтрака, но это стоило риска — быть свидетелем очевидного удовольствия Алекс, с которым она ела и пила.
Он посмотрел на Алекс и не удивился, увидев, что она обмакивает в остатки сиропа на своей тарелке последний кусочек блинчика. Покончив с ним, девушка аккуратно положила нож и вилку на тарелку и со вздохом откинулась назад.
— Это было бесподобно. — Алекс взяла кружку с кофе и отхлебнула, прежде чем поставить ее обратно на стол. Сцепив руки на животе, она внимательно посмотрела на него.
— Итак, куда именно мы направляемся, и что будет, когда я доберусь туда?
Хотя ее вопрос и поза были одинаково непринуждёнными, он видел, как побелели суставы ее пальцев на крепко сжатых руках. Алекс чувствовала себя в этот момент как угодно, только не непринуждённо. Взяв кружку с кофе, он сделал большой глоток, залпом допивая остатки.
— Волчья Бухта находится в Северной Каролине. Речь идет о десяти часах езды отсюда, если мы будем ехать без остановок. — Джошуа поставил кружку на стол. — Это красивая местность в горах. Мы скупили земли около века назад и объединились вокруг проживающей там главной семьи. Как только мы доберемся туда, ты окажешься в безопасности, и у тебя будет время, чтобы встретиться со всеми подходящими для супружества самцами стаи.
— Главная семья?
Джошуа заметил, что Алекс избегает любого упоминания о встрече с мужчинами стаи, но он ответил на ее вопрос.
— Альфа, Ян, и его подруга Патриция. Мои братья и я тоже живём там.
— Ты говорил о том, что обеспечиваешь безопасность или что-то в этом роде. — Он мог бы сказать, что она перебирает в своей памяти фрагменты состоявшейся утром беседы.
— Да. Страйкер — всегда — глава безопасности. Наша лояльность стае не оспаривается.
— Значит, ты — важная шишка!
Он попытался объяснить так, чтобы она поняла.
— Когда среди наших людей появляются разногласия, мы — и судьи, и присяжные, и палачи. Мы, подобно полиции, обеспечиваем уверенность в том, что стая защищена от любого внешнего насилия или каких-либо потрясений изнутри. Наша задача — защитить стаю любой ценой, чтобы обеспечить ее дальнейшее существование.
— Да, это не может быть легким делом. — Ее голос смягчился. — Но неправильно взваливать так много на одного человека. Знаешь, что говорят об абсолютной власти?
— Что это абсолютно развращает. — Он слегка наклонил голову, признавая ее точку зрения. — И все же это необходимо. К тому же, мне помогают мои братья. Я всего лишь глава безопасности, а не её единственный сотрудник. И Ян — все еще альфа. Его слово является решающим.
Алекс жестом подозвала официантку и, когда та снова наполнила кружки кофе, радушно поблагодарила её. Она добавила сахар, размешала его и приподняла кружку, чтобы попробовать. Потом облизнулась, чтобы собрать мелкие капельки, бисеринками блестевшие на краешках её нижней губы. Джошуа захотелось лизнуть эту губу, взять её в рот и пососать. Вместо этого, он сосредоточил свое внимание на Алекс, ожидая ее следующий вопрос.
— Расскажи мне о своей семье. У тебя есть братья?
Он кашлянул и продолжил разговор, надеясь скрыть растущий дискомфорт. Его эрекция, которую он до этого контролировал, снова увеличилась в тот момент, когда Алекс языком коснулась своих губ.
— Мои родители — оба умерли, но у меня есть четыре брата: один старший и трое младших.
— Вот как… — Алекс сидела, подавшись вперед, локтями опираясь на стол и подпирая ладонями подбородок. — Мне всегда хотелось иметь сестру или брата. Но были только мы двое: папа и я.
— Это здорово, когда рядом с тобой растут твои братья, хотя иногда мне и хотелось, чтобы я был единственным ребенком. — При мысли о родных братьях на его лице появилась неохотная улыбка. — Исайя [2]— первенец, затем — я, Михей, Левий и Саймон.
Она уставилась на него заинтересованным взглядом.
— У меня была сестра. — Прошли годы, но ему все еще было неприятно говорить об этом. — Рейчел исчезла, когда была подростком. Мы не нашли ее тела. Сейчас ей было бы около пятидесяти лет. Она была младшим ребенком в семье, лет на тридцать моложе меня.
Глаза Алекс стали большими, словно две полные луны, изумление сияло в их глубине. Она открыла рот, чтобы что-то сказать и снова закрыла его. Потом напряжённо сглотнула.
— Ты хочешь сказать, что тебе восемьдесят лет? — Девушка оглянулась, чтобы убедиться, что никто не подслушивает.
— Да.
— Вот это возраст! У меня до сих пор это в голове не укладывается. — Алекс потерла ладонями вверх-вниз по своим рукам.
— Привыкнешь со временем. Я полагаю, что ты будешь жить также долго, как и остальные из нас, так как волк доминирует в твоей генетике.
Алекс откинулась на спинку сиденья, качая головой.
— Потрясающе! — Она покрутила головой, оглядываясь. — Пойду, поищу дамскую комнату. Нам, надо полагать, пора двигаться, — сказала она, резко меняя тему. Джошуа почувствовал ее нежелание оставаться здесь слишком долго, учитывая её изменившиеся обстоятельства. Он не мог винить ее, особенно потому, что они не были здесь в безопасности.
Джошуа поднялся из-за стола, вытащил из кармана и оставил на столе более чем достаточную плату за их обед, предусмотрев щедрые чаевые. Задержка стоила того, хотя бы только потому, что кофе и еда сделали Алекс счастливее.
Придерживая её рукой за талию, он повел Алекс по короткому коридору в сторону туалета.
— Я буду ждать тебя здесь. Никуда не уходи без меня.
Алекс дерзко отсалютовала ему:
— Есть, сэр!
Джошуа игриво шлепнул ее пониже спины, когда она толкнула дверь в дамскую комнату. Алекс подскочила и через плечо бросила на него свирепый взгляд, потирая свой зад.
Он улыбнулся и покачал головой. Никто, за пределами его семьи, не относился к нему так, как она. Большинство людей отступали подальше, опасаясь привлечь его внимание, но только не Алекс: она на каждом шагу подначивала его, возражала, кидала на него сердитые взгляды. Проходя в мужскую комнату, он решил поторопиться. Кто знает, что она может натворить, если оставить ее одну надолго.
Алекс спустила воду в туалете и вышла из кабинки, направляясь к одной из двух крохотных потрескавшихся раковин. До этого, за закрытой дверью, она проверила ножи, которые были надёжно закреплены в её сапожках, и до поры переложила пистолет в глубокий карман кожаной куртки. Был конец сентября, но на улице стояло тепло. Продолжать ходить в этой куртке было бы слишком жарко.
Алекс бросила её на другую раковину, намылила и ополоснула руки, пристально разглядывая своё отражение в зеркале. В автомате не было бумажных полотенец, так что она вытерла руки о джинсы. Для того, чья жизнь изменилась так резко, и кто столько пережил, она выглядела на удивление нормально.
Ее волосы были растрепаны, кожа бледна, но лицо было всё то же. Даже ее глаза не изменились: знакомые, серебристо-серые — они пристально смотрели на нее из зеркала. Почему-то она думала, что будет выглядеть как-нибудь иначе.
Руки начали дрожать. Дрожь от рук распространилась дальше, по всему телу. Этим утром она убила человека. Скорее, волка. Но, тем не менее, он был и человеком тоже, разве нет? Сознание того, что он собирался убить ее отца и похитить ее, не облегчало состояния.
Первое рыдание пришло из самой глубины души, застав ее врасплох. Вплоть до этого момента ей удавалось держать под спудом все свои эмоции, оставив функционировать только нужные, чтобы продолжать двигаться вперед. Но сейчас, когда она была сыта и в относительной безопасности, эти эмоции устремились наружу, требуя выхода.
Держась за край раковины, она сосредоточилась на дыхании, стараясь делать равномерные вдохи. Это было бесполезно. Алекс уступила неизбежности и позволила слезам течь.
Раздался резкий стук в дверь, но она проигнорировала его.
Дверь приоткрылась.
— Поторопись, Алекс. Мы не располагаем временем.
Его голос заставил ее зарыдать еще сильнее. Как он смеет указывать ей поторопиться? Это она предложила, что пора ехать. Значит, когда он сидел там, за столиком — они располагали временем? Она ещё выскажет ему все, как только сумеет справиться с собой.
— Черт, — пробормотал он и толчком распахнул дверь. Алекс высоко подняла голову, гневно посмотрела на него, и снова спрятала лицо в ладонях. Обычно она не рыдала вслух, но сейчас не могла заставить себя остановиться. Щелчок закрывающегося замка громко прозвучал в тишине комнаты, а затем две сильные руки обняли ее за плечи.
— Все будет хорошо, — тихонько нашёптывал он ей на ухо, легонько покачивая ее в своих объятьях. Алекс почувствовала, как ее окружило его тепло, умиротворяя своим неповторимым ароматом. Это был свежий запах чистого воздуха, сосновых деревьев и насыщенный аромат земли — и она уткнулась носом в его грудь, желая впитать его своей кожей.
— Я убила человека. Волка. Мужчину, — причитала девушка. — Чем бы он ни был, я убила его.
Она сделала это не думая, без малейших колебаний, когда поняла, что он вот-вот вцепится в горло ее отца. Сознание того, что в ней живёт инстинкт убийцы — смущало и приводило в замешательство.
— Ты защищала себя и своего отца. Я не ожидал бы меньшего от дочери Джеймса ЛеВо. Это была самооборона в чистом виде.
— Все произошло так быстро. — Алекс шмыгнула носом, тайком вытирая глаза о его черную футболку.
— Да, я знаю, милая.
Ни один мужчина прежде так ласково не обращался к ней, кроме ее отца, но это было не в счет. Они поносили ее по-всякому, бранными словами, когда она отвергала их неуклюжие сексуальные домогательства. Но это было что-то новое и неожиданное.
Девушка старалась не придавать этому слишком большого значения. Он нуждался в ее сотрудничестве, так что может быть, просто посмеивался над ней. Хотя она так не думала,… скорее всего, это происходило просто автоматически. Кто знает — может, он называет «милой» каждую женщину, которую встречает. Все, что она знала — что от этого на душе стало тепло.
Они долго простояли так. Алекс не возражала бы и дальше находиться в его объятиях, но она знала — им пора идти. Неохотно, девушка отстранилась. При движении ее соски коснулись его груди. Она закусила губу, чтобы сдержаться и не застонать вслух. Что ей хотелось сделать — так это избавиться от своей трикотажной рубашки и лифчика и тереться своими грудями о твердую выпуклость его груди.