И потом, была ещё такая досадная мелочь, что он не постарел за это время на двадцать лет. Это не могло бы и дальше сходить с рук. Люди уже начали поговаривать. Это были пока только случайные замечания — то здесь, то там, но этого было достаточно, чтобы Джеймс понял: пришло время сниматься с места и идти дальше.
Кроме того, он позволил себе слишком привязаться к гаражу. Все его воспоминания из детства Алекс были связаны с этим местом. Ему было грустно уезжать, но он лучше, чем кто-либо знал, что жизнь продолжается. У него все еще была Алекс — и это все, что имело значение.
Джеймс вылез из автомобиля, запер дверь и зашагал прочь, не оглядываясь. Спустившись с уровня на улицу, он неторопливо вошёл в офис здания, расположенного рядом с ним.
Джеймс часто задавался вопросом: как люди могли работать в таких местах в течение целого дня, когда кто-то другой руководил ими. Он не понимал, как они это делали. Он не мог представить себе другой способ жизни, кроме как работать на себя. Но они работали за то, что хотели получить, не рассчитывая, что это будет вручено им бесплатно. Он мог уважать их за это.
Джеймс взглянул на свое отражение, когда потянул на себя большую стеклянную дверь. Потертые, запачканные маслом джинсы и футболка с разорванным спереди подолом точно не придавали его виду респектабельности. Ну что ж, он не планировал здесь задерживаться. Его сапоги не издали ни звука, когда он прогулочным шагом прошел через вестибюль к столу охраны. Чем ближе он подходил, тем более нервными становились двое мужчин, работавших за пультом компьютера. Он чувствовал запах их страха.
Достав ключи из своего кармана, Джеймс положил их на мраморную столешницу.
— Они принадлежат г-ну Ашанти, из Инвестиций Ашанти, десятый этаж. Скажите ему, что его Мустанг бегает прекрасно и что он припаркован рядом, на верхнем уровне, место восемь.
Джеймс не стал ждать ответа, повернулся и зашагал прочь.
— Эй, мистер, — крикнул один из охранников ему вслед. Джеймс проигнорировал его и ушел.
Выйдя снова на улицу, он сделал глубокий вдох, нюхая воздух. Повернув налево, он неспешно пошёл по тротуару. Утром в это время здесь было не слишком оживленно. Большинство людей были уже на работе, но все равно было еще достаточно народа, чтобы заставить его чувствовать дискомфорт. Неважно, как долго Джеймс жил в городе — он не думал, что когда-нибудь сможет привыкнуть к тому, чтобы быть окруженным таким множеством людей. Это его сильно раздражало.
Именно поэтому он и сделал такой выбор. Волкам не нравились толпы и города. Это невыносимо для их высокоразвитых чувств. Это сродни бомбардировке — видами, звуками, запахами — все двадцать четыре часа в сутки. Но здесь было безопаснее для Алекс, так что он научился контролировать свою реакцию на город, обуздывая свое неизменное желание сбежать и оставить его позади.
Ему хотелось содрать с себя одежду и позволить произойти изменению. Волку внутри него было неспокойно, он испытывал потребность в беге, диком и свободном. Последние несколько недель Джеймс ограничивал своего волка, опасаясь находиться далеко от Алекс в течение продолжительного времени.
Все эти годы он обходился, бегая в городских парках. Только иногда, выезжая за пределы города, он позволял волку взять верх и побродить ночью. Поездки один раз в месяц было достаточно, чтобы держать зверя в узде. Еле-еле. Единственная хорошая вещь, которая получалась из всей этой неразберихи — это мысль о том, что ему не придётся и дальше держать под контролем эту сторону себя.
Джеймс не спеша шёл по улице, не обращая внимания на людей, которые быстро убирались с его пути. Он обнаружил то, что искал, несколькими кварталами дальше. Распахнув дверь, вошел в небольшой эконом-магазин. Пожилая женщина с седыми волосами занимала место продавца. Джемс кивнул ей, осматривая помещение.
— Могу я помочь вам найти что-нибудь? — Ее голос был скрипучим. Слишком много лет курения, если его нос был прав.
— Футболки. — Он кивнул снова, когда она указала на стойку за спиной. Он все время поглядывал одним глазом на дверь, пока просматривал одежду на вешалке. Достав шоколадно-коричневую рубашку своего размера, вернулся в переднюю часть магазина. Остановился у другой стойки ровно настолько, чтобы быстро схватить блеклую джинсовую рубашку. Положив их обе на прилавок, Джеймс подождал, пока продавщица пробьет чек на общую сумму. Порывшись в кармане, он вытащил достаточно денег, чтобы оплатить стоимость. Вся операция заняла около двух минут, и он снова вернулся на улицу с сумкой в руке.
Джеймс возобновил свою прогулку по тротуару, идя то медленнее, то быстрее, чтобы сливаться с потоком пешеходов, движущихся вокруг него. Его глаза, не останавливаясь, сканировали всё и всегда. Улыбка тронула его губы, когда он нашел именно то, что искал.
Шагнув в оживленный ресторан, Джеймс сделал глубокий вдох. Кофе. Казалось, несколько дней прошло с тех пор, как сегодня утром он съел половину булочки. Он умирал с голоду. Однако, дело — прежде всего. Пригнув голову, он направился назад, в сторону туалета.
Зайдя внутрь, Джеймс вынул новую одежду из сумки и положил ее на край раковины. Сняв с себя разорванную рубашку и затолкав ее глубоко в мусор, он встряхнул новую футболку и натянул ее на себя. Затем сверху надел джинсовую рубашку. Потянувшись рукой за спину, достал пистолет, который был там спрятан. Проверив, вернул его на место. Металл был теплым и приятно успокаивал. Слава богу, что его оригинальные рубашки были достаточно просторны, чтобы скрыть небольшую выпуклость на спине. Джинсовая рубашка обеспечивала ещё лучшее прикрытие.
Джеймс сунул сумку в мусор и вышел из туалета. Он неторопливо прошёл обратно в обеденный зал и нашел тихий столик в углу. Едва он сел, как к нему поспешила официантка с кофейной кружкой в одной руке и меню в другой. Пока он просматривал меню, она наполнила его кружку.
Когда она ушла, Джеймс позволил себе на мгновение прикрыть глаза.
Алекс. Где же она? Он понятия не имел, где сейчас его девочка. Он мог только надеяться, что ее собственных навыков в сочетании с молодым Страйкером будет достаточно, чтобы они оба смогли выбраться из города живыми и невредимыми. Его задачей было выбраться из города незамеченным и встретиться с ними в Волчьей Бухте. Он хотел опередить их, чтобы быть рядом с Алекс, когда она встретится с остальной частью стаи.
Но сначала он должен убрать беспорядок в гараже и раздобыть какой-нибудь транспорт. Джеймс открыл меню, просмотрел его и быстро сделал свой выбор. Сначала он бы позавтракал. Следует надеяться, к тому времени их преследователи оставят район, поверив, что все они уже сбежали.
Если же кто-то из них останется, выжидая… Что ж, тем хуже для них. Сегодня с утра он не ощущал в себе снисходительности. Они должны попытать своего счастья. Джеймс почувствовал, что все его тело начинает вибрировать и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, представляя, как он надеялся, что это сойдет за улыбку, когда официантка подошла, чтобы принять его заказ.
Глава 6
Джошуа испытывал огромное желание треснуть кулаком по ближайшей стене. Он до сих пор так и не понял, с чего вдруг всё пошло наперекосяк. Ещё минуту назад Алекс была такой податливой и разгорячённой в его объятиях, запах ее освобождения наполнял его ноздри, заставляя кружиться голову, но потом она вдруг рассердилась и — если он не ошибается, — обиделась. Обычно его не трогали чувства других людей. Его положение Нападающего не позволяло подобного. Но с Алекс все было не так.
Ее плечи, когда она демонстративно шагала впереди него, напряжённо застыли. Алекс толчком открыла дверь ресторана и вышла на тротуар. Он последовал за ней, стараясь держаться ближе. То, что у них возникли какие-то противоречия, совсем не значило, что он позволит ей рисковать своей безопасностью. Они даже на секунду не должны забывать, что за ними охотятся. На первый раз им повезло. В следующий раз их преследователи наверняка будут более тщательно подготовленными.
Она даже не оглянулась назад, чтобы посмотреть — последовал ли он за ней. Его губы дрогнули, несмотря на беспокойство. Наверное, было что-то такое, на что она обратила внимание, и это вывело её из себя. Там, в туалете, ее серебристо-серые глаза практически опалили его кожу, когда она свирепо посмотрела на него. Сейчас, когда она шагала впереди него по тротуару, Джошуа любовался ее покачивающимся роскошным задом. Для него это было сущим наказанием.
Джошуа тряхнул головой, пораженный ее столь очевидным упрямством. У него не было времени разбираться, как долго она сможет идти, не признавая его присутствия. Нужно было выбираться из города.
Ускорив шаг и поравнявшись с ней, он искоса глянул на нее. Она совершенно игнорировала его, дойдя при этом даже до того, что, прикидываясь, стала проявлять чрезмерный интерес к магазинам на другой стороне улицы.
— Я знаю, что ты сердишься на меня, Алекс, но сейчас на это нет времени. — Он внимательно просмотрел пространство перед ними, затем оглянулся, выискивая любого, кто казался бы здесь не к месту. Его сверхъестественные чувства не очень-то помогали в городской толчее. Так много звуков и запахов обрушивалось на него со всех сторон, что ему было трудно выделить среди них какой-то один, особый. Тем не менее, он старался. Безопасность Алекс могла бы зависеть от этого маленького преимущества.
— Ты даже представить себе не можешь, как, — пробормотала она, ускоряя шаг. Люди поспешно убирались с ее пути, в то время как её длинные ноги продолжали быстро двигаться по тротуару.
Джошуа позволил Алекс пройти так два квартала и, в конце концов, устал терпеть ее пренебрежение. Обхватив рукой её предплечье, он потянул ее в узкий проулок между двумя зданиями. Его чувства сказали ему, что проулок был пуст, если не считать в дальнем конце мусорного контейнера, в котором копошились несколько крыс.
Алекс впилась в него взглядом, пытаясь высвободить руку из его хватки. Его пальцы напряглись. Он не отпустит ее, пока она его не выслушает.
— О, ну конечно. Если ты не можешь добиться своего по-хорошему, ты будешь тащить меня насильно.
Она упиралась изо всех сил, пока он практически волоком протащил ее до середины переулка. Куртка выпала у нее из рук, когда она поднырнула под его руку и выкрутилась так, что он был вынужден либо освободить ее, либо подвергнуться риску причинить ей боль.
Ворча, он отпустил ее руку и в отчаянии запустил пальцы себе в волосы.
— Что ты хочешь от меня? Что бы я ни сделал, у меня не было намерения рассердить или обидеть тебя. — Город все еще двигался вокруг них, каждый шел по своим делам. Вдалеке слышались звуки автомобильных клаксонов и невнятный шум толпы. Но здесь, в переулке, их было только двое.
— И это делает всё ещё хуже. — Скрестив руки на груди, она потерла место, где он схватил ее. — Разумеется, ведь это вообще для тебя ничего не значит.
Ничего не значит для него! Ничего не значит для него!Могла ли она хотя бы представить себе, как трудно ему было допустить даже мысль, что она встретится с другими мужчинами-претендентами из стаи? Когда каждый инстинкт, которым он обладал, кричал в нем, требуя раздеть ее догола, овладеть ею сзади и пометить как свою?
Его Женщина. Его Пара.
— Может, и правда, я встречусь с теми другими мужчинами и выберу кого-нибудь еще, — пробормотала Алекс, отворачиваясь него.
Это стало последней каплей.
Внезапно набросившись, Джошуа схватил ее за плечи и рывком повернул к себе. Все, что она хотела сказать, замерло у нее на губах, так как она хорошо поняла выражение его лица. Он двинулся вперед, прижимая ее к бетонной стене. Захватив ее руки одной своей, он поднял их над ее головой. Девушка начала вырываться, тогда он придвинулся своим большим телом вплотную к ней, используя свой немалый вес, чтобы удержать её.
— Не смей говорить, что это ничего для меня не значит. — Его голос был низким и гортанным, смесь гнева и возбуждения. — То, что ты мне дала — было подарком. Смотреть, как ты испытываешь оргазм, чувствовать сладкий запах твоей влаги, видеть экстаз на твоем лице… — этот подарок бесценен. Не смей говорить, что это ничего не значит.
Алекс медленно моргнула, ее длинные коричневые ресницы веером легли на щеки, скрыв ее глаза на долю мгновения. Проклятье, она была прекрасна, со своей бледной и гладкой кожей. Джошуа поднял свободную руку и мягко провёл кончиками пальцев по ее щеке. Казалось, цвет ее глаз стал глубже. Эти глаза очаровывали его. Они были настолько выразительны, настолько живы…
— Я не понимаю. — Она перестала с ним бороться, глядя на него в замешательстве.
— Я знаю, Алекс. Я знаю, что все это для тебя в новинку. Что ты не понимаешь наших обычаев. — Джошуа наклонил к ней голову, их лбы соприкоснулись. — Прежде всего: моя работа состоит в том, чтобы защищать тебя. Нет ничего другого, что являлось бы более важным, чем это. Я не могу ослабить свою бдительность, если не могу быть уверен, что мы в безопасности. Допустить что-либо иное — было бы нарушением долга. Я дал клятву своему альфе, что доставлю тебя невредимой. Что-либо меньшее неприемлемо. — Он сделал паузу и поднял голову. — Кроме того, я обещал позаботиться о тебе и твоему отцу. Я не думаю, что было бы разумным нарушить обещание, данное Джеймсу ЛеВо. Он может быть как верным другом, так и беспощадным врагом.
Алекс издала негромкий звук, соглашаясь, но ничего не сказала. Полушария ее грудей прижимались к его груди, и он мог чувствовать их упругие выпуклости через оба слоя своей одежды. Она слегка переместилась, ее бедра потерлись об него. Его древко тут же увеличилось, и он качнулся к ней, прижимая свой таз к ее бедрам.
— Смотри, вот об этом я говорю тебе, Алекс. Все, что мне требуется — это прикоснуться к тебе. Почувствовать твой запах. Черт возьми, да мне достаточно увидеть тебя — и я готов. Но здесь это не безопасно. И нечестно по отношению к тебе.
Джошуа сделал длинный, глубокий выдох. И внутренне взмолился, чтобы то, что он собирался ей сказать, не заставило ее снова выйти из себя и рассердиться на него. Ему нравилось, когда она была такой — нежной и податливой, пытающейся, покачивая бёдрами, прижаться к нему ещё теснее.
Он старался не придавать слишком большого значения ее действиям, зная, что это может быть всего лишь потоком незнакомых ей гормонов, захлестнувших ее тело, в сочетании с выбросом адреналина, вызванным опасностью и их близостью. Алекс понятия не имела, насколько мощными были эти гормоны и инстинкты. Но он-то знал, что прямо сейчас они побуждали ее спариться с мужчиной ее вида и, на данный момент, он был единственным доступным.
— Алекс, — начал он, стараясь смягчить свой голос. — Ты испытываешь эмоции и потребности, которых никогда не чувствовала прежде, но, к сожалению, у тебя нет лишнего времени, чтобы научиться разбираться в них. Я не хочу, чтобы ты в конечном итоге сделала то, о чем в будущем, возможно, пожалеешь.
Не говоря уж о том, что переулок, где кто угодно может в любую секунду пройти мимо, — не то место, чтобы заниматься этим. И туалет был достаточно плох.
Джошуа проглотил стон, когда она потерлась своим холмиком о переднюю часть его джинсов. Даже сквозь толстую ткань он почувствовал ее жар. Он попытался вспомнить, о чем только что говорил. Порывшись в мыслях, отыскал потерянную нить разговора.
— Ты, может быть, почувствуешь себя иначе, когда встретишься с некоторыми из других мужчин. — Последнее вырвалось у него с рычанием. Когда он представил, как другой самец касается её, чувствует её жар, ему захотелось наброситься на нее. Но он должен быть честным с ней. Он — жестокий, бесчувственный ублюдок. Санкционированный убийца. Она заслуживает лучшего.
— А тебе не нравится эта идея вообще, не так ли? — Она провела языком по своей нижней губе, дразня его.
— Черт возьми, — нет, мне это не нравится. Но это то, что я должен делать. Это справедливо по отношению к тебе и справедливо по отношению к другим одиноким самцам стаи. — Джошуа даже не упомянул о том, что если бы он утвердил свое право на нее до того, как привёл в стаю Волчьей Бухты, ему пришлось бы сражаться, чтобы отстоять его.