По его сигналу конь рванул с места, словно горел желанием пуститься в бешеную скачку, как в прежние времена. Сэм не разочаровался в своих надеждах, ведь ход Спиннера оставался таким же плавным, как и раньше. Старик расслабился, когда хорошо знакомое чувство верховой езды воскресило в нем ощущение юности. Конь со всадником спокойно двигались вдоль аллеи, разделявшей ряд загонов. Если кто их и видел, то уж точно не потрудился остановить. Когда они наконец миновали ворота усадьбы, Сэм осторожно выдохнул – перед ним расстилалась огромная, освещенная лучами солнца земля Лэнгтри.
Рио шла вверх по тропинке, ведущей от загона, где она только что оставила жеребенка. По привычке девушка окинула взглядом расстилавшиеся перед ней просторы. Поначалу она не обратила особого внимания на высокого ковбоя, проезжавшего верхом через последние ворота в сторону пастбища. Вид его был настолько знаком девушке, что она уже было отвела от него взгляд, как вдруг о чем-то задумалась.
Странно, уже давно никто не ездил верхом на Спиннере. Этот старый конь всегда принадлежал Сэму, а тот давно перестал скакать на лошадях. Спиннера же месяц назад пригнали с пастбища, чтобы врач залечил его загноившуюся рану. Местным детишкам и полюбилась старая лошадь, да и сам Спиннер с радостью катал их. Поэтому Кейн разрешил оставить Спиннера на лето в конюшне.
Странно, что кто-то из работников выехал верхом на нем. Девушка остановилась, продолжая вглядываться, и вдруг поразилась тому, что всадник, высокий и сильный, очень похож на Сэма. А когда ковбой поднял руку, чтобы поправить шляпу, знакомый жест окончательно утвердил Рио в ее догадке.
Не раздумывая ни минуты, девушка в панике бросилась бежать к дому.
Сэм и Спиннер держали свой путь к покрытой разрозненными деревьями возвышенности Пейнтед-Фенс. Только восторг Сэма оттого, что ему удалось сбежать из дома верхом на лошади, и не давал ему потерять сознание из-за невыносимой боли в груди.
Господи, как же прекрасно оказаться на воле, верхом на надежном коне, ощущать теплое дуновение ветра и любоваться раскинувшейся вокруг, словно огромное королевство, землей Лэнгтри! Он не хотел умирать в больнице, не желал покинуть этот мир в душном доме. Сэм мечтал умереть вот так – естественно, без суеты, под голубым техасским небом, впитывая звуки и аромат родной земли.
Он направил Спиннера к белому частоколу, окружавшему семейное кладбище Лэнгтри. Наконец старый конь остановился, он терпеливо ждал, пока Сэму удастся спуститься на землю. От боли, разрывавшей его грудь, он чувствовал себя беспомощным, словно ребенок, но, тем не менее нашел в себе силы двинуться вперед. Миновав калитку, Сэм пошел мимо ряда могильных плит вглубь кладбища.
Первая жена Сэма, Марли, была похоронена не здесь. Она умерла от воспаления легких той весной, когда Кейну исполнилось два года. Ее мать захотела, чтобы дочь похоронили на их семейном кладбище в Далласе. Пожалев женщину, Сэм уступил ей.
А сейчас он был почти рад, что Марли не покоилась здесь, хотя Сэм и любил ее с неистовостью молодожена все то время, что судьба дала им быть вместе. Лежи она здесь, ему бы пришлось просить похоронить его рядом с ней. А так он будет предан земле рядом, с Ленор Кори.
Сэму не стоило большого труда получить согласие Неда Кори на захоронение его жены на кладбище Лэнгтри, ведь Сэм оплатил все расходы на гроб, памятник и похороны. А когда два года спустя Нед погиб в аварии, Сэм распорядился похоронить его на окружном кладбище в десяти милях от поместья.
Никто никогда не осмеливался расспрашивать хозяина Лэнгтри о причинах его решения, а сам он никому не поведал об этом ни слова. Ведь он любил замужнюю женщину. Совесть не позволяла Сэму увести жену у Неда Кори, пока она была жива, но после смерти Ленор никто уже был не в силах отнять у Сэма его любовь. Кроме того, так Ленор была ближе к своей маленькой Рио, и девочка могла приносить на могилу матери свежие цветы.
Сэм уже почти добрался до ухоженной могилки Ленор, как вдруг остатки сил начали покидать его. Так и не дойдя до тени деревьев, старик без чувств повалился наземь.
– О Боже, Рио, надеюсь, ты не собираешься околачиваться в доме до вечера? – обратилась Рамуна к девушке, когда та мчалась мимо нее. Рио так спешила найти Кейна, что очередной выпад Рамуны не произвел на нее должного впечатления. Пробежав через холл, Рио ворвалась в кабинет Кейна.
Задыхаясь от волнения, она выдохнула:
– Где Сэм?
Кейн бросил мимолетный взгляд на ее бледное лицо и вновь сосредоточился на бумагах.
– После завтрака он не вставал с постели, – ответил Кейн, помолчав. – Скоро появится доктор Кейди и осмотрит его.
Рио в отчаянии замотала головой.
– Я только что видела Сэма верхом на Спиннере.
– Он же не в состоянии взобраться на лошадь – тебе ли этого не знать, – проворчал Кейн.
– Тогда объясни мне, как ему все-таки удалось это сделать, – выпалила Рио.
В открытых дверях раздался голос Рамуны:
– Кейн, как ты позволяешь ей разговаривать с тобой в таком тоне?
Кейн проигнорировал вопросы обеих и спросил Рамуну:
– Сэм все еще наверху?
Рамуна удивилась.
– Нет, он сказал, что идет в конюшню. Он выглядел неважно, поэтому я подумала, что немного солнца ему не повредит.
Девушку охватила такая ярость, что она едва сдержала себя. Только Рамуна могла столь легкомысленно относиться к серьезному заболеванию Сэма. Кейн вскочил, обошел стол, но вдруг обернулся и схватил радиотелефон.
Минуту спустя они оба уже неслись к выходу. Кейн на мгновение задержался и приказал Эстелл:
– Поищи Сэма в доме. Если он здесь, позвони мне. В противном случае свяжись с доком Кейди и попроси его немедленно выехать. Кажется, Сэм решил прокатиться верхом.
Эстелл не успела ответить, как они уже бежали через двор к воротам.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Изнуряющая жара напомнила Сэму о том первом дне, когда он объезжал молодого жеребца и как раз двигался мимо забора вдоль большой дороги. Сэм увидел старый коричневый пикап, осевший под тяжестью видавшей виды мебели и ковбойских пожитков. Одна из передних покрышек фургончика спустилась.
Потом он увидел молодую женщину – высокую и тоненькую, ее темные волосы были закручены в узел. Легкий ветерок развевал голубое платье в цветочек. Женщина несла на бедре спящего младенца и, заметив Сэма, подняла руку к глазам, чтобы защитить их от ослепляющего солнца.
Сэм остановился возле изгороди. Женщина улыбнулась ему, и эта робкая и взволнованная улыбка тронула Сэма до глубины души. Он снял шляпу, затем спешился и привязал жеребца к изгороди.
Сэм молча пересек неглубокий ров, отделявший изгородь от дороги. Подойдя ближе, он заметил, что глаза женщины излучают дивный голубой свет. Ее нежное лицо уже порозовело от палящего солнца. Годовалый розовощекий херувимчик, спавший на ее бедре, склонил темную головку к груди матери.
Тогда Сэм подумал, что никогда еще не видел более впечатляющего зрелища. Красавица и ее младенец. А заглянув женщине в глаза, он тут же постиг мягкость и чувствительность ее натуры, а также разгадал ее одиночество и острую тоску, столь созвучные тому, что и сам он испытывал все эти годы…
От непрекращающейся боли в груди Сэм вот-вот мог потерять сознание. Он держался лишь усилием воли – он не хотел расставаться с дорогими воспоминаниями, пока не придет к той, которую мучительно любил больше всего на свете…
Вот Ленор копается в своем садике за маленьким домиком, в котором жила на земле Лэнгтри. Женщина выращивала цветы вокруг аккуратных грядок с овощами. Прекрасные цветы. Некоторые из них она выкопала на пастбище и рассадила, другие вырастила из дешевых покупных семян. Более дюжины видов, десятки цветов и оттенков.
В тот день на ней был выгоревший халатик без рукавов. Она легко ступала босыми ногами вдоль цветущих растений, не задевая ни единого стебелька. Осторожно и нежно она срезала распустившиеся бутоны, собирая роскошный букет.
Сэм стоял у забора, зажав в руке шляпу. 3аметив его, Ленор робко улыбнулась и пошла ему навстречу. В который раз женщина смущенно поблагодарила его за то, что он позволил ей завести этот садик. Сэм галантно ответил, что распахал бы под ее цветы все поместье, не имей он скота, который нужно где-то пасти.
И в это памятное мгновение она сказала, что собирала букет для него.
– Чтобы твой день стал светлым и радостным, Сэм, – тихо и застенчиво произнесла Ленор. – Эти сладкие запахи и цвета всегда немного воодушевляют меня. Думаю, тебе они тоже будут приятны.
О Боже, это было больше, чем просто наслаждение! Он до сих пор ощущал легкие и хрупкие пальчики, коснувшиеся его руки, когда Ленор передавала ему цветы. Тогда комок, подступивший к горлу Сэма, едва не лишил его дара речи, но он все же смог поблагодарить ее, одновременно чувствуя, как сердце сжимается от любви и безысходности.
Ведь Ленор никогда не будет принадлежать ему… Сэм тяжко страдал от неразрешимой моральной дилеммы, мучился от невозможности проявить свои чувства и от желания убить Неда за то, что тот не ценит счастье, незаслуженно выпавшее на его долю.
Да, он сохранил драгоценный букет. Сэм купил в Остине самую толстую книгу и вложил каждый цветок между ее страницами. Не сломался ни единый стебелек, ни один лепесток не помялся. Эту книгу он оставит Рио…
– Сэм…
Голос Ленор едва пробивался через страшную боль.
– Сэм…
Он почувствовал прохладную ладонь на щеке. И лишь мысль о том, что это Ленор, заставила его открыть глаза. Тут затуманенное сознание старика слегка прояснилось, и он увидел перед собой Рио. Душевное волнение Сэма возросло, когда он заметил неприкрытую скорбь на лице девушки.
– Боже, ты ее копия, – удалось тихо произнести ему.
В руке девушки, гладившей лоб Сэма, чувствовалась сильная дрожь.
– Сэм, пожалуйста, – со слезами умоляла она, и он услышал в ее голосе ту муку, которой всегда боялся. Господи, больше всего на свете он не хотел причинять ей страдания своим уходом из жизни.
Старик заметил Кейна рядом с девушкой и обрадовался, что забота о нем наконец-то свела их вместе. Они с двух сторон держали Сэма за руки, а он в этот момент подумал: знают ли они, насколько прекрасно ощущать их прикосновение, чувствовать в последний раз живую энергию их молодости и любви к нему.
Солнце скрылось за грядой облаков. Сэм обрадовался, что исчез палящий зной и его коснулась долгожданная прохлада. Боль в груди не исчезла, но появилось странное оцепенение, делавшее ее более терпимой.
Сэм с трудом нашел в себе силы, чтобы открыть рот.
– Любите и берегите друг друга, – прошептал он. – Мои письма… скажут за меня…
Последний приступ боли совершенно парализовал его. Сэм смотрел в самые любимые на свете лица, ощущая невыносимую тяжесть собственных век, смотрел до тех пор, пока последний вздох не унес с собой его боль.
Когда веки Сэма сомкнулись, Рио застыла, не веря в происходящее. Она почувствовала, как ослабевает рука Сэма, сжимавшая ее ладонь. Горе с невыносимой тяжестью обрушилось на нее.
Слезы застилали глаза Рио, и она наклонилась, чтобы в последний раз поцеловать Сэма в щеку. Девушка опустила руку старика вдоль его тела, болезненно ощущая присутствие Кейна.
Найдя в себе какие-то силы, Рио поднялась на ноги. Пошатываясь, отошла на несколько шагов. Неожиданное потрясение ослабило ее, девушка двигалась, словно в тумане. Она обхватила себя руками, не в состоянии более сдерживать душившие ее рыдания. И вздрогну ла,почувствовав на плече руку Кейна. Внезапное желание прижаться к его груди было столь неодолимым, что ее затрясло от неимоверных усилий подавить этот порыв.
Рио с облегчением услышала, что Кейн, отвернувшись, разговаривает по телефону. Кейн больше не обращал на нее внимания, и это да лоей возможность быстрее прийти в себя.
Согревающая тяжесть мужской руки на ее плече, а может, обманчивое ощущение утешения в его прикосновении немного успокоили девушку, и Рио медленно направилась туда, где у забора томился в ожидании верный Спиннер. Неподалеку стоял автомобиль, привезший их с Кейном. Когда появятся люди, они помогут перенести тело Сэма в машину.
Спиннер слегка подтолкнул девушку своей мордой. Рио погладила склоненную, словно в так скорби о старом друге, голову коня и вновь залилась горькими слезами. А потом крепко обняла лошадь и долго не разжимала рук, обвивавших ее шею.
Вскоре послышался звук приближающегося пикапа. Рио повернулась и посмотрела через плечо на машину. Неподалеку стоял Кейн. Ненадолго встретившись с его мрачным взглядом, девушка отвернулась.
– Пойдем, Рио. – Голос звучал странно, словно Кейн задыхался. – Кто-нибудь позаботится о Спиннере.
Поначалу Кейн думал, что она не двинется с места. Но девушка кивнула и чуть выпрямилась, не переставая дрожать. Рио была в шоковом состоянии, – Кейн и сам себя так ощущал, – и хотя она изо всех сил сдерживала слезы, он видел глубокое горе, застывшее в безумном блеске ее глаз.
Тело Сэма осторожно положили на соломенную подстилку в машине, лицо прикрыли его черным стетсоном… Когда они подъехали к дому, уже наступил полдень. Санитарная машина дожидалась у ворот.
Рио была не в силах смотреть, как доктор руководит переносом тела в санитарную машину. Девушку непрестанно знобило, а от нервного напряжения она не могла стоять на месте. Казалось, возле дома собрались все работавшие на ранчо. Мужчины, склонив непокрытые головы, безмолвно взирали на происходящее.
Когда наконец машина медленно отъехала, Кейн направился к дому. Рио по привычке последовала за Кейном, но вдруг застыла в нерешительности. Теперь, когда Сэма больше нет, никто не захочет видеть ее в доме. Чувство одиночества усугублялось мыслью о том, что Кейн, наверное, велит ей как можно скорее покинуть ранчо.
Страх охватил девушку, когда она подумала, что потеряла не только Сэма, но и свой дом, свое место в жизни. Боль отчаяния стала невыносимой, и Рио развернулась в обратную сторону, опасаясь, что потеряет сознание от тревоги и нервного потрясения.
Внутреннее чутье подсказывало ей, что надо спрятаться, дать выход своему горю в одиночестве, пока не наступит облегчение и не появятся силы взглянуть на то, что ждет ее впереди. Она всегда так поступала – и после смерти матери, и после гибели отца. Девушка знала несколько уединенных красивых мест в округе, которые она, возможно, больше не увидит, когда после похорон Сэма будет изгнана из Лэнгтри. Она вновь повидает их – попрощается с родными уголками так же, как придется проститься и с Сэмом.
– Ты не знаешь, где завещание?
Вопрос Рамуны оглушил Кейна. Он только что сообщил ей о смерти ее мужа. Ардис и Остелл уже рыдали, и у Трейси глаза были на мокром месте, а Рамуна в ответ лишь поинтересовалась, где завещание.
Кейн заметил вспышку страха, мелькнувшую в глазах женщины, когда та, осознав свою оплошность, поспешила добавить:
– Разве оно тебе вскоре не понадобится, чтобы обеспечить беспрепятственный переход права собственности? Ведь есть же миллион формальностей, связанных с унаследованием ранчо, другой недвижимости и капиталовложений. Я… я уверена, что твой отец не хотел бы, чтобы у тебя были лишние проблемы в это тяжелое время.
– Да, Рамуна, ты права, – резко процедил Кейн и тут же развернулся, собираясь покинуть комнату.
Но Рамуна неожиданно встала на его пути и бросилась ему на грудь, запоздало разразившись явно театральными слезами. Кейн машинально обнял женщину, но не стал долго терпеть ее осторожные всхлипывания и спустя несколько мгновений отстранил от себя и вышел.
Рио вернулась в дом только с наступлением темноты на следующий день. Отчаявшаяся девушка не один час провела в бешеной скачке верхом по бескрайним просторам пастбищ Лэнгтри. Она останавливалась, лишь чтобы напоить лошадь и дать ей возможность поесть, но шок и тревога вновь пробуждали в Рио жажду движений, дикой скачки, в которой несчастная девушка надеялась найти облегчение.