— Все люди готовы, — говорит Вэктал, проходя мимо нас и направляясь к Шорши. — Мы уходим в самое ближайшее время.
— А как насчет тех, кто не может ходить? — спрашивает Золай. — Или той, которую невозможно разбудить?
— Тогда мы понесем их. Мы никого не бросим.
Шорши наделяет Вэктала любящей улыбкой и оборачивается, чтобы обнять его.
— Вы так добры к нам. Я никогда не смогу сполна отблагодарить вас за это.
Он касается ее щеки.
— Ты моя. Это единственное, что имеет значение.
Я притворяюсь, что не смотрю, когда она своими зубками игриво покусывет его большой палец. Не грех проявлять чувства на публике, но осознавая, что моя собственная больная пара сидит в своем углу и хмуро смотрит на меня, на это очень тяжело смотреть. Она явно не радужно настроена при мысли о паре.
Она не рада тому, что это — я. Она находит меня отвратительным.
«Рáхош намного страшнее, чем большинство».
Я хватаю одну из шкур, от гнева я еле держу себя в руках, и стремительно направляюсь к ней. Не имеет значения, нравлюсь я ей или нет. Кхай выбирает пару. Она должна будет просто смириться с этим.
— Просыпайся, — говорю я, как только подхожу к ней и отодвигаю одеяло. — Ты…
Ее голова наклоняется и резко падает на пол. По крайней мере, она не по собственной воле пренебрегает моим вниманием. Она без сознания. Ужас пронзает мое сердце, и я притягиваю ее к своей груди, укачивая и согревая. У нее такая холодная кожа. Разве она совсем не может удерживать тепло? Как же она сможет выжить? На какое-то мгновение меня охватывает паника. Это должно быть то, что испытывает Вэктал, когда смотрит на Шорши. Беспомощность перед ее хрупкостью. Я укачиваю женщину около себя и похлопываю ее по щеке.
Мгновение спустя она пробуждается, а затем при виде меня отодвигается.
— Капитан Очевидность. Мне стоило догадаться.
Я игнорирую свою уязвленную гордость. Понятие не имею, кто такой «Капитан Очевидность». Полно человеческих слов, которые не имеют смысла. В пещере старейшин мы получили дар знания их языка, но очевидно, что кое-что осталось все равно непонятным. Порою, когда мой человек говорит, я даже понять ее не могу.
Правда, ее презрение ко мне я понял более чем хорошо.
Я подпираю ее своей грудью и помогаю встать на ноги. Она шипит от боли, когда пытается приподняться, и падает обратно на меня. Она своей маленькой спинкой ударяется о мою грудь, и мой кхай тут же вспыхивает к жизни…, как и мой член.
Я закрываю глаза и сосредоточиваюсь, вынуждая, чтобы и тот и другой оставались спокойными. Сейчас не самое подходящее время.
Человек отбивается от меня, отталкивая мои руки.
— Хватит меня лапать! Пусти меня!
Отпустить ее? Да она ведь устоять на ногах не может. Я ее не отпущу. На шлепки ее ладоней я не обращаю внимания, в то время как провожу рукой по ее голым ногам, выискивая раны. Она отбивается от моих прикосновений, но не раньше, чем я обнаруживаю, что три из множества пальцев на ее ногах опухли и травмированы. Они, скорее всего, сломаны, и у нее нет кхай, чтобы излечиться.
И она вздумала отвергать мою помощь? Огромная глупость с ее стороны. Я не обращаю внимания на протесты и подбрасываю ее в свои руки. Я сам понесу ее к месту охоты на са-кoхчк, если придется. Она туда доберется. Мне невыносима даже мысль об обратном.
— Эй! Поставь меня обратно, болван стоеросовый, — она орет мне прямо в ухо. Ну, по крайней мере, ее легкие не пострадали. Я игнорирую ее пронзительные крики и удостоверяюсь, что она завернута в одеяло, несмотря на ее возмущение.
— Рáхош, — предостерегающе произносит голос.
Я оглядываюсь — как раз тогда, когда человеческая ручка врезается мне в челюсть в знак протеста — и вижу, что мой друг и вождь подходит ко мне.
— Ты не можешь таскать ее на себе, если она того не хочет, — говорит он на нашем языке. — За людьми нужно ухаживать осторожно. Они хрупкие.
Кулак моего «хрупкого» человека врезается в мою скулу.
— Поставь меня обратно, — снова орет она. — Выкуси, придурок чертов!
Я… выкуси? Но ведь я ничего не ем.
— Рáхош, — предупреждает Вэктал. — Ты знаешь о моих приказах.
Мне известны его приказы. Не делать ничего, что люди не хотят, чтобы мы делали. Я осторожно с безграничной нежностью ставлю моего человека на пол, сопротивляясь желанию прижать ее к своей груди и провести рукой по ее грязным волосам.
— Она ранена, — говорю я ему хрипло. — Я лишь хотел помочь.
— Для этого еще достаточно времени, — говорит он и добродушно похлопывает меня по руке. Несомненно, он в хорошем настроении. У него есть своя пара. Моя же смотрит на меня, будто хочет вонзить мой собственный нож мне в спину. — Пусть идет, если она хочет идти пешком.
— Отлично, — с рыком говорю я.
Я удостоверяюсь, что шкуры плотно завернуты вокруг нее и предлагаю ей покрытия для ног. Это наименьшее, что я могу сделать, а также притвориться, что не вижу, как она вздрагивает и произносит все более злобные, непонятные слова, когда пытается несколько замедлиться из-за ее опухшей ноги. Это человеческое существо, она вся изранена. На ее руке еще одна рана — свежая, где из ее плоти был удален «датчик», как они называют его. Они были внедрены «плохими парнями». Я лишь знаю, что хочу заполучить в нее кхай, чтобы она смогла исцелиться и поправиться.
Спаривание в этот момент даже в голову мне не приходит. Я просто хочу, чтобы она расцвела. Мои руки дрожат, отчаянно желая успокоить ее и приласкать, но когда она бросает на меня очередной взгляд, полный ненависти, я ухожу, чтобы присоединиться к охотникам.
Я не могу находиться рядом с ней и даже прикасаться к ней не хочу.
Я поднимаю глаза и вижу пару светящихся, интенсивных глаз, наблюдающих за мной издалека. Снова Рáхош. Я кутаюсь в свои шкуры теснее и, игнорируя его, ковыляю поближе к Джорджи и Вэкталу, чтобы слышать, что происходит.
Они увлеклись поцелуем. Я наблюдаю, как Вэктал целует Джорджи в лоб.
— А теперь, пора получать кхай. Собери женщин.
Что за сексист. Ну, конечно, собери всех своих маленьких женщин, чтобы синие парни могли позаботиться о нас. Мои губы скривились от этого, но меня бесит, что я такая стереотипная. Правда в том, что я слишком чертовски устала, чтобы сделать хоть что-нибудь, кроме как пристально уставится на них.
Джорджи продвигается вперед, крепко поддерживая Тиффани. Бедная Тифф. Она из Эль-Пасо и очень, очень плохо переносит эту погоду. Кроме того, я думаю, что она диабетик, так что ей не очень-то тепло. Всю неделю она была практически в коматозном состоянии. Тиффани слабо держится на ногах, а Джорджи продолжает двигаться вперед.
— Где кхай?
— Внутри, — говорит Вэктал и указывает на живот. — Вы готовы, моя Джорджи?
Будто у нас есть выбор? Однако я даю ответить Джорджи, и она говорит:
— Давайте сделаем это.
Тогда существо полностью вскрыли от живота до грудины, и кровь устремилась наружу. Как ни странно, но из-за этого я снова ужасно заскучала по дому.
— Точно так же, как свежевание оленя. Ничего особенного. Никаких проблем.
Я осматриваюсь, а Рáхош все еще наблюдает за мной. У меня кожу покалывает от осознания и… чего-то еще? Я могла бы снова потерять сознание. Надеюсь, что нет.
Возле меня Джорджи с трудом глотает.
Вдруг слышится треск, и я смотрю туда, чтобы увидеть, как Вэктал, стоя на грудной клетке гигантского существа, большими, напряженными руками разламывает ее на части. Та издает самый громкий треск, который я когда-либо слышала, а затем раскалывается надвое.
— Очень, очень большой олень, — комментирую я.
Джорджи снова шумно глотает. Тиффани стонет и отступает на несколько шагов.
Я продолжаю смотреть, потому что нуждаюсь в чем-то, на чём можно сконцентрироваться. Боюсь, что стоит мне только на секундочку отвлечься, то увижу, как Рáхош приближается, чтобы еще раз до меня дотронуться. Не пойму, отчего эта мысль так меня раздражает, а также наполняет меня своего рода жидким жаром.
Вэктал принимает сердце существа от одного из его мужчин, и в нем копошатся извивающиеся, светящиеся спагетти — черви. Ладно, мда. Этого не было в моей программе.
— Кажется, меня сейчас стошнит, — проговаривает Кайра где-то с боку от меня, а Тиффани издает низкий шум. Однако Джорджи выглядит так, будто Вэктал собирается подарить ей кольцо с бриллиантом или типа того. Они тихонько шепчутся друг с другом, а потом он вытаскивает свой нож.
— А… а что, если он доберется до моего мозга? — задает вопрос Джорджи.
Это — червь. Это уже не нормально. Я не буду в этом участвовать.
— Он чем-то лучше твоего сердца?
Серьезно?
— Кхай — суть всей жизни, — говорит Вэктал почтительным голосом.
И тогда глупая Джорджи берет у него червя, а он делает у нее на горле небольшой надрез. А я смотрю, как эта штука, корчась и извиваясь, забирается внутрь раны, словно реактивная ракета с тепловым наведением.
Вот черт, поверить не могу! Я не подписывалась на это дерьмо! Я уже видела, что черви сотворяют с сердцем животного. Охотники знают, что нельзя есть мясо больного. Тебя определенно не устроит перспектива отравить свое тело, стать такой же больной. Я отступаю на пару шагов. Джорджи вздрагивает и задыхается, а потом резко валится без сознания в руки Вэктала. Несколько других девушек в панике начинают кричать, и тогда мужчины повсюду, предлагают им светящихся вошей.
Я немедленно убираюсь с глаз долой. Нет, нет, я не могу. Я придумаю что-нибудь еще. Из этого должен быть другой выход. Я отступаю обратно к роще деревьев, которые не способны предоставить какую-либо защиту. Другие девушки удивленно на меня смотрят, затем поворачиваются обратно к Джорджи. Она — наш лидер, поэтому они взирают на нее.
Вот и отлично. Если Джорджи прыгает со скалы, это не означает, что я тоже должна. Она может быть ослеплена большим синим инопланетным членом, а я — нет. Моя нога сильно болит и пульсирует, но я игнорирую ее. Если не слишком поздно, я могу вернуться к кораблю, придумать что-нибудь еще. Я знаю, что всего лишь паникую. Я знаю, это нелогично, но все, что я когда-то узнала от своего отца, говорит мне, что это — ужасная затея.
Паразиты убивают своих хозяев.
В то время как я неуклюже волочу ноги мимо остальных, вижу, что инопланетяне осторожно направляют женщин вперед, шаг за шагом приближая их к гибели. Ничего себе, как мило с их стороны. Нет никаких доказательств того, что это может сработать на людях, а Джорджи рухнула как мешок с картошкой. Это ненормально. Сжимая поплотнее свои шкуры, я ковыляю вперед еще несколько шагов.
И останавливаюсь.
Прямо передо мной, прищурив светящиеся глаза, стоит Рáхош. Он не отводит от меня взгляд.
— И даже не пытайся остановить меня, приятель, — я резко парирую ему, хотя уверена, что это бесполезно. Он не понимает английского.
В общем, он меня хватает за шкуры и пытается развернуть обратно.
Я вырываю их из его хватки и продолжаю двигаться вперед. Где-то на расстоянии я слышу крик еще одной женщины, который быстро затихает. Меня начинает трясти.
Рáхош хватает меня за бедра и снова перебрасывает через плечо.
— Нет! — я выражаю свое недовольство, стуча кулаком ему по плечу. — Да не хочу я этого! Ты не можешь меня заставить!
Он колеблется, а потом, к моему удивлению, снова опускает меня вниз. Какое-то мгновение он пристально смотрит на меня, а потом протягивает руку, чтобы ласково провести по моей челюсти. Я ему позволяю, так как он не тянет меня туда обратно. Его прикосновение, ласкающее меня вверх-вниз по холодной щеке, оказалось нежным. Тогда он жестом показывает на землю, будто указывая на то, что мне следует подождать здесь.
— Ладно. Без разницы. Я просто ни за что не вернусь туда.
Я с трудом сажусь в снег, перенося мой вес с больной ноги.
Мужчина разворачивается и направляется к мертвому са-кoхчк и группе охотников. Я наблюдаю, как он исчезает в темноте, и меня бросает в дрожь. Подожду пару минут, потом двинусь дальше. Может, он расскажет остальным, что я передумала и он собирается отвести меня обратно к кораблю.
Может, этот парень, Рáхош, все-таки не такой уж и придурок.
Я закрываю глаза и провожу рукой по своему лицу. Здесь не на шутку холодно, и я так устала, что могу свалиться и уснуть прямо в снегу. У меня в голове все расплывается как в тумане. Все же должен быть запасной вариант. Если бы я могла мыслить здраво, возможно я и была бы в состоянии додуматься до него.
Мои мысли невольно возвращаются к Джорджи, и тому, как Вэктал порезал ее шею. Ликующие извивания существа, когда оно зарывалось в нее. Ее крик и потеря сознания. Меня аж в дрожь бросает.
Краем глаза вижу появление фигуры. Я только-только осознаю, что это — Рáхош своей гигантской рукой тянется к моему плечу и толкает меня в снег на спину.
— Зачем? — шиплю я гневно.
Мгновение спустя его колено отправляется на мое плечо, прижав меня к земле. Он удерживает свою ладонь возле своей груди, и я едва вижу, что там извивается светящаяся, змееподобная нить.
Затем инопланетянин достает нож из ножен на своем поясе.
— Черт тебя дери, сукин сын! Нет! — я сопротивляюсь ему, страдая от его веса, которым меня придавили. Но я слишком слаба, а он огромен, и я едва в состоянии бороться с ним, так что он прикладывает лезвие к моей шее и осторожно делает надрез на моей ключице.
— Нет! — протестую я, но он не слушает. Этот засранец, этот кретин через силу хочет впустить в меня паразита.
Он мне не друг. Ни в коем случае. Он не дал мне возможность иметь свой выбор.
Я отбиваюсь от его рук, когда он наклоняется с вошью в ладони.