– Какой парень?
– Прошлой ночью. Я видел тебя с ним на парковке, около больницы.
Горечь разочарования нахлынула на нее, разрушая ее чувство эйфории.
– Лор? Так вот, что это было? Ты ревнуешь?
В тусклом свете свечей она увидела, как выражение его лица стало диким.
– О чем ты думала? Этот парень – демон…
– Это не твое дело. – Она толкнула его в грудь достаточно сильно, чтобы заставить отступить, и чуть не вскрикнула от потери, и внутренней пустоты: – Ты потерял право ревновать, когда бросил меня.
– Все было не так. – Его голос был жестким, челюсть сжата, когда он застегнул ширинку…так быстро, за какие–то считанные секунды, и не скажешь, что у них только что был невероятный секс. За исключением того, что Джем все еще была выставленной на показ и полуголой. Она неуклюже отдернула свою юбку вниз и потянула края рубашки, чтобы прикрыть грудь.
– Нет? А выглядело именно так. – Она указала на пространство между ними. – Это не было занятием любовью. Это был трах из ревности. Еще год назад этого было бы достаточно, но не сейчас. Поэтому убирайся!
– Джем...
– Убирайся!
Кинан посмотрел на нее из–под полуопущенных век, его разочарование было заметно по напряженным линиям его тела. На секунду она подумала, что он будет спорить, но затем он шагнул к двери и распахнул ее. Джем не думала, что он может сделать ещё больнее, чем он уже сделал, послав ей прощальный поцелуй через Руну, но когда Кинан захлопнул дверь, она поняла, что ошибалась.
Сильно ошибалась.
«В
Красные огни на стенах помещения неотложки сообщили о прибытии единственной работающей в Подземной больнице машины скорой помощи. В другой, сегодня утром взорвался двигатель. Прекрасно. Это ко всем прочим несчастьям. Призрак подхватил какой–то демонический вирус, и Тень, кажется, тоже.
Морщась от боли в мышцах, Призрак надел медицинский халат и уже заканчивал натягивать перчатки, когда Тень и Люк вкатили в первую травму беременную демоницу – Суреш. Женщина застонала и тряхнула головой, от чего ее черные косички хлестнули по оборудованию, и без того угрожавшее развалиться.
– Никаких изменений с момента, как мы ее подобрали, – сказал Тень. – Я могу просканировать матку, но там, кажется, пробка.
– Вызовите Шакван.
Обычно Призрак не прибегал к помощи женщин – врачей, чтобы принять роды, но женщины – Суреш были печально известными мужененавистницами, они намного лучше сотрудничали с врачом женского пола. То, как им удавалось забеременеть оставалось тайной.
– Я уберу в машине, – сказал Люк и выскользнул из комнаты.
Варг был классным парамедиком на выезде, но как только он доставлял пациентов, то не желал больше иметь с ними никаких дел.
Суреш подняла голову и закричала. Кровь хлынула между ее упругих ног. Тень схватил ее за руку, его татуировка засветилась – он направил свою силу в нее. – Начинается.
– Больно, – простонала демоница сквозь стиснутые зубы.
– Думаю, мы не будем ждать Шакван. – Призрак должен был рискнуть спасти эту женщину и надеялся, что она не откусит ему руку.
Он быстро подготовил стерильное место. Тень помогал с полотенцами, когда женщина дернулась, ее родовые схватки пошли одна за другой.
– Началось, – выдохнул Призрак, когда головка младенца стала появляться. Он был большим. Больше, положенного... и более гладким. – Тень, просканируй матку.
Тень положил руку на круглый живот Суреш и закрыл глаза. Женщина закричала и стала тужиться.
Появилась головка младенца. Призрак тихо выругался. Это не был ребенок Суреш, и он одновременно испытал чувство страха и радости от внезапно закравшихся подозрений.
– Ты хорошо справляешься, – сказал он. – Тень, еще одна.
Еще одна схватка сотрясла ее, и младенец полностью выскользнул наружу, весь покрытый кровью и околоплодной жидкостью, но родовая отметина на правой руке младенца подтвердила его подозрения. Демон – Семинус. Мать этому не обрадуется.
– Тень, возьми младенца.
Удивление промелькнуло в темных глазах его брата. Это был только второй Семинус, рожденный в Подземной больнице. Первый был рожден более десяти лет назад, он обладал меткой одного из членов Совета Семинусов, и мать хотела его. У Призрака было такое чувство, что Суреш не захочет. По крайней мере, она не захочет растить его. Съесть его, может быть. Убить его, определенно.
– Где он? – Женщина изогнулась на столе, пытаясь увидеть ребенка.
Тень обернул орущего младенца в одеяло и поднес его.
– Что? – заревела она. – Это то, что выросло во мне? Этот паразит? – Она зарычала и метнулась к нему, но Тень сделал шаг назад. Надписи на стенах запульсировали, и женщина вскрикнула от активации заклинания "Убежище". Задыхаясь от боли, она схватилась за голову, но так и не отвела взгляд от ребенка. – Дайте мне это. Я возьму это наружу и раздавлю.
Низкое рычание раздалось из глубин горла Тени.
– Мы избавимся от младенца. – Он ушёл, прежде чем женщина начнет спорить, но она начала материться на дюжине разных языков, поскольку Призрак стал заканчивать послеродовую процедуру.
Когда он закончил, то нашел Тень и ребенка в сестринской. Тень даже не глянул на Призрака, когда тот вошел.
– Поздравляю, братец. Ты снова стал дядей.
– Что ты сказал?
Тень закрепил подгузник как профи и повернулся к нему, бережно держа одну руку на животике ребенка. Тень всегда был хорош в обращении с малышами любого вида, он много практиковался с сестрами, но с тех пор как сам стал отцом, у него развился еще более сильный родительский инстинкт.
– Это дитя Фантома, – сказал он, и Призрак споткнулся, подходя к столу для пеленания.
– Интересно. – Призрак провел пальцем по татуировке ребенка, задержавшись на верхней отметке в виде песочных часов у основания шеи, идентифицирующей Фантома как отца.
– Я уже позвонил Руне. Мы вырастим его как своего собственного.
– Вы расскажите Фантому? Потому что при всех его недостатках, считать он умеет, и, в конце концов, поймет, что у вас четыре младенца вместо трех.
Тень завернул извивающегося младенца в одеяло.
– Да, он должен знать. И он должен быть тем, кто даст ему имя.
Призрак покачал головой.
– Это странно.
Тень нежно поднял ребенка на руки.
– Это никогда не закончится, да? – Его взгляд встретился с взглядом Призрака. – Мы никогда не закончим разгребать бардак после Фантома.
– Он делает то, что делает наш вид после Перерождения.
– Я не говорю об увеличении в мире популяции молодых Семинусов.
– Я знаю. – Фантом всегда был нарушителем спокойствия, и однажды он даже чуть не начал войну между их видом и вампирами. Сеять хаос, это то, что получалось у него лучше всего. – И все станет намного хуже, когда он получит чары.
Тень посмотрел на новорожденного.
– Иногда я думаю, что единственная вещь, которая сдерживает Фантома, это мысль о том, что, в конце концов, кто–то или что–то убьет его. Если он получит чары, то лишиться и этого. Я не хочу видеть, как он сходит с ума как отец. Как Роуг.
– Как я чуть не сошел, – сказал Призрак тихо. Если бы не Тэйла, он бы превратился в зверя, которого его братья были бы вынуждены убить.
– Мы должны надеяться. – Тень что–то проворковал ребенку и поднял глаза. – Фантом полон сюрпризов.
– Да, но они обычно не очень хорошие.– Призрак потер переносицу, его головная боль только усилилась.
– Эй, ты чувствуешь себя лучше?
– Хотелось бы, – сказал Тень. – Сегодня утром мои кишки так скрутило, я думал, позвоночник треснет.
– Руна и дети в порядке?
– Да в порядке. На самом деле, я не видел, что бы еще кто–нибудь заболел. Может быть, это вирусное заболевание только для определенного вида?
– Может быть. – Но что–то в этом не так. А именно, они не контактировали ни с каким другим Семинусом. Фантому становилось хуже, но тому причиной был яд... – О... о... блядь.
– Что?
– Мне нужно кое–что уточнить. Я позову тебя, когда докопаюсь до сути.
– Риз...
Призрак проигнорировал Тень и побежал в сторону своего кабинета. У него было дурное предчувствие, что это не вирусная инфекция. Это был рак.
Глава 12
После ухода Серены, Фантом всю ночь провел в судорогах. Он был возбужден до крайней степени, ему срочно требовалась инъекция анти–либидо, но это была лишь малая толика его проблем.
Он не мог выбросить Серену из головы. Ее голос, ее запах, и стоны когда она достигала оргазма. Боже, ощущение ее нежного меда на его пальцах... он хотел попробовать ее на вкус, а затем погрузиться так глубоко, чтобы она ощущала его там несколько недель. Вот только будут ли у нее эти недели… Она будет думать о нем? Или сожалеть о том, что позволила ему забрать у неё.
Фантом боролся с собой, размышляя, должен ли он пойти и извиниться или дать ей немного личного пространства. Кроме того, его отказ взять её девственность, когда у него несколько раз была такая возможность, поедал его изнутри. Какого черта он остановился? Он уверял себя, что это была просто игра с добычей, как и раньше, но было ли это правдой? Или он удерживал себя от гранд–финале по другой причине, по причине того, что впервые раз в жизни Фантом наслаждался не просто банальным сексом, а чем–то гораздо большим!
Фантом лежал с открытыми глазами в течение нескольких часов, размышляя об этом, и когда он, наконец, заснул, то снова поддался кошмарам.
Он перенесся назад в тот темный подвал, где провел свое детство, запертый в клетке, где не было ничего кроме колючего шерстяного одеяла на грязном полу вместо постели и металлического ведра в углу, использовавшегося в качестве туалета.
Фантом тряхнул головой, освобождаясь от воспоминаний и ночных кошмаров, и отправился в купе Серены.
Она не появилась на завтрак, и он беспокоился, что, испугавшись того, что произошло между ними прошлой ночью, девушка могла сойти с поезда в Луксоре или Каире, за две остановки до Асуана. И если она это сделала, то он отправится прямиком к надгробному камню, прямо в свою могилу.
Дерьмо.
Ускоряя шаг, Фантом почти бежал, пока не оказался в нужном вагоне. Добравшись до двери купе Серены, он постучал. Ожидание. Лёгкие Фантома болели, он понял, что задержал дыхание. Она не ответила. Он снова постучал, и уже собирался вышибить дверь, когда Серена наконец открыла.
На девушке были брюки–карго цвета хаки, рубашка оливкового оттенка с длинными рукавами, но она стояла босиком, волосы золотой путаницей рассыпались по плечам, Фантом понял, что разбудил её.
– Привет, – сказала она. – Должно быть, я задремала после того, как оделась утром. Ты уже завтракал?
Он кивнул и протянул ей коробку, которую держал в руке.
– Я подумал, ты спишь, так что кое–что тебе принес.
– Ты не обязан это делать, – сказала она, забирая коробку из его рук. – Но всё равно спасибо. Ты себя лучше чувствуешь? Как твой живот?
– Хорошо. – Он стоял, как истукан, чувствуя себя неловко и глупо, и она не упрощала его задачу, глядя, словно в ожидании. Например, извинений.
Блядь!
Фантом никогда не извинялся. Он потер шею, что совсем не помогло ослабить напряжение в мышцах.
– Э … я могу войти?
Она отступила в узком пространстве.
– Проходи.
Он шагнул внутрь.
– Я должен извиниться перед тобой, – выпалил он. «Мужик, а это задевает».
– Должен.
Ладно, что теперь? Он сунул руку в карман и потрогал свой складной нож, который всегда успокаивал его.
– Так... я … прошу прощения.
– Парень да ты не очень хорошо в этом.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? Упал на колени и умолял о прощении? – Он заткнулся, потому что говорить с Сереной таким образом, определенно не добавляло ему баллов.
Казалось, он теряет позиции гораздо быстрее, чем приобретает, ему следует вернуться на правильный путь, и быстро.
Сегодня утром он звонил Ризу, и брат был чертовски расстроен, рассказывая обо всём дерьме, творившемся в больнице. По–видимому, там рухнуло всё третье крыло. Шесть сотрудников погибли, и потребовалась очень сильная магия, чтобы удержать улицы Нью–Йорка над подземной больницей от обрушения.
"Подлизывайся. Просто подлизывайся".
– Серена, мне очень жаль. Мне действительно жаль. Я не очень хорош в извинениях. Очевидно.
– Все в порядке, – она вздохнула. – Это не только твоя вина. Я слишком остро отреагировала на то, что не должно было бы быть большим делом.
– Нет. – Забрав у неё коробку, и бросив на кровать, он обхватил её лицо руками. – Это я тот, кто поспешил с выводами. Я не привык, чтобы кто–то заботился обо мне. Никто, кроме моих братьев, во всяком случае.
«Хм, а это вовсе не так трудно. Наверно, потому, что это была правда. Новая идея, говорить правду..."
– То, что братья беспокоятся о тебе, это плохо?
– Они думают, что мне нужна нянька.
Серена накрыла его руку своей, поглаживая его пальцы.
– Это они чересчур заботливые, или ты натворил что–то, чтобы заслужить их беспокойство?
Он моргнул, застигнутый врасплох ее прямым вопросом.
– А ты не ходишь вокруг да около?
– Я считаю, что ходить вокруг да около, занимает слишком много времени, чтобы добиться желаемого.
«Мужик, да она тебе нравится. Действительно, очень нравится!»
– Детка, ты говоришь на моем языке.
– Так что... о твоих братьях?
– Я младше их обоих, – сказал он абсолютную правду. – Риз – врач, так что для него это естественно, беспокоится о ком–то, Тень вечно всех поучает, а с тех пор как стал отцом, частенько перегибает палку.