— Эль. Что в этом плохого? Или он собирается покуситься на твою девичью честь?
— Если бы она была, — хмыкнула я. — Нет. Со мной ему точно ловить нечего.
— Так если ты это понимаешь, он это понимает, в чем проблема? Воспользуйся возможностью. Выжми из него все, что только можно. Или хотя бы выслушай то, что он может предложить.
— Но мне не нужен репетитор.
— Так ли это? Если тебе он не нужен, я сама поговорю с Алевтиной Георгиевной. А если он действительно может помочь? Со снами, например?
Олеф была права. Если не во всем, то во многом. Похоже, мне и вправду придется дать этому парню шанс.
Глава 3
Помолвка
В моей комнате было на удивление шумно. Это все Крыс, оккупировал ноут. Слава Богу, что способность общаться с ним восстановилась. И все благодаря Олеф. Мы несколько дней тренировались вдвоем. Пробуждали мои внутренние возможности воспринимать мир. Тяжело было, но оправдано. Правда, когда я впервые услышала вместо крысиного писка внятные слова, покраснела от стыда. Мой крыс верещал так, что уши начали вянуть. О том, что я дура, кретинка, идиотка, безмозглая блондинка, эгоистка и прочее, прочее, прочее. А уж когда речь зашла о моей постыдной попытке самоубийства, вообще захотелось его придушить. И ладно бы наедине меня чихвостил, так нет. При всех высказался — паршивец. При бабушке, Олеф, и Ленке, и Грете, и Женевьев. И пусть Грета услышала, но вот Женевьев и раньше меня не жаловала, так теперь вообще прониклась брезгливым пренебрежением, прямо как с Ленкой. Не понимаю, почему она так не выносит русских? Русофобка, блин. Да еще парни, Марк и Ник, племянники Владислава, замучили своими подколами.
Я тогда чуть со стыда не сгорела. Несколько дней по стеночке ходила, боясь столкнуться с обитателями дома. Но и Крысу — предателю досталось. Я его выгнала. Пару дней на балконе тусовался, отбиваясь от местных филинов. Уж очень понравился им мой весьма упитанный хранитель. Нет, я не злая. И даже не злопамятная. Просто некоторым нужно иногда прикусить язык, чтобы не ночевать на свежем воздухе.
Жаль только, а может и к счастью, имя так и осталось где-то в недрах моей памяти, которую даже Олеф не под силу вскрыть. Кто бы не поставил щит на ней, он мастер. Возможно даже, самый крутой в мире. Не мои слова, Олеф.
После этого случая я подулась пару дней, да и пустила все осознавшего хранителя. По крайней мере, каялся он весьма натурально. Я поверила, а вот что не укладывалось в голове, так это внезапно открывшаяся любовь Крыса к всемирной паутине. Его от компьютера не оторвать просто. Крыс очень лихо научился по клавишам лапами бить. Надеюсь, на сайте знакомств еще не успел зарегистрироваться. Хотя с него станется завести сайт для хранителей и общаться там. А уж я как представлю козла Мартина, бьющего копытом по клавиатуре — оторопь берет.
Кстати, о козле Мартине. Тогда, перед моим ужасным свиданием, Крыс пытался мне что-то сказать. Но не успел. А сейчас… я спрашивала. Но мои попытки, как всегда, разбились о глухую стену. Имя. Иногда, мне кажется, он прикрывается этим запретом, чтобы надо мной поиздеваться. И ведь преуспел, гаденыш.
— Крыс? Выйди из сумрака.
— Чего тебе? Я тут сейчас проиграю.
— Он-лайн войнушка?
— Да, отстань.
— Ладно. Но учти, эти игры до добра не доведут.
Крыс не ответил. У него же битва эпическая за соседний замок. Я подошла к шкафу. Благодаря Ленке у меня вечерних платьев штук десять, но и поводов для них прибавилось. И что же выбрать?
— Фиолетовый, бери фиолетовый, — возопил Крыс на неведомого союзника. Но и мне данный совет очень даже подойдет.
Надо же. Красивое платье здорово преображает. Не только внешне. Вы замечали, как меняется осанка, как поднимается вверх подбородок, как глаза начинают блестеть иным, загадочным светом. А надев каблуки, ты становишься более женственной, более… другой, в общем. Хорошее чувство. И сразу хочется жить, а не сидеть в комнате и ныть о своей разбитой судьбе. Да уж. Надо почаще одевать красивые платья. Главное, чтобы повод был хороший. Не уверена, что сегодняшний из таких, но я его не пропущу. И Олеф надо поддержать. Она ведь только кажется сильной, а на самом деле, ей тоже страшно. Даже, наверное, еще страшнее, чем мне.
— Ты куда это собралась? — вышел из своего транса Крыс и сразу на меня набросился.
— Ты уже наигрался? — изумилась я.
— От ответа не увиливай. Я насквозь тебя вижу.
— Да успокойся. Я на праздник. У Олеф сегодня представление жениха.
— А-а-а. Ну, ладно. Тогда можно.
— Нет, ты не Крыс. Ты свинья. Все, решено. Я тебя иначе как свином больше звать не буду.
— Зови как хочешь, но чтобы в двенадцать тут была, — не поддался на провокацию Крыс.
— Как скажешь, папочка, — хмыкнула я, взяла со стула шелковый шарф и вышла за дверь.
Не знаю почему, но я сразу полюбила Стоунвуд. Здесь все необычно. Комнаты, стены, лестницы, люди, точнее оборотни. Но жить здесь постоянно я бы не смогла. У оборотней очень своеобразное представление о доме. Например, они нередко шокируют своим расхаживанием по нему голышом. Некоторые их представители. Вот на одного из таких я и наткнулась в коридоре.
— Марк, твою мать.
Я спешно прикрыла глаза и отвернулась для надежности.
— Мою мать? И что ты хочешь сделать с моей матерью? — послышалось за спиной. И кое-кто приблизился, абсолютно голый.
— Тебе не стыдно?
— Нет, мне хорошо. А тебе, птичка? — улыбнулся этот нахал и коснулся моих голых плеч.
— Неудачливый из тебя соблазнитель получается. Потренируйся еще.
— Что, совсем-совсем не задевает? И грешные мысли в голову не приходят?
— Почему же. Приходят. Я вот думаю, что бы сделала моя бабушка, если бы не я, а она столкнулась с тобой в коридоре?
— Георгиевна здесь? — воскликнул этот неудачливый соблазнитель.
— Блин, Элька, ты чего мне не сказала?
Он кинулся в свою комнату.
— Ах, как бы я хотела на это посмотреть, — крикнула я из коридора.
— Злая ты, Элька. Как ты можешь желать ближнему такое?
— А нечего по коридорам разгуливать, в чем мать родила. Ник однажды с бабулей встретился, так на всю жизнь зарекся ходить по дому в чем-то еще кроме костюма.
— Так он с ней встречался?
— А ты думал с чего это он на завтрак, обед и ужин спускается при полном параде.
— Ради тебя?
— Ага. Это он тебе сказал?
— Элька, твоя бабушка — страшная женщина.
— А то я не знаю, — согласилась я. — Что ты там возишься? Отвык от одежды? Не знаешь, как выглядят брюки?
— Все я знаю, — проговорил Марк и появился на пороге. Эх, чего у этих оборотней не отнять, так это красоты. Не той, глянцевой и прилизанной как у вампиров, а настоящей. Мужской. Когда даже самое холодное и неприступное сердце начинает биться чаще, и мысли всякие в голову лезут. Неприличные.
— Эль? — выгнул бровь этот образчик мужского идеала, а затем победно улыбнулся. — Не хочешь зайти? Я мог бы показать тебе, как быстро умею раздеваться.
— Да. И бабушка с удовольствием покажет тебе, как она научилась в деревне с ножницами обращаться.
— Это ты к чему? — не понял парень.
— Ты когда-нибудь видел, как она хряка кастрировала? — доверительно спросила я.
— Ты шутишь.
— Какие уж тут шутки. Прям брала за. Ну, ты знаешь и… чик-чик.
— Мама.
— Нет, бабушка.
Впечатлился. Побледнел, руки убрал. Красота.
— Ты ведь пошутила?
— Конечно.
— Эль, я серьезно.
— И я. Марик, остынь. Руки при себе держать будешь и поменьше разгуливать по коридорам, и бабушке не придет в голову искать свои чудо ножницы. Но, кажется, с собой она их все же прихватила.
Бедный Марик, я его совсем запугала. Едва мы спустились вниз, так он поспешил отойти чуть ли не на метр. А что нам девушкам еще остается. Если мы априори слабее, приходится выкручиваться. Хотя, допускаю, что слегка перегнула палку. Вон как он напрягся, заметив бабулю. И побледнел. А от ее улыбки и простого: «Здравствуй», чуть в обморок не свалился.
— Что это с ним? — спросила бабушка, наблюдая, как, по идее, грозный оборотень улепетывает со всех ног в другой конец зала.
— Понятия не имею, — пожала плечами я. — Бабуль, я не об этом хотела поговорить. Репетитор. Чему он вообще будет меня учить?
— Сама и спроси, — ответила бабушка и посмотрела куда-то мне за спину. Я обернулась, да так и застыла. Не знаю, как это объяснить. Не знаю, что вообще произошло, но я увидела своего репетитора в черном костюме, красивого, похожего на спустившегося откуда-то сверху небожителя. Именно. Не парня, мужчину, который впечатлял не хуже голого оборотня в коридоре. И смущал точно также. Не знаю почему, но я не могла оторвать от него глаз. И сердце билось так, словно сейчас передо мной стоял Егор. От этого сравнения я вздрогнула и отвернулась, чтобы наткнуться на серьезный, очень внимательный взгляд бабушки.
Я знала, что он подошел, чувствовала всем своим естеством и не могла понять, откуда это взялось. Моя странная, пугающая реакция. Ведь я его совсем не знаю. Вижу второй раз в жизни, а кажется, что…
— Я оставлю вас одних.
Я даже слова не успела сказать, а бабушка уже испарилась. И как это у нее получается?
— Вы прекрасно выглядите, — решил начать разговор парень.
— Вы тоже. Что-то я не видела у вас на мотоцикле костюма?
— Вы все время забываете, в каком мире живете. И это еще один пункт, который мне бы хотелось исправить.
— Во мне? — не поняла я.
— В вашем представлении о себе, — пояснил он. — Эля. Я знаю, мы не очень удачно начали…
— Эль, вот ты где, а я уже обыскалась, — внезапное появление Лены немного разрядило обстановку. По крайней мере, я дышать начала без перебоев. А вот то, что Ленка сразу включила хищницу и соблазнительницу, не понравилось. Сама не знаю, почему. Ведь час назад дала ей карт-бланш на все, а теперь злюсь. Ну, не дура?
— Привет, я Лена.
— Слава.
— Слава, — почти пропела подруга. — Какое редкое имя.
— Да неужели, — хмыкнула я, чем заслужила грозный взгляд подруги.
— Скажи, а ты танцуешь, Слава?
— Вообще-то, нет, — ответил он.
— Теперь танцуешь, — отмахнулась подруга и попыталась утянуть его за руку. А тот, к нашему удивлению, с места не сдвинулся. Лена даже каблуками в пол уперлась, тянула изо всех сил. А мне некстати сказка о репке вспомнилась. И представила на мгновение, как за Ленкой пристраивается один гость, второй, третий, а в самом конце моя бабуля и все тянут и тянут, а этот тип, стоит, как памятник самому себе и повторяет:
— Ну что вы, я не танцую.
Лжец. Он прекрасно умеет танцевать. Так, стоп. А мне-то откуда знать?
— Лен, пойдем выпьем, — перехватила руку подруги я и потянула за собой.
— Что-то с ним не так, — неожиданно призналась Ленка.
— Да, он придурок.
— Почему?
— Потому что с тобой танцевать отказался. Или гей.
— Скорее первое, чем второе. Думаю, я просто не в его вкусе. Вот если бы ты пригласила его на танец. Уверена, он бы первым побежал на танцпол.
— Ага. Вприпрыжку.
— Эль, я серьезно. Я еще на крыльце заметила, как он на тебя смотрит.
— Опять твои фантазии. Я же тебе говорила, что не собираюсь заводить парней. Ни сейчас, ни через год, ни через десять.
— Это неправильно.
— Может быть, зато безопасно. Все Лен, закрыли тему. Ты что пить будешь?
— Мартини. Мы все будем мартини, — проговорила вместо Ленки, появившаяся у бара Грета, а с другой стороны за стойку уселась Валери.
Грета — дочь Женевьев и Владислава, причем естественно рожденная, то есть она их кровная дочь, в отличие от Олеф и Яна. Впрочем, Владислав настолько благороден, что не делает никакой разницы среди своих и приемных детей. Подозреваю, именно он когда-то надоумил мою бабушку взять в семью сиротку из приюта. И, надеюсь ей, как и мне, жалеть об этом не приходилось.
Так вот, Грета. Красивая, темноволосая, как мать, высокомерная и стервозная, но сестру любит. Даже больше, чем отца и мать вместе взятых, но конечно, любовь к сестре не идет ни в какое с ее одержимостью братом, Яном. И, подозреваю, она его любит совсем не сестринской любовью. А Валери… просто Валери. Сиротка, которую взяли на попечение Влацаки. И то, только потому, что она оборотень.
— И один стакан сока для нашей несовершеннолетней, — появилась, как и ее сестра буквально из ниоткуда, Олеф, и выхватила у меня бокал с мартини.
— Вообще-то, у меня день рождения через неделю, — просветила я, наблюдая, как Олеф осушает мой, точнее уже свой бокал до дна. А поскольку она совсем не пьет, на это действо с удивлением смотрели все. Даже Грета не рискнула подкалывать сестру.
— Вот тогда и поговорим, — ответила Олеф и поставила бокал на стойку бара — Еще подлейте.
— Олеф!
— Что? Могу я хоть раз в жизни расслабиться.
— Но не на помолвке же?
— И что? Это же моя помолвка. Что хочу, то и делаю.
Она снова осушила бокал и заказала третий. А мы с Гретой тревожно переглянулись.
— Давайте-ка перейдем в более… тихое место, — предложила Грета. И мы все с ней согласились.
— Но сначала, возьмем еще мартини, — воскликнула уже не совсем трезвая Олеф.
— Конечно, возьмем. Эй, парень. Нам две бутылки с собой.
Олеф напилась. Мы пытались ее остановить, уговаривали, убеждали, угрожали даже, но она не поддавалась. Вновь и вновь брала бутылку и наливала бокал. Нам ничего не оставалось, кроме как беспомощно наблюдать за этим безобразием.
— Я ее никогда такой не видела, — призналась Грета.
— Это мало походит на волнение перед помолвкой, — заметила Лена.
— А я думала, она любит Г енри.
— Мы все так думали, — ответила Грета и почему-то посмотрела на меня.
— Да что вы говорите такое? Она просто… просто… — Валери не смогла подобрать слов и замолчала.
— Что нам делать теперь? — задала резонный вопрос Лена.
— Приводить ее в чувства, конечно, — хмыкнула Грета.
— И ты считаешь, что это возможно? — спросила я.
— Я считаю, что тебе не мешало бы пойти за бабушкой. И немедленно.
Хорошая мысль, жаль, мне в голову не пришла. Надеюсь только, что она не запоздалая. И как же вовремя я об этом подумала, потому что стоило только выйти за дверь библиотеки, как наткнулась на Женевьев.
Завидев меня, она поджала губы.
— Эля. Ты не видела мою дочь? Генри уже здесь, а невесту никто не видел.
— Нет, не видела, — как можно естественнее солгала я. — Может быть, она у себя в комнате, прихорашивается?
— Не знаю почему, но ты мне лжешь. Олеф никогда не прихорашивается.
— Так вы об Олеф говорили? — нашлась я. — А я думала, вы Грету ищете.
От моих слов глаза женщины еще больше сузились. Я даже примерно представляю, что она в этот момент обо мне подумала. Это надо же так влипнуть.
— Нет, Олеф я не видела.
Женевьев не стала снова приставать с вопросами. Повернулась и ушла, а я облегченно вздохнула. Даже не представляю, что было бы, если бы она увидела Олеф в таком состоянии. С этой стервы станется привести в библиотеку всех гостей.
Найти бабушку, оказалось делом не из легких. Ее нигде не было. Как и Владислава. Я даже поднялась на второй этаж, совершенно уверенная, что ее там быть не может, но ошиблась. Бабушка была в своей комнате и очень эмоционально говорила с кем-то.
— Я видела ее. Влад, ты не понимаешь.
— Аля, успокойся. Это невозможно.
— Хотела бы я верить, но… интуиция говорит, что это она.
— Аля. Я тебе говорю, этого просто не может быть. Она в тюрьме. И никогда уже оттуда не выйдет.
— Проверь, Влад, прошу тебя, проверь. Если эта тварь на свободе… если она доберется до Эли.
— Тшш. Мы этого не допустим. Обещаю.
Я отшатнулась, когда Владислав подошел и обнял бабушку. Какого черта? Это… явно не для моих ушей. Но почему-то касается меня. Тюрьма и я в одном предложении? Бред какой-то. Я решила спуститься и выкинуть эту странную беседу из головы. О чем бы они не говорили, это меня не касается, а если даже и касается, хватит с меня тайн и секретов. Ничего хорошего они не приносят, только боль и разочарование.