На ужине с нашей стороны кроме меня и Гурова присутствуют замы по коммерции, по финансам, зам по производству и секретарша Тамара, видимо, ее предназначение – украшать своим присутствием наш суровый мужской коллектив. К счастью, она тоже неплохо знает немецкий и тоже может переводить, так что я получаю неожиданную передышку. Фридрих вначале напоминает мороженого судака, но потом, выпив, распоясывается до того, что позволяет себе несколько взмахов ручонками, у него даже прорезывается голос, такой же сухой и невыразительный, как он весь. Клаус ведет себя очень дружелюбно, пожалуй, даже слегка фамильярно, во всяком случае, меня он к концу застолья уже запросто зовет Энтони.
После ужина Тор развозит нас с Тамарой по домам. Демократичный наш, мог бы просто отправить на такси. За рулем снова сам, несмотря на то, что спиртными напитками не пренебрегал, но меня это не волнует, не похоже, чтобы он был сильно пьян, а проблем с ДПС у него, наверное, в принципе не бывает. Он всегда водит сам, шофера у него, кажется, вообще нет, несмотря на то, что это признак высокого положения. Но Гурову, насколько я успел узнать его, плевать на такие вещи, он всегда поступает так, как ему нравится. Если это, конечно, не вредит делу.
За окном ночная Москва, центральные улицы все в разноцветных огнях. На тротуарах полно людей, на проезжей части – машин, не так много, как днем, но достаточно. Этот огромный город не спит никогда, жизнь в нем кипит круглосуточно, особенно это заметно в такой теплый июньский вечер. Люди развлекаются, ходят по ресторанам и клубам, друг к другу в гости, посещают кинотеатры и салоны красоты. Правда, это только в центре, в моем районе картина иная. После десяти вечера на улицах ни души, людям, живущим здесь, утром очень рано вставать на работу. Разве что попадется компания неугомонных подростков, но вряд ли встречу с этими молодыми волками можно считать удачей.
Тамара живет намного ближе меня, поэтому сначала Тор завозит ее, потом уже берет курс на мои чертовы кулички. По дороге расспрашивает о впечатлениях.
- Комичная парочка. Похожи на двух клоунов – Белого и Рыжего.
Гуров тихо смеется:
- Правда похоже…
Люблю, когда он такой. Простой. Открытый. Немного усталый. Чуть-чуть нетрезвый. В такие минуты он кажется близким, своим. Настолько, что хочется взять его за руку. Или обнять за шею, пристроить голову у него на плече и немного так постоять, вдыхая знакомый запах. Жаль, что не получится. Мы в машине, он за рулем, я на пассажирском сиденье. И потом, я не решусь. Никогда, ни за что.
- Но, вообще-то, они серьезные мужики. Оба большие шишки в своей фирме.
Согласно киваю. Охотно верю, почему бы и нет?
- Сколько они пробудут?
- Еще два дня. Завтра – переговоры, обсудим намерения. Послезавтра они с утра хотели бы ознакомиться с работой издательства, а после обеда, надеюсь, подпишем договор. Так что не расслабляйся, работы предстоит много.
- Я и не расслабляюсь…
Черная блестящая Ауди в черной ночи стремительно и плавно несется по пустым улицам нашей «спальной» окраины, загадочный космический кораблик, призрачный Летучий Голландец. Легкая хрупкая капсула в бесконечных просторах Вселенной. Внутри мы вдвоем, отгороженные тонкими стенками от всего остального мира. Это движение вперед, сквозь пространство, так завораживает, что, когда Тор останавливается у моего подъезда, я выхожу не сразу, несколько минут просто сижу. Он меня не торопит, только спрашивает:
- Устал?
Молча киваю. Чертовски устал. Синхронный перевод – это довольно сложно, особенно с непривычки. Наболтался сегодня так, что язык почти не ворочается. Так же молча открываю дверцу.
- Постарайся как следует отдохнуть, самое трудное впереди. Не забывай, у нас с тобой всего два дня на то, чтобы убедить их, что с нами стоит иметь дело.
- Постараюсь.
- Спокойной ночи.
- Спокойной…
На переговорах я, конечно, присутствую. Синхрон обеспечивает профессиональная переводчица, у нас в издательстве их несколько. Восхищаюсь ее мастерством: перевод очень грамотный, гладкий, специальными терминами так и сыплет. Я занимаюсь в основном тем, что наблюдаю, как красиво генеральный обрабатывает дойчей. Он очень убедителен. Чертовски обаятелен. Кажется, у будущих партнеров постепенно складывается впечатление, что великая немецкая культура без нашего журнала зачахнет. Да что там, без него весь германский народ просто не выживет, или, во всяком случае, будет глубоко несчастен. Немцы внимательно изучают номера за последние шесть месяцев, одобрительно кивают. Задают массу профессиональных вопросов, половину из них я просто не понимаю. Гурову же понятно все, когда только успел вникнуть. Ощущение такое, что он занимается издательским бизнесом не меньше года, а лет так скажем с пяти. Перерыв на обед и снова переговоры.
Наконец, часам к четырем, заканчиваем. В первом приближении общий язык найден. Фридрих и Клаус просят устроить им экскурсию по Москве, оба они в России впервые. Меня и Тамару отряжают сопровождающими. Нам выделяется машина, в турагентстве заказывается гид со знанием немецкого. Во время экскурсии Фриц слушает очень внимательно, все время что-то переспрашивает у гида, уточняет даты и имена. Даже делает какие-то пометки в своем наладоннике. Клаус опять вертится, все время случайно задевает меня локтем, чем очень мешает вести машину. Когда где-нибудь останавливаемся, непрерывно давит на кнопку фотоаппарата, снимает все подряд, направо-налево, так же непрерывно тормошит меня, сыплет какими-то немецкими шутками, смысл которых я не очень улавливаю. Просто поражаюсь, столько энергии, и это после целого дня напряженной работы. На Красной площади Клаус вручает свой цифровик Тамаре и просит ее сфотографировать нас с ним на фоне Покровского собора. Крепко, как старый приятель, хватает меня за плечи, крепко притискивает к своему крепкому, дубовому боку, требует, чтобы я улыбался. Тут же рассматривает фотографию, показывает мне. Неугомонный немец на фото просто сияет, у меня улыбка какая-то кривая и немного замученная, но Клаус очень доволен снимком. Вообще, к концу экскурсии у меня складывается впечатление, что он положил на меня глаз. Только этого мне не хватало.
На следующее утро прошу у Тора разрешения не участвовать в осмотре издательства. Мотивирую тем, что за эти два дня у меня на столе скопилась гора разных бумаг, надо бы разгрести. К счастью, Гуров доволен ходом переговоров, поэтому мне позволяется сачкануть. С невыразимым облегчением скрываюсь в своем кабинетике, плотно закрываю дверь и погружаюсь в такое уже родное, привычное море документов. Господи, как же тихо, спокойно и хорошо.
После обеда – заключительный этап. Похоже, дойчи осмотром довольны. Договор о сотрудничестве подписывается и даже обсуждается на будущее еще один совместный проект. Взаимные поздравления. Торжественные рукопожатия. Стороны друг от друга в восторге. Российская сторона предлагает отметить завершение переговоров прощальным банкетом, но германская что-то не очень рада этой идее. Фридрих решительно заявляет, что за последние два дня он и так сильно нарушил свои режим и диету, поэтому он на банкет не пойдет. Он, если это никого не затруднит, хотел бы посетить какой-нибудь музей, возможно, Третьяковскую галерею, он надеется, что Fraulein Tamara составит ему компанию. И еще он желает лечь спать пораньше, завтра в восемь утра у них самолет. Фройляйн Тамара, конечно, составит, за переработку ей заплатят немалые сверхурочные.
Клаус тоже не хочет банкета, у него совсем другие желания. Он мечтает познакомиться с ночной жизнью Москвы. Ну, вы понимаете, что-нибудь такое… зажигательное… Какой-нибудь клуб. Словом, место, где можно выпить и потанцевать. Он, конечно, не настаивает, чтобы Herr Guroff сопровождал его лично, но он рассчитывает, что Энтони не откажется. Хер Гуров пару секунд очень задумчиво смотрит на хера Шварца, потом секунду на меня и неожиданно заявляет, что нет, отчего же, хер Гуров вовсе не против, даже почтет за честь. Тем более, что хер Гуров в Москве недавно и к своему стыду тоже еще не успел как следует ознакомиться с жизнью ночной столицы, так что, пользуясь случаем, охотно восполнит пробелы.
Просто обмираю. Я иду в ночной клуб с Тором? Сердце на секунду останавливается, а потом пускается в такой пляс, что, кажется, я вот-вот хлопнусь в обморок. На жизнерадостной физиономии Клауса вырисовывается отчетливый кисляк, мне становится смешно и это приводит меня в чувство. Фриц и Тамара отбывают в Третьяковку, хер Шварц отправляется в отель готовиться к ночному разгулу, остаемся с Гуровым наедине. Он тут же по сложившейся традиции припечатывает меня к полу бетонным взглядом и мрачно осведомляется, когда это я успел охмурить честного немецкого бизнесмена, почтенного отца семейства и т.д. Тоном оскорбленного до глубины чистой души человека отвечаю, что никого я не охмурял, даже не думал. Не моя вина, что честный бизнесмен не смог устоять перед моим сокрушительным обаянием. Наоборот, мне даже как-то неловко, но что поделаешь, раз я такой душка. Затем он отпускает меня домой и велит быть готовым к одиннадцати вечера, он за мной заедет. При этом сварливо добавляет, чтобы я не слишком сильно заголялся, все-таки это не туса с приятелями, а мероприятие с участием иностранного партнера.
До одиннадцати еще полно времени, не торопясь готовлюсь к выходу в свет. Долго стою под душем, тщательно мою голову, старательно, до гладкости, бреюсь. Потом сушу волосы феном, пытаясь с помощью расчески и пенки придать им естественно-встрепанный вид. Впечатление такое, что при этом обработке подвергается не только моя прическа, но и мои мысли, такой в них беспорядок. Чувствую себя просто фантастически. Как Золушка по дороге на бал. Как восьмиклассница перед первым в жизни свиданием. Я иду в ночной клуб с Тором. То, что с нами будет Клаус, я как-то упускаю из виду. То есть, конечно, я помню, просто это настолько неважно… Маленькое досадное приложение к волшебному вечеру.
Часов в девять вываливаю на диван все свои клубные одежки, как же давно в них не было необходимости. Верчусь перед распахнутой дверцей шкафа, разглядывая себя в висящем на ней зеркале, пытаюсь оценить, как я выгляжу. Теперь у меня нет времени даже на то, чтобы как следует рассмотреть себя, я уж не говорю о поддержании формы. Да и с деньгами не очень, фитнес – удовольствие не бесплатное. Хотя, если постараться… Можно выкроить и то, и другое. Но вообще, беспокоиться мне пока рано. Мой живот по-прежнему подтянутый и плоский, на руках и груди под кожей мягко обрисовываются контуры мышц. А рельефной мускулатуры борца я никогда и не добивался.
Изучаю разложенный по дивану гардероб. Что же выбрать? Велено сильно не заголяться. Ладно, не будем. Может быть, эти прикольные джинсы? Они широкие, немного суженные книзу, из светлого, цвета топленого молока, денима. По этому фону густо нанесен красивый темно-голубой растительный узор. Если надеть эти штанишки, простую белую майку без рукавов и вот эту черную кожаную курточку с большой ромашкой в нагрудном кармане, будет здорово. К джинсам есть еще смешная «тирольская» шляпка с крошечными полями, из такой же, как они, ткани. Вообще хорошо. Со вздохом снимаю. Шляпку Тор не одобрит, это факт. А без нее совсем не то.
Тогда, может, так? Серые джинсы, вишневый пиджак из тончайшего синтетического бархата на голое тело, даже, пожалуй, не пиджак, скорее смокинг – у него широкие атласные лацканы, на несколько тонов светлее. Рукава смокинга поддергиваю до локтей. Широкий черный клепаный ремень с пристегнутой стальной цепочкой, широкие черные клепаные напульсники. Завершающий штрих – длиннющий тонкий шарф, темно-серый, с серебристой металлической нитью, завязанный на шее. Располагаю шарфик строго по центру фигуры, концы свисают почти до колен. Просто отлично. Но, думаю, богу грозы и бури тоже не понравится.
В конце концов, надеваю синие джинсы с эффектом легкой потертости и редкими серебристыми блестками, маленькую черную маечку, тонкую лайковую куртку на молнии цвета бледного какао с принтом в стиле «старая фреска», застегиваю до середины груди. Так, черный кожаный ремень, пара длинных кожаных цепочек на шею, на одной болтается какой-то амулет. Придирчиво оглядываю себя. Немного поддергиваю рукава. Ну, тоже неплохо. В общем, даже вполне ничего. Хотя, по сравнению с первыми двумя вариантами, чуть-чуть скучновато. И, боюсь, я в этом запарюсь. Ну ладно, посмотрим. Если будет уж сильно жарко, расстегну куртешку совсем. Или вовсе сниму.
Уделяю внимание прическе. Мне все-таки удалось создать на голове достаточно живописный беспорядок. Правда, пенка оказалась с оттенком и мои волосы из золотистых превратились в слегка рыжеватые, но так тоже красиво. Немного туалетной воды. Все, можно ехать на бал.
Ровно в одиннадцать звонит Тор. Он уже у меня во дворе, с машиной. Требует, чтобы я не копался, немедленно выходил, он не собирается целый час торчать у меня под окнами. Отвечаю, что копаться не собираюсь, давно готов. Спускаюсь вниз и просто офигеваю. Кажется, кто-то предупреждал, чтобы я не слишком обнажался? Мне, значит, нельзя? А как насчет него самого? На нем светло-серые джинсы, потертые и порванные во многих местах. Красиво обтягивают крепкую задницу. Пользуясь случаем, любуюсь. Редкое зрелище, обычно он прикрывает ее пиджаком. Черная майка на узких лямках облегает накачанный торс до того, что под ней вырисовываются «кубики» пресса. На голых руках – аккуратные скульптурные мускулы. Похоже, что он в отличие от меня ухитряется выкраивать время на тренажерку. Нервно сглатываю откуда-то взявшийся в горле комок. Shit, до чего же он… сексуальный. Тор не замечает моего смятения, ну, или делает вид. Критически оглядывает меня, немного поддергивает молнию курточки вверх и велит мне садиться в машину.
Едем за Клаусом. В закрытом пространстве салона мое волнение еще сильнее, даже жалею, что не сел сзади. Слишком уж он близко. Так близко, что, кажется, чувствую не только его парфюм, но и тепло его тела. Shit…
Почтенный бизнесмен Шварц уже ждет нас в холле. Он тоже при полном параде. Ярко-синие джинсы, к счастью, не рваные, но сидят буквально в облипку, рельефно обтягивая могучие крестьянские ляжки и обширный тяжелый зад. А вот серая тесная майка вся в дырках на груди и на пузе. Сквозь них виднеется густая рыжая шерсть. С сомнением оглядываю своих спутников. У обоих такой вид, как будто они собрались не в честное натуральское заведение, а в отвязный гей-клаб. Причем не в обычный, реальный, а в пародийно-киношный, в какую-нибудь «Голубую устрицу». Смешно, но, кажется, именно я, в своей пока что скромно застегнутой курточке, придаю хоть какую-то респектабельность этой развязной компании.
В клубе, о, конечно же, очень известном и, можно даже сказать, престижном, занимаем маленький стол у стенки. Сажусь на мягкий диванчик, Клаус явно намерен плюхнуться рядом, но просто не успевает, место уже занято более шустрым господином генеральным. Причем получается это у него вовсе не демонстративно и совсем не обидно для проигравшего раунд немца. Честному бизнесмену остается только пристроить свой зад сбоку на стуле. Для двоих диванчик слишком короткий, чувствую Тора всем своим боком, этому не мешает ни одежда, ни несколько сантиметров воздуха между нами. Как хорошо, что я надел эту куртку, ни за что ее не сниму, лучше умру от жары. Но все равно, его близость действует как наркотик, как крепкий коктейль, как разряд электричества. Вспоминаю свое постыдное поведение во время новогоднего корпоратива, даю себе слово, что это ни в коем случае не повторится. Поэтому, когда подходит официант, заказываю себе простую отвертку. По спецрецепту, один к четырем. Смесь разных сортов алкоголя – совсем не то, что мне сейчас нужно, а капелька водки в стакане апельсинового сока с ума меня не сведет. Особенно, если не увлекаться количеством.