Он усмехнулся, его голос ласкал мой слух своей насыщенностью и богатством тембра.
- Я, наверное, смогу помочь тебе с этим. У меня есть связи, — он провел ртом по моим губам один раз, потом второй.
- Да?
Еще. Мне нужно еще. И другие вопросы к нему просто выветрились из моей головы. Я пошевелилась и потерлась о его твердую, длинную плоть. Полный восторг. Совершенное блаженство. Я прижалась грудью к его груди и потерлась об него своими затвердевшими сосками.
- Какие связи?
- Наверное, я неправильно выразился, — его глаза горели красно-белым огнем, он обхватил меня за попку и сильно прижал к себе. — Наверное, мне следовало сказать, что у меня есть подходящая кандидатура.
Мы были совсем близко друг к другу, нас разделял лишь вздох. Я говорила, что мне нельзя было погружаться в желание к Рому? Вероятно да. Но ведь я говорила ему, что хочу с ним переспать, и я не лгала. Ни тогда, ни сейчас.
Я хотела этого мужчину.
Отчаянно хотела его. Жадно. Хотела узнать, каково это чувствовать его внутри себя, кожа к коже. В поту и агонии. Наполненной. Им. Ромом. В этот момент, меня даже не волновала его бывшая жена.
Ром, должно быть, почувствовал мою полную капитуляцию, потому что быстро погрузил пальцы в мои волосы и притянул мое лицо к своему.
- Я собираюсь поцеловать тебя, — прорычал он. — Не нежно, как раньше, а яростно.
- Да.
- И тебе это понравится.
- Да, — его глаза горели страстью, почти что светились. Он напомнил мне хищника, который заметил свою жертву, и эта мысль возбудила меня. Он был охотником, я — его добычей.
- Да, — повторила я. — Да, да, да.
- И когда-нибудь я трахну тебя.
Я затрепетала в предвкушении.
- Да.
- И тебе это тоже понравится. Ты будешь молить меня об этом, — говоря это, он слегка подвигал бедрами, создавая головокружительное трение. Если бы я сейчас стояла, то свалилась бы, как подкошенная.
- Больше никаких разговоров, — сказала я также яростно, как и он. — Целуй. Сейчас же.
И через мгновение его губы слились с моими. Его язык входил в мой рот, такой теплый и, эротичный. Его сводящий с ума аромат затуманил мои чувства, усиливая моё наслаждение. Одна из его рук опустилась и сжала мою грудь, потирая сосок через мягкую ткань моей шелковой пижамы. Ром ласкал его пальцами и слегка сжимал, заставляя меня испытывать мучительное желание во всём теле.
Он целовал меня так, словно не мог насытиться, именно- так, как я хотела. А я отвечала на его поцелуй так, словно умру без него, и я знала, что так и будет. Я руками ласкала его тело, не в состоянии насытиться. Наши языки снова и снова касались друг друга. Снова и снова наши бедра ударялись друг о друга. Мои движения стали поспешными, едва ли не паническими. Жар, так много жара. Я чувствовала его, упивалась им, он заполнял все мое тело. Так сладко.
Я запустила руки в его волосы. Я стонала и мурлыкала от удовольствия.
- Белл, — позвал меня Ром дрожащим голосом. — Белл, остановись.
Остановиться? «Нет», — кричал мой разум. Почти получилось. Еще одно прикосновение, и я…
- Нам нужно остановиться.
Я отпрянула от него, тяжело дыша. Мои веки потяжелели, а мои бедра ныли.
- Еще, — прошептала я.
- Ты устроила пожар, детка.
Потребность в завершении, в самом Роме была так сильна, что я прижалась к нему, желая ощутить его рот снова.
- Да, горю. Я горю.
- Пожар, — повторил он.
И тут я услышала серьезность в его голосе и с трудом открыла глаза. И от увиденного вскрикнула. Стоявшее позади меня растение было охвачено оранжево-золотым пламенем. В воздухе появился запах паленых листьев.
- Только не это! — застонала я. Но, по крайней мере, это не было тем адским огнем, который предсказала Лексис. Способности ясновидения этой женщины не были уж такими сильными, как все думали. Я подожгла лишь одно ничтожное растение, а не всю квартиру!
- Вызови дождь, детка. Постарайся вызвать дождь, как тогда, в машине. Помнишь, ты расстроилась, и капельки потекли.
Он действовал очень быстро: усадил меня на другой край дивана и побежал на кухню.
Повизгивая от сексуальной неудовлетворенности, я смотрела на пламя. Мои щеки побагровели от унижения и сожаления. Как же вызвать грусть? Подумать о больном отце, который скоро умрет? Или о том, что я больше никогда не увижу Шерридан? Или о том, что я больше никогда не поцелую Рома?
О, Боже. Эта мысль меня шарахнула, как молот. Если я не научусь контролировать свои способности, то больше никогда не смогу поцеловать Рома. Никогда. Пока еще это слишком опасно. Я была слишком опасной. Я могла устроить еще один пожар. Пострашнее. Как, например, то, что закипело во мне в тот день, когда он впервые зашел в мою квартиру.
Меня охватила грусть, накатывая на меня волнами и, словно заливая водой мою огненную страсть. Что если я никогда не смогу почувствовать прикосновение Рома? Что если я никогда не почувствую, каково это, когда он мной овладевает — трахает именно меня? Каково это — быть поглощенной им?
Что если поцелуй, которым мы только что обменялись — последний? И я его больше не познаю?
Вокруг меня стали падать капельки воды, сначала редко, потом всё чаще. Большие плотные жемчужные капли текли с потолка. Дрожа, я направила руки на растение, и вода стала капать именно на него. Огонь зашипел, ярко вспыхнул напоследок и затух, когда в комнату с огнетушителем в руках вбежал Ром.
Он остановился, переводя взгляд с меня на огонь и наоборот.
- Ты это сделала, ты потушила его, — он с гордостью улыбнулся мне, но я видела, что возле его глаз появились морщинки от напряжения. — Ты учишься, детка, ты их контролируешь.
Я опустила глаза и кивнула. Я чувствовала себя так ужасно, что даже не знала, смогу ли заговорить. В горле стоял комок.
- Мне… мне так жаль.
Вот, я всё-таки сумела что-то ответить. Я представила холодный щит вокруг своего сердца и одну из табличек «Держись подальше», чтобы перестать хотеть Рома. Перестать чувствовать боль. Но это остановило лишь дождь, а боль осталась.
Не глядя на Рома, я встала. Ковер под ногами хлюпал. Я сумела найти в себе силы и уйти от него с достоинством. Никто из нас не сказал ни слова. Он не пытался меня остановить. А я не обернулась. Я прошла в комнату, которую предоставила мне Лексис, закрыла дверь с тихим щелчком и забралась в постель.
Только тогда, в темноте и в одиночестве, я позволила себе расплакаться. Через некоторое время мои слезы смешались с новым дождем.
Вот зараза.
«Идиот. Дурак. Болван».
В той маленькой катастрофе, что произошла прошлой ночью, я винила только доктора Робертса. Если бы не его препарат, то я могла бы провести всю ночь обнаженной и, блаженствующей в объятиях Рома. Вместо этого я одна металась и ворочалась в постели, чувствуя себя несчастной. Я ничего не подожгла во время нашего первого поцелуя (ну, хорошо, тогда у меня немного перегрелись пальцы, но это ведь не считается), и не понимала, почему подобное случилось в этот раз. Если только… или мои способности крепчают, или чувства к Рому усиливаются.
Гррр. «Ненавижу этот препарат!» — в очередной раз подумала я и тут же себя одернула: — «Эй, если бы не этот препарат, то ты вообще не познакомилась бы с Ромом, припоминаешь?»
- Не в этом дело, — пробормотала я уже вслух.
Мне нельзя завязывать отношения с мужчинами, особенно с Ромом, пока я не научусь контролировать свои способности, или не найду доктора Робертса, который меня вылечит. Тогда. и только тогда, я смогу поцеловать Рома, как грешная нимфоманка. Если, конечно, он всё еще будет меня хотеть. Хотя после прошлой ночи, он, наверное, никогда не захочет снова коснуться меня.
«Идиот. Дурак. Болван».
Именно то, что Ром теперь не захочет иметь со мной ничего общего, волновало меня больше всего и вызывало злость на доктора.
Погруженная в свою депрессию и уныние, я оделась в черную футболку и облегающие штаны, оставленные Лексис на краю постели пока я спала. Она также принесла черные кожаные ботинки. Моего размера.
Почему она стала приветливой именно теперь? Я думала об этом, расчесывая волосы и завязывая их в хвост. Мне ведь хотелось ее ненавидеть, так как это доставило бы мне хоть капельку удовольствия в этот ужасный день. Я вышла в коридор, все еще ломая над этим голову, и застыла на месте. Ром как раз выходил из спальни Лексис. Из ее спальни!
Он закрывал за собой дверь, когда увидел меня. Щелкнув замком, он подошел ко мне. Я отступила назад.
- Белл, — изумленно сказал он.
Вот ублюдок! Я ругалась на доктора и плакала всю ночь. Я мучилась из-за него всё утро. А он… он… черт его побери! Я его возбудила, и он отправился к Лексис за разрядкой. Меня охватили разочарование и ярость, но я быстро избавилась от бешенства. Я не буду реагировать, я просто не могу себе этого позволить.
Это ничего не значит, Джеймисон. Я не позволю этому значить что-то для меня. Я отвернулась от него и медленно, словно мне на всё было наплевать, зашла в комнату Таннера. После всего, что с ним произошло, парень, наверное, до смерти перепуган и потребует объяснений.
Вот только Таннера в комнате не оказалось.
Я повернулась, собираясь его найти и убраться к черту из этой квартиры. Мы с Таннером и так будем в порядке.
Но Ром встал у меня на пути.
- Дай мне пройти, — резко сказала я, пытаясь обойти его и глядя только на его воротник.
Он тут же схватился за дверную раму и полностью закрыл для меня проход.
Пытаясь сохранять спокойствие, я попросила еще раз:
- Убирайся с моей дороги, я прошу тебя.
- Я не уйду, пока ты меня не выслушаешь.
- Тебе ничего не надо говорить. И мне нечего тебя слушать. Начиная с этого момента, нам не о чем говорить. Отодвинься. Или получишь постоянный загар от моего огненного луча, — говоря это, я старалась дышать глубоко, чтобы окончательно не выйти из себя.
Он наклонился вперед, подбираясь ко мне еще ближе.
- Какая муха тебя укусила? Я ничего плохого не сделал.
Я прищурилась.
- Ну, разумеется, ты ничего плохого не сделал. Ты поцеловал меня прошлой ночью, но у нас нет отношений, в конце концов, я у тебя не единственная. Поэтому у тебя есть право встретиться со своей бывшей.
- Всё было не так, как ты думаешь.
Тут он замолк, и я поспешила ответить:
- Ну, конечно. Ты выходишь утром из ее спальни, и я должна думать, что у вас ничего не было. Готова поспорить, что ты был бы рад это скрыть от меня, как и всё остальное, чтобы попозже еще со мной позабавиться. Или, — добавила я, наконец-то посмотрев ему в лицо, — ты уже решил, что я не стою твоих усилий.
- Не могу поверить, что ты считаешь меня способным на такое.
- Я не хочу иметь с тобой никаких дел, — рявкнула я. — А теперь убирайся с моей дороги.
Ром напрягся, а бледно-голубая радужная оболочка его глаз стала еще бледнее, а зрачки стали меньше и заострились с обоих концов, как у кота.
- Во-первых, я не спал с ней. Во-вторых, я не проводил ночь в ее комнате. Я пошел туда, чтобы взять кое-что, и, если бы ты заглянула в спальню, то увидела бы, что Лексис там нет. Она на кухне с Таннером. И в-третьих, я думаю, что уже доказал, что ты стоишь моих усилий. Я боролся со своим желанием обладать тобой, но факт в том, что я тебя хотел и по-прежнему хочу.
Не сказав больше ни слова, он повернулся и ушел, оставив меня стоять с раскрытым от изумления ртом. Я приложила дрожащую руку к груди. «Ты стоишь многих усилий», — сказал он, — «я хочу тебя». Я почувствовала, как женственность во мне радостно запела.
Он действительно так думал, а не старался польстить моему эго. Он казался слишком грубым. Даже неприветливым. Дикость, исходившая от него, едва не ранила меня. Я сглотнула. И боль прошлой ночи вдруг вернулась ко мне, хотя, наверное, она меня и не оставляла. Мои соски под футболкой затвердели, а живот напрягся в предвкушении прикосновений Рома.
О, да, он действительно именно это имел в виду. Он говорил правду. Он и Лексис не занимались сексом. У удовлетворенного мужчины нет морщинок от напряжения вокруг глаз, он не ворчит от неутоленного желания. От дикости. Как будто он готов был повалить меня на пол, сорвать одежду и трахнуть прямо здесь и сейчас, и к черту весь остальной мир.
По позвоночнику побежали мурашки блаженства.
Расправив плечи, я последовала вслед за Ромом. Я улыбалась, как идиотка, но ничего не могла с собой поделать. Хорошо, хоть не подпрыгивала. Ладно, наверное, немного все же подпрыгивала, стуча ботинками по мраморному полу.
Коридор вел в гостиную, из которой мы перешли в столовую, которую я не заметила прошлой ночью, потому что очень устала. Теперь же я рассматривала всё во все глаза. Вокруг низкого, вытянутого стеклянного столика лежали большие, разноцветные шелковые подушки, заменявшие стулья. Высокая арка отделяла столовую от кухни, отделанной хромом и серебристой сталью и оснащенной по последнему слову техники. Серебристый холодильник, хромированный кухонный стол, серебристые кран и раковина.
Лексис и Таннер стояли у кухонного стола. Лексис, как всегда, выглядела очень мило. Она надела ярко- красный брючный костюм с китайскими символами, вышитыми черными нитками на подоле. Таннер был в той же длинной футболке и поношенных джинсах, что и вчера. Боже милостивый, он вынул свои контактики. Его глаза были того самого голубого цвета «электрик», как и у Рома. Я бы растаяла от его очарования, будь я на несколько лет моложе.
Он был оживлен и его намерения были явно грешными, когда он говорил Лексис о том, какая у нее красивая кожа, как замечательно пахли ее волосы и как прекрасно сияли ее глаза.
Я закатила глаза. Парень совсем не испугался, как я до сих пор опасалась. Он был совершенно спокоен и даже клеился к нашей хозяйке — моему сущему наказанию — так, как я его научила. Чуть дальше от них я заметила Рома. Он ходил по кухне, собирая бокалы и тарелки. Я почувствовала напряжение в груди, лишь посмотрев на него. Он тоже стоил моих усилий.
- Ты нашел фото Санни, которое искал? — спросила Лексис у Рома.
- Да, — коротко ответил он.
Я почувствовала себя виноватой. Он искал фотографию дочери в комнате своей бывшей, а не занимался с ней диким сексом. Мне придется извиниться.
- Прости, — сказала я. Он не ответил. Хорошо, я снова извинюсь, когда мы будем одни. Вероятно, я даже быстро поцелую его, так, чтобы не устроить пожар.
Я посмотрела на Таннера.
- Ты, кажется, вполне нормально реагируешь на происходящее, — сказала я ему.
Подойдя поближе к столу, я продолжила:
- Удивлена, что тебе нравится твоя тюрьма, — а про себя добавила: «И тюремщица».
Он так быстро повернулся ко мне, что голубые пряди упали ему на лоб.
- Вайпер! — он ослепительно улыбнулся и крепко обнял. — Чувиха, это место — высший класс. Что тут может не нравится?
- А тот боец не причинил тебе вреда, когда вырубил? — спросила я, кивая на Рома.
- Нет, — ответил Таннер, слегка покраснев. — Я вроде как невосприимчив к боли.
Я изумленно посмотрела на него:
- Невосприимчив?
- Да. Ну, знаешь, мне не…
- Я знаю, что это значит, Безумный Б. Я просто не ожидала, что ты знаешь такие слова.