- Жак, скачи в замок, передай это Соледат, пусть поспешит с людьми к мельнице. Мы с Луи едем туда немедленно.
- Госпожа, может, дождётесь отряд с капитаном? – попытался возразить Жак.
- Я бы вообще не сунулась туда, но я знаю ЕГО, девчонка не выживет. А так я протяну время, отвлеку, и вы спасёте нас. Поспеши, Жак.
- Я мигом, госпожа, – Жак хлестнул коня плетью, и тот взял с места в карьер.
Манон смотрела вслед стремительно удаляющемуся всаднику.
- Вот за что люблю Жака, – улыбнулась Манон, – за исполнительность. Поехали.
Они приближались к месту. Дарк бежал рядом. Луи скакал справа, чуть приотстав. Мельница уже показалась из-за деревьев, когда мужчина вскрикнул и свалился с лошади. Манон натянула повод и развернула Ворона. Мужчина был без сознания, из плеча торчала стрела. Матюкнувшись, спешилась. Огляделась по сторонам. Впереди у кромки деревьев стоял мужчина с арбалетом.
- Я же сказал: “ОДНА” – крикнул он.
Манон пронзил страх, спина покрылась холодным потом. Она узнала голос. КЛОД.
Память услужливо напомнила самые страшные дни в её жизни. Тело задрожало, вспомнив прикосновения ножа и плети... Почувствовала, как паника начинает накатывать, вот-вот захлебнётся в крике ужаса, рвущемся из груди...
Рядом раздался стон. Манон сморгнула, словно просыпаясь. Взгляд скользнул по Луи, лежащим у её ног. Он начал приходить в себя.
Страх отступил. Она снова была собой, Манон Авье, баронесса Перрэ. А вернее, в данную минуту – Палач.
Манон расстегнула свой плащ и, стараясь как можно аккуратнее, подсунула под раненого. Она не знала, когда его найдут, а лежать на снегу неполезно для здоровья. Барон учил её заботиться о своих людях.
- Госпожа... – проговорил Луи, открывая глаза.
- Стрелу не буду трогать, нет времени, потерпи, скоро наши подойдут.
- Госпожа... не ходите... госпожа... – мужчина схватил её за руку, пытаясь удержать.
- Луи, не волнуйся, я схожу по-быстренькому, прибью одного гада, очень крупно мне задолжавшего, спасу вертихвостку Денизу... и вернусь, – руку сжали ещё сильнее,- а хочешь я тебя поцелую?- мужчина растерялся, ослабив хватку. Манон высвободила руку, чмокнула раненого в лоб и встала. – Полежи, отдохни, я скоро.
Садиться на Ворона она не стала, пошла пешком. Конь остался рядом с кобылой Луи. Дарк затрусил слева. Манон сняла с пояса плеть, “поиграла”, разминая руку, вынула из ножен дагу.
Прислушалась к себе. Ни паники, ни страха более не испытывала. Только азарт хищника, вышедшего на охоту. Плотоядная усмешка искривила губы... поиграем.
Манон приближалась, снег хрустел под ногами, солнце уже клонилось к закату, весна, но дни ещё короткие. Темные силуэты деревьев и фигура мужчины на фоне ярко освещённой поляны выглядели зловеще. Она остановилась, не дойдя метров пять.
Он смотрел на неё, лицо скрыто в тени капюшона.
- Ты изменилась, зверушка, – проговорил Клод, откидывая капюшон. Не юнец уже, красивый мужчина с русыми волосами, аристократическими чертами лица, только белёсые глаза портили идеальный образ Мясника. С такой внешностью ему было просто заманивать женщин.
- Но всё равно осталась моей ручной зверушкой, – голос его, казалось, проникал под кожу.
- Зверушка... – протянула Манон, расплываясь в улыбке, неуловимое движение... плеть оплела арбалет, рывок – и оружие улетает в лес. – Да, только хищная зверушка.
- Значит, ты не просто жила эти годы взаперти. Я-то ждал сломленное существо, а тут такой... подарок. Ты знаешь, ещё ни одна не смогла продержаться более одного дня... они такие жалкие со своими воплями и мольбами.
- Ну да, что тебе остаётся... – Манон сделала многозначительную паузу. – По-прежнему не стоит? Так же бессилен и не способен как мужчина?
Отчётливо расслышала скрежет зубов. Видела, как руки сжались в кулаки.
- Будешь умолять... – начал Клод, делая шаг к ней.
- Ты уж определись, то тебе не нравятся мольбы, то хочешь, чтоб умоляли, – заметила Манон, делая шаг влево, выходя на поляну. – Ты же помнишь... умолять я не умею... только ржать тебе в лицо... смотря на твой вялый стручок.
Ну, давай-давай, злись, делай ошибки. Манон издевательски осклабилась. Расхохоталась и выбежала на середину поляны, занимая выгодную позицию спиной к заходящему солнцу. Взбешённый Клод поспешил за ней.
Минут десять-пятнадцать – и Соледат с людьми должен прибыть. Быстро огляделась: развалины мельницы слева, Дениза... Дениза... ага, вот она. Между деревьями привязана за руки, словно раскинула руки для объятий. Не цепи, верёвки... Слава Всевышнему, крови на снегу не видно.
- Только ты можешь доводить меня до такого состояния бешенства, – проговорил Клод, обнажая шпагу.
- Да, обладаю особым даром... Говори-говори, ты же любишь поболтать, на другое не способен. Только причинять боль беззащитным женщинам... а вот интересно, не будь ты импотентом, ты был бы таким же придурком?
- Заткнись! – проорал Клод.
- Нееее, я так долго ждала момента поизмываться, так приятно осознавать свою власть... над тобой, ничтожным. Ну, что... недомужчина... потанцуем в последний раз...
- Потанцуем...
Манон приняла левостороннюю стойку. В левой руке сжала дагу для блокировки ударов противника. Над головой плеть совершила несколько вращательных движений, и Манон сделала выпад. Клод попытался уклониться, но у него не было опыта борьбы с противником, владеющим боевой плетью. И та достигла цели, окрасив снег алым.
Резкие хлесткие удары большой амплитуды по плечам, рукам, ногам, груди Клода... лезвие на конце плети распарывало ткань до мяса, каждый раз достигая цели. Снег вокруг стал красным. Обманные выпады шпаги Манон блокировала дагой.
Но барон не готовил её к дуэлям и долгим поединкам. Один удар – один труп.
Она начала уставать. Женщина однозначно слабее мужчины. Её спасала изворотливость и ловкость. Давала о себе знать рана на левом боку, сковывая движения, швы только через пару дней снимать. Пора заканчивать.
Хлестнула Клода по глазам, но тот в последний миг уклонился, и лезвие скользнуло по щеке, разрезав от виска до подбородка. Мясник взвыл. Вторым движением закрутила плеть вокруг ног и рванула, опрокидывая мужчину на землю. Он упал, основательно приложившись затылком.
- Ату, Дарк! – подала команду Манон, и пёс, всё это время крутившийся рядом, пошёл в атаку. Его челюсть сомкнулась на горле Клода.
Она смотрела в расширенные от боли и ужаса глаза Мясника. Ни сочувствие, ни сострадание не шевельнулось в ней. Он не был для неё человеком.
- Убей, – клыки вспороли артерии, вгрызаясь в плоть. Манон до последнего мгновения смотрела в глаза врага. Только когда вопли его стихли, а зрачки остекленели... Мёртв!
Из неё словно выдернули стержень, пять лет позволявший выживать, бороться, не сдаваться. Всё кончено. Можно лечь и уснуть.
Она закрыла глаза и рухнула в кровавый снег, на периферии сознания услышав душераздирающий вопль: “МАНОН!!!”
Тигран Аландер.
Они гнали коней, словно все демоны преисподней гнались за ними, но всё равно не успели. Когда “кавалерия” вылетела на поляну – всё было кончено.
Снег залит кровью, тело мёртвого мужчины с развороченным горлом, замерший над ним пёс, ощерившийся в кровавом оскале.
Манон, стоящая над телом.
Сердце радостно забилось. ЖИВА! И тут же ухнувшее в тартарары, когда она рухнула, словно подкошенная, в алый снег.
- МАНОН!!! – заорал Тигран. Соскочил с коня и побежал, споткнулся, едва удержался на ногах, но не остановился. Упал на колени, притянул бесчувственную Манон к груди. Несколько минут руки его беспорядочно гладили волосы, плечи, руки, лицо... Потом он заговорил:
- Чудовище моё монохромное, открой глазки, ну что ты задумала?.. Моль моя бледная, не вздумай помирать, я тебя и там достану... Поганка моя ненаглядная, у меня ещё половина нервов осталась, кто их мне мотать будет?
- Кхе-кхе, – покашлял рядом Саледат, – прошу прощения, милорд, но как-то странно Вы её в сознание приводите.
- Не мешай, – толкнул локтем в бок капитана Илиан, – в любви объясняется человек.
- А, так это он в любви объясняется? – озадачился Капитан.
- Как умеет, – развёл руками Илиан. – Стыдоба, конечно, но что с непрофессионала взять.
Тигран одарил их убийственным взглядом. Мужчины попятились.
- Вот думаю, говорить или нет, – как бы не тихо произнёс Саледат, наклонившись к Илиану.
- О чём? – так же не тихо спросил Илиан.
- Ну то, что кровь не её, одежда целая, видимых ранений нет... и вообще, похоже, она уже в сознании.
Мужчины посмотрели на Манон. Тигран просто впился взглядом в лицо женщины.
- Не только в сознании, но ещё и ржёт, – резюмировал Илиан, обратив внимание на подрагивающие ресницы и плотно сжатые губы.
- Чудовище моё монохромное...- очень-очень вкрадчиво произнёс Тигран, наклоняясь к Манон, – открой глазоньки свои бестыжие.
- А чего сразу бестыжие, – возмутилась слабым голосом Манон, – и почему монохромное?
- Значит, с Чудовищем согласна? – Тигран убрал с лица белую прядь.
- Ну, а чего на правду обижаться, а вот про монохромную интересно.
- Да сама подумай, выглядишь всегда – краше в гроб кладут... кстати, сейчас выглядишь, словно уже положили и зарыли, – Тигран склонился ниже. – Моль Бледная, носишь всегда чёрное, а сочетание белого и чёрного называется монохром по простому, хотя к монохрому правильнее отнести градации одного оттенка...
- Тигран, я поняла, не нужно лекций.- остановила Манон.
- Ну, сейчас сопли розовые пойдут, – сообщил, поморщившись, Илиан капитану.
- Ага, лучше бы сразу к поцелуям переходили, – поддержал капитан Илиана.
Манон и Тигран переглянулись. Затем уставились на двух советчиков.
- При них целоваться не будем, – сказал Тигран, – советами замучают.
- А я им быстренько дело найду, – неожиданно шутливый тон Манон совершенно пропал.
- Капитан, хватит прохлаждаться, – строго и внушительно проговорила Манон. – В лесу где-то раненый Луи валяется в ожидании помощи, и вертихвостка к деревьям привязана. Займитесь делом.
Капитан вмиг стал суровым воякой. Встал по стойке смирно, щёлкнул каблуками и доложил:
- Луи уже нашли, на телегу укладывают. Вертих... Денизу отвязали, отпаивают спиртом на той же телеге.
- Много не наливать, а то буянить будет, – распорядилась Манон. Повернулась к Тиграну: – Милорд, на чём мы остановились?
- На Чудовище монохромном, – вкрадчиво-вкрадчиво.
- М-м-м-м, так романтично, секундочку, я советчиков отгоню, – Манон потянулась за плетью.
Капитан сглотнул и благоразумно попятился. Он, в отличие от братьев, знал, что это за плеть.
- О-о-о, Тигран, у неё своя плётка. Как предусмотрительно. Прям сейчас её пороть будем?
- Пороть? – бровь Манон взметнулась, не обещая ничего хорошего. – Меня?
- Госпожа, ну, я пойду, проверю всё, – капитан по этой брови понял, что пора смываться по делам.
Похлопал Илиана по плечу: “Влип ты, брат” – говорил этот жест, наклонился к самому уху и шепнул: – Беги, Илиан, беги, – и быстренько удалился.
- Илиан, шёл бы ты отсюда, – по-доброму посоветовал Тигран, чувствуя, как тело в его руках подобралось, словно для прыжка.
- Тигран, а ты очень любишь своего брата, – поинтересовалась Манон, не сводя хищного прищура с младшего Аландер.
- Очень, – шепнул на ушко мужчина, захватив мочку губами и поиграл, поочерёдно прикусывая и целуя. – Он хороший собутыльник. Так что оставь его в живых.
- Ну, если хороший собутыльник, то оставлю, – с придыханием ответила Манон. Вывинчиваясь из рук герцога.
В течение десяти минут все желающие наблюдали картину: убегающий граф от Манон, которая гонялась за ним с плетью. К концу забега на Илиане не было ни одной царапины, но вся одежда висела лохмотьями, располосованная плетью.
Наконец, граф Аландер запросил пощады. Которая была ему дарована.
Тело Клода было уложено на повозку, прикрыто его же плащом. Денизу оставили в телеге ехать вместе с трупом. В наказание. Луи помогли забраться в седло, он хорошо управлялся и одной рукой, другая была на перевязи. Лёгкой рысью “кавалерия” отправилась в замок.
Тигран Аландер и Манон Авье
Тигран сидел на небольшом диванчике в библиотеке, Манон лежала головой на его коленях, перебросив ноги через подлокотник, время от времени покачивая ими. Пальцы левых рук тесно переплелись. Правой рукой мужчина перебирал белые, словно снег, волосы, пальцы прикасались к лицу, впитывая подушечками в себя каждую чёрточку, запоминая. Странное состояние покоя и умиротворения. Тигран чувствовал, что она изменилась: ушло напряжение, настороженность, она словно помолодела, не было складки между бровей, и губы чуть улыбались. Не так, как он привык видеть – язвительно или горько. Улыбка была нежной, она вся сейчас была нежной, каждая клеточка её тела.
Камин почти догорел, комната постепенно погружалась в полумрак.
Они молчали уже давно, не говоря ни слова, просто касались друг друга, изучая, привыкая. Тигран склонился, легко касаясь губами губ...
Идиллию нарушил бурчащий звук голодного желудка герцога. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Ну да, только помылись и переоделись, а ужин благополучно проигнорировали.
- Такой момент испортил, – вздохнул Тигран.
- Кормить вовремя надо организм, – Манон спустила ноги на пол, села, потянулась, сцепив руки над головой, чем воспользовался Тигран, обняв её и притянув к себе. Уткнулся лицом в шею. Волосы щекотали, откинул их через плечо вперед, стал целовать кожу.
- Эй, эй. Хватит тиранить мою шею. Поставишь третий засос – точно убью, – предупредила Манон, не предпринимая ни малейшей попытки вырваться.
- Хорошо, что напомнила... Давай без убийств, завязывай с карьерой Палача. Я так перенервничал сегодня.
- Хорошо, сама планировала... только ещё одного убью, и всё.
- Двадцать второго?
- Да.
- Нет, его без тебя устранят.
- Ну ладно, – покладисто согласилась Манон, выгибая шею под поцелуями.
- И ещё вопрос... какого демона ты делала в Доме Желаний? – с этими словами её больно укусили в плечо.
- АЙ!.. больно же, – обиделась Манон, но почувствовав, как горячие губы нежно целуют укус, простила.
- Так что ты делала в Доме Желаний?
- Разговаривала с Жюли.
- А-а-а... ЭТО теперь так называется?
- Правда-правда, а потом она соблазнила меня... – Манон сделала паузу, почувствовав, как губы и руки Тиграна замерли, продолжила: – Обещанием незабываемого секса. А так как у меня давно не было мужчины, а женщина я темпераментная...
Договорить не дали, заткнув поцелуем, потом ещё одним, и ещё, и ещё, а потом и не поцелуем... в общем, не до разговоров им стало.
Лежали в темноте, камин давно погас. Только яркий лунный свет проникал сквозь окно, оставляя на ковре лунную дорожку.
- А секс в самом деле был не забываемый... – мечтательно протянула Манон.
Желудки обоих заурчали в унисон, требуя покормить страдальцев. Взрослые люди, а прыснули звонким смехом, как подростки.
- Я на кухню, добывать пропитание, а ты займись камином – дрова, лучины для розжига и огниво слева, – чмокнула его в нос, приподнялась.
- Может, позовём слуг? – притянул обратно и вернул поцелуй.
- Глубокая ночь, какие слуги. Все спят давно, – вывернулась из объятий, скользнув поцелуем по губам. – Я мигом.
Тигран не успел задержать её. Она выбежала из библиотеки очень быстро, не оглядываясь. Он натянул на себя брюки и рубашку и снова лёг на ковёр, закинув руки за голову, блаженно улыбаясь.
В коридоре раздался шум падающего подноса, вскрик, звон бьющейся посуды, убегающие шаги и вопль.
Сердце замерло и пустилось вскачь. Тигран рванул к двери, распахнул; на пороге стояла Манон, виновато улыбаясь. Тигран шагнул к ней, обнял, руки почувствовали влажное и липкое... кровь?...
- Манон... – испуганно и растерянно выдохнул он.
- Скажи, а ты очень любил своего брата? – проговорила она, прижимаясь с нему.