Прощайте, колибри, хочу к воробьям! - Вильмонт Екатерина Николаевна 16 стр.


И Мирон покраснел.

Константин вернулся домой, открыл дверь и сразу увидел Пафнутия, в какой-то странной позе лежавшего на полу в прихожей. Казалось, кот заболел.

– Что с тобой? – испугался Костя. – Жень, ты дома?

Ни ответа, ни привета.

Он подхватил кота на руки, тот всхлипнул.

– Что такое? Женя! Жень, ты где? Она ушла, а ты загрустил? Ну ничего, вернется. – Он открыл стенной шкаф, чтобы повесить ветровку, и обнаружил, что там нет Жениной куртки. Ему вдруг стало страшно. Он кинулся в спальню. Женины вещи исчезли. Сбежала? Но почему? Что могло случиться? И почему она не поставила меня в известность? Он заглянул на кухню. На столе лежала записка.

«Костя, прости меня! Спасибо тебе за все, что было. Просто за то, что ты был в моей жизни. Но то, что случилось сегодня, делает невозможным нашу совместную жизнь. Не буду разводить таинственность. Сегодня сюда явилась женщина, которая однажды сломала мою жизнь. Да нет, уже дважды… Мне хватило ума записать этот концерт на телефон. Я сбросила запись тебе на компьютер. Полюбуешься. Думаю, ты поймешь, что мной двигало. Еще раз спасибо за все. Прощай!»

Он сидел как пыльным мешком прихлопнутый. Что это за баба, сломавшая Женину жизнь? И какое она ко мне имеет отношение? Он почесал в затылке, но тут же вскочил и кинулся к компьютеру.

Я люблю летать и меня сроду не укачивало в самолете, но сегодня мне было так плохо… Головная боль, тошнота, дышать трудно… Стюардесса наклонилась ко мне:

– Мадам, вам плохо? Я могу чем-то помочь?

– Да нет, спасибо.

– Позвольте… – Она пощупала мне пульс. – У вас, наверное, поднялось давление. Вы пользуетесь какими-то препаратами?

– Нет.

– Я принесу. Вот, выпейте, это слабенькое растительное средство, оно просто успокаивает… У вас нет какой-то выраженной аллергии?

– Да вроде нет.

– Тогда выпейте.

Я проглотила желтую таблетку, и, как ни странно, минут через пятнадцать мне стало легче.

– О, я вижу, таблетка помогла? – улыбнулась мне девушка. – Вот и хорошо. Принести вам водички?

– Нет. Спасибо вам большое.

Участие этой девушки, как мне показалось, было не только, так сказать, по долгу службы.

Я закрыла глаза и задремала.

Часть 3

Квинтет

– Господи, Женька, на кого ты похожа? Тень отца Гамлета! – воскликнул Мирон.

– Ох, ребята, как я рада вас видеть!

– А мы как рады! Мы тут без тебя вообще пропадаем! Имей в виду, мы тебя загрузим так, что попи?сать будет некогда…

Когда мы сели в машину, Фарик сказал:

– Ребята, у меня родилась гениальная идея! Мы сделаем новаторский спектакль! Поставим «Гамлета»! Он в последнем акте не умрет, а попадет в монастырь, где его будет выхаживать опять-таки выжившая Офелия и ему, принцу датскому, будет являться уже тень его мамаши… Успех будет офигенный!

– Фарик, что ты несешь! – не могла не улыбнуться я.

– Да идите вы! – рассердился Мирон. – Хотя… Нет, надо не так… Надо заказать оперу «Принц датский». И там, в монастыре, наш принц оттрахает всех монахинь. Вот это будет хит!

– А что, вполне в духе времени. Я вот когда лежала больная, видела по телику новую «Бесприданницу». Так она кончилась тем, что Карандышев, бедный, но благородный офицер, пристрелил Паратова и Ларису вроде бы тоже, но в финале он через пять лет выходит из тюрьмы, и его встречает у ворот Лариса!

– Жень, ты врешь?

– Клянусь!

– И скандала не было? – полюбопытствовал Мирон.

– Да ну… «Бесприданницу» в наше время никто и не знает, разве что «Жестокий романс».

– Ладно, ребята, не трындите! Женька, колись, что случилось? И, кстати, ты есть хочешь?

– Ужасно!

– Тогда забросим сейчас твои вещи в отель и пойдем ужинать.

– Я вам покажу видео, закачаетесь, ручаюсь.

Боже, как они хохотали!

– Что вы ржете? У меня жизнь сломана, а вы…

– Да ладно, Женька, я так и думал, что Костя твой тот еще потаскун. Но кот у него… За такого кота полжизни не жалко, – заметил Мирон.

– Полцарства за кота! Опять-таки перефразируем старика Шекспира, – сквозь смех сказал куда более начитанный Фарик.

– Женька, а это и есть женушка твоего брата? Повезло парню, нечего сказать! Ты бы ему это видео послала, вот бы впечатлился…

– Нет, не стану я этого делать. Это был его выбор, пускай сам и расхлебывает…

– Ну да. А она красивая, зараза, кстати, здорово похожа на твою идиотку, Узбек!

Лицо Фархада болезненно исказилось.

– Мирон!

– Все, молчу! Хотя нет, не могу молчать! Знаешь, Женька, она его мало того что бросила, так выяснилось, что еще и ободрала как липку! Ты имей это в виду при заключении контрактов, наш великий маэстро, как говорится, на мели.

– Мирон!

– Женька должна это знать, она же с тобой работает!

– Все, мальчики, мы больше не касаемся этих тем, проехали! Зато у нас все билеты проданы!

– Это да! Вот, кстати, Женька, срочно нужна твоя помощь! – воскликнул Мирон. – Одна из дам-попечительниц, много для нас сделавшая, хочет, чтобы Закиров выступал не во фраке, а в черной шелковой рубашке, которую в количестве двух штук она самолично выписала из Китая.

А этот упертый Узбек даже слышать об этом не желает.

– Да, не желаю! С какой стати я должен менять свои привычки? Всю жизнь дирижирую во фраке…

– А ты хоть примерил эти рубашки?

– Нет. Я все равно не буду в них дирижировать. Да хотя бы из суеверия! Ни за что!

– О! Фарик! Это роскошная отмазка, против нее никакая дама не устоит. Музыканты часто очень суеверны! – включилась я в разговор. – И никто не обидится!

Они переглянулись.

– Вот что значит умная женщина! Нам обоим даже в голову не пришло, что это и впрямь гениальная отмазка.

– Вот! А на фуршет после спектакля ты, Фарик, наденешь эту рубашку. И волки будут сыты, и овцы целы.

– Господи, казалось бы, так все просто… – почесал в затылке Мирон. – Гляди-ка, Узбек, а тень мамки Гамлета уже даже и не тень, а вполне себе аппетитная женщина…

– Ох, ребята, если б вы знали, как я вас люблю! И как я счастлива, что вы у меня есть…

Первый спектакль прошел с ошеломляющим успехом. Публика неистовствовала, однако надо было еще дождаться мнения критиков, а оно зачастую не совпадает с мнением публики. И все равно мы чувствовали себя такими счастливыми! Как я и думала, Мунтяну пел божественно. Наверное, лучшего Роберта мне слышать не доводилось. Там было все, что нужно для исполнения этой эффектной, но в общем-то довольно пустой партии. Он не пытался наполнить ее несуществующим смыслом и подтекстом, но его волшебный и поистине блестящий голос идеально лег на эту партию, и в результате получился шедевр. Да и другие исполнители были на высоте, хотя Таня Соловьева вышла петь больная, однако справилась с собой. Водемон, на мой вкус, был излишне нежным, но публика так не считала. И роскошный бас Бориса Вейнберга – Рене, и, конечно, тончайшая нюансировка Фархада… Он вообще изумительный именно оперный дирижер, певцы его обожают, он никогда их не глушит, как это нередко случается… Словом, я чувствовала себя почти счастливой. Почти. Теперь еще пережить второй спектакль…

И мы его пережили! Успех был еще больше. Мунтяну даже заставили бисировать, что никак не было предусмотрено. Однако Фархад сделал ему знак, и тот еще раз спел. Я вдруг подумала: у него такой сексуальный тембр, ему надо спеть, например, Демона. Это должно быть здорово! На прощальном фуршете он вдруг подошел ко мне.

– Женя, можно к вам обратиться?

– Ну конечно, Андрей! Вы были просто великолепны.

– Спасибо! Но я хотел вас попросить…

– Да?

– Женечка, не могли бы вы мне помочь в одном деле?

– Ну, если это в моих силах…

– Я сегодня утром получил приглашение в театр «Колон».

– В Буэнос-Айресе?

– Да. Приглашают петь Малатесту в «Доне Паскуале» и «Онегина»!

– Поздравляю, Андрей. Театр «Колон» – это марка!

– Вот Закиров тоже говорит, чтобы я согласился.

– А что вас смущает?

– Да, собственно, ничего. Я должен встретиться послезавтра с их представителем.

– И что?

Я чувствовала, что он мнется.

– Да что такое, Андрей?

– Женечка, – решился он, – вы не поможете мне немного приодеться… У меня ни черта нет приличного. Здесь, в Амстердаме, это не важно, но…

– Разумеется, помогу! Завтра с утра и займемся. Я, правда, не очень знаю, что носят в Аргентине, но нас это не касается. Будете выглядеть по-европейски элегантно, как подобает оперной звезде.

– Женя, я вас умоляю… Тоже мне, звезда без порток.

– Портки купим! А звездой вы уже стали.

У вас такой сказочный голос! Я думаю, еще год – и вы заткнете за пояс Дроздовского.

– Скажете тоже… Хотя, если честно, мне вообще он не нравится.

– И мне! Значит, в одиннадцать встречаемся у Музея мадам Тюссо.

– Почему? – улыбнулся он.

– Потому что я уверена, что лет через пять там появится и ваша фигура!

– Ох, Женя… – засмеялся он.

– Чего от тебя хотел Андрюха? – со странным выражением лица спросил Мирон.

– Чтобы я помогла ему купить кое-какую одежку. Он получил приглашение в «Колон»!

– Ни хрена он туда не поедет!

– Почему это?

– Потому что я уже веду переговоры с Метрополитен.

– Ты серьезно?

– Серьезней некуда! Только ты пока ему не говори, а то вдруг не сладится.

– А что ему предлагают там?

– «Отелло».

– Обалдеть! Такая партия в Метрополитен…

– Именно!

– Он должен быть гениальным Яго. Господи, Мирон, я так за него рада!

– А ты что, влюбилась в него?

– До чего же вы, мужики, примитивные существа. Я влюбилась в его голос! И в человека, который есть у этого голоса… Но не в мужчину!

– Это хорошо.

– А почему, собственно?

– Слушай, подруга…

– Да?

– А как ты ко мне относишься?

– К тебе? Я к тебе прекрасно отношусь, нет, я к тебе отношусь изумительно! Я тебя просто обожаю, Мирон!

– И тебя не смущает, что я… не очень высокий?

– Да плевать я на это хотела!

– Правда? Но тогда… Может, ты выйдешь за меня замуж, а?

У меня отвисла челюсть.

– Мирон!

– А что Мирон? Мы бы с тобой открыли музыкальное агентство, стали бы раскручивать талантливых певцов из России, которым там не пробиться… У нас было бы общее дело…

– Мирон…

– Я тебе неприятен?

– Дурак ты! Просто я не могу так сразу. Может, это и хорошая мысль… Просто дай мне время отойти от последних событий.

– Надеешься, что Костя приползет?

– Нет, Костя, собственно, ни в чем не виноват. Я просто не смогу жить с такой историей в анамнезе… И он, похоже, все-таки виделся с ней.

– С чего ты взяла?

– А откуда она может знать, что я работаю с Фархадом, что я собиралась уезжать…

– Это вполне объяснимо. Про Фарика она могла узнать из Интернета, из любого его интервью последнего времени, а что собираешься уезжать – тоже все просто: если она знает про работу с Узбеком, то вполне может знать, что ты хочешь попасть на наши спектакли, все логично, Женька. И он может ни сном ни духом…

– Ты чистое золото, Мирон!

– Так выходи за меня… Ну ладно, не сейчас, а когда остынешь?

– Хорошо, – вдруг решилась я. – Только давай отложим решение этого вопроса, ну, скажем, на полгодика. Если к тому времени ты не передумаешь, я за тебя выйду!

Он просиял:

– Я люблю тебя, Женька! И хотя ты пока еще любишь этого психа Костю или его кота, не знаю, но со временем…

– Только давай, Мирон, на полгода мы обо всем этом забудем, а? И никому ничего говорить не станем.

– Даже Узбеку?

– Даже ему.

– Ну что ж, дело нормальное. Я умею ждать.

И он улыбнулся мне так, что я невольно подумала: а может, и впрямь выйти за него замуж? Это будет муж, и друг, и каменная стена… А что он ниже меня ростом, так это чепуха. Ну не буду носить туфли на высоких каблуках, только и всего. Невелика жертва! И у меня вдруг стало как-то хорошо и спокойно на душе…

Когда утром я встретилась с Андреем, я по глазам попыталась понять, знает ли он уже про Метрополитен или нет? Впрочем, глаза его были скрыты за темными очками.

– Андрей, я считаю, что к выбору одежды надо подходить с умом. А посему предлагаю сначала выпить кофе и составить список того, что вам необходимо в первую очередь.

– Согласен!

Мы сели в кафе там же, на Дамм, заказали кофе, и я достала блокнотик.

– Итак?

– Как минимум два костюма, рубашки к ним.

– Под галстук?

– Да. Обувь, тоже как минимум две пары.

– Дальше?

– Ну, плащ, наверное.

– И шляпу!

– А шляпу зачем? – испугался он.

– Вам должна жутко пойти шляпа.

Андрей как-то смущенно провел по довольно-таки лысой голове, правда, остатки волос были очень коротко пострижены, и его это ничуть не портило.

– Вам должна пойти шляпа… А впрочем, посмотрим. Что еще вам нужно?

– Хороший смокинг.

– Черный?

– Конечно. И все, что к нему полагается. Ну и что-то еще вполне повседневное, пару брюк, джинсы, может быть, и к ним какой-нибудь полувер.

– Андрей, не полувер, а пуловер!

– Ох, спасибо, Женя. Вы меня поправляйте.

– Хорошо. Только, чур, не обижаться!

– Да нет, что вы…

– Андрей, а как вышло, что с такими данными вас практически никто не знает? Это же нонсенс!

– Знаете такое слово – «непруха»?

– Просто непруха?

– Ну да. Стоило мне вписаться в какой-то проект, как он прогорал. Меня позвали петь в Бухарест, там неплохой театр, но для начала дали спеть Амонасро в «Аиде».

– Это не ваше.

– Именно! Не прозвучал. В другой раз я должен был петь Жермона, и вроде все складывалось, но спектакль в целом провалился. И все в таком роде. А потом кто-то решил: приглашать Мунтяну – значит обречь себя на неудачу.

Я думал податься на эстраду… Но там я сто лет никому не нужен. Пытался преподавать. Но это уж совсем не мое. И вдруг предложение от Закирова. Я чуть с ума не сошел, хотя Роберт – это не совсем то…

– А что вам хотелось бы спеть в идеале?

– Ну, Онегина, конечно, а вообще… Я безумно люблю Верди… Ренато…

– Я впервые вас услыхала именно в «Бале-маскараде».

– Вам понравилось?

– Не то слово!

– Знаете, Женя, никому еще не говорил, но вам могу… Моя самая заветная мечта – это Яго.

– О да! У вас должно получиться. Это был бы очень интересный образ и вокально и актерски… И я почему-то уверена, что ваша мечта сбудется в самое ближайшее время! Вы, кстати, уже согласились ехать в Аргентину?

– Так нет еще, у меня только завтра встреча. Я уж не говорю об Онегине, но и Малатеста тоже роскошная партия. Там столько юмора… Кстати, там есть дуэт с басом, вот бы с Вейнбергом спеть…

– Все у вас будет, Андрей. Кончилась темная полоса.

– Женя, нельзя так говорить!

– Можно и нужно, Андрей! Нам вы принесли удачу! Без вас я не уверена, что…

В этот момент у него зазвонил телефон.

– Мирон звонит. Алло! Да, мы тут с Женей… Что? – Он вдруг страшно побледнел. – Мирон, это шутка? Но так не бывает… Честно говоря, у меня крыша едет… Да, конечно, какие вопросы! Да, да, да! Хорошо, передам.

– Что случилось, Андрей?

– Вам привет от Мирона.

– Он звонил, чтобы передать мне привет? – Я понимала, что Андрей просто боится поверить услышанному.

– Женя, знаете, что он сказал? Что меня приглашают в Метрополитен… Петь Яго… Женя, что это?

– Это? Светлая полоса началась, Андрей! Поздравляю!

– А дирижером будет Фархад!

– Да вы что? – Вот это было новостью и для меня.

– Да! И это счастье… С ним работать настоящее счастье… Я не верю себе, Женечка, ущипните меня! Женя, значит, вы тоже полетите в Нью-Йорк?

– Скорее всего да.

– Невероятно! Невероятно! Любой певец о таком дирижере может только мечтать… Он настолько тонкий музыкант… И, главное, он любит артистов.

Назад Дальше