— А какие они, карнавальные костюмы? — поинтересовался Донт, скосив глаза на Мяту, но пересекшись с девушкой взглядом, отвернулся и сделал вид, что полностью поглощен разговором с палачом.
Прекрасно понимая, что ведет себя сейчас глупо и совсем незрело, Донт не мог перебороть эту странную, незнакомую ему мальчишечью стеснительность. Поразмыслив, он решил, что все дело вовсе не в нем самом, а именно в Мяте. В её многообещающих улыбках, слишком мудрых для девушки её возраста, и детских, совсем неестественных все для того же возраста, порывах. С ней все время приходилось ощущать себя как на пороховой бочке и это не позволяло расслабиться ни на секунду. Но после того мимолетного поцелуя, и огромных, затягивающих в свои омуты глаз, ему начало казаться, что девушка прячет себя настоящую где-то очень глубоко, и если он хочет завоевать её сердце, то придется потрудиться чтобы вытащить её из глубины на свет.
— Да, мне тоже интересно, — раздался со стороны голос Миля, просунувшего голову в окно.
— Ты уже вернулся? — воскликнул Бом, самый непосредственный из бронзовых, присутствующих за столом.
— Ага. Томассо с барышней его сгрузил и сразу обратно, — горделиво выпятил челюсть черный дракон, и в соседнее окно просунулась еще одна драконья голова, но на этот раз зеленая. Кузьма, вернувшийся вместе с другом, тоже желал присутствовать при разговоре.
— Ну и до чего договорились? — полюбопытствовал он, глядя в глаза Ставраса, тот лишь коротко ухмыльнулся и развел руками, дескать, не до чего. И дракон повернул голову в сторону своего человека, — Ты спросил? — требовательно уточнил он и клацнул зубами, не для того, чтобы запугать, вовсе нет, а просто так, у него непроизвольно получилось.
— О чем? — вмешался Шельм, с хитрым прищуром глядя на Дормидонта, тот ответил твердым и решительным взглядом.
— Распространяются ли эти ваши приглашения на драконов?
— Ну, конечно, распространяются, — запротестовал Эр, сидящий рядом с Макилюнем, — Меня же Мак пригласил, да и Шельм Ставраса тоже.
— Знаешь, я думаю, — обронил Ригулти задумчиво, — Имеется ввиду не на запечатленных с масочниками драконов.
— В смысле? — не понял юный бронзовый.
— Ну, я-то теперь могу пойти, раз Мята Донта пригласила? — нетерпеливо протянул Кузьма, повернув голову в сторону девушки. Та ответила растерянным взглядом. Она не знала. И все масочники, не сговариваясь, повернулись к Шельму.
— А я что? Я ничего, — попытался по привычке отшутиться тот, но Драконий Лекарь ему не позволил. Перехватил взгляд шальных арлекиновских глаз и тихо попросил, так чтобы никто кроме их двоих не услышал.
"Они ведь ждут ответ не от Арлекина…"
"И что с того?" — Вскинулся шут и воскликнул почти жалобно, — "Я не знаю, что им ответить!"
"Ты — Вольто, ты можешь узнать".
"И что ты предлагаешь?"
"Не знаю. Ведь должен же быть способ спросить…"
"У кого?"
"У маски, наверное". — Навскидку бросил Радужный и понял, что попал в точку, когда лицо шута застыло, а глаза распахнулись, став огромными и испуганными.
— Шельм? — окликнул его Макилюнь, все остальные смотрели обеспокоенно. Но шут повернулся к палачу.
— Ставрас предлагает спросить у маски, — очень тихо, едва шевеля губами, произнес он.
— А ты?
— Я никогда, после получения маски, не делал этого.
— Получения Арлекина, ведь так?
— Да.
— В таком случае, думаю, давно пора поприветствовать и Вольто.
— Но… как ты себе это представляешь? Ведь, чтобы засвидетельствовать, нужна вся комедия масок.
— Хорошо, тогда давай считать, кого нам не хватает, — успокаивающе улыбнулся ему Мак, но неожиданно вмешался Вольф.
— Зачем нам все? Ведь можно отыграть комедию и камерным составом.
И все масочники замерли, погрузившись в раздумья, переглядываясь и не решаясь заговорить первыми. Даже палач молчал.
— Что значит, малым составом? — Бом положил голову прямо на стол, заглядывая в глаза Гиацинту. Тот немного печально улыбнулся. Скоро малыш станет совсем большим, и уже как Кузя и Тиль не сможет пролезать в двери Драконария, в то время, как бронзовый Бим всегда будет вхож в любые дома, в любые двери, ведь в отличие от друга, у него есть человеческая трансформация. Гиня часто задавался вопросом, не чувствует ли Бом себя ущербным из-за этой ощутимой разницы между ними с Бимом, но пока малыши никаких признаков разногласий на этот счет не подавали, зато все еще дулись на них с Муром за имена. Правда, оборотню, своего малыша удалось успокоить куда быстрее, чем самому Гиацинту, наверное, у Мура был просто особый дар общения с детьми.
— Да-да, что? — поддержал товарища Бим, взобравшись на мягкий стул с коленями. — Мне тоже интересно.
— На самом деле, — подал голос Мак, переглянувшись со Ставрасом, — Совет Иль Арте появился из театрализованного представления, комедии Дель Арте, которую разыгрывают на каждом карнавале все семь масок, не считая палачей.
— Театр? — изумленно уточнил Саврас и в мыслях обратился к Шельму, — "Ты мне таких тонкостей не рассказывал…"
"Не успел", — неопределенно бросил тот, и дракон всем существом ощутил, как напряжен он сейчас, как… испуган?
"Все хорошо?", — тихо уточнил он.
"Нет. Все плохо", — рыкнул в ответ Шельм, и Ригулти заволновался не на шутку. Перехватил под столом его руку и крепко сжал. Шельм тихо, незаметно для остальных выдохнул через нос и повернулся к нему.
"Мак сейчас объяснит. Не торопи меня".
"Я и не тороплю. Просто напоминаю, если ты забыл…"
"О чем?"
"Я рядом…"
— Так что там с театром и комедией масок? — светским тоном обратился Ригулти к палачу, который, как всегда, в их с шутом поединке взглядов, разгадал куда больше других.
— Ритуал получения маски ребенком, достигшим совершеннолетия, красив и сложен, — обронил тот. Посмотрел на Ландышфуки нахохленного, словно воробей, и снова перевел взгляд на Ригулти. — В ночь своего дня рождения он приходит в Дом Совета и только для него члены Иль Арте разыгрывают свою комедию. Та маска, на зов которой пойдет этот ребенок, лишенный на все время ритуала зрения, и врастает в его тело на всю оставшуюся жизнь, становясь символом, попутчиком, проводником.
— Но как же они играют перед ним, если он не видит? — взволнованно воскликнул Савелий, отчаянно косясь на Тая. Тот отвечал нарочито безразличным взглядом, и от этого Лий нервничал еще больше, силясь представить через какие ужасы ему пришлось пройти в ночь своего посвящения.
— Я сказал, что он не зряч, но видеть можно и по иному.
— Как? — уточнил Дормидонт, из объяснений палача тоже весьма плохо себе представляющий, что же там такое происходит в этом Доме Совета.
— Руками, душой, всем телом. Это трудно объяснить тому, кто никогда не переживал подобное. — Произнес Макилюнь уклончиво, — Но сейчас речь не об этом. Так как Александру в первом посвящении не позволили пойти на зов Вольто, перебив его Арлекиньим, для того, чтобы спросить разрешение у масок, он должен будет принять в себе и Вольто тоже. Поэтому я и предложил разыграть для него комедию повторно. Но так как в этом мире подобных прецедентов еще не случалось…
— Ты боишься, что в камерном составе не получится? — уточнил Вольф.
— Может, и получилось бы, но без Доктора, вряд ли.
— Я читал нерукописный свод, — перебил его юный Тарталья, — Там есть легенда о том, что изначально Доктора не входили в Дель Арте, а это значит…
— Я не смогу с Чумой, — обреченно, но окончательно, произнес Шельм и все резко замерли, пораженные его тоном, а шут продолжил, — В тот раз тоже был палач… — помолчал, но все же нашел в себе силы продолжить, сжимая под столом руку лекаря, придающие силы своим теплом. — Мне до сих пор в кошмарах снится вкус его поцелуя, — медленно подняв глаза на Мака, прошептал он.
— Твой отец тоже Доктор Чума, — тот попытался мягко переубедить его.
Но Шельм на это лишь покачал головой.
— Хотите, чтобы я прошел через этот ад снова. Я пройду. Но без Чумы.
— Ад? — изумился Тай, причем так искренне, что Шельм растерялся и посмотрел на брата с немым вопросом, застывшим в глазах. И мальчишка-масочник принялся пояснять. — Алекс, но ведь это даже весело, смотреть комедию душой, шагать рука об руку с масками, шептаться с ними, шушукаться, вслушиваться в каждую брошенную вскользь фразу. Это как игра в шарады, кто разгадает все слова, тот победил. Разве у тебя было не так?
— Нет… — надтреснутым голосом выдавил из себя Ландышфуки, — Совсем…по-другому. А у тебя? — требовательно спросил он у Мяты.
Та замялась, но потом все же ответила.
— И у меня как игра, только не в шарады, я же не Арлекин загадки гадать и паясничать словами. Мы сражались. Я победила всех, кроме последнего. Им оказался Скарамучча, и я приняла его.
— А как было у тебя? — требовательно спросил Донт, но Шельм лишь опустил глаза и слабо улыбнулся.
— Теперь уже не важно, как было.
— Да, теперь важно лишь то, что предстоит. — Поддержал его Макилюнь.
— Так мы что-то не поняли, — прогудел Тиль от окна, — Можно нам тоже будет или нет?
— Слушай, а ты-то здесь причем? — не выдержал Донт, — Ну ладно еще мой Кузя…
— Как это причем? Мы же вроде как с масочниками теперь не просто помирились, но и породнились уже, разве нет? — возмутился королевский дракон.
— И? — протянул Ставрас, уже догадываясь к чему он клонит.
— Вы что же, не собираете Палтуса моего приглашать, раз уж такая пьянка намечается?
Масочники от таких слов буквально впали в ступор. Ни один из них о подобном даже помыслить не мог. Ведь столько лет они враждовали, столько крови пролито было между ними. Неужели можно так сразу и безоглядно доверится друг другу после всего? Неужели король рискнет?
— А сам он что говорит? — поинтересовался лекарь, перебирая под столом тонкие пальчики шута.
— Обижается, — фыркнув в сторону, бросил дракон. — Могли бы и сами догадаться пригласить, а не так, чтобы напрашиваться пришлось.
— Да мы утром даже еще не знали, что можно кого-то из посторонних приглашать! — в сердцах воскликнул Тай, за что и огреб по полной программе.
— Посторонних! — вскричали одновременно Эр, Лий и Бом, а драконы, не способные превращаться в людей, их молчаливо поддержали.
Зеленый Арлекин смутился, но тут же снова вскинул глаза.
— А что в этом такого? По-вашему, так легко научится принимать вас за какие-то два неполных дня?
— Можно! — загомонили в ответ все. И Эр обиженно бросил, выразив общую мысль, — Мы же вас принимаем.
— Давно?
— Я давно, — все еще возмущенно сказал юный дракон.
— А остальные?
— А мы что? — протянул Кузя от своего окна, — Мы, может, и раньше, приняли бы, если бы вы себя так не вели.
— Так, это как? — заинтересовался Вольф.
— По скотски, — бросил удрученный отказом Тиль.
— Да неужели? — взвился Шельм, но Ставрас сжал его руку чуть сильнее и шут осекся. И тогда заговорил Драконий Лекарь.
— Был бы здесь Томассо, он ответил бы вам излюбленной фразой — "Кто старое помянет, тому глаз вон". Чего вам всем и желаю.
Все пристыжено замолчали.
— А теперь о насущном, — с нажимом произнес Ригулти. — Если я правильно понял, то для того, чтобы маски пропустили на Карнавал тех, кто с ними пока связан лишь постольку поскольку, например, как Кузя, Шельм должен пройти через особый ритуал. — И спросил у Мака, — Сколько времени займут приготовления?
— Если Алекс настаивает на камерном составе…
— Настаиваю.
— Значит, можем начать сегодня ночью. У нас здесь Арлекин, Скарамучча, Тарталья, Коломбина — четверо из семи. И я как замыкающий.
— Прекрасно. — Удовлетворенно кивнул Ставрас и повернулся к Муру, все это время молчаливо наблюдавшего за всеми разговорами из кресла, собственноручно перенесенного им от стола в угол. Оттуда ему было хорошо видно всех, но при этом не приходилось исподволь участвовать в разговоре без острой на то необходимости, такой как сейчас. Ведь Гиня прекрасно справлялся там и за него. — Мур, скажи, если Шельм через меня и Бома покажет тебе Дом Совета, сможешь его сымитировать?
— Могу попробовать, но не могу обещать, — обронил, как всегда вдумчивый, оборотень.
— Хорошо. Тогда чуть позже попробуем, если никто не против.
— Думаете, у нас получится? — выдав свое волнение, спросила выпрямившаяся в своем кресле Мята.
— Думаю, стоит попробовать. В конечном итоге этот ваш Карнавал в самое ближайшее время рискует стать событием королевского масштаба. — Улыбнулся ей лекарь. — Кстати, — обратился он к Вольфу, — Как считаешь, когда будет лучше послать за вашим отцом?
— Если можно, я бы предпочел пойти за ним сам и прямо сейчас, но не думаю, что…
— Если ты волнуешься о Вересковом Шелесте, — перебил его Мак, — То совершенно напрасно. Он проводит тебя. — И произнес уже только для лекаря, — У тебя очень хороший, понимающий друг.
— Рад за него, — бросил в ответ Ригулти. И подвел общий итог, — В таком случае, роли распределим пока так. Тай и Гиня, подключая к этому делу Корнелиуса, занимаются костюмами для тех, кто уже приглашен. Я слышал, Коломбины редкие модники, — лукаво глянув на старшего Шлима, прокомментировал лекарь свой выбор. Гиня на это лишь фыркнул и кинул взгляд на Мура, тот закатил глаза.
— Я тоже! Я тоже хочу помогать с костюмами! — неожиданно воскликнул Бим, выглядевший сейчас как мальчик лет тринадцати на вид.
— Если хочешь, то милости просим, — откликнулся лекарь и вопросительно глянул на обоих масочников.
Ответил драконышу Тай.
— Отлично, — бросил он, удовлетворенно откинувшись на спинку кресла, — Значит, вы с Бомом нас по портным возить будете, а то мы такими темпами все ноги сотрем.
— А я? — подал голос Лий, слегка удрученный тем, что Арлекин о нем словно бы забыл.
— А ты чем бы хотел заняться? — поинтересовался у него повеселевший Шельм.
— Я… не знаю, — с немым вопросом глядя на Белоголовникафуки, протянул мальчишка.
Тай громко, насмешливо фыркнул.
— А ты определись, тогда решим. — Наставительно бросил он.
Савелий, смутившись, отвернулся.
Тай вздохнул, натолкнувшись на осуждающие взгляды окружающих. Больше всего его проняли глаза их с Лием малышки. Та смотрела на него так, что внутри у Арлекина все переворачивалось. Ну, нельзя же так прессинговать!
— Если хочешь, можешь пойти с нами, — сдался он.
— Я ничего не понимаю в тряпках, — бросил тот в ответ, все еще не глядя на него.
— Ничего, научим, — отмахнулся Тай, и, пододвинувшись ближе, зашептал, вцепившись в ткань на рукаве куртки и притянув его к себе, — Только попробуй мне тут очередной скандал закатить.
— Сам попробуй! — зашипел в ответ окончательно разозлившийся и разобиженный мальчишка.
— И попробую, — с вызовом бросил Тай. И расплывшись в Арлекиньей улыбке, протянул, — Уверен, поцелую, сразу станешь как шелковый.
— Не дождешься!
— Поцеловать? — не двусмысленно склоняясь к его лицу, ласково прошептал Тай.
Лий дернулся и отпрянул. Но коварный масочник уже успел вскочить и непременно оказался бы у него на коленях, если бы Вольф не успел вовремя поймать его за руку.
— Тай! — прикрикнул на него Шлим.
Белоголовник вздернул подбородок и ответил недовольным взглядом.
— Ну, что тебе?
— Постыдился бы, — бросил Вольф и покосился на молчавших взрослых.
Первым успел сориентироваться Шельм.
— Лий, а ты не хочешь мне помочь приготовиться к непростой ночке?
— Да, в чем он тебе помочь может? — сразу же возмутился таким его вмешательством Тай.
— Чем-то, да смогу, — оживился Савелий, высвобождая из его хватки рукав и с благодарностью глядя на Ландышфуки.
— Нет, не сможешь, — уперся Тай.
— Смогу! — рыкнул окончательно доведенный Лий.