К концу занятия я был весь как на иголках, не представляя, как буду успевать по предмету и опасаясь идти на следующий.
Никто не старался со мной познакомиться, но я отчётливо чувствовал чужое любопытство кожей. Стоило отвернуться, как разговоры стихали и каждый норовил пройтись по мне взглядом.
Увы, на остальных уроках всё оказалось точно так же.
Справившись с паникой и раздражением на идиотский Истрет Виль, я принялся делать единственное, что мог — тщательно записывать каждое слово учителя. Что с этим делать дальше, я подумаю дома.
Это немного отвлекло от окружающих и даже помогло расслабиться. В конце концов, я в школе именно затем, чтобы учиться, и потому был намерен сосредоточиться на этой цели. Так думал я, покидая очередной кабинет, когда, поспешив, столкнулся в проходе с одним из одноклассников.
— Извини, — на автомате выдал я и уже хотел идти дальше, когда услышал в ответ:
— Извиняю.
Я посмотрел на парня внимательней. Омега. Лощёный. Прямые светлые волосы острижены под каре чуть ниже ушей, жемчужины в мочках. Голубые глаза. Одет неброско, но очень стильно. И дорого.
«Наверняка выскочка», — тут же повесил я ярлык и, не собираясь комментировать поддёвку, вышел из класса.
Большая перемена — время, когда можно было заглянуть в столовую и немного подкрепиться. Завтрак давно растаял в желудке, ещё час-другой, и на меня станут пялиться не только из-за странного вида, но и потому, что я принадлежу к той несчастливой категории людей, чей желудок скрипит хуже несмазанных петель моего нового старого шкафа. Краснеть сегодня я уже устал и предпочёл бы избежать этого.
Столовая была здоровская. Огромная, с высоченными потолками, она не походила на обычную школьную столовую, пропахшую всем на свете и от того слегка пованивающую. Никакой разноцветной пластиковой мебели. Вместо неё деревянные столы — простые, но добротные, они были накрыты короткими белоснежными скатёрками.
Продвигаясь в очереди к стойке, я не мог оторвать глаз от огромного окна, вытянувшегося от пола до потолка. Необычное окно не было огромной прозрачной массой в стиле хайтек, наоборот, оно отлично вписывалось в колониальный стиль поселения, будучи разделённым на множество маленьких квадратов размером с тетрадь.
Я решил, что непременно сяду рядом, чтобы иметь возможность наслаждаться видом.
Оказавшись у прилавка, я растерялся, глаза разбежались. Стейки, красная рыба и другие дорогие на вид блюда, которые я бы смог отыскать в приличном кафе, но в столовой?!
Чувствуя неладное, я решил опустить на свой поднос довольно простой на вид салат, пару кусочков хлеба, от запаха которого потекли слюнки, и чай. Хотел взять сок, но уж больно он напоминал свежевыжатый.
— Записать на счёт, карта, наличные? — вежливо осведомился кассир.
— Наличные, — ответил я, хмурясь.
— С вас шестнадцать долларов пятьдесят центов.
От суммы мне поплохело. Счёт выглядел так, словно я действительно собирался перекусить в кафе. Но даже в кафе мне бы хватило этих денег на приличный кусок курицы!!! Возмущению моему не было предела и я бы очень хотел отказаться от заказа и уйти.
— Запишите на мой счёт, — раздалось над головой и я обернулся.
Стоящий сзади вампир вежливо улыбался кассиру.
— Конечно, мистер Варж, — с готовностью откликнулся тот.
— Нет! — Несколько голов повернулось в нашу сторону. — Я сам оплачу.
Раскрыв потрёпанный кошелёк, я достал потрёпанные пятнадцать долларов, которых, по моим расчетам, должно было хватить на неделю, а то и больше. И ещё долго собирал монетками доллар пятьдесят.
— Давай, запишем на мой счёт, Энди. Не упрямься, — тише предложил вампир, выглядя беззаботно.
Так умеют выглядеть те, у кого есть уверенность. А уверенность есть у тех, у кого есть деньги, даже если они говорят, что плевать на них хотели. Конечно, хотели, ведь у таких как этот Варж они всегда были. А я вот плевать не хотел. Не на что мне было плевать!
— Я с вами не знаком для таких одолжений, — ответил я, всё ещё роясь в кошельке и молясь наскрести нужную сумму. Схватив последние пять центов и опустив монетку на прилавок, я подхватил поднос и ушёл, ни на кого не оглядываясь.
Это мой первый и последний обед в этой столовой, поэтому я собирался получить максимальное удовольствие, заняв столик у самого окна.
Сидя в гордом одиночестве, я поедал салат вприкуску с хлебом, понимая, что всё действительно очень вкусно хоть и просто… И очень дорого. Чай тянул не спеша, глядя в окно и игнорируя всё вокруг.
Понятия не имею, пялились ли на меня, или, может быть, меня и вовсе никто не замечал, я просто старался об этом не думать.
Идеально ровная лужайка за окном, старые ухоженные деревья…
«Наверное, это единственное старьё в Истрет Виль, да ещё наш с отцом флигель», — тихо хмыкнул я, согревая руки о горячую чашку и вспоминая, куда я положил пищевые контейнеры. Завтра придётся нести обед с собой и искать место, где бы можно было поесть в одиночестве. К счастью, территория была огромная, а погода стояла ясная — ленч на траве тоже неплохая перспектива. Что мне делать, когда наступят холода, я старался не думать. Как и о тысяче других вещей в своей жизни.
========== Кто обещал, что будет легко? ==========
На следующий день я направлялся в школу с двумя контейнерами, плотно завёрнутыми в пакет и уложенными на дно рюкзака. Хлопья, пара варёных яиц и тосты не были пределом мечтаний, но этого вполне хватало для того, чтобы плотно пообедать.
Шёл не спеша — туфли ужасно натирали. Я заклеил пятку и мизинцы пластырями, вот только это мало помогало. Конечно, я мог пойти в сандалиях, но… но не пошёл.
Пожалуй, только насмотревшись на здешних школьников, я понял, почему в бюро найма мне ничего не смогли предложить. Школьникам Истрет Хай не нужно было работать.
Этот день мало чем отличался от предыдущего. Я снова понял, что учиться мне предстоит гораздо больше обычного и не без помощи нета. Старый ноутбук сильно выручил меня накануне. По крайней мере, я сумел разобраться, чем занимались на уроке остальные и как сильно я отставал от группы. Всё же придётся подналечь на учебники в выходные.
Туфли нестерпимо мучили ноги. Я перебирался из класса в класс и почти с облегчением опускался на стул, даже не думая о том, чтобы пройтись куда-то и осмотреться. Этому не способствовало и всеобщее любопытство. Может, всем было так интересно, потому что я сумел отделаться от необходимости представляться и никто обо мне так ничего и не узнал?
В любом случае, сожалеть об этом было поздно, да я и не собирался. Всё равно я никогда не впишусь в здешнее общество, так что не стоило и пытаться.
На всех предметах я старался садиться как можно дальше от доски и почти в каждой аудитории оказывались свободные столы. Исключение составляли классы физики и истории. На физике я сидел с бетой — никакого запаха от парня я так и не почувствовал, а на истории с омегой. Ребята были очень разные, но в отношении меня их поведение ничем не отличалось — оба меня полностью игнорировали.
Большая перемена не заставила себя ждать, и я поспешил на улицу. Основная масса ребят хлынула в направлении столовой, но были и такие, кто разбредался в разные стороны. Несколько пар двигались в одном и том же направлении, куда-то за здание столовой. Я почти не удивился, обнаружив несколько столов под кронами деревьев, где расселись парочки. Мест всё ещё было достаточно и несколько столов пустовали.
Выбрав самый крайний, я направился туда, пытаясь выглядеть независимо и уверенно. Не знаю, вышло ли, учитывая, что скрыть хромоту от натиравших туфель было просто невозможно.
Расположившись за столом, я достал свои контейнеры и принялся за обед. Ребята поодаль хихикали, не знаю, относилось ли это на мой счёт или они нашли более интересные темы для разговора, но я продолжал есть, не обращая внимания.
Удивительно, но я даже получил удовольствие от скромного обеда, несмотря на то, что остывшие и выгнувшиеся тосты были далеки от свежеиспечённого хлеба, а остывшая овсянка и вовсе напоминала землю. Отправив в рот первую ложку, я понял, что забыл посолить кашу, да и на масле явно сэкономил. Ничего не поделаешь — пришлось доесть. Яйца, впрочем, были сварены вполне прилично.
В остальном день прошёл без приключений. Я едва доковылял до дому, где с невероятным облегчением снял проклятые туфли, решив, что завтра пойду в сандалиях и пусть смеются сколько влезет.
Проведя за компом весь вечер, я выполз из своей крошечной комнаты только затем, чтобы накормить отца. Тот был в прекрасном расположении духа — на работе, видно, всё ладилось, но от усталости просто валился с ног.
Отца я читал как открытую книгу. Когда он начинал разминать шею и водить плечами по и против часовой стрелки, это означало, что от усталости ломило каждую косточку.
С тех пор как меня выписали, мы больше не говорили о случившемся. Но я замечал его взгляды, когда ненадолго перемещался в гостиную, чтобы посмотреть телевизор… а скорее, просто чтобы посидеть рядом.
Доктор Майклс зашёл через пару дней, как и обещал. Осмотром остался доволен, только посоветовал питаться получше и прописал какие-то витамины. Рецепт я скомкал, стоило переступить порог своей комнаты, надеясь что отец поскорее об этом забудет. Ещё доктор предложил освобождение от физкультуры, но я вежливо отказался. Против занятий спортом я ничего не имел, к тому же мне совсем не хотелось устанавливать между собой и учениками Истрет Хай ещё одно отличие, уже не говоря о том, что кто-нибудь мог поинтересоваться моим особым положением. Отвечать на вопросы и придумывать новые сказки не очень хотелось.
Физкультура стояла по расписанию на следующий день. Я захватил с собой кроссовки, снова сожалея, что не могу отправиться прямо в них, и форму. В тёплое время я обычно занимался в шортах, но недавно усилившаяся худоба и бледность не вселяли уверенности и потому я предпочёл спрятать худые ноги в штанах. Футболку тоже выбрал с рукавами. Отыскал напульсник, чтобы скрыть две крошечных белых точки на запястье, и остался собой вполне доволен.
Рассматривая шрамы, я иногда вспоминал тот вечер. Странное дело. Мне казалось, что я должен был ненавидеть и злиться на вампира, который, в общем-то, чуть меня не убил, но моих запалов ярости не хватило бы даже на приличный пинок. Я, скорее, чувствовал себя идиотом, которого обвели вокруг пальца.
Только после случившегося, хорошенько всё обдумав, я понял, что вёл себя как последний дурак. Да, конечно, я знал о дозе и остальном, но вот сколько это и как измерить, никогда не задумывался, полагаясь в этом на вампира.
Полагаясь на вампира!
Какой же я тупица. К тому же я сам позволил завести себя неизвестно куда. И вообще, стоила ли чистка ковра моей жизни, если у меня хватило ума рискнуть ею ради половой тряпки.
«Глупо, Энди, очень глупо», — в очередной раз отчитывал я себя.
На физкультуре, стоявшей последним уроком, нам нужно было пробежать три мили вокруг футбольного поля. Учитель свистнул и мы побежали.
В моих прежних школах к урокам физкультуры относились снисходительно. Ученики ходили, но выполняли задания без энтузиазма. Исключения иногда составляли игровые виды спорта: баскетбол, волейбол, футбол. Всё остальное — просто необходимость, поэтому никто никогда не спешил, пробегая нужное расстояние с удобной скоростью.
В Истрет Хай явно придерживались другого отношения. Ребята целеустремлённо рванули по свистку. Не все, но многие. Тех, кто унёсся вперёд, я посчитал фриками, помешанными на спорте, и таких, видимо, здесь было большинство. Остальные размеренно работали локтями и не рвались обогнать лидеров. Я бежал во второй группе, пока не понял, что ребята набирают скорость и оставляют меня позади, планомерно увеличивая разрыв. Прибавил и я. В итоге пересёк финишную линию последним.
Стараясь отдышаться, я согнулся пополам, опираясь на колени. В боку нестерпимо кололо. Так хотелось завалиться на густой зелёный газон поля, но никто так не делал, не стал и я.
Другие ребята уже обступили учителя физкультуры, чтобы получить следующее задание.
— Салливан, не задерживайся, — крикнул поверх голов ребят тренер Харрис.
И я, едва волоча ноги, подошёл к остальным.
Сердце продолжало колотиться как ненормальное, пока я слушал, что после двадцати отжиманий для альф, пятнадцати для бет и десяти для омег мы будем отрабатывать челночный бег.
Бросив взгляд на чёрные пластиковые часы на запястье, я с ужасом обнаружил, что прошло только восемнадцать минут!
Похоже, я попал в подобие спортивного лагеря, где собирались исключительно фанаты физической нагрузки.
На четвёртом отжимании руки подогнулись сами собой и я рухнул на траву.
— Салливан, постарайся, — решил приободрить меня тренер. Другие тоже получали словесные пинки, но тренер, скорее, поправлял ребят, чтобы те выполняли упражнения правильно. — А теперь снимаем обувь и выстраиваемся в линию по правому краю.
Ребята бодро поскидывали кроссовки, отставляя их в сторону. Ставить свои рядом, я не решился, надеясь, что на мою потёртую пару с рвущимся шнурком никто не обратит внимание.
Тренер гонял нас без устали. Ему, как и другим преподавателям Истрет Хай, явно нравился свой предмет. К концу урока я сомневался не только в том, что смогу дойти до дома, но и в том, что просто сумею подняться. Сил не было.
Остальные уже скрылись в направлении раздевалки, а я всё продолжал загорать на травке. Отклеившийся пластырь никак не желал прикрывать мозоль на мизинце, но я не сдавался, продолжая приклеивать его обратно, оттягивая тот момент, когда подняться всё же придётся.
— Привет, — поздоровались со мной и от неожиданности я вздрогнул. Я думал, что все покинули поле.
Надо мной снова стоял вампир. И как ему вечно удается подкрадываться незаметно?
— Привет, — на автомате пробурчал я и поправил носок, пряча под ним пластырь.
— Как дела?
— Нормально, учитывая что я едва остался жив. — Поддерживать с вампиром светскую беседу у меня не было желания.
Натянув кроссовки, я не спеша направился к раздевалке. Вампир зашагал рядом.
— Послушай, я хотел с тобой поговорить о том, что случилось.
Бросив на него косой взгляд, я не сразу нашёлся что ответить.
Разговаривать с ним совсем не хотелось, но и скандалить тоже. Всё что мне было нужно, это чтобы кровопийца оставил меня в покое.
— Проехали. Случилось и случилось. Наверняка ты не хотел, но слишком увлёкся, — не глядя на вампира, ответил я, безразлично махнув рукой в сторону.
До раздевалки оставалось половина пути.
— Ты всё правильно понял, — согласился вампир, явно проигнорировав мой сарказм. — Ты не мог бы остановиться, неудобно говорить на ходу, — достаточно вежливо попросил он.
Похоже, так просто он не отстанет. Мне пришлось расстаться с надеждой скрыться за широкими дверьми раздевалки, встречу с которыми я так глупо оттягивал сам.