- Твою мать, - Ярослав выругался сквозь зубы и отрицательно покачал головой на предложение вызвать скорую.
Он подхватил Максима на руки, достал из кармана тысячную купюру и положил ее перед кассиром, которая быстро пробила все необходимые лекарства. Путь до квартиры занял не более десяти минут, а потом Максим быстро оказался на огромной кровати хозяина. Ярослав избавил его от одежды и сделал укол, чтобы сбить жар. Максим уснул, не приходя в сознание.
Спал он спокойно, сжавшись в тугой комок, словно еще не родившийся малыш в укромном животике матери. Ярослав поднес руку ко лбу и с удовлетворением отметил, что жар улегся. Макса надо было лечить. Сначала он хотел отвезти его в больницу, где сам работал, но прогипнотизировав того взглядом минут двадцать, решил оставить у себя. Слишком беззащитным казался парень.
***
Максим заворочался и, наконец, смог открыть глаза. Незнакомая обстановка его напугала, он резко сел в постели, но тут же пожалел об этом, потому что головокружение, взорвав голову спустилось по пищеводу и скрутило желудок. Максим с трудом удержался от того, чтобы не стошнить на кремовый пододеяльник. Отдышавшись, парень осмотрелся. За плотными задернутыми шторами был солнечный день, потому что его лучи находили лазейки и пробирались в комнату. Самочувствие у него улучшилось, но безумно хотелось пить, а в комнате никого не было. Максим хотел подняться, но понимал, что из-за слабости не сможет дойти даже до двери. Изо рта вырвался разочарованный стон, а вместе с ним щелкнула дверь. Максим моргнул, не веря своим глазам, потому что перед ним стоял Ярослав. Тот, кто оставил глубокий след в его памяти, несмотря на то, что обычно молодой человек забывал лица клиентов на следующее утро.
- Держи, - мужчина протянул стакан с теплой водой, в которой плавал ломтик лимона.
Максим жадно выхлебал весь стакан и шмыгнул носом, потому что он был забит и парень едва не задохнулся, делая один глоток за другим.
- Спасибо, - он смущенно выдохнул, восстанавливая дыхание.
- Я принесу тебе поесть…
- Помоги дойти мне до ванной, - перебил Максим.
- Тебе надо в туалет?
- Нет, мне надо помыться, - вздохнул юноша, чувствуя себя грязным и липким от пота, который осел на коже после того, как спала температура.
- Не очень хорошая идея, - скривился Ярослав. – Ты слаб – это раз, поэтому я не оставлю тебя там одного, до выздоровления тебе еще очень далеко – это два. Ты умудрился запустить бронхит, хорошо, что в воспаление он все же не превратился.
- Откуда ты знаешь? Это просто простуда, - возмутился Максим и тут же зашелся в приступе сильного кашля, сдавливающего болью грудную клетку.
- Я врач, Максим.
- А, ясно, - парень шмыгнул носом и усмехнулся, теперь стала понятна такая серьезность мужчины. Врачи – это люди с каменными лицами, без единой эмоции на них. – Но я хочу помыться.
- Максим…
- А потом поесть, - снова перебил молодой человек.
- Хорошо, идем, - сдался Ярослав и подхватил парня под руки, помогая встать с постели.
Оказавшись в вертикальном положении, Максим понял, насколько велика слабость, он чувствовал себя тряпичной куклой, которую упорная малышка пытается поставить на мягкие ноги. Не держи его Ярослав, парень свалился бы, не сделав не единого шага.
- Как ты? – заботливо прошептал мужчина, прижимая обнаженное тело Максима к себе.
Макс выдохнул и кивнул, такая близость вызывала даже сейчас только одно желание – быть еще ближе, прикасаться не к мягкой ткани домашней одежды, а к голой коже. Ему казалось, что она должна быть непременно прохладной и гладкой.
- Максим? – позвал Ярослав.
- Пойдем, я в порядке, - отозвался Макс, открывая глаза и вырывая себя из грез.
Ярослав поставил его в душевую кабину лицом к стене и попросил опереться ладонями о холодную гладкую светло-салатовую плитку для лучшей устойчивости. Уверившись, что Максим не упадет, сам мужчина разделся и встал рядом, пуская мягкие струи воды на их головы. Макс фыркнул и прикрыл глаза, наслаждаясь мягким скольжением теплой влаги.
- Почему я оказался у тебя дома? – спросил Максим, когда молчание между ними затянулось, а нахождение вблизи обнаженное тело, окутанное шумом воды, начало сводить все мысли только к одному действу.
- Тебе стало плохо в аптеке, - пояснил Ярослав и вылил на жесткую мочалку ванильного крем-геля для душа. – Я принес тебя сюда.
- Почему не в больницу? – спросил Максим, жмурясь от первых прикосновений к своей спине.
- Решил, что справлюсь сам.
- Почему?
- Почему ты занимаешься проституцией? – резко сменил тему Ярослав.
После той ночи он часто думал на тему «что было бы, если бы не…». Думал и понимал, что могло бы быть многое, но не представлял ситуации, при которой они с Максимом могли бы встретиться, кроме той, что произошла с ними.
- М-м-м, деньги? – хмыкнул Макс, скрещивая на стене руки и утыкаясь в них лбом.
- Для чего?
- Мне надо платить за учебу, - честно ответил Максим.
Правда редко слетала с его языка, он редко откровенничал с клиентами, синдрома «случайного попутчика» с ним не случалось, он никогда не давил на жалость, предпочитая свою жизнь и свои мысли касательно ее устройства держать при себе. Но сейчас был готов рассказать все. Максиму хотелось, чтобы Ярослав продолжил быть его ангелом-хранителем, продолжил оберегать его и заботиться о нем. Он даже не представлял раньше, что это может быть настолько приятно, когда тебе просто моют спину под душем, когда приносят стакан воды, когда мучает жажда и беспокоятся о твоем здоровье. Ярослав задел этими действиями что-то внутри, что было надежно спрятано, о наличие чего, Максим даже не подозревал. Он считал себя законченной одиночкой и не мог предположить, что ему захочется просто быть рядом с кем-то. Нет, не с кем-то, рядом с конкретным человеком.
- Учишься, значит….
- Учусь.
- Думаешь, что на других работах не платят? – не скрывая неприязнь в голосе, спросил Ярослав.
- Платят, но мне не хватает. Я жрать хочу не сухари с водой, а нормальную пищу, - огрызнулся Максим и дернулся в сторону, уже жалея, что повелся и поддержал этот разговор.
- Интересно, что тебе так необходимо, что денег не хватает? - фыркнул Ярослав и спокойным движением вернул Максима на место.
Эта реплика долгое время оставалась без ответа. Ярослав успел вымыть Максима, смыть белую пену и потянуться к крану, но парень остановил его, повернулся и приподнял уголок губ в слабой улыбке.
- Я понял, что меня тянет к мужчинам, когда мне было лет пятнадцать. Самое то время для осознания своего сексуального влечения, не так ли, доктор? – ответить Максим не дал, продолжив: - Я родился в благополучной семье. У меня есть мама, папа и старшая сестра, надеюсь, что у них в жизни все лучше, чем у меня, - еще одна полуулыбка озарила красивое лицо. – Они мной всегда гордились, хвастались перед друзьями, я был для них идеальным сыном. До тех пор, пока не имел глупость признаться в своей тяге. Знаешь, что сделала моя сестра?
- Нет, - хрипло выдохнул Ярослав и все же выключил воду, Максима следовало вернуть в кровать и напоить чем-нибудь горячим.
- Оно хохотала, как сумасшедшая, как припадочная. Я думал, что у нее истерика, нервный срыв или как там оно называется, но на самом деле… - Макс прижался к еще теплой и мокрой плитке спиной, чтобы видеть мужчину, обтиравшегося большим полотенцем. – На самом, деле она была счастлива тому, что сможет избавиться от меня. Она меня ненавидела, а я думал, что любила, - парень хмыкнул и пожал плечами, чувствуя, как холод начинает касаться голой кожи.
- Дальше, - скомандовал Ярослав, закутывая Макса в полотенце.
- Дальше об этом узнали родители. Я не поверил Анне, сам пошел и рассказал им. Я же был их любимым сыном. Ровно до той секунды, пока мой отец не услышал фразу «папа, я гей». Знаешь, он не орал, не бил меня, только взял мою сумку, с которой я ездил на подготовительные курсы, вынул оттуда мой паспорт и протянул его мне. На прощание мне сказали, что я для них умер, чтобы не смел возвращаться, даже если буду действительно подыхать.
Иди по прохладному полу босиком Максиму не позволили. Ярослав ловко подхватил кокон из полотенца на руки и отнес в комнату, где влажная мягкая ткань быстро сменилась на плотное теплое одеяло.
- Я процентов на девяносто уверен в том, что если бы спустя несколько часов я принялся бы ломиться в дверь, рыдать и умолять простить меня, заверять, что это неправда, ошибка, что я исправлюсь, то… Меня бы приняли обратно, простили, пожалели, напоили бы горячим молоком и уложили спать, чтобы утром отправить к поверенному психологу и лечить до умопомрачения или пока я, действительно, не сошел бы с ума. Я не мог допустить этого. Я всегда хотел жить так, как считаю нужным. Поэтому я выгреб все деньги из кармана и уехал сюда.
- Это было глупо, - заметил Ярослав, протягивая Максиму две белые круглые таблетки и стакан воды.
- Я понял это только когда оказался на вокзале без гроша в кармане. Я проспал там ночь, утром почувствовал, что безумно голоден, но денег нет. Просить не стал, вряд ли, бы кто-то подал, я еще выглядел довольно опрятным ребенком, - Максим снова криво усмехнулся и откинулся на подушки, забросив руки за голову. – Попытался подзаработать. Даже нашел работу, разгрузка вагона - логичный заработок на вокзале, но меня хватило только на два мешка, я тогда был еще слишком худым.
Ярослав сел рядом, подогнув одну ногу и приобнял своего пациента, он уже знал конец это грустной истории, но не мог не прослушать ее начало.
- Так прошел день, еще половина ночи. Я лежал, скрючившись на стульях, и пытался уснуть, игнорируя боль в желудке, поесть мне так и не удалось. Я почти выпал из реальности, когда ко мне подошел какой-то мужчина и спросил, голоден ли я. Ответ был утвердительным, это очевидно. Я подскочил на пластмассовом стуле и уставился на него, как на явление Бога смертным. Он и был для меня Богом, потому что протянул мне бутерброд с колбасой и пакетик сока. За этот нехитрый ужин я расплатился своей девственностью. Позволь, обойдусь без подробностей, потому что не совсем был согласен на этот акт.
- Он тебя изнасиловал? – Ярослав скрипнул зубами и прижал Макса, который вновь начинал гореть к себе теснее.
- Да. А после кинул несколько тысячных купюр. Так я понял, как смогу заработать себе на жизнь.
- Почему тебя родители не искали?
- Им был не нужен не идеальный ребенок, - выдохнул Максим и запрокинул голову, чтобы посмотреть на обнимающего его мужчину.
- Органы опеки, полиция? Невозможно бесследно исчезнуть пятнадцатилетнему ребенку…
- Возможно. Отец довольно влиятельный человек, он мог заткнуть рты многим, успокоить и заверить, что со мной все нормально тоже мог. Давай не будем об этом, мне, честно, до сих пор тяжело от их предательства. Я бы не смог обмануть доверие человека, которого люблю.
Ярослав молчал. Максим тоже решил закончить свой рассказ. Парень прикрыл глаза и заерзал, устраиваясь удобнее в сильных руках, чтобы спокойно уснуть, а не утонуть в полубезумии болезненной горячки, но урчание желудка не позволило выполнить задуманное. Ярослав быстро поднялся и ушел на кухню за едой, которую обещал уже давно. Мужчина ходил по просторному светлому помещению, совершая механические движения, потому что сознание утонуло глубоко, спряталось под пластом мыслей.
- Ешь, - Ярослав поставил поднос на ноги Максима и опять сел рядом.
- Спасибо. О чем ты думаешь? – тут же встрепенулся он и сделал глоток горячего нежирного бульона из большой пузатой чашки с толстыми коричневыми стенками.
- А знаешь, зачем тогда мои друзья устроили нам… м-м-м, скажем так, свидание? – ответил вопросом на вопрос Ярослав.
- У тебя был праздник? – отозвался Максим, вспомнив, что его тогда нарекли подарком.
- Нет. Они пытались избавить меня от хандры. Моя жена гуляла от меня, хотя клялась мне в любви и верности. Я бросил ее, как только узнал, но из сердца выгнать не так легко, как из квартиры.
- Ясно, - Максим снова вернулся к еде.
- У них получилось. После той ночи я переключился на тебя. Не мог не думать о том, что произошло, о том, кто ты… Терпеть не могу шлюх, потому что продажные.
- Правильное определение, - безразлично произнес Максим, но глаза защипало от слез, поэтому он поспешил спрятаться за чашкой.
- У тебя не было шанса…
- Были. Множество. Ты даже представить не можешь, сколько человек предлагали мне свое покровительство… - голос на удивление звучал очень звонко, поэтому Максим резко оборвал себя и закрыл рот.
- Ты отказывал?
- Да. Всегда. Я не готов продать себя с потрохами. Я могу выставить на аукцион тело, но душа принадлежит только мне.
- Я хочу предложить тебе не покровительство. Я хочу предложить тебе любовь. Это противоречит всем твоим принципам, потому что она привязывает сильнее любых денежных обязательств. Но я готов рискнуть и поверить тебе. А ты, Макс, ты готов рискнуть и доверить мне себя целиком?
Максим криво усмехнулся, медля с ответом, но знал, что на этот риск определенно пойдет. Такое предложение ему делали впервые.
10. Этот Новый год...
- Я люблю тебя, потанцуй со мной, эта ночь для нас, - мурлыкал Ринат, украшая рабочий кабинет ароматными ветками живых елей с ярко красными маленькими шарами, - Я люблю тебя, обними меня, как в последний раз, - усмехнулся молодой человек, балансируя на хрупкой конструкции из офисной мебели и рисуя в сознании красивые картинки объятий с мужчиной.