– Не беспокойся об этом, – сказала я ему. – Она заживает. И ты был не в себе.
Я знала какого это. Приближение течки было более чем слегка напрягающим, потому что мое тело… жаждало этого. Я опасалась того как я буду действовать ближайшие пару недель или около того, когда период охоты войдет в полную силу. У женщин-перевертышей довольно продолжительный период подготовки к течке. Я предполагала, что это должно помочь нам провести все должные приготовления, но также это означало длительный этап беспокойства и ожидания.
Пальцы Лейфа продолжали гладить изгиб моей щеки, подушечки пальцев на моей коже ощущались прохладными и грубоватыми. Казалось, что его взгляд потемнел от напряженности.
– Николина, – прошептал он опять.
Я затрепетала от того как он произнес мое имя. Это звучало так… сильно. Эмоционально.
– Могу я показать тебе кое-что? – спросила я его.
Он кивнул.
Даже если мне было больно оторваться от его нежного прикосновения, я встала и направилась в палатку, достала маленькую резную деревянную фигурку, которую привезла с собой. Я опять села рядом с ним и протянула ее.
Это была маленькая резная деревянная фигурка медведицы в балетной пачке на поясе, балансирующей на шаре.
Он взял ее у меня и изумление отразилось на его лице. Он улыбнулся.
– Я помню это.
У меня перехватило дыхание.
– Помнишь?
– Помню… – Лейф задумался на мгновение и затем взглянул на меня. – Я помню девочку с косичками в розовой пачке. Она дулась потому, что ее кузены могли обращаться в медведей, а она еще нет.
Я тяжело сглотнула, мое сердце заболело от воспоминаний.
– И ты вырезал эту фигурку и дал ее мне, потому что хотел, чтобы мне стало лучше.
– Я помню, – кивнув, сказал он. Лейф осмотрел меня, и его рука потянулась к моим волосам, заплетенным в две длинные косы. – У них почти тот же цвет, что и раньше.
– Почти, – сказала я улыбаясь. – Все в моей семье рождаются и остаются блондинами.
Его длинные пальцы двинулись к моему лицу, задели золотое колечко в моей ноздре.
– Хотя, этого я не помню.
Я засмеялась.
– У меня был бунтарский период.
– Почему?
Я заколебалась от этого мягкого и прямого вопроса и решила ответить честно.
– Мой жених, Рэмси, был изгнан из медвежьего клана до тех пор, пока не принесет извинений. Ему было пятнадцать лет. И похоже он вообще не собирался возвращаться, чтобы жениться на мне, поэтому я решила, что могу делать что хочу. Я сделала пирсинг в носу и покрасила волосы в черный цвет.
Лейф рассматривал меня какое-то мгновение, а затем его пальцы продолжили гладить мое лицо.
– Но твои волосы больше не черные.
– Не черные, – согласилась я. – Это выглядело ужасно. Но кольцо в носу мне понравилось, и я его оставила.
– И как долго Рэмси не возвращался к тебе?
Этот вопрос причинил мне боль, больше чем я ожидала.
– Он… он не вернулся.
Слезы защипали мне глаза, боль от отказа от меня и теперь была острой как в первый день.
– Он связал себя с вер-волчицей.
– Тогда он дурак, – просто сказал Лейф. Его пальцы смахнули слезы, которые угрожали замерзнуть на моих ресницах. – И он не достоин твоей боли.
– Знаю, – сказала я ему. – Но это тяжело забыть.
Кривая усмешка искривила его рот.
– А я, похоже, хорош в забывании.
Я почти согласилась с ним, но удержалась. Казалось невежливым указывать на то, сколь многое он забыл. Я хотела спросить его, что он помнит о причине своего побега, но казалось он не хочет обсуждать это, а я отказывалась быть тем, кто заведет об этом речь.
– Как ты сегодня себя чувствуешь?
Его рука упала, он опять взялся за кружку. Выпил. Подумал. Потом посмотрел на меня.
– Я обеспокоен.
– Обеспокоен?
Он кивнул.
– Я понимаю, что что-то плохое произошло со мной, раз заставило уйти так далеко и скрываться.
Ох.
– Так и было, – произнесла я мягко.
– Что это было?
– Ты уверен, что хочешь, чтобы я тебе рассказала?
– Я совсем не уверен, – ответил он. – Но также мне интересно, почему ты здесь, спустя шестнадцать лет.
"У меня начинается течка и мне нужен вер-медведь и ты единственный кто остался из тех кому меньше шестидесяти и, кто не связан с кем-нибудь". Но слова застряли у меня в горле.
– Ты не можешь догадаться, почему я здесь?
Лейф потряс головой, и его спутанные волосы затрепетали на ветру. Он выглядел как дикарь в этот момент, такой нецивилизованный, что я в очередной раз задумалась зачем я здесь.
– Хотя, я должен знать почему, да? – Он поднял термокружку и допил кофе, затем протянул её мне. – На самом деле, не рассказывай мне ничего. Я хочу посмотреть, что я смогу вспомнить сам.
Я кивнула.
– А если ты не вспомнишь?
– Возможно это будет благословением, – ответил Лейф. Он потянулся и поднялся на ноги, затем застенчиво улыбнулся мне перед тем, как повернуться и опять удалиться.
Я позволила ему уйти, мои мысли были спутанными и сбивчивыми. Часть меня хотела удержать его, чтобы он остался рядом, и мы могли продолжить говорить… но Лейф знал, что есть какая-то проблема. Он понимал, что мое присутствие здесь не спроста и хотел выяснить причину этого.
Потому что, если он не помнил о смерти Кати, это снова станет шоком для него… а я не хотела быть тем, кто сообщит ему об этом.
Я не знала, что делать.
Поэтому просто смотрела как он уходил и ничего не сказала.
В этот день он не вернулся, но на следующее утро, когда я проснулась, я нашла массивного, грубого медведя, вылепленного из снега, на одном из холмов, рядом с моим лагерем.
Увидев это, я рассмеялась и захлопала в ладоши. Значит все-таки оставалась надежда.
Переводчики: LenaF
Редактор: natali1875
Глава 3
Каждый день на протяжении следующей недели, Лейф останавливался на завтрак. Я подслащивала его кофе шоколадом и делилась с ним протеиновыми батончиками. И если я истрачу свой запас, что ж, просто отправлюсь домой немного раньше. Каждый день, когда Лейф показывался, он был все более разумным, более смышленым и оставался чуть дольше. Я достала свой набор для шитья, перебрала кое-какую свою одежду и сшила для него из кусков рубашку и (надо признать) уродливые штаны. Еще соорудила пару башмаков из кусков спального мешка. Мои запас почти на исходе, но это меня не смущало. Я чувствовала, что мы достигла определенного прогресса, и я делала все возможное, чтобы сделать Лейфа более человечным, я была готова на все ради этого.
То, что он находился рядом с лагерем, доставляло мне больше радости, чем я ожидала. В нем была застенчивость, но также и признаки еще незрелого альфы в манерах. Казалось, что он намерено осторожен со мной, осознавая тот факт, что ранил меня во время своего безумия. Теперь же он, похоже, намеревался обращаться со мной исключительно бережно. Каждое утро, когда я просыпалась, я находила неподалеку новую скульптуру из снега – пингвина, северного оленя, русалку… и русалка была похожа на меня, с такими же косами и пирсингом в носу. Я рассмеялась от восторга, когда увидела это. Лейф снова обрел художественную сторону своей натуры, и похоже, творя, он становился собой.
Не смотря на то, что прошло лишь несколько дней, с тех пор как у меня была возможность помыться, я чувствовала себя грязной. Да и под ногтями у Лейфа я заметила пятна грязи, и решила, что нам обоим не помешает немного чистоты. Конечно, учитывая, что это была Антарктика, заставить себя помыться, когда на улице такой холод, требовало некоторых усилий.
Но, все подготовив, я могла быстро помыться губкой и подозревала, что Лейф тоже.
Так что на следующее утро, я проснулась раньше обычного. Нагрела воды на костре и поспешила назад в палатку, где полностью разделась. Я скребла себя влажной тканью и куском мыла, затем расплела косы, намочила волосы и хорошенько их промыла. Это не было лучшей ванной, которую я когда-либо имела, но я почувствовала себя чище и пахла лучше, чем на протяжении последних дней. К тому времени, как Лейф пришел на утренний кофе, я снова заплела свои влажные волосы.
Он обернулся в человека перед тем как войти в лагерь, а я выложила одежду, которую сшила для него ранее. Это уже вошло в привычку. Я готовила кофе, Лейф одевался и оставался, чтобы немного поболтать перед уходом.
После того как он оделся, его ноздри затрепетали, и он оглядел меня, сощурив глаза.
– Что за запах?
– Жимолость? – улыбнулась я ему. – Это запах мыла. Хочешь понюхать? – я предложила ему одну из свеже вымытых кос.
К моему удивлению, он наклонился и понюхал мое горло, его лицо было так близко к моей коже, что я могла чувствовать его дыхание.
Тело немедленно отреагировало на его близость. Соски затвердели и пульс участился. Жаркая волна желания накрыла меня, и я часто задышала. Я подозревала, что если бы потрогала себя между ног, то обнаружила, что была мокрой от желания.
И это от простого обнюхивания.
Без вопросов было понятно, что Лейф привлекает меня. Он – великолепен. И не просто потому, что являлся вер-медведь и одним из немногих, кого я могла взять в супруги. Это было из-за его стройного, загорелого тела, крепких ягодиц, которые я видела каждое утро, сияния его радостных голубых глаз… мне просто все в нем нравилось. Мне нравился его художественный дух, мне нравилась его чувствительность и мне нравилось его возрождающееся чувство юмора. Я помнила, что влюбилась в него, когда мне было десять. Влюбленность возвращалась, и возвращалась в полную мощь.
– Пахнет хорошо, – сказал он после долгого молчания. – Я давно не чуял цветов.
– У меня еще осталось мыло и вода, – сказала я, ненавидя дрожь в своем голосе, которая выдавала мои эмоции. – Хочешь тоже помыться?
Лейф убрал свои руки и поморщился:
– Я не особо хорошая компания в таком виде, правда?
– Да нет, – сказала я, удерживая дыхание. И затем, хотя это и прозвучало слишком интимно, я заставила себя дружески потрепать его по руке. – Давай. Пойдем в мою палатку.
Я взяла остатки нагретой воды с огня и вошла под маленький купол. Мы оба были слишком высокие для того, чтобы стоять прямо, поэтому я села на стопку одеял и похлопала рядом с собой, показывая, что ему надо сделать то же самое.
Лейф сел передо мной, согнув ноги и наклонился вперед. Его колени коснулись моих, я и старалась не глазеть на его наготу. Он еще не надел свою одежду и когда скрестил ноги, все его голое тело предстало передо мной. Перевертышам не полагается быть особо стыдливыми. Я неоднократно видела всех в клане голыми. Оборачивание просто не допускает скромности. Но это был мужчина с которым я планировала связаться – он просто пока этого не знал. Поэтому каждый раз, когда его член открывался моему взгляду я слегка возбуждалась. Возможно, это пройдет после того, как я лишусь невинности, но пока это по-прежнему было проблемой.
Как будто заметив мое внимание, его член покачнулся и начал твердеть. Ох. Я знала, что это из-за моей близости и приближающейся течки. Мой запах заполнил небольшое пространство палатки, смущая меня. Хотя, Лейф ничего не сказал. Он очень старался игнорировать физическое влечение ко мне, и я понимала, что это из-за того, как неудачно прошла наша первая встреча.
Я поставила горячую воду рядом с собой и обмакнула туда ткань, отжала ее и жестом показала Лейфу, чтобы он повернулся.
– Почему бы мне не помыть тебе спину? – Что угодно только не смотреть на его эрекцию.
Он покорно развернулся и подставил мне свою спину. Его длинные, спутанные волосы в беспорядке спускались до самых ягодиц, и я задумалась, намыливая брусок мыла:
– Хочешь, чтобы я обстригла весь этот беспорядок или просто помыла?
– У тебя есть ножницы? – радость в его голосе подсказала мне ответ.
– У меня есть охотничий нож,- сказала я ему – Окажешь мне честь?
– Пожалуйста, – пробормотал он хриплым голосом. Его разговорный язык стал намного лучше теперь, после небольшой практики. Вы бы никогда не подумали, что поначалу ему стоило больших трудов связать предложение.
Я была сильно взволнована тем, что Лейф возвращался в норму. Каждый шаг, который он делал, приближал его ко мне.
Я ухватила его гриву в пучок у основания шеи. Его запах наполнил мои ноздри – не дикий как я ожидала, но теплый земляной и приятный. Я вынула нож из ножен на ноге и начала отпиливать его волосы. Мгновением спустя, его длиннющие космы остались в моей руке, а оставшиеся на голове волосы коснулись его обнаженного затылка.
– Намного лучше, – прошептала я и оценивающе посмотрела, как он повёл плечами, разминаясь.
– Мне уже стало легче.
– Еще бы, – сказала я ему, отбрасывая в сторону метелку отрезанных прядей. – Мне кажется ты сейчас потерял около килограмма этих спутанных волос.
Я снова взялась за мыло и ткань, намочила их и начала тереть его крепкие плечи.
Он застонал от удовольствия, как только мочалка прикоснулась к его коже.
Я замерла.
Звук, который он издал… оживил все мое тело. Потребность забилась в нем, и я еле удержалась от желания завыть в ответ. Мои соски напряглись под тканью одежды, кожу покалывало.
Хотя, я не могла позволить Лейфу узнать об этом. Стиснув зубы, я продолжала протирать его плечи тканью, смывая следы глубоко въевшейся грязи, пока он выгибался и поворачивался, бессознательно пытаясь направить меня к месту где больше всего чесалось. Я продолжала, следуя его направляющим движениям, хотя заметила, что делаю это медленнее чем должна бы. Я просто настолько очарована его жилистым телом. Каждая часть его была мышцами без капли жира, мускулистой и полной силы. Он излучал жар, и теперь, когда я намылила его ароматом жимолости, он пах смесью цветов, вер-медведя и… Лейфа. Я была зачарована прикосновениями к нему, неспособная остановиться. Когда меня удовлетворило то, насколько какой чистой стала его спина, я продолжила мыть, продвигаясь по его рукам, часто намачивая и промывая мочалку, чтобы она оставалась влажной и мыльной. Но не только она была влажной; я была практически уверена, что мои трусики тоже насквозь промокли, и это не имело никакого отношения к воде для купания. Но, о Боже, Лейф был такой симпатичный и прикасаться к нему чистое удовольствие. Я никак не могла помочь себе.
Мои мокрые пальцы проследовали вдоль одного мускулистого бицепса, и я резко втянула воздух, когда он изогнулся в ответ.
Лейф посмотрел на меня поверх своего плеча, глаза его были прищурены, выражение лица невозможно было прочесть под разросшейся бородой.
– Хочешь помыть меня спереди?
Я покраснела.
Это был шаг навстречу с его стороны. И к тому же… не было ли все это купание небольшим движением вперед? Я знала, что он возбужден, просто глядя на него, а он знал, что я возбуждена потому, что мог чуять мой запах. Я задумалась на мгновение, но хотела заняться его передом больше чего-либо еще. Поэтому я тяжело сглотнула и сказала:
– Повернись.
Он повернулся… И эти голубые глаза казалось сверкали, сфокусировавшись на моем лице. Я опять намочила мочалку, обращая внимание, что вода становилась холоднее – и грязнее – с каждой минутой. Но я продолжила намыливать ткань и когда была готова, прикоснулась к основанию шеи Лейфа, напротив его пульса.
Он сглотнул, и я смотрела как его адамово яблоко двигалось в нескольких сантиметров от моих мокрых пальцев. Моя рука двинулась к его плечу, одной рукой намыливая, и исследуя мочалкой в другой. Это было невероятно эротично, и я подозревала, что мы оба знали, что перешли от купания к ласкам.
Но ни один из нас не останавливал другого.
Было невозможно игнорировать твердую длину его члена, который выступал над его скрещенными ногами. Он был направлен вверх, ствол толстый и подрагивающий, с темно-багровой головкой. Я продолжала смотреть на него, очарованная вопреки себе, и моя намыленная рука скользила ниже, касаясь живота Лейфа и таза, и дальше по бедру.
Он не останавливал меня, просто оставался полностью неподвижным, пока я изучала его. Мне было интересно, насколько он даст мне осмелеть. Только двое нас были на этом острове, в этой палатке, во всем мире. Был только Лейф и я.