Я вскрикнула от этого прикосновения, только для того, чтобы замолчать, задохнувшись, когда он прикусил мой сосок. Ощущение его рта на моей коже было поразительно декадентским. Я хотела чувствовать это всем телом.
Его пальцы скользили вверх и вниз по моему лону, изучая его, наблюдая какое из прикосновений мне нравится больше всего. Затем кончики его пальцев плотно прижались к моему входу, и я выгнулась отвечая, пытаясь направить его внутрь.
– Такая нетерпеливая, – прошептал Лейф, наблюдая как мое тело пытается овладеть его пальцами. – Я люблю то, как ты требуешь облегчения. – Он погрузил в меня палец, но тут же вынул.
Я протестующе застонала. Мне нужно больше, чем просто дразнящие прикосновения.
Он поднял руку к своему рту и поднял глаза на меня.
– Твой запах неделями сводил меня с ума. Ты ведь знаешь это, правда? Знаешь, что я каждое утро просыпался с твоим ароматом, заполнявшим мои легкие и с твердым членом? Что я размышлял каково это будет, зарыться лицом между твоих ног и самому попробовать тебя на вкус? И теперь, когда я с тобой, у меня есть эта возможность.
Он поднес свои пальцы – мокрые и блестящие от моих соков – к своему рту и начал медленно, чувственно лизать их перед моим потрясенным взглядом.
Его голубые глаза закрылись и выражение блаженства разлилось по лицу.
– Это вкуснее всего, что я когда-либо пробовал.
– О, – выдохнула я, не в состоянии связно мыслить, при виде чистого сладострастия его движения. Я уставилась на него, широко раскрыв глаза, наблюдая за тем, как он опять погрузил палец в меня и затем снова облизал его.
Потом его напряженный взгляд обратился к моему лицу.
– Могу я всю тебя попробовать?
Я затрепетала от этого, и кивнула.
Он повернулся и скользнул вниз по моему обнаженному телу. Его лицо опустилось между моих бедер, и я услышала, как он втянул воздух.
– Ты пахнешь нами обоими. Мне это нравится.
И тогда его руки развели мне ноги, и он прижался ртом к моему лону.
Я закричала от удовольствия, стиснув руки в кулаки.
Он отскочил от меня как ошпаренный. Беспокойный взгляд встретил мой.
– Лина? Слишком сильно?
– Нет, – всхлипнула я, и моя рука дотянулась до его макушки и попыталась направить его голову обратно. – Это хорошо. Продолжай! – Боже, я не хотела, чтобы он останавливался. Это было лучшим из ощущений, которые я когда-либо переживала.
– Господи, ты меня напугала, когда так закричала.
– Я буду тихой, – сказала я ему, и с готовностью прикусила костяшки пальцев. Если я должна быть тихой, ради того, чтобы почувствовать его язык опять – я буду молчать, даже если это меня убьёт.
Лейф опять склонился ко мне, разместил мои ноги себе на плечи, так что бы оказались по обе стороны от его головы и встал на колени между моих ног. Я смотрела, зачарованная и трепещущая, как его рот снова опустился к моим белокурым завиткам, и затем почувствовала, как его язык скользнул между складок моего естества.
И он начал ударять языком по клитору.
Все мое тело подпрыгнуло, я застонала, впиваясь зубами в костяшки пальцев. Надо быть тихой. Надо быть тихой.
– Ах, черт, это так хорошо, – пробормотал Лейф, и я почувствовала, как его язык опять прошелся по моим складочкам. – Я никак не могу насытиться тобой.
Его рот прижался к верху моего лона и язык толкнулся к клитору, перекатывая его и едва задевая зубами, как он делал с моими сосками.
Я сильнее закусила костяшки, подавляя свои крики, боясь выпустить их наружу. Мои бедра дрожали в ответ – тело живое и изнывающее от желания, рожденного его прикосновениями.
Лейф продолжал ласкать языком мой клитор, зачарованный игрой с этим маленьким бугорком плоти и тем как я содрогалась в ответ. Я почувствовала, как его большой палец прижался ко входу в мое лоно и затем он начал двигаться внутрь и наружу, продолжая дразнить клитор круговыми движениями языка.
Я стиснула зубы так сильно, что медный вкус крови наполнил мой рот. Мои щеки раздувались как мехи, когда я боролась с дыханием и удерживала контроль, но я была близка к краю. Хотя и не хотела этого; не хотела, чтобы он останавливался.
Это было слишком хорошо, чтобы позволить ему остановиться.
Он дотянулся и вытащил мою руку из рта.
– Не делай себе больно, Лина. Если тебе надо кричать, я хочу это слышать. – И его рот опустился обратно.
Я заорала, когда оргазм снова взорвался во мне, такой же мощный и неистовый как тот, что я недавно испытала. Когда наслаждение водоворотом прошлось по телу, мои бедра стиснули его плечи, и я могла чувствовать, как мое лоно сжимается вокруг его пальца, отчаянно пытаясь его втянуть внутрь.
Я тяжело дышала, боль между ног усилилась. Я испытала оргазм, но течка требовала большего.
– Лейф…
Это было все, что мне нужно было сказать. Лейф подался вверх, накрывая меня своим телом. Мои ноги были закинуты ему на плечи, и когда он толкнулся глубоко в меня, мое тело выгнулось под ним.
Я опять вскрикнула ощущая его, глубоко внутри себя.
– Скажи, если я делаю тебе больно, – прорычал Лейф, дикие нотки вернулись в его голос. О, это возбудило меня еще больше.
Я вскинула бедра в ответ.
– Еще, черт побери. Больше.
Он взревел и тогда стал неистово вонзаться в меня, толкаясь вперед. Я была в ловушке под ним, с ногами, поднятыми в воздух, пока Лейф меня трахал. Не было нежности или заботы в этом втором разе. Это была чистая нужда и адреналин. Я орала от удовольствия каждый раз, когда он толкался в меня и под тем углом, в котором соприкасались наши тела, он так глубоко входил в меня, что я ощущала себя пронзенной.
Я никогда не чувствовала ничего лучше. Я цеплялась за доски пола и одеяла, пытаясь найти точку опоры перед его дикими, лихорадочными ударами, которые рывками продвигали меня по полу. Боже, я любила это.
Когда я снова кончила, оргазм ударил меня с силой товарняка. Я еще раз закричала, и наслаждение заискрилось во мне подобно звездам в полуночном небе, искры света пронеслись перед глазами. Каждый мускул в моем теле напрягся и натянулся пока я кончала, и движения Лейфа стали еще более дикими, когда он неистово устремился к своему собственному оргазму.
И тогда он кончил прорычав мое имя, и рев его был почти таким же громким как мой крик. Я снова ощутила поток его семени внутри себя, и потом Лейф замер, плотно прижатый ко мне, наполняющий меня.
В этот раз я не упустила вспышку собственничества в его голубых глазах. Неужели все мужчины выглядят так, когда они метят свою супругу?
Он застонал, когда начал отходить от своего оргазма, и медленно опустил мои ноги, перед тем как соскользнуть всем телом на меня. Лейф зарылся лицом мне в шею, и я почувствовала, как он лизнул брачную метку, которую оставил, как будто еще раз утверждая свои права.
Я прижалась к нему, уставшая и удовлетворенная.
– Спасибо, – прошептала я у его кожи.
Он издал мягкий смешок.
– Почему ты благодаришь меня?
– Потому что это было… реально хорошо,- сказала я, слегка смутившись. Как я могла описать ему, что оргазм был такой силы, что мне показалось, будто перед глазами произошел взрыв, настолько феерично я кончила?
Лейф поднял голову и широко улыбнулся, затем притянул к себе мою руку, изучая место, где я до крови прокусила ее. Потом с укором посмотрел на меня:
– Ты громкая, когда кончаешь.
– Извини, – вспыхнула я, – Я не особо обратила внимание на шум, который издавала.
Лейф усмехнулся.
– Я не возражаю. Просто думаю, что пингвины, наверное, напуганы.
Я шлепнула его по плечу.
– Это не смешно.
Он просто поцеловал отметины на моих пальцах, улыбаясь от удовольствия.
В тот день мы занимались сексом по крайней мере раз пять, хотя некоторые разы просто плавно перетекали один в другой. Течка была безжалостна. Каждый раз, когда я начинала думать, что больше не выдержу, знакомый зуд потребности возвращался, и я прикасалась к Лейфу, давая ему понять, что мне нужно еще. Он всегда был готов к новому раунду. Он тоже не мог насытиться мной и мне это нравилось, нравились проблески собственника в его глазах, когда я, кончая, выкрикивала его имя.
В конечном итоге, я забылась во сне истощения, который даже сексуальный голод не мог потревожить и когда проснулась на следующее уро, огонь в костре уже погас, снег просачивался я сквозь дыру в потолке лачуги, а пол был обжигающе холодным.
Я была разбита, каждая мышца в моем теле болезненно ныла, а между ног саднило.
Но счастливая. Я была так счастлива. Так довольна.
Все сложилось прекрасною. У меня есть Лейф, я справилась с течкой и внутри меня рос наш ребенок. Еще вчера я не имела ничего, а сегодня у меня было все.
Шторм продолжался еще три дня. Это прекрасно подходило мне, потому, что мы были вместе, заперты в лачуге. У нас была еда в виде протеиновых батончиков, дрова, и мы в основном кутались в одеялах и позволяли своему метаболизму перевертышей держать нас в тепле. Когда ночи становились слишком холодными, мы оборачивались в медведей и прижимались друг к другу. Каждый раз, когда Лейф становился медведем, я немного опасалась, что он может уйти, позволив животной стороне опять взять верх. Но он только обнюхивал меня, подталкивал в самый теплый угол шаткой лачуги и сворачивался вокруг меня.
Это выглядело, словно мы на самом деле были парой.
Дни, проведенные в лачуге, конечно, стали моими любимыми. В человеческой форме, мы резвились в постели, часами изучая друг друга и просто разговаривая. Я пыталась рассказать Лейфу обо всем, что он упустил за эти шестнадцать лет, от появления интернета, до политики, которая определяла браки в медвежьем сообществе и рождение детей. Пока мы беседовали, Лейф позаимствовал мой нож и, занимая руки, вырезал маленькие вещицы из дерева. Я наблюдала, в восхищении, за тем как из-под лезвия начал проявляться, оживая, изгиб женского бедра, и я хотела сохранить все фигурки, которые он вырезал. Все они были красивыми. Но Лейф только засмеялся, сказав, что он "заржавел" и кинул их в огонь.
Когда он вышел в шторм облегчиться, мне удалось спасти маленькую деревянную фигурку женщины с ребенком, сидящем на ее бедре, и у меня потеплело на сердце, когда я увидела, что у женщины в носу был пирсинг.
Ни за что я не позволю ему сжечь это.
Мне было грустно, когда на четвертый день идиллии, я проснулась и увидела солнечный свет, проникающий свозь дыру. Это означало, что шторм прошёл, и мы могли покинуть наше уютное гнездышко.
– Мне даже грустно увидеть солнце, – сказала я Лейфу из-под спального места, мои руки гладили его теплую, восхитительную кожу.
Он широко улыбнулся мне и поцеловал в губы.
– Зато это значит, что мы можем половить рыбу. Неужели тебе не хочется поесть чего-нибудь кроме протеиновых батончиков?
Я поморщилась, задумавшись. Рыба не казалась особо привлекательной, но мой запас протеиновых батончиков существенно уменьшился.
– Пожалуй хочется.
Лейф подарил мне еще один, продолжительный поцелуй перед тем, как облачиться в свою лоскутную одежду. Не могу сказать, что мне было неприятно это видеть. Ему было бы намного проще ловить рыбу обратившись в свою звериную форму, но ради меня он остался человеком. Это демонстрировало, что он старается, что не хочет оставаться тем, кем был на протяжении долгого времени – бездумным животным.
Еще Лейф был очень защищающим по отношению ко мне. Я – непривычна к холоду и снегу, аргументировал он. Не то, что он. Поэтому мне полагалось оставаться внутри, поддерживать огонь и натопить снега для питьевой воды, пока он наловит нам рыбы. То, что обо мне заботились и души во мне не чаяли – было для меня в новинку, и я пыталась протестовать, но тогда Лейф заметил, что лучше знаком с островом, я была вынуждена согласиться с ним.
Хотя, предположила, что завтра мы пойдем рыбачить вместе. Все казалось лучше, когда на моей стороне был Лейф. Я улыбнулась своим мыслям и сунула одну из последних коряг в огонь, чтобы подпитать пламя, и как только я это сделала, то уловила какой-то новый запах, и тут же Лейф ворвался в лачугу, с озадаченным выражение лица.
– Здесь кто-то есть, – сказал он. – Вер-медведи.
Я подняла нос и принюхалась.
– Я чую отца… и Миккеля.
И Йоккима, я испытала отвращение от мысли о нем. Если мой отец приехал за мной, он привез с собой Йиккима "на всякий случай", если я все еще в течке. Маленькая часть моей души содрогнулась от мысли о жирном старом Йоккиме пытающийся овладеть мной. Я повернулась к Лейфу, посмотрела на него, пытаясь скрыть тяжесть на душе.
– Миккель вернулся рано.
Лейф поднял одну из тяжелых веток, перехватив ее наподобие оружия. Его зубы обнажились в защитном оскале.
– Я прогоню их. Я не хочу, чтобы они забирали тебя от меня.
– Что? Нет, – сказала я, потянув его за рукав. – Ты ошибаешься. Они приехали, чтобы вернуть нас. Тебя и меня. – Мои руки успокаивающе гладили его плечи. – Все хорошо.
Мне не понравилось дикое выражение, опять появившееся в его глазах, но я ничего не могла с этим поделать. В конечном счете, Лейф должен привыкнуть к большему количеству людей вокруг него, если мы собирались вернуться в медвежий клан вместе… хотя в тот момент, я не была уверена, что он настроен на это.
Неуверенность возникла, когда запах других стал сильнее и я придвинулась к Лейфу, обрадованная тому, что его руки окружили меня и притянули ближе.
– Ты ведь возвращаешься со мной, да?
Его руки погладили мои толстые косы, взгляд изучал мое лицо:
– Я не покину тебя.
Я выдохнула с облегчением и обняла его крепче, именно в тот момент дверь в лачугу открылась.
Первым внутрь вошел Миккель, извинения были написаны на его лице. Из-за шторма, он был закутан в гору теплой одежды, пытливый взгляд был устремлен ко мне. Я увидела, как затрепетали его ноздри, без сомнения учуяв наш густой запах – и остаточный аромат течки – в таком маленьком помещении.
– Хорошо, что ты здесь. Вы оба. Все… в порядке?
Я молча подняла большой палец кверху.
– Мой отец?
– Где-то на пару минут отстаёт от меня, с Йоккимом. – Миккель скривился и потер челюсть. – Мне жаль, Нико. Я старался, реально старался. Но я не мог отказать им, когда они сказали, что собираются за тобой. Они заставили меня сказать, где ты.
– Все нормально, – сказала я тихо, по-прежнему цепляясь за своего супруга. – Все обернулось замечательно.
– Я это вижу, – произнес Миккель и его взгляд пробежался по Лейфу. – Ты нашла его, в конечном итоге. Слушай, мне кажется я должен сказать тебе…
– Дочь, – раздался в отдалении рев моего отца. – Дочь, выйди сюда!
Я вздрогнула, отстраняясь из рук Лейфа.
– Это меня.
К моему удивлению, он положил руки мне на талию.
– Мы выйдем к нему вместе.
Я посмотрела на него с благодарностью и предложила свою руку. Он взял ее, и мы направились к выходу из лачуги. Миккель следовал за нами, с несчастным выражением лица.
Мой отец стоял в отдалении, по колено в снегу. За ним стоял Йокким, оба мужчины были тепло одеты. Они смотрели с хмурыми лицами, оценивая меня. Я догадалась, что они стояли так далеко потому, что беспокоились, что я могла быть в течке, но это не объясняло почему Миккель зашел внутрь.
Рука Лейфа напряглась в моей.
Я подняла свободную руку и прикрыла глаза от солнца, ослепительно отсвечивающего на снегу.
– Привет, Отец. Ты проделал долгий путь, чтобы найти меня.
– Да,- гневно ответил мой отец. – Я очень недоволен тобой. Подойди сюда. – Когда мы оба с Лейфом шагнули вперед, он поднял руку. – Только моя дочь.
Я нахмурилась и оглянулась на Лейфа. Он был небрит этим утром, и волосы его были всклокочены от сна, но все равно он выглядел намного лучше, чем раньше. Он больше не был похож на дикаря. Одежда была нелепой, но это ведь только одежда. Почему мой отец так холодно относился к нему?
– Отец, Лейф теперь мой супруг.
– Нет, – сказал коротко мой отец, – Не супруг.
Я услышала несчастный вздох Миккеля позади меня.
– Я пытался тебе сказать, – пробормотал он тихо.
Мой желудок свело от беспокойства.