Анечка выглянула в коридор, заглядывая в противоположную открытую дверь. Безопасник, развалившись в кресле, курил прямо в кабинете. Увидев выглядывающую Анечку, он ей подмигнул.
– Ой, Дмитрий Александрович, с вами всё в порядке?
– А что со мной может быть не в порядке?
– Да вон Данька наш тортом траванулся, а вы же его вместе ели.
Безопасник, пробурчав что-то себе под нос, встал из-за своего стола и направился к ним в кабинет.
– Кафель в туалете меньше лизать надо.
– Я не лизал! Я лбом просто прислонился. Он холодный, а у меня голова болит! – Данька даже с места своего соскочил.
От стыда щёки из бледных стали пунцовыми, а голос сорвался на какой-то писк. Девчонки захихикали.
– Данечка, иди, деточка, в медпункт. Наташа тебе что-нибудь даст. – От слов начальницы Данька покраснел ещё больше.
– Да, деточка, сходи в медпункт и зайди заодно на фабрику мороженого. Я туда позвоню, скажу, чтобы тебе его приготовили. Хотите, девчата, мороженого? – Дмитрий Александрович улыбался женскому коллективу в тридцать два зуба.
На Хладокомбинате делали мороженое, но за пределы проходной выносить его было нельзя. А их офис как раз был за пределами. Да и на самой территории работяги, конечно, ели лакомство, но так, чтобы начальству и охране не попадаться на глаза. Но безопасник да и остальное высокое начальство под этот запрет не попадали, и мороженое в их кабинеты доставлялось коробками. Свежее, только с контейнера. Он часто баловал конторских девчонок, принося им разные сорта на пробу. Да и сам любил полакомиться. Они с директором и главным инженером закусывали мороженым коньяк. Чистое извращение, но им нравилось.
– А меня с ним на проходной не задержат?
Дмитрий посмотрел на Даньку как на дурака.
– Деточка, я предупрежу вахтёров.
– Я не деточка. Меня Данил Артамонович зовут, если вы забыли.
– Ну, до Артамоновича дорасти сначала. И кто твоему папаше имя только придумал? Ужас!
– Дмитрий Александрович, ну как вам не стыдно? – вступилась за красного Даньку Зинаида Макаровна.
Поймав на себе насмешливый взгляд безопасника, Данил предпочёл ретироваться от дальнейшего обсуждения его отчества. Он на слабых ногах поплёлся в медпункт к медичке Наталье, за таблеткой от страха.
* * *
Интересно бы посмотреть, как этот пассивный гомосексуалист ест эскимо на палочке. Я, как гомосексуалист активный, мигом представил Даньку, сосущего мороженое. Облизывающего его языком, обсасывающего губами. Так, блин, пора в Интернет. Где там педрила, предлагавший всем отсосать? Нет, с рабочего компа в интернет нельзя, а свой ноут я сегодня оставил дома. Чёрт, вечером обязательно залезу на форум. Сто лет туда не выходил. Надо Маньку из дома на вечер устранить. А ещё лучше на всю ночь. Или нет, на все выходные. О, идея. Так, сейчас всё устроим. Телефон, телефон, телефончик.
– Машут, солнце, не хочешь отдохнуть на выходных в нашем доме отдыха? Заезд в пятницу вечером, то есть сегодня. Можешь подруг с собой прихватить, там домики на шестерых. Только я с вами поехать не смогу, у меня дела в городе. Ну, солнце, не дуйся. Отдохнёшь от меня, оторвёшься с девчонками. Давай, обзванивай подружек. Там, знаешь, как здорово! Ресторан есть, сауна, расположено всё на берегу реки. Не покупаешься уже, конечно, но красотища! Тренажёрка, всякие фито-бочки, массажи, оздоровительные процедуры. Много чего хорошего, разберётесь на месте. В субботу в ресторане дискотека. Народу дофига всегда. Давай, расслабься, пока я разрешаю. Ну, и славненько, заедешь ко мне на работу за путёвками.
Одно дело сделал. Ну вот, какого-нибудь педика я всё-таки трахну за выходные и за щеку суну.
ГЛАВА 3.
_____________________________________________________________________________
Манька приехала ко мне на работу во всей красе. Тёлка она, конечно – высший класс. Грудь выпрыгивает из тесного лифчика, при этом даже при ходьбе не колышется, настолько упругая и литая. Талия тонкая, бёдра крутые, ножки точёные. А задница, как яблочко наливное, у мужиков руки так и тянутся шлёпнуть. На её тыл-то я и повёлся. Фейсик у Маньки тоже что надо.
Губки «а-ля мне пять лет, и я дуюсь», глазки – «а что я такого сказала?» Носик – «фи, плевала я на вас с высокой колокольни». В общем, наивность, невинность и стервозность в одном лице. Отдав путёвки, я решил проводить её до машины, поздороваться с девчатами, которые ждали в ней. Подружки у Машки – девчонки хорошие. На меня смотрят с обожанием и щенячьим восторгом. Машенсии завидуют со страшной силой, но вида стараются не подать. А так как я ещё и не реагирую на их намёки: вздохи, ахи, подмигивания и выставление всех их женских прелестей – они считают, что я от Машки без ума. Что таких мужиков нынче не бывает – влюблённых и верных.
Выйдя в коридор офиса, приобнимая сожительницу за талию, я уговаривал её не дуться и повеселиться от души. Специально притормозил у открытых дверей противоположного кабинета.
Маркетологи с нескрываемым интересом разглядывали мою спутницу. Она же ревностно зыркала на них. Тут, как чёрт из табакерки выскочил из своего кабинета наш генерал. Он Машку каким-то нюхом чуял. Я не раз ловил его взгляды при совместных нередких мероприятиях и корпоративах на различных частях тела моей пассии. Ну, неровно он к ней дышал неровно, причём в прямом и переносном смысле. Вот и сейчас пыхтит как паровоз и, ни сколько не стесняясь меня, пялится на Манькины сиськи. А мне что, мне пофиг. Пусть пялится, мне не жалко.
Генерал у нас – царь и бог. Когда Союз развалился, он быстренько прибрал к рукам тогда убыточный Хладокомбинат. Люди сидели по несколько месяцев без зарплаты, им было не до мороженого. Магазины пустовали, мыло и водка по талонам. Мясо в очередь. Государство пополнять запасы Хладокомбината не спешило. Заводы и фабрики вдруг обзавелись акциями, и их директора быстренько прибирали государственные предприятия к рукам. Вот и наш директор скупил у работяг их акции и ваучеры за бесценок и стал полным хозяином единственного в городе хладокомбината. Правда, надо отдать ему должное, он заменил на фабрике устаревшие совдеповские линии на новую голландскую технологию. Полностью переоборудовал цеха по производству мороженного и сырков. Сами холодильные установки по хранению продуктов тоже потерпели полнейшую реконструкцию. Раньше в районе Хладокомбината и за его пределами был стойкий запах аммиака. А на самой территории иногда глаза от него резало и горло неприятно першило. Сейчас его не ощущалось совсем. За несколько лет, что шагала перестройка, наш генерал наладил целую сеть магазинов и оптовых баз. Когда Россия подсела на «американские окорочка», Хладокомбинат был монополистом поставки их в город.
Из-за границы шли фуры с продуктами напрямую. Сыр, масло из Голландии. Окорочка, куры, шоколад, конфеты, фрукты, консервы, колбасы, вино-водочная продукция – все поставлялось Хладокомбинатом. За городом оборудовали свой свинокомплекс. Обзавелись туристической горной базой. Стали акционерами банка. А за нашим мороженым ехали из Казахстана и Украины. Оно занимало первые места на всяких специальных выставках. Наш генерал якшался со многими столичными высшими политиками, а губернатор области и мэр нашего города были его собутыльниками и друзьями. Уважаемый, одним словом, человек. Он был жёстким руководителем, не терпимым к пьянству на предприятии, прогулам, безалаберности и хищениям. Но всегда отзывался на просьбу о помощи любого сотрудника, будь тот рабочим, техничкой или бухгалтером. Предоставлял детям своих рабочих путёвки в оздоровительные лагеря, устраивал детские праздники и экскурсии по фабрике мороженого. В общем, был нормальным мужиком, за что я его уважал.
На территории Хладокомбината была собственная сауна, в ней мы частенько собирались руководящим составом и иногда даже девочек нам привозили. Делалась это, конечно, уже поздно ночью, и знала об этом только охрана, которая молчала в тряпочку. Сергей Валерьевич был охоч до женского тела. Лет ему было чуть за пятьдесят, но выглядел он намного моложе. Тренажёры, лыжные прогулки, бассейн – это он любил. Ещё играл в футбол и нас подпрягал. У нас даже соревнования проходили между руководящими составами футбольных команд разных предприятий. Ну, не одни мы, оказывается, такие в городе дебилы, гоняющие в футбол. В нашей команде самым сильным игрокам были главный механик, начальник гаража и начальник котельной. На воротах обычно стоял начальник компрессорной. Я и Валерьевич были в полузащите. В общем, заразил наш генерал всех футболом. Особенно молодёжь.
Те прямо хвостиком бегали за ним, напрашиваясь в команду. Он же брал их в запасные и болельщиками. Болеть, кстати, за нас ходили чуть ли не все мужики с Холодильника. От офисных работников до кочегаров. Вот такой наш генеральный. Сам шебутной и всех такими вокруг себя делал.
А теперь вот стоит и без зазрения совести пялится на титьки моей тёлки, при этом изображая, что выскочил поговорить со мной.
– Саныч, ты кредитников проверил? Из банка звонили, ждут твоё добро.
– Проверил. К концу рабочего дня отвезу документы. Сергей Валерьевич, мне к тебе в кабинет зайти?
– Не. Это я увидел твою прекрасную половину, вышел поздороваться. А ты думал, к тебе, что ли, я выскочил? Хм, возомнил. Губу сверни.
– Эй, слюни к Машке в декольте не пускай, - одёрнул я зарвавшегося генерала. Он засмеялся.
– Эх, отобью когда-нибудь я твою жинку.
Маша на всё это мило улыбалась и хлопала ресничками. Она не первый раз слушала весь этот бред между нами. Кокетливо строила Валерьевичу глазки и стреляла взглядами в мою сторону, проверяя реакцию на ревность.
– Сергей Валерьевич, у вас жена дома и семеро по лавкам. Я за вас не пойду, – отшутилась моя Машутка.
- Ради такой красавицы всех брошу. Уедем с тобой на необитаемый остров, – басил ей в ответ генерал, нисколько не заботясь, что шутки его слышит весь офис.
– Ладно, иди уже. В следующий раз с девчонками поздороваюсь. Привет им передавай. Всё, давай поцелую, до воскресенья. Как приедете на место, позвони. – Я чмокнул Маньку и легонько подтолкнул к выходу.
Директор провожал её плотоядным взглядом и причмокивал губами.
– Ну, блин, Саныч, урвал же такую ягодку. Куда это ты её спроваживаешь?
– На базу нашу. Путёвки оформил на выходные, пусть оторвётся с девчонками.
– Одну отпускаешь? Не боишься?
– А чего бояться? Чай, не дура, понимает – шаг вправо, шаг влево, расстрел на месте. Мне же доложат все. С кем, что, как…
– Это точно. Нашим только дай повод. Сразу всё подметят и выложат. А сам что делать в выходные собрался? Колись давай. Одной ягодки мало, пойдёшь ещё собирать?
– Сергей Валерьевич, ну, что же так плохо-то обо мне? Буду домашними делами заниматься.
– Ты – домашними?! Ой, не смеши мою лысину.
– Облысей сначала.
Так, перекидываясь с директором шуточками, мы зашли ко мне в кабинет. Он по-хозяйски плюхнулся в моё кресло. Оно ему нравилось. Давно у меня его всякими намёками выманивал, да я делал вид, что намёков не понимаю, а забрать в наглую он его не мог. Я его за свою наличность покупал. На вопрос: «Где купил?» – отвечал, что там уже нет.
Я пристроился на маленьком диванчике, стоящем в углу. Не успели мы закурить, как в дверь постучали. На моё: «Войдите» – зашёл практикант, держа перед собой коробку с мороженым. Увидев директора за моим столом и в моем кресле, он растерялся, не зная, к кому обращаться и что делать с мороженым. Я ему на помощь не спешил, наслаждаясь его глупым видом. Наконец, поздоровавшись с директором, он повернулся ко мне.
– Дмитрий Александрович, вот, я принёс. Ну, то, что вы просили.
– Молодец. Ставь на стол.
Он, поставив коробку на стол, развернулся уже к двери.
– Данил Артамонович, задержитесь на минуту. – От моего резкого оклика у него, наверное, нервный тик начался. Он как-то ручками стал подёргивать. Сожмёт кулачки, разожмёт. Сожмёт, разожмёт.
– Что-то ещё?
Я, молча подходя к столу, выудил из коробки четыре брикета, а на остальное кивнул.
– Забирай, ешьте с девчатами.
Он, взяв коробку, проблеял: «До свидания, Сергей Валерьевич» – балдеющему над этой картиной генералу и медленно пошёл к двери. Ноги мальчика явно плохо слушались. Я даже не заметил, как рядом со мной оказался Валерьич. Его тихий голос, чуть ли не в самое ухо, заставил меня вздрогнуть.
– Саныч, ты чего пялишься на задницу парня?
– Я? С чего ты это взял? – Вот блин глазастый. Неужели я так явно пялюсь?
– Да у тебя слюни чуть на его булки не закапали. Ты у меня что, поголубел?
– Типун тебе на язык. С чего это вдруг? Ну, задница просто красивая, как у тёлки.
– Не пизди. Обыкновенная у него задница. Эх, такого бойца теряем.
– Это ты о чём?
– Не о чём, а о ком. О тебе я, о тебе.
– С чего это вы меня теряете? Валерьевич, не гони.
– В Москве чуть ли не все верхушки на голубизне помешались. Как сауна, так девочки с пидорами вперемешку. И ты туда же? Тоже попробовать захотел?
– А ты пробовал?
– Я что, свой хер на помойке нашёл, всяким пидорам присовывать?