Коллинз быстро собрался — хоть и трещит голова, прямо разламывается, но на занятия опаздывать не следует — и попытался незаметно выскользнуть за дверь, пока хозяин квартиры ушлепал в ванную.
— Не опаздывай! Фаина этого не терпит! — донеслось ему вслед…
Не давая собачке остановиться ни на секунду, главное не дать присесть, она не кобелек, лапку не задирает, тот и на ходу может, а этой обязательно присесть надо, Коллинз бегом промчался с ней по парадной лестнице мимо изумленного консьержа, которому он на бегу кинул ключ от незапертой квартиры, да, кто туда полезет, и со вздохом облегчения выскочил на улицу. Но радость его была преждевременной. Фаина с громким лаем кинулась за голубями, вырвав поводок из рук Коллинза. Те, никому не мешая, а спаниелихе уж тем более, пили воду из лужицы. Птицы, хлопая крыльями, взлетели, чтобы тут же приземлиться у другой. Фаина восприняла это за игру и стала носиться за голубями от одной лужи до другой, становясь с каждой секундой все мокрее и грязнее.
Когда Коллинзу удалось ее поймать, ни о какой прогулке на площадке не могло быть и речи, собаку срочно требовалось доставить домой и тщательно вымыть.
Идти по парадной лестнице им не разрешили — консьерж встал у них на пути, приготовившись насмерть отстаивать чистоту парадной лестницы. Пришлось обходить здание, чтобы подняться в квартиру по черной лестнице, оставляя на пути следования потоки воды и комья грязи.
И опять Коллинзу пришлось после приведения Фаины в порядок еще и подработать уборщиком, приводя в надлежащий вид и лестницу, и площадку перед квартирой, а потом еще и домработником, убирая ванную, где он мыл Фаину, и холл, через который вел ее. Теперь он не считал, что плата за выгул собаки несколько высоковата, а самый раз.
Раздетого до трусов и со шваброй в руках его и застал Мартин, вернувшийся с работы. И предложил снова расслабиться. Коллинз хоть и был на него зол за вчерашнее, но на Фаину он был сердит гораздо сильнее, поэтому и согласился, только предложил не злоупотреблять крепкими горячительными напитками, а ограничиться легким вином.
Хорошее вино в баре мадам Лежер тоже нашлось, и изысканный сыр в холодильнике обнаружился. И парни, прихватив пару бокалов, расположилась с бутылкой вина перед телевизором в холле, включив какую-то ненавязчивую передачу.
— Узнаю, кто матушке Фаину подарил, придушу, — пьяно вещал Мартин после третьей бутылки вина, расслабляться, так по-настоящему. — Так прямо и пойду на преступление. Я из-за этой сучки домой стал приходить как можно позже. И нервно вздрагиваю всякий раз, когда раздается собачий лай.
— Я, похоже, тоже скоро буду нежно «любить» собак, — признался ему Коллинз.
— А давай, ты все же меня будешь любить, — предложил Мартин и потащил Коллинза за собой в спальню.
«Нет, минет я не люблю, — рассуждал Коллинз. — Что за удовольствие засовывать себе в рот член и насасывать его. Нет, никакого удовольствия».
Он лежал на спине, раскинув руки, и позволял Мартину делать с собой все, что тому захочется — сил сопротивляться у него не было. Сначала отняла вредная псина, а остатки растворились в вине.
«А потом сдерживать себя, когда надо засадить по самые гланды, чтобы партнер не задохнулся».
— Нет, минет я не люблю, — произнес Коллинз вслух, когда перестал стонать и конвульсивно содрогаться в оргазме.
— Я тебе сделал плохо? — испугался Мартин.
— Хорошо, — ответил тот. — Но тебе я делать не стану. И не проси.
— И не надо, — добродушно согласился Мартин. — У тебя и руками получается неплохо. И еще кое-чем.
— Чем это? — насупился Коллинз, принимая из рук Мартина еще один бокал с вином.
— Скоро узнаешь, — улыбнулся тот довольно…
А утром был опять грозный окрик «подъем» и просьба не опаздывать на прогулку с Фаиной.
С третьей попытки наученному горьким опытом Коллинзу, наконец-то, удалось довести собаку до площадки. Вот только почему-то бегать она там не захотела, и как только Коллинз снял с нее поводок, она перемахнула через низкий заборчик и радостно помчалась куда глядели ее карие глаза.
Ни Коллинзу, ни кому-либо еще из случайных прохожих так и не удалось поймать Фаину. И вконец обессиленный беготней за собакой, когда она пропала и даже ее жизнерадостный лай не доносился до ушей парня, он вернулся в дом, чтобы покаяться, попросить отставку, разорвать договор, обговорить сумму неустойки, ну и так далее.
Дома его дожидался Мартин.
— Пить больше не буду, — заявил с порога Коллинз.
— А у меня сегодня исключительно минералка для поправления здоровья, ведь много жидкости потерял, гоняясь за псиной.
— Много потерял, — согласился тот с Мартином.
Коллинз устало плюхнулся на диван в холле и чуть не плача поведал, как сегодня поиздевалась над ним Фаина, как она отбегала от него, дожидалась, пока он приблизится, а потом снова убегала, пока не удрала совсем, вымотав его напрочь. Теперь он прекрасно понимал, что плата, что ему положили за выгул собаки, ничтожно мала, и совершенно не стоит его потраченных сил и нервов. Он также понял, почему сын мадам Лежер выгуливает Фаину только по утрам, кстати, надо спросить, как ему это удается не опаздывать еще при этом и на работу. А домработница благоразумно вообще отказалась от дополнительного заработка, честь и хвала ее уму. И стало примерно ясно, как тот неизвестный мужчина, следящий за Фаиной по вечерам, сломал ногу. Может, он вообще сделал это специально.
Осталось придумать, где заработать денег на уплату неустойки и за пропажу собаки. Можно, конечно, потянуть время, пока суд да дело, он окончит университет, начнет зарабатывать, вот тогда все и компенсирует.
— Была бы водка, напился, — мрачно изрек Коллинз.
Но тут за дверью раздался радостный собачий лай.
Лицо у парня мгновенно преобразилось. Он кинулся на площадку.
— Фаиночка!
Коллинз подхватил радостно виляющую обрубком хвоста собаку на руки и потащил в ванную, чтобы вымыть ее напоследок. Завтра он не придет ни за какие деньги.
— Все! Я ухожу, — торжественно заявил Коллинз, стоя в дверях.
— Нет, — истошно завопил Мартин и, встав на колени, пополз к нему, — не бросай меня один на один с этим монстром. Я тебе заплачу вдвое, нет, втрое больше, чем положила матушка. Буду ужин готовить, я хорошо готовлю. А если ты с ней еще и по утрам гулять будешь, то и завтраком кормить стану.
Мартин остановился в нескольких шагах от Коллинза, который обдумывал предложение.
— Ну, и само собой минет по ночам. Ну, а если он тебе не очень нравится, то можем придумать что-нибудь другое. Не уходи. А? — попросил он жалобно.
— Ну, если что-нибудь другое, — Коллинз задумчиво потер подбородок. — То, пожалуй, я соглашусь. Да и плата за утренние прогулки по отдельному тарифу.
========== Часть 2 ==========
Коллинз внимательно посмотрел на высветившийся незнакомый номер на экране его телефона.
— Алле, — произнес он, даже не представляя, чей голос может услышать.
— Коллинз, дорогой…
Парень облегченно вздохнул: звонила прежняя его «работодательница» — мадам Лежер. Интересно, что ей на этот раз надо? Опять с собачкой погулять? Так вроде бы мужчина поправился, который постоянно выгуливал Фаину. Или опять с ним что-то случилось? Но вроде бы Фаина вняла голосу разума и перестала творить безобразия — гадить, убегать, развевая уши по ветру, гонять голубей? Он пообещал ее сдать на дрессировку и даже сводил на площадку, чтобы показать, как там с непослушными животными обращаются. После этого Фаина стала вполне благоразумной собакой. Коллинз на нее нарадоваться не мог, да и Мартин перестал жаловаться.
— Ты не смог бы подойти ко мне? — продолжала «петь» в трубку женщина. — У меня к тебе деловое предложение.
Коллинз пожал плечами, хотя его собеседница этого не видела. Подойти можно. Отчего же не подойти? А вот согласится ли он на деловое предложение мадам Лежер, вопрос совершенно другой…
Фаина радостно залаяла, когда Коллинз заглянул к ней в комнату, и даже попыталась запрыгнуть к нему на руки. И только строгий взгляд мадам Лежер не позволил ей этого сделать.
Парень присел в холле на знакомый до боли диванчик, а женщина, как и в первый раз в коротком парчовом халатике присела в кресле напротив, выставив на обозрение красивые стройные ноги.
— Тут такая ситуация, — мадам вдруг занервничала, стала поправлять халатик, отводить глаза в сторону. — Мартин уехал, его не будет еще целый месяц. Мне тоже надо ненадолго отбыть.
Про Мартина она могла бы и не говорить, Коллинз и без нее знал, что тот в отъезде. Его направили от фирмы на какое-то повышение квалификации.
— Понимаете… — мадам Лежер все никак не могла высказать свое «деловое предложение». — Тут такая ситуация… Одним словом, пока Мартина не было дома, мне подарили кота.
Ну, подарили котенка, что в этом плохого.
— Мартин бы не позволил взять это животное в дом, — продолжила женщина.
— У него аллергия? — осторожно поинтересовался Коллинз.
— Да, нет, — отмахнулась мадам Лежер. — Просто я постоянно бываю в разъездах по роду деятельности. А он за моими животными не очень-то хочет ухаживать.
Она помолчала. Перекинула ногу на ногу, поправила халатик.
— С одной стороны он прав, а с другой… Я всю жизнь мечтала о кошках и собаках. И вот теперь, когда я могу себе позволить их держать, мне все время надо куда-то ехать.
Коллинз все никак не мог понять, куда клонит мадам Лежер. Ну, понятно, ей подарили котенка…
И тут он увидел это нечто, свободно разгуливающее по дому. Пепельного цвета огромный комок шерсти приблизился к Коллинзу и, запрыгнув на диван, нагло улегся на его джинсы. Он, конечно, мог скинуть на пол наглого котяру, но исключительно из уважения к его хозяйке не стал этого делать.
— Шалли, мальчик мой, — мадам Лежер протянула к коту руки.
Тот привстал на коленях у Коллинза, вцепился своими когтями в джинсы, попытался выгнуться. Только это у него не получилось — кушать надо меньше, тогда и гибкость вернется.
— Вы видите, — жалобно произнесла женщина. — Котика надо купать каждый день, расчесывать, чтобы шерсть была гладкой и шелковистой. Иначе она сваляется, а мой Шалли потеряет свое очарование. А еще надо по утрам и вечерам убирать за ним и кормить его.
— Я надеюсь, готовить ему не надо? — спросил Коллинз.
— Нет, не надо, — улыбнулась мадам Лежер. — Моему лапусечке, ути, пути, — она посюсюкала с котом и поцеловала его, видимо, туда, где должен был находиться его мокрый нос, — повар покушать приготовит.
«В мою задачу входит нацепить на кота слюнявчик и проследить, чтобы тот все съел», — чуть не рассмеялся Коллинз, но сдержался. И только чуточку улыбнулся.
— Сколько? — спросил Коллинз. Он прикинул, что за кота дадут меньше, чем в свое время за Фаину. Но и забот с ним гораздо меньше, чем было с той. Хотя купание…
Он никогда не купал котов, но надеялся, что информация из Интернета позволит легко этому научиться.
Мадам Лежер тут же подсунула Коллинзу договор и конверт с купюрами.
— Я, конечно, все приготовила: и шампунь для кошек на основе лекарственных трав и морских водорослей, и ополаскиватель для шерсти, и губку для мытья мордочки, и стопку полотенец для мытья хвостика, и большое полотенце для вытирания моего лапусечки.
Она снова посюсюкала с котом и чмокнула его в разные места.
— Но не поленитесь, если вдруг что-то закончится приобрести еще. Я в договоре записала адреса магазинов.
Коллинз согласно кивал, тщательно изучая договор. Ему даже в Интернет за информацией лазить не придется — мадам Лежер в договоре довольно подробно описала сей процесс, начиная с того, какая должна быть вода в ванной, и заканчивая, как долго он должен смывать с шерсти кондиционер, как вытереть и расчесать кота.
Но сумма в конце договора Коллинза ошеломила. Зная, что мадам не платит денег просто так, он насторожился. Справился же с Фаиной, что он к коту подхода не найдет? И смело подписал договор…
Проблемы начались сразу.
Кот отказался есть на завтрак то, что приготовил для него повар. Он подошел к миске, понюхал той частью шерстяного комка, где должен быть нос, и, нагло шлепнув по краю миски лапой, опрокинул варево на пол. Потоптался по нему всеми четырьмя лапами, стараясь как можно сильнее испачкался, и с диким мявканьем помчался по дому, оставляя грязные жирные следы.
Коллинзу удалось отловить неблагодарное животное спустя десять минут. Он осмотрел учиненный разгром, но решил, что уборкой заниматься не будет, а просто доплатит из своего гонорара домработнице.
Закинув кота в ванную, чтобы одумался, сам все же решил попробовать, что тому было приготовлено. Супец был просто великолепен, и Коллинз, который, кстати говоря, не успел позавтракать, с удовольствием его умял. Не хочет кот жрать, значит, пусть поголодает до ужина.
Истошные вопли из ванной никак не действовали на Коллинза. Ему еще предстояло отмывать кошачьи лапы от остатка завтрака, так что пусть поорет, хоть заорется. Хорошо, что с Фаиной уже успели погулять и вымыть ее, а то пришлось бы поторопиться. А Коллинз любил все делать основательно.
Вот и сейчас он основательно подкрепился, чтобы бороться с пепельным персом.
Мыться кот отказался — он растопырил все четыре лапы и никак не желал лезть в воду, любовно налитую в ванну. Коллинз даже подогнал температуру до той, какая была указана в договоре.
— Ах ты, дрянь, — выругался Коллинз, включая душ и пытаясь помыть лапы уже не в ванной. Но тот царапался, орал и вырывался. Тогда парень запихал кота просто под струю воды, плеснув на него шампуня. Кот заорал истошней и будь он более худым, наверное, вывернулся бы из рук Коллинза.
А вот с ополаскивателем вышла промашка — коту удалось вырваться, и возвращаться под струю воды он не желал категорически, носясь по ванной, снося все на своем пути и оставляя пенные лужи.
Коллинзу все же удалось его поймать, недолго думая, он запихнув вопящее животное в унитаз, закрыл крышку и, усевшись сверху на нее, нажал на слив.
— Сколько раз там положено сполоснуть кота? Три? — Коллинз нажал второй раз на слив, а потом и третий, и только после этого, схватив полотенце, позволил почти охрипшему от воплей животному выпрыгнуть из унитаза прямо в большое пушистое полотенце ему в руки…
Убраться в ванной Коллинзу все же пришлось. Он бы не стал, оставив уборку домработнице. Но Фаина, которая тоже пользовалась этой же ванной, сподвигла его на вытирание воды с кафельного пола, и наведение там порядка.
— Ну, что там у нас?
Коллинз заглянул в комнату больше похожую на кладовку, куда он закинул мокрого кота вместе с полотенцем.
— Вытерся? — спросил он ехидно у животного.
Тот свирепо на него глянул, продолжив вылизывать мокрую шерсть.
— Нам еще причесаться положено, — предупредил его Коллинз и помахал расческой. Кот издал странный звук, похожий то ли на мяуканье, то ли на предупреждение, что он будет мстить.
Только парень не стал испытывать судьбу и терпение кота, решив, что причешет его после вечернего купания, и открыл дверь, выпуская животное из комнаты.
— Фаиночка, — Коллинз решил пожаловаться собаке на зловредного кота, у которого даже отдельной комнаты не было, и он бродит по дому, где ему захочется. Парень уселся на пол, позволив Фаине облизать его снизу доверху, радостно виляя обрубком хвоста. Что ни говори, а собачка у мадам Лежер ласковая и умненькая, по сравнению с котом совершенно не зловредная.
К вечернему моциону Коллинз вооружился по полной. Нижнюю часть его тела защищали штаны из «чертовой кожи», наверх он надел такую же куртку, на руки — мотоциклетные перчатки, «краги». Лицо прикрыл хоккейной маской. Гонорар, выплаченный авансом мадам Лежер, вполне позволял прикупить «специальное снаряжение», не нанося ощутимую брешь в бюджете. Теперь можно было совершенно не опасаться, что озверевший кот его расцарапает. Все же он, не собака, и его когти пострашнее будут.
— Кис, кис, — позвал кота Коллинз. Он еще не решил, что сначала будет делать, кормить его или купать. Решил начать все же с первого. А вдруг тот снова откажется от еды, как утром, и попытается ее разнести на лапах по дому? Но теперь с ним, Коллинзом, этот фокус не пройдет. И кормить кота в хозяйской кухне он больше не станет, для этого вполне подойдет кладовка. Наследит там, ну и что? И так сойдет.