— Вообще-то, я записался на прием в пятницу, в клинику Лос-Анджелеса для проведения повторных тестов. И я очень надеюсь, что малыш мой.
— Этот новый доктор сообщит тебе уже известную для меня новость. У тебя могут быть дети. Я ни разу не сомневаюсь в том, что ты станешь невероятным отцом, и я никогда не отниму у тебя твоего ребенка. Он или она – наполовину твой. Он будет знать, кто его отец. Но остальное дерьмо не имеет значения. Для «нас» твоего внезапного признания, и «я тебя люблю» слишком мало. Слишком поздно. Прощай, Люк.
***
Следующий день после Дня Благодарения.
Люк уставился в окно на серое небо, находясь в Техасе — на родине ветров. Он полагал, что у него были причины быть благодарным. Невозможное чувство, когда он был ко всему безразличен, ужасная пустота внутри... пустота, которая могла быть заполнена только его женой.
Но Алисса не разговаривала с ним. Совсем.
Он покинул их дом в Лафайетте после последнего разговора, чтобы дать ей свободное пространство и время. В следующие двенадцать часов она поменяла все замки в доме и ресторане, также как свои домашний и сотовый номера. А в последующую ночь он ждал, притаившись рядом с «Bonheur», пытаясь перехватить ее и проводить домой. Урвать хоть несколько минут с ней наедине, чтобы снова объяснить, как он любит ее, и как сожалеет о случившемся. Вместо этого, Тайлер провожал его жену до машины и, когда они заметили Люка на парковке, приобнял в защитном жесте. Вышибала оттеснил его достаточно, чтобы Алисса успела сбежать. Ублюдок получал деньги, несмотря на то, что у того был неважный удар справа. Но было уже слишком поздно, чтобы обменяться с женой даже парой слов.
Следующим вечером она позвонила ему из ресторана, чтобы снова попросить Люка ее не беспокоить. Прежде чем он успел сказать своей жене о том, как ему жаль и как он любит ее, Алисса повесила трубку. Это было давно, восемь дней назад. За неделю до этого Люк вернулся в Лос-Анджелес и закончил запись шоу, действуя на автопилоте. Он и понятия не имел о том, какими вышли те эпизоды. Без сомнения, его попросят их переснять. А вчера он, наверняка, испортил Дику и Кимбер День Благодарения. У них было так много всего, за что можно быть благодарными, и они устроили праздник, пригласив к себе всю семью Кимбер. Люк пытался затеряться в толпе, но Хантер следил за ним всезнающим взглядом, затем покачал головой и пробормотал:
— Тупой придурок.
Его младший брат — Логан, был с ним согласен.
— Что-нибудь слышно от Алиссы? — Кимбер подошла к нему, смотря с таким сожалением в глазах, что он не мог на нее сердиться.
Она, наверное, считала, что раз Алисса является его женой, то он, к тому моменту, уже должен был признаться ей в своем «состоянии».
— Нет.
— Мне так...
— Я знаю. — Люк больше не мог слушать ее извинения. Это только напоминало ему о том, как он был неправ, и не могло, ни черта, помочь. Люк прижал руки к глазам, тыльной стороной. — Почему я ничему не научился с первого раза? Дик не только мой кузен, но и лучший друг. Я тоже скрывал от него правду. Это чуть не стоило нам дружбы. И я до сих пор, блять, ничему не научился. Я так хотел ее и этого ребенка... — Он вздохнул. — И где я только учился манерам.
— Ты думал, что она тебе лжет… о том, кто отец этого ребенка?
— О, да. И я жалею об этом. Но... черт возьми, минус на минус — не всегда плюс.
— Верно. — Кимбер вздохнула. — И что ты намерен делать? Я еще никогда не видела тебя таким несчастным.
— Осталось еще несколько вещей, способных привести меня в восторг, понимаешь? Я и помыслить не мог, что шоу, которое было моей мечтой год назад, сегодня станет моей реальностью. Это все, для чего я работал, ради чего я часами готовил одно и то же блюдо по десять раз на дню, меняя один единственный ингредиент, чтобы проверить, способен ли улучшить рецепт. Это одна из причин, почему я так гнул спину над собственным имиджем и откладывал наиболее удачные кулинарные книги. Я хотел получить эту возможность, чтобы поделиться с утонченными гурманами своей любовью к сложной южной кухне. (Прим.: имеется ввиду кухня Юга США)
— Я уверена, шоу будет замечательным. Твоя индивидуальность завоюет зрителей. Я просто знаю это.
Он пожал плечами:
— Может быть. Но все дело в том, что я не уверен, что меня это теперь волнует.
Кимбер сжала его ладони:
— Ты просто расстроен. Боже, если бы я только знала заранее, чем все обернется.
— Не вини себя в моем проступке. Если бы я не женился на ней, имея в запасе такой секрет, я бы не попал в эту ситуацию.
— Я знаю, тебе сейчас больно, но ведь остались еще на свете вещи, за которые стоит быть благодарным. Ты снова полюбишь свое шоу, когда эмоции поутихнут. У тебя есть семья и друзья, замечательный дом и огромный талант. И ты здоров.
Здоровье. Люк горько усмехнулся. Когда-то у него было больше, чем это.
— Доктор Кимджин позвонил мне сегодня утром.
В комнату вошел Дик и, встав позади своей жены, привычным движением положил ей на плечо руку:
— Это тот самый доктор, который проверял тебя на прошлой неделе в Лос-Анджелесе?
Люк кивнул. Слова врача все еще звучали в его ушах.
— И?
— По его словам, то, что Алисса от меня забеременела, на практике не является невозможным. Он сказал, что это маловероятно, а не невозможно в принципе. Очевидно, что за прошедшие девять лет, мое тело немного излечилось самостоятельно, и активность семени возросла, увеличив шансы на оплодотворение. Хотя он и был удивлен тем, что у нас получилось зачать ребенка без помощи специальных препаратов или хирургического вмешательства. Но подтвердил мои догадки, что ребенок, вероятнее всего, мой. В действительности я и сам уже в этом уверен.
— Это же круто, мужик! — отозвался Дик. — Просто ВАУ.
— Доктор Кимджин сказал, что, не доведя до меня информацию о том, что я могу излечиться, мой лечащий врач оказал мне медвежью услугу.
— И, если я правильно понимаю, он тебе ничего не сказал? — спросил кузен.
— Ни единого слова. Я чертовски жалею о том, что не проверялся у другого врача.
— Но теперь ты знаешь об этом. — Выражение лица Кимбер смягчилось. — Собираешься рассказать Алиссе?
Люк хмыкнул:
— Как? Она поменяла все замки и телефонные номера. Даже адрес своей электронной почты. Она не хочет со мной говорить, не то что уж видеться. Ее предали самым страшным образом в столь юном возрасте, и она пережила это, поэтому я не удивлен, что моя супруга не хочет иметь ничего общего с человеком, в котором видит предателя.
— Но ты любишь ее, — заспорила Кимбер.
Да, любит. Настолько, что осознает, что никогда не будет цельным без нее. Но его чувства ни черта не изменят.
И тут раздался звонок в дверь, Кимбер вскочила:
— Я открою.
Воспользовавшись ее отсутствием, Дик произнес:
— Мужик, ты должен все исправить. Иди к ней. Чем дольше ты держишься в стороне, тем проще ей убедить себя в том, что она была права и тебе на нее насрать.
Люк резко встал на ноги:
— Какого хрена ты хочешь, чтобы я сделал? Последний раз, когда я был там, мне пришлось практически преследовать Алиссу, чтобы увидеть ее. Я даже не смог поговорить с ней.
Дик почесал затылок:
— А ты пробовал отправлять ей цветы?
Принимая во внимание тот факт, что он послал девушке цветы с вежливой запиской, после первой ночи, которую он провел с ней, предполагая разделить ее с Диком?
— Она воспримет это, как «прощальный поцелуй», а не как романтический жест. Кроме того, я объяснился ей в любви. И я уверен, что она сомневается в ней также же сильно, как в том, что я хочу ее больше, чем ребенка.
— Ты сделал что? — брови Дика взмыли вверх, без слов выражая его шок.
Люк кивнул без колебаний:
— Последние несколько лет я чувствовал, что в моей жизни чего-то не хватает, но не находя ответа, предположил, что это единственная вещь, которую я не смогу испытать — радость отцовства, верно? После звонка доктору Кимджину, я пытался понять, почему не испытал облегчения и не стал счастливее. Все эти годы я провел, считая, что возможность отцовства сделает меня цельным. Это заложено в человеческой природе — желать то, что невозможно получить.
— Но, в итоге ты все-таки понял, что тебе не хватает кого-то важного рядом, того, с кем можно разделить свою жизнь. — Дик не спрашивал, он знал.
— Ага, представляешь, каким непроходимо тупым я был? Отцовство будет замечательным, и я всегда буду любить этого малыша всем своим сердцем. Но его мать я буду любить до самой смерти, и меня просто убивает то, что я не могу увидеть ее хотя бы еще один раз, чтобы сказать, что она все для меня. Человек, которого я искал всю свою жизнь, но просто не знал об этом.
— Люк, кое-кто ждет тебя у двери... — негромко произнесла Кимбер и закусила губу. — Я пыталась сказать им, что ты занят, но... они настаивают на разговоре с тобой.
— Репортер?
Она отвела взгляд в сторону:
— Нет.
Люк чувствовал беспокойство, покидая кухню и направляясь к входной двери. Казалось, преодоление этого небольшого расстояния заняло целую вечность, он боялся того, что ждало его в конце. Если бы это было простой доставкой, Кимбер бы прекрасно справилась сама. Проклятье, она бы встретила его взгляд, когда он посмотрел на нее.
Когда Треверсон добрался до двери, его движения ощутимо замедлились, хотя сердце работало на полную катушку, словно вместо него у Люка был турбодвигатель. Наконец, он распахнул входную дверь и уставился на чисто выбритого мужчину, лет сорока, в деловом костюме. Выражение на лице незнакомца было чем-то средним между деловитостью и мрачностью. Люк сглотнул.
— Вы Люк Треверсон? — спросил мужчина.
Люк смог только кивнуть, не найдя слов.
— Я принес вам кое-какие документы. Подпишите здесь, пожалуйста.
Он протянул Люку дощечку для подписи.
Документы. Зловеще. Он боялся, что знал, о каких документах идет речь. Боже, он даже не мог думать о них, не то, что принять их.
Тряхнув головой, Люк отступил назад:
— Какие документы?
— Я не владею данной информацией, сэр. Моя работа состоит в том, чтобы доставить их.
— Нет.
Люк не хотел знать, что было внутри толстого белого конверта, который был зажат в руке мужчины.
— Сэр, вы должны взять документы.
Люк не мог вернуть контроль над своим дыханием. Его сердце билось, запинаясь. Он потряс головой.
Дик подошел к нему сзади и хлопнул по плечу:
— Подпиши, друг. Мы справимся, что бы это ни было. Я обещаю.
Сможет ли Дик исполнить свое обещание? Люк не был уверен, что он с этим справится.
— Сэр, пожалуйста. — Посыльный вновь протянул в его сторону дощечку для подписи.
— Все в порядке, — прошептал Дик ему на ухо.
Нет, не в порядке. Но от того, что он спрячет голову в песок, проблема не решится. Черт возьми! Онемевшими пальцами, он схватил доску и ручку.
— Подпишите здесь. — Указал мужчина.
Сердце Люка сжалось, когда он оставил свою подпись и принял большой белый конверт. Шестым чувством он понимал, что его жизнь кончена. Он едва мог слышать, как Дик пробормотал что-то вежливое и закрыл дверь. Брат схватил его за локоть и рывком дёрнул вверх:
— Давай вернемся на кухню и присядем.
Люк был слишком ошеломлен, чтобы осознать, что он стоял на коленях. В буквальном смысле. Когда он вновь встал на ноги, Дик повел его обратно к креслу.
Угол конверта порезал его ладонь, и в его кровь, как яд, просочилось чувство потери. Жалость на лице Кимбер была, как стрела в грудь. Они все знали то же, что и он. Люк закрыл глаза, боль разрывала его на куски.
Наконец, он покачнулся в своем кресле. Дик встал рядом с ним:
— Открой.
— Нет. Это может причинить чертовски много боли.
— Это может быть что-то из сети.
Люк потряс головой:
— Сначала они бы связались с моим агентом.
— Может быть, это письменный отчет от доктора Кимджина.
— Он только сегодня утром получил результаты. Кроме того, почему бы не отправить их по факсу?
— Ты все еще должен открыть его, — скрипучий голос Дика резал слух.
— Черт, а ты бы открыл его, если бы был на моем месте? Если бы был уверен, что в конверте конец твоего брака и счастья, ты действительно просто заглянешь в него, как в любую другую потовую доставку?
Дик бросил взгляд на свою жену. Лицо его кузена было наполнено любовью, и Люку было почти больно видеть их такими счастливыми. Он хотел лучшего для них, но если, даже, чертов Дик понял, как много Кимбер значит для него, и он хочет разделить жизнь с ней, то Люк хотел знать, почему, черт возьми, он не понял раньше, что мечтал о том же самом с Алиссой. О том, что хотел всего этого с ней.
— Я, наверное, опрокинул бы бутылку «Джека» для начала, но посмотрел бы в лицо реальности. Люк, которого я знаю, тоже.
Люк усмехнулся, стараясь сдержать слезы страха. Это ему не удалось. Маленькие капли собрались в уголках глаз. Его горло сжалось:
— Я ненавижу «Джек Дэниелс». (Прим.: вид виски, производимый в США)
— Ну, если бы ты чаще бывал здесь, то мы бы держали твое любимое «Каберне Совиньон» под рукой. Либо давай выпьем что есть, либо открывай на трезвую голову.
— Блять. — Люк судорожно вздохнул. — На трезвую голову.
С ужасом в сердце, Люк поддел запечатанный клапан на плотном конверте и разорвал его. Его пальцы дрожали, когда он достал изнутри увесистую пачку документов. Как удар в самое сердце в глаза бросились слова витиеватого шрифта. Крушение его надежд на счастье. Навсегда.
— Что там? — прошептала Кимбер.
Он сглотнул, но его голос остался хриплым и нечетким, когда он прочитал:
— Заявление на расторжение брака.
Глава 19
С усталым вздохом Алисса зашла домой. Она глянула на наручные часы, избегая смотреть на безымянный палец, свободный от обручального кольца, и того, что это означает. Почти час ночи, Люк должен был получить бумаги по аннулированию брака несколько часов назад. Девушка ожидала, что он позвонит в «Bonheur» этим вечером и потребует разговора с ней. Тишина. Или будет дожидаться ее на подъездной дорожке к дому. Никого. Грызя сломанный ноготь, она размышляла, что бы это могло значить. Люк появится на процессе и даст ей развод, сделав вид, будто этого брака никогда и не было?
Алисса надеялась, что именно так все и будет. Вроде. Что ж, это было именно то, чего она должна хотеть. Он обманул ее и, возможно, никогда не заботился о ней так, как она заботилась о нем. Конечно, его «не заботился» всегда заставляло девушку чувствовать себя особенной, но у нее не было совершенно никакой возможности проверить была ли вся эта нежность притворством. И она не хотела слепо верить ему, а потом, в один прекрасный день, проснуться и слишком поздно осознать, что доверилась человеку, который может разрушить ее мир и ударить ножом в сердце.
Как Джошуа.
Рассказать Люку о своем прошлом было своего рода очищением. Несмотря на все сложности, это только сблизило их еще больше. Но тот факт, что она недооценила ситуацию, лишь сильнее убедил ее в том, что нужно закончить все сейчас. Если она останется, то будет влюбляться все больше, а такая ошибка может обернуться катастрофическими последствиями.
Хотя это чертовски больно, но это был лучший выбор. Или, как надеялась девушка, когда-нибудь так и будет. Но сейчас, каждый вздох и шаг давался с трудом. Алисса давно уже не ела нормально, все те крошки, которые ей удавалось проглотить, предназначались ребенку. А сон... он просто не приходил в отсутствие такого горячего и всегда защищающего тела ее мужа рядом. Алисса понимала, что совсем не жалеет свои силы и работает на износ, старается одновременно поднять ресторан, договориться со страховыми агентами и подрядчиками для восстановления «Сексуальных Сирен» ... пытаясь забыть Люка. Но жизнь внутри нее служила постоянным напоминанием о нем. Даже без малыша, она вряд ли когда-нибудь сможет забыть этого мужчину.
Заперев входную дверь, Алисса включила лампу, света от которой хватало, чтобы подняться по лестнице. Каблучки девушки стучали по твердому деревянному покрытию, пока она шла в свою спальню по затемненной прихожей.