— Вы были…
Его голос оборвался.
— Были кем?
— Любовниками…
Зетист в сердцах чертыхнулся:
— Забудь, это не мое собачье дело…
— Ах, вот ты о чем. Да, были. И когда Рив узнал об этом, тут все и началось. Ты ведь знаешь этих аристократов. Девушка, вступающая в связь до брака, считается опозоренной до конца дней. Как бы я хотела родиться в простой семье. Но ведь родителей не выбирают…
— Ты любила его?
— Сначала мне казалось, что да. Но на самом деле… нет.
Она вспомнила про череп.
— А ты кого-нибудь любил?
Зет скривился и с непонятной злостью бросил:
— А сама-то как думаешь?
Увидев, как ее передернуло, он закрыл глаза.
— Извини, я хотел сказать: нет. Просто — нет.
Так чей же тот череп? Почему он его хранит? Едва она собралась об этом спросить, как Зетист ее опередил:
— Так твой брат собирается искать этого лессера?
— Скорее всего, да. Ривендж — он такой… После смерти отца он стал главой семьи. И агрессия из него так и лезет.
— Передай ему, чтобы не дергался. Я сам за тебя отомщу.
Белла твердо посмотрела ему в глаза:
— Нет.
— Да.
— Но я не хочу, чтобы ты это делал.
Она просто не переживет, если при этом его убьют.
— Ничего не могу с собой поделать. — Он скривился. — Господи… да я не могу дышать, пока эта мразь разгуливает где-то рядом. Он должен умереть.
Страх, благодарность и какое-то непонятное теплое чувство сжали ее грудь. Белла наклонилась и поцеловала Зета в губы.
Вампир зашипел и дернулся в сторону. Глаза распахнулись так широко, словно он получил пощечину.
Черт, что же она натворила?
— Извини. Я просто…
— Спокойно. Все в норме.
Зетист откатился в сторону и стал тереть губы. Услышав тяжелый Беллин вздох, спросил:
— В чем дело?
— Я что, такая противная на вкус?
Он опустил руку.
— Нет.
Чертов врун.
— Может быть, принести тебе мочалку?
Белла попыталась вскочить с кровати, но Зет удержал ее за руку.
— Это первый поцелуй в моей жизни. И — такой неожиданный…
Она затаила дыхание. Вот это да-а…
— Ради всего святого, не смотри на меня так.
Зет отпустил ее и снова уставился в потолок.
Его первый поцелуй…
— Зетист?
— Что?
— А можно, я еще раз?
Нависла тишина. Она наклонилась ближе, продираясь сквозь простыни и одеяла.
— Я не буду тебя трогать. Только поцелую. В губы.
«Повернись, — мысленно приказала она. — И посмотри на меня».
И Зет повернулся.
Белла не стала дожидаться приглашения — еще того гляди передумает! — и осторожно прижалась к его губам. Зет не шевелился, но, когда она коснулась его рта языком, судорожно втянул в легкие воздух.
— Зетист?
— Да? — прошептал он.
— Расслабь, пожалуйста, рот.
Осторожно, стараясь его не спугнуть, она приподнялась на руках и придвинулась ближе. Его губы оказались удивительно мягкими, — кроме того места, где был шрам. Чтобы показать, что ее не смущает физическое несовершенство, она возвращалась к нему снова и снова.
А потом это случилось: Зетист поцеловал ее в ответ. Это было легкое движение губ, но оно пронзило ее тело насквозь. Когда он это повторил, Белла легонько застонала и подчинилась его воле.
Боже, как осторожно он исследовал ее рот. Целовал так ласково и нежно, наполняя ароматом яблок и мужского тела. Этой чуть уловимой связи было достаточно, чтобы внутри Беллы все заныло.
Когда, не в силах сдержаться, она лизнула его в ответ, Зет отпрянул.
— Какого черта я творю? Не понимаю.
— Понимаешь. — Белла потянулась к нему. — Отлично понимаешь.
— Но…
Она прервала его поцелуем, и чуть погодя он снова вошел в игру. На этот раз, когда язык Беллы коснулся губ, Зет приоткрыл рот и высунул свой навстречу. Сделав пару медленных кругов, он скользнул глубже, исследуя все внутри.
Она почувствовала, как желание разрастается в нем, наполняя тело жаром и жаждой. И ждала пылких объятий. Но, не дождавшись, оторвалась от губ и заглянула в лицо. Его щеки пылали, глаза блестели. Зет хотел ее, но даже не пытался придвинуться ближе. И вряд ли решится.
— Я хочу тебя потрогать, — сказала Белла.
Но стоило ей протянуть руку, Зетист остановил ее железной хваткой. Было видно, как страх колотится в его напряженном теле. Девушка замерла, терпеливо ожидая, пока он придет в себя.
Захват медленно ослаб.
— Только… поаккуратнее. Не спеши.
— Обещаю.
Белла начала с плеча, осторожно пробежав пальцами по гладкой безволосой коже. Черные глаза подозрительно следили за каждым движением, но она уверенно продвигалась к подрагивающим мускулам. Медленными движениями она приучала его к своим рукам и, решив, что момент настал, прижалась губами к бицепсу, к плечу, к ключице. К верхней части груди.
Направляясь к проколотому соску.
Оказавшись рядом с серебряным шариком, она взглянула на Зета. Его глаза были широко распахнуты.
— Можно поцеловать?
Он кивнул и облизал губы.
Почувствовав горячий рот на своей груди, он дернулся, как от удара током. Но Белла не остановилась. Она втянула колечко в рот и обвела языком.
Зетист застонал, — нет! — скорее зарычал от страсти. Потом с шипением втянул воздух и, откинувшись на подушку, продолжал наблюдать.
Стоило ей потянуть шарик губами, как вампир уперся ногой в матрас и выгнул спину дугой. Пощекотала сосок раз, другой — и его руки впились в одеяло.
— Твою мать… Белла, что ты творишь?
Его дыхание было прерывистым, тело горело.
— Ты хочешь, чтобы я остановилась?
— Или прекращай, или давай пожестче.
— Поехали дальше?
— В-валяй.
Белла играла с колечком, ласкала грудь губами, пока Зет не начал извиваться.
Посмотрев вниз, она опешила. Его возбужденная плоть рвалась наружу. Сквозь тонкую ткань отчетливо проступала точеная головка, толстенный ствол и пара тяжелых шаров.
Боже правый. Он был… огромным.
Белла почувствовала жаркую тяжесть внизу живота и подняла взгляд. Глаза Зетиста были широко распахнуты, на лице смешались страх, шок и желание.
Она протолкнула большой палец ему в рот.
— Пососи меня.
Зетист жадно обхватил палец губами. Она чувствовала, как все это овладевает им. Желание разгоралось, превращая могучего воина в пороховую бочку. И, черт возьми, — она так хотела, чтобы он взорвался. В ней.
Белла отпустила сосок и поднялась, чтобы впиться в губы. Когда ее язык проскользнул ему в рот, Зет застонал и дернулся, комкая одеяло, так, впрочем, и не попытавшись к ней прикоснуться. Не в силах более ждать, девушка откинула покрывало и, перекинув ногу, скользнула на его грудь.
Почувствовав на себе тяжесть женского тела, вампир застыл и перестал отвечать на поцелуи.
— Зетист?
Он оттолкнул ее с такой силой, что Белла чуть не слетела с кровати.
Обезумевший и задыхающийся, Зетист вскочил с постели, разрываясь между прошлым и настоящим. Одна его половина хотела, чтобы Белла продолжала, и он тогда мог бы и дальше исследовать невероятные ощущения своего первого возбуждения. Это было таким откровением. Первая радость за всю жизнь.
Святая Дева, царица Забвения, — теперь-то понятно, почему мужчины убивают друг друга из-за женщин.
С другой стороны, он не мог вынести, чтобы кто-то был сверху. Дикая паника, бушующая внутри, могла в любой момент вырваться наружу. И что тогда? А вдруг он набросится? Господи, да он уже сбросил ее с себя.
Он взглянул на кровать, и сердце кольнуло: так хороша была Белла среди подушек и смятых простыней. Ну и наделали же они дел, — страшно подумать, чем все могло кончиться. Ласки и поцелуи — штука занятная, но действуют на него как запал. Еще не хватало взорваться. Рядышком с ней.
— Все, завязываем с этим.
— Тебе же понравилось, — сказала она тихо, но уверенно. — Я чувствовала, как ты заводился от моих прикосновении.
— Тема закрыта.
— Ты же хочешь меня.
— Ты хоть понимаешь, на что нарываешься?
Белла впилась руками в подушку. Зет подлил масла в огонь.
— Я и секс — адская смесь. Вряд ли тебе полезно ее отведать.
— Мне понравилось, как ты меня целовал. Я хочу делить с тобой постель. Заниматься с тобой любовью.
— Любовью?
Он развел руками:
— Белла… Я могу только трахнуть. И тебе это вряд ли понравится, как и мне — вытворять такое с тобой. Ты достойна лучшего.
— Твои губы были такими нежными…
— Не заводи…
— Заткнись и дай мне договорить!
Рот Зета раззявился, как от удара. Никто раньше в таком тоне с ним не говорил. Это было впервые, и поразительно, что это сделала именно она.
Белла откинула с лица волосы.
— Не хочешь, так и скажи. Переживу. Но — при чем тут все остальное? Думаешь, я не представляю, что секс с тобой — это не сахар?
— Поэтому я тебе и нужен? — спросил он мертвым голосом. — Решила, что после лессера заслуживаешь только боль?
Она нахмурилась.
— Нет. Просто, если по-другому нельзя, я готова пойти и на это.
Он в замешательстве провел ладонью по коротко стриженым волосам и опустил взгляд.
— Боюсь, у тебя поехала крыша. Соображала бы, что несешь.
— Заносчивый уродец! — отрезала она.
Зет вскинул голову, как будто получил второй удар, но уже по заднице.
— Как-как, извиняюсь?
— Сделай одолжение: не пытайся за меня думать. У тебя это плохо получается.
С этими словами она прошла в ванную и захлопнула дверь.
Зет ответно захлопал глазами. Какого черта?
Беспомощно оглядел комнату, словно пытаясь найти ответ. Потом острый слух различил приглушенный звук. Плач?
Чертыхаясь, он даже не стал стучать, а просто повернул ручку и вошел. Белла стояла возле душа. В сапфировых глазах блестели слезы.
Ну, и что мужику делать в такой ситуации?
— Прости, если задел твои чувства… Или как там еще говорят?
Она глянула на него.
— Ты ничего не задел. Я просто разозлилась, что обломилось с сексом.
Его голова опять дернулась. «Ах, вот оно что…»
Похоже, после этого разговора ему понадобится фиксирующий воротник.
— Повторяю, Зетист. Не хочешь спать со мной — не надо, переживу. Только не смей говорить, что я не знаю, чего хочу.
Вампир уперся руками в бедра и посмотрел на мраморный пол. «Лучше заткнись, кретин. Держи рот на замке…»
— Это не так…
Когда слова вырвались наружу, он чертыхнулся. Болтовня точно до добра не доводит.
— Не так? Значит, ты меня хочешь?
Зет подумал, что штаны все еще стоят дыбом. Белла не слепая. Такое бревно сложно не заметить.
— Сама знаешь, что хочу.
— Так если я согласна на… грубость…
Девушка замолчала, и Зетист почувствовал, что она краснеет.
— Почему мы не можем быть вместе?
Дыхание сбилось, легкие опалило огнем, сердце заколотилось. Казалось, он стоит на краю бездны. Боже правый, неужели он сейчас все расскажет?
Нутро свело от ужаса, когда слова вырвались наружу:
— Хозяйка всегда была сверху. Когда она… приходила. А ты легла мне на грудь, и… я не смог…
Он потер лоб, старательно пряча глаза.
Белла громко вздохнула.
— Прости. Я не знала…
— Да ладно… Забудь.
Нужно было срочно мотать, пока не сболтнул еще чего-нибудь…
— Знаешь, я пойду…
— Что она с тобой делала?
Голос Беллы был еле слышен.
Он бросил тяжелый взгляд. «Ну уж нет».
Она шагнула к нему.
— Зетист, она… брала тебя против воли?
Он развернулся.
— Ну, пока. Я пошел в спортзал.
— Подожди…
— Потом, Белла. Не сейчас.
По пути к двери он схватил кроссовки и МРЗ-плеер.
Хороший пробег — вот что сейчас нужно. Чем длиннее — тем лучше. Плевать, что он никуда не приведет. Поможет убежать от себя самого.
Глава 21
Фури раздраженно смотрел на Буча, склонившегося над бильярдным столом. С копом что-то происходило… Но когда тот загнал три шара в лузу одним ударом, стало ясно, что игре это не мешает.
— Побойся бога, Буч. Выигрываешь четвертый раз подряд. Зачем я с тобой связался?
— Затем, что надежда умирает последней.
Коп допил скотч.
— Еще партию?
— Почему нет? Терять мне уже нечего.
— Собери шары, пока я наливаю.
Выворачивая лузы, Фури наконец понял, в чем дело: стоило отвернуться, как Буч принимался его разглядывать.
— Что у тебя на уме, коп?
Буч налил себе в стакан на два пальца «Лагавулина»[2] и отхлебнул.
— Ничего.
— Врешь. Ты таращишься на меня, едва мы вышли из клуба. Вали начистоту.
Карие глаза выстрелили в упор.
— Дружище, ты гей?
Фури уронил восьмой шар себе на ногу.
— Что за…
— По слухам, ты подружился с Преподобным.
Когда Фури чертыхнулся, Буч поднял черный шар и бросил на зеленое сукно.
— Слушай, лично мне наплевать, с кем ты спишь. Но все же хочется знать.
«Доехали», — подумал Фури. Мало того, что он сохнет по женщине, которая хочет Зетиста, так его еще сосватали с этим чертовым симпатом.
Похоже, блондинка, что застукала их с Преподобным, не удержала язык за зубами. Теперь Буч проболтается Вишу — эти две старые кумушки секретов один от другого не таят. Ви донесет Рэйджу. А что знает братец — знает и свинья.
— Фури?
— Нет, я не гей.
— Этого не стоит стесняться…
— Чего мне стесняться, если я не гей.
— Значит, бисексуал?
— Буч, кончай. Если кто и падок на разнообразие, так это твой сосед.
Заметив удивленный взгляд копа, он пробормотал:
— Да ладно, хватит строить невинность. Ты ведь живешь с ним бок о бок.
— И готов поклясться, что ничего такого нет… Привет, Белла.
Вампир обернулся и потерял дар речи. Девушка в дверях светилась здоровьем. От синяков — ни следа. Красота стала просто… ослепительной.
— Привет, — сказала она. — Фури, мы можем поговорить? Когда вы доиграете?
— Буч, не возражаешь, если мы прервемся?
— Без проблем. Пока, Белла.
Когда коп ушел, Фури сосредоточенно засунул кий в стойку.
— Неплохо выглядишь. А как самочувствие?
— Намного лучше.
Конечно же — ведь она пила кровь братца.
— Ну, и… как дела? — спросил Фури, стараясь не думать, как Зет и Белла смотрелись вдвоем.
Девушка молча подошла к застекленной двери. Полы халата тенью скользнули по мраморному полу. Длинные волосы колыхались в такт шагам. Голод скрутил все внутри, и Фури взмолился о том, чтобы запах его не выдал.
— Смотри, луна почти полная.
Ее рука прижалась к стеклу.
— Жалко, что нельзя…
— Хочешь прогуляться? Я принесу куртку.
Белла улыбнулась через плечо.
— Я босая.
— Минутку.
Вернулся он быстро с парою меховых ботинок и старомодной бархатной накидкой, которую запасливый Фриц откопал где-то в шкафу.
— Вот это скорость, — сказала Белла, накидывая кроваво-красную пелеринку.
Фури опустился на колени.
— Давай помогу.
Девушка подняла ногу, он надел ботинок, стараясь не обращать внимания на нежную лодыжку. Игнорировать аромат тела было сложнее. Не думать о том, что достаточно откинуть халат, и…
— Другую ногу, — хрипло скомандовал воин.
Обув Беллу, Фури открыл дверь, и они вышли на хрустящий снег. На краю лужайки девушка закуталась плотнее и подняла глаза. Дыхание вырывалось изо рта белым паром. Ветер играл полами накидки.
— Скоро рассвет.
— Да, недолго осталось, — кивнул Фури, гадая, о чем пойдет речь.
Но когда ее лицо стало серьезным, понял. О Зетисте. Ясное дело.
— Я хочу спросить тебя о нем, — прошептала девушка. — О твоем близнеце.
— Что именно?
— Как он стал рабом?
Черт. Зачем ворошить прошлое?
— Расскажи, Фури. Я бы спросила его, но…
А, чего уж теперь скрывать…
— Когда Зету исполнилось семь месяцев, нянька утащила его из дома. Их так и не нашли; потом выяснилось, что она умерла, а его продали в рабство.