Да, только так жена останется с ним навсегда.
Ближе к полуночи Белла натянула на себя потертые джинсы и любимый красный свитер. Потом зашла в ванную и сняла с зеркала полотенца. На нее глядела ее старая знакомая. Голубые глаза, высокие скулы, большой рот, густые волосы.
Девушка задрала край свитера. Живот был как новенький — от имени лессера не осталось и следа. Она погладила кожу в том месте, где раньше были буквы.
— Ты готова? — спросил Зетист.
Белла вновь подняла глаза на свое отражение. Вооруженный до зубов воин в черном стоял рядом, впившись взглядом в обнаженную полоску тела.
— Шрамы зажили. Всего за два дня.
— Что ж. Я рад.
— Мне немного страшно ехать домой.
— Не трусь. Буч и Фури поедут с нами. На них можно положиться.
— Я знаю… — она опустила свитер. — А если я не смогу войти внутрь?
— Тогда приедем завтра. Спешить некуда.
Он подал ей куртку.
— У вас есть дела поважнее, чем нянчиться со мной.
— Дела подождут. Дай руку.
Белла неуверенно протянула ладонь. Пальцы дрожали. В голове мелькнула мысль, что Зет попросит дотронуться до него. Вдруг прикосновение перерастет в объятие?
Оказалось, нежности тут ни при чем: он сунул ей маленький пистолет.
Белла в ужасе отпрянула.
— Нет, я…
— Держать надо вот так…
— Подожди, я не собираюсь…
— Поняла? — Он поправил ствол. — Это предохранитель. Сняла, поставила. Ясно? Показываю еще раз. Чтобы убить наверняка, надо стрелять в упор. Там всего пара пуль, но этого хватит, чтобы остановить лессера и смыться. Просто прицелься и жми на курок. Взводить его не нужно. И старайся попасть в грудь.
— Я не хочу его брать.
— Я тоже не хочу тебе его давать. Но это лучше, чем отправиться на тот свет.
Она покачала головой и закрыла глаза. Какой мерзкой стороной порой оборачивается жизнь.
— Белла? Белла, посмотри на меня. Положи его в правый карман куртки, чтобы легче достать.
Она открыла рот, но он перебил:
— Ты будешь с Фури и Бучем. Значит, вероятность, что это тебе понадобится, минимальна.
— А где будешь ты?
— Неподалеку.
Когда Зет повернулся, Белла заметила у него за поясом нож — в придачу к двум черным кинжалам на груди и пистолетам на бедрах. Сколько же всякого оружия на нем спрятано?
Воин остановился в дверном проеме.
— Белла, я сделаю все, чтобы тебе не пришлось доставать эту пушку. Даю слово. Но безоружной оставить тебя не могу.
Она глубоко вздохнула и положила пистолет в карман куртки.
В холле их поджидал Фури. Спокойный как смерть, одетый для драки: пистолеты с кинжалами — по всему телу. В ответ на улыбку Беллы он кивнул и застегнул черную куртку.
Раздался звонок, Зет вытащил трубку.
— Ты уже на месте, коп? Как дела?
Захлопнув крышку мобильника, он проронил:
— Пора.
Они спустились и вышли в морозную ночь. Мужчины достали пистолеты, после чего все трое дематериализовались.
Белла перенеслась на крыльцо своего дома, прямо к красной двери с медной ручкой. Она чувствовала, что Зетист и Фури рядом. Раздался скрип шагов. На крыльцо поднялся Буч с пистолетом.
Мысль о том, что нужно собраться с духом, прежде чем войти внутрь, показалась трусливой и эгоистичной. Велев замку открыться, девушка вошла в дом.
Он пах, как и прежде… лимонным воском, которым натирался сосновый пол, и розмарином.
Услышав, как захлопнулась дверь и отключилась сигнализация, Белла обернулась. Буч и Фури стояли за спиной. Зетиста не было.
Она знала, что он где-то рядом с домом. Но хотела, чтобы он был внутри.
С глубоким вздохом она оглядела гостиную. Узнавая в темноте знакомые очертания.
— Похоже, ничего не изменилось.
Хотя… пропало зеркало над письменным столом, которое они с матерью вместе выбирали на Манхэттене лет десять назад. Оно так нравилось Ривенджу. Может быть, он его и забрал? Белла не поняла, радоваться этому или сердиться.
Когда она потянулась к лампе, Буч предупредил:
— Извини, но свет лучше не зажигать.
Белла кивнула. Обходя дом, она радовалась вещам, как старым друзьям после долгой разлуки. Это было мило и грустно. И принесло неожиданное облегчение. Зачем боялась, что станет хуже?…
В столовой она остановилась. Дальше, за широкой аркой, начиналась кухня…
От ужаса все внутри замерло.
Набравшись мужества, она прошла дальше. Вокруг был идеальный порядок, будто ничего не случилось.
— Кто-то все убрал, — прошептала она.
— Зетист.
Буч с пушкой стоял рядом, сканируя обстановку.
— Он… сделал все это?
Белла обвела рукою кругом.
— Ночью, после твоего похищения. Торчал здесь несколько часов. Вылизал все сверху донизу.
Белла попыталась представить Зетиста со шваброй и ведром, оттирающего следы крови и собирающего осколки.
«С чего бы это?»
Буч пожал плечами:
— Он сказал, это личное.
Что, она подумала вслух?
— И не объяснил, почему?
Человек мотнул головой, и Белла почувствовала, как насторожился Фури.
— В спальню пойдешь? — спросил Буч.
Когда она кивнула, Фури сказал:
— Я подожду здесь.
Внизу тоже был полный порядок, все вещи лежали на своих местах. Она открыла шкаф, проверила полки, заглянула в ванную. Взгляд цеплялся за каждую мелочь. Флакон духов. Журнал, купленный незадолго до похищения. Свеча перед зеркалом.
Прислушиваясь к своим ощущениям, Белла провела бы здесь всю ночь, но чувствовала, как нарастает напряжение Буча.
— Пожалуй, на сегодня достаточно, — сказала она, закругляясь с воспоминаниями.
Буч вылез из подвала первым и, когда они вернулись в кухню, сказал Фури:
— Она готова к отъезду.
Фури набрал номер и, дождавшись ответа, произнес:
— Зет, мы уходим. Заводи машину.
Буч закрыл дверь в подвал. Белла подошла к аквариуму, размышляя, сможет ли снова сюда вернуться? И поняла, что вряд ли.
— Возьмешь что-нибудь? — спросил Буч.
— Скорее всего — нет…
Снаружи раздались выстрелы.
Коп закрыл ее своим телом и шепнул на ухо:
— Не шевелись.
— Это во дворе, — прошипел, пригибаясь, Фури и вел пистолет на парадную дверь.
Выстрел. Еще один. Совсем рядом с домом.
— Уходим через подземный ход, — прошептал Буч, подталкивая Беллу к двери подвала.
Фури направлял пистолет на звуки выстрелов.
— Я вас прикрою.
Как только Буч взялся за ручку, время замедлилось, а потом и вовсе остановилось.
Стеклянная дверь разлетелась вдребезги. В кухню влетел Зетист. Он упал на спину, приложившись с маху головой о кафельный пол. Следом ворвался лессер и прыгнул ему на грудь. Оба покатились под ноги копу и Белле.
Зет не шевелился. Потерял сознание? Умер?
Девушка закричала, Буч пихнул ее в угол, прикрыв своим телом. Путь к отступлению был отрезан.
Фури и коп навели пушки, но убийцу это не смутило: он размахнулся и ударил Зетиста по голове.
— Нет! — завопила Белла.
Как ни странно, Зет сразу пришел в себя. Черные глаза распахнулись, лицо исказила дьявольская гримаса. Одним рывком он обхватил лессера и сжал так сильно, что тот выгнулся от боли.
В следующее мгновение воин оказался сверху и вывернул противнику правую руку. Потом вжал большой палец в ямку под подбородком и располосовал шею клыками.
Взревев от боли, убийца забился под вампиром. Но это было только начало. Зетист начал рвать его на части. Когда же смог наконец остановиться — принялся перебирать темные волосы в поисках белых корней.
Если бы Белла не потеряла дара речи, она бы сразу сказала, что это не Дэвид.
Тяжело дыша, Зетист выругался. Все еще не решаясь отпустить жертву. Словно боясь, что та оживет.
Потом нахмурился и, вспомнив, что он не один, поднял голову.
Святой боже! Его лицо, руки и грудь были залиты черной кровью.
Темные глаза скользнули в сторону Беллы. Они блестели, как кровь, которую он пролил, защищая ее жизнь. Вампир быстро отвел взгляд, пытаясь скрыть удовлетворение.
— С двумя другими тоже покончено, — тяжело дыша, сказал он и вытер лицо подолом футболки.
Фури направился к выходу.
— Где они? На лужайке?
— Скорее у парадной Омеги. Я заколол обоих.
Зетист посмотрел на Буча.
— Езжайте домой, и быстрей. Она слишком шокирована, чтобы дематериализоваться. Фури, ты с ними. Позвонишь, когда доберетесь. Договорились?
— А ты? — спросил коп, обходя мертвого лессера.
Зетист обнажил кинжал.
— Я приберусь тут и буду ждать следующей порции. Когда этих козлов недосчитаются, явится подкрепление.
— Мы вернемся.
— Мне плевать, что вы будете делать, но сперва отвезите ее домой. Короче, кончайте базар — и ходу.
Белла инстинктивно дернулась к Зету. Сама не понимая почему: ведь он был так страшен… В ссадинах и синяках, измазанный красной кровью из своих ран и черной кровью врагов.
Тот недовольно отмахнулся:
— Уберите ее отсюда к черту.
Джон выскочил из автобуса, радуясь, что наконец вернулся домой. Судя по первым дням тренировок, следующие два года жизни превратятся в ад.
На пороге он свистнул.
Из кабинета отозвалась Уэлси:
— Привет! Как прошел денек?
Снимая куртку, он свистнул два раза, что значило — полный порядок.
— Хорошо. Кстати, Хаверс прибудет через час.
Джон заглянул в комнату и остановился в дверях. Уэлси сидела за столом, заваленным старыми книгами. Толстые тома напоминали собак, истосковавшихся по ласке.
Она улыбнулась.
— Ты выглядишь усталым.
«Пойду вздремну немного перед приходом Хаверса», — жестами показал он.
— Правда, все в порядке?
«В полнейшем».
Джон улыбнулся в пол-лица. Он не любил врать, но не хотел распространяться о своих неудачах. Через шестнадцать часов они снова станут актуальны. Пора передохнуть, старые друзья-обломы наверняка подустали — слишком уж долго они были в центре внимания.
— Я разбужу тебя, когда придет доктор.
«Спасибо».
Когда Джон повернулся к дверям, она добавила:
— Надеюсь, ты понимаешь, что результаты анализов не повлияют на наше к тебе отношение?
Выходит, они думали об одном и том же.
Одним махом он подскочил к столу и обнял Уэлси. Потом отправился к себе. Силы кончились. Бросив пропитанные потом вещи гнить в сумке, Джон повалился на кровать. Восемь часов непрерывных насмешек вымотали так, что хотелось проспать неделю.
Мысль о визите Хаверса не давала покоя. А вдруг произошла ошибка? И ему не суждено стать могучим вампиром? Что, если ночные видения — лишь следствие увлечения Дракулой?
И он — простой человек…
Похоже на то. Едва начались занятия, стало видно, как отличается он от других парней на пороге превращения. Полный лох и откровенный слабак. Может, со временем все исправится? Хотя сам-то он в этом сомневался.
Джон закрыл глаза, надеясь увидеть сон. Где у него будет новое сильное тело и…
Его разбудил голос Тора:
— Хаверс прибыл.
Джон потянулся, прячась от сочувственного взгляда. Мало ему тренировок — позорище сплошь.
— Как себя чувствуешь, сынок… я хотел сказать — Джон?
Джон мотнул головой и показал:
«Все нормально, зови меня сыном».
Торман улыбнулся.
— Отлично. Мне тоже так больше нравится. Пойдем, рванем с кожи пластырь — узнаем результаты теста.
Они вышли в гостиную. Хаверс сидел на диване. Очки в черепаховой оправе, красный галстук бабочкой. Профессор профессором.
— Привет, Джон, — кивнул он.
Джон пожал ему руку и сел поближе к Уэлси.
— Вот результаты анализа крови.
Хаверс достал бумаги из внутреннего кармана.
— Мне потребовалось чуть больше времени, потому что все оказалось не так просто.
Джон взглянул на Тора. Затем на Уэлси. Господи… А если он человек? Как они поступят? Придется уехать?
— Джон, ты чистокровный воин. С незначительной примесью других родов.
С радостным смехом Тор захлопал в ладоши.
— Вот черт! Как здорово!
Джон ухмыльнулся и растянул рот от уха до уха.
— Но есть еще кое-что.
Хаверс поправил очки.
Ты потомок Дариуса Марклона. Настолько прямой, что, скорее всего… да нет, наверняка приходишься ему сыном.
В комнате повисла мертвая тишина.
Джон перевел взгляд с Тора на Уэлси. Оба сидели не дыша.
Это хорошо или плохо? Кто такой Дариус? Судя по выражению лиц, этот парень понатворил дел…
Торман вскочил с дивана и заключил Джона в объятия. Так сильно, что чуть не раздавил. Задыхаясь и болтая ногами в воздухе, Джон уставился на Уэлси. Та прижала руки к губам, по ее щекам катились слезы.
Внезапно Тор отпустил его, сделал шаг назад и кашлянул.
— Ну кто бы мог подумать?
Он снова прочистил горло. Вытер заблестевшие глаза. Вел себя, короче, как пьяный.
«Кто такой Дариус?» — спросил Джон, усаживаясь в кресло.
Тор медленно улыбнулся.
— Он был моим лучшим другом, братом по оружию… Я расскажу тебе о нем. Имей в виду: у тебя есть сестра.
«Кто?»
— Бэт, шеллан Рэта. Наша королева…
— Теперь поговорим о ней, — сказал Хаверс, глядя на Джона.
— Я не могу объяснить твою реакцию. Томограмма в порядке — и ЭКГ, и клинический анализ крови. Говоришь, что именно встреча с ней вызвала приступ, но я не могу понять почему. Держись пока от нее в стороне — нужно проверить, не повторится ли припадок.
Джон кивнул, хотя ему захотелось снова увидеть ту женщину. Раз уж они родня. Сестра. Это круто…
— И последний вопрос, — многозначительно произнес Хаверс.
Уэлси наклонилась ближе и положила руку Джону на колено.
— Хаверс хочет с тобой поговорить.
Джон нахмурился.
«О чем?» — медленно показал он.
Доктор дружелюбно улыбнулся.
— Я хочу, чтобы ты еще раз показался специалисту.
Джон похолодел, метнув испуганный взгляд в сторону Уэлси, потом Тора. Прикидывая: что доктор успел рассказать о прошлогодней истории?
«Зачем идти? — показал он. — Со мной все в порядке».
Уэлси серьезно ответила:
— Это поможет тебе привыкнуть к новому миру.
— Начнем завтра вечером, — кивнув головой, добавил Хаверс.
Он смотрел на Джона поверх очков, как бы намекая: «Если не придешь, расскажу им всю правду».
Черт-те что! Развели, как младенца. Выбора нет. Придется идти.
«Ладно. Договорились».
— Я отвезу тебя, — быстро сказал Тор.
Потом, вспомнив, нахмурился.
— В смысле, ребята… Буч, например.
Лицо Джона вспыхнуло. Не хватало еще, чтобы Тор ошивался у кабинета.
В дверь позвонили.
Уэлси радостно улыбнулась.
— Отлично, это Сарелл. Она поможет мне с приготовлениями к празднику солнцестояния. Присоединишься к нам, Джон?
Зеленоглазая девушка снова здесь? Она не сказала об этом прошлой ночью, когда они болтали в Интернете.
— Джон, ты не откажешься поработать с Сарелл?
Он кивнул, стараясь казаться спокойным, но лицо вспыхнуло, как неоновая вывеска. По телу пробежала приятная дрожь.
«Да, конечно».
Джон положил руки на колени и опустил глаза, пытаясь сдержать улыбку.
Глава 23
Черт возьми! Белла явится домой сегодня же вечером.
Ривендж не привык сдерживаться ни при каких обстоятельствах. Тем более — ждать. Сестра должна быть там, где ей скажут. Он ведь не только брат, но и опекун.
В длинном пальто на собольем меху, черном костюме от Эрменеджильдо Зенья и с парой пистолетов «хеклер-и-кох», он выглядел более чем солидно.
— Ривендж, пожалуйста, не начинай.
Он взглянул на мать. Мадалена в бриллиантах и шелковом платье замерла посреди зала, прямиком под люстрой. На породистом лице застыло непривычное выражение беспокойства. Это что-то новенькое. Раньше она никогда не расстраивалась.
Пришлось набрать в легкие побольше воздуха и затаить дыхание, чтобы успокоиться. Иначе он мог наброситься на родную мать.
— Я сказал: она немедленно вернется домой.