Они работали практически на всех территориях, принадлежавших московским мафиозным группировкам, и ни с одной группировкой не вступали в конфликт. О них просто никто не знал. Еще проще было с «выездами на места». Там Иван не успевал примелькаться – исчезал сразу после дела. Да, пока им везло… На их счету было уже более двадцати жертв.
Стало быть, они заработали тысяч сто пятьдесят долларов – ведь поначалу они брали дешевле, чтобы не отпугнуть заказчика… И где эти деньги?
Иван потянулся было к телефону. Ему хотелось позвонить Сереге, поговорить с ним. Они договорились, что Сергей для начала поедет к своей бабке.
Потом до него дошло, что Серега еще едет в Москву – никак бы он не мог добраться до дома в такой ранний час. Иван поставил чайник, отдернул штору, посмотрел на мутный утренний пейзаж…
В дверях кухни появилась сонная Танька, вытаращила глаза:
– Ты уже встал?! – Потом она увидела разложенные по столу доллары и остолбенела:
– Это все твое?
– Мое, – процедил Иван. – Сколько тебе надо на хозяйство?
– На месяц?
– Ну, пусть на месяц.
– Давай долларов триста… – неуверенно попросила она.
Он отсчитал ей четыреста, и пачка заметно уменьшилась. Танька взяла деньги, но не исчезла. Было видно, что ей до смерти хочется его о чем-то спросить, и он догадывался, о чем будет вопрос. «Вань, а кем ты работаешь?» Ох и донимают его этим вопросом…
Но Танька была хороша как раз тем, что не задавала лишних вопросов. Она поцеловала его и пошла умываться. За завтраком она щебетала про то, как поедет сейчас в училище, как потом заберет из дому свои вещи. Надо бы поехать туда, когда родителей нет, потому что иначе они ее сгрызут.
– Вань, – протянула она. – А может, купим телевизор?
– Обойдемся, – отрезал он.
– Ну, хоть магнитофон, а?
Он вдруг вспомнил о музыкальном центре. Черт, они забыли его в последней квартире на «Соколе»!
При теперешнем положении дел не стоит разбрасываться такими штучками… Центр они брали за пятьсот баксов, и загнать его при случае можно за четыреста, нашелся бы только покупатель. Иван пообещал:
– Я сегодня привезу аппаратуру из одного места.
Так что на этом мы сэкономим.
– Ура! – Она вся сияла. Было видно, что самостоятельная жизнь приносит ей массу удовольствия. – Вань, а ты что – никуда не едешь?
– Куда ты мне предлагаешь поехать?
– Ну, как же… – протянула она. – А тебе на работу не надо?
Вот он – нелюбимый вопрос. Иван только бросил в ответ:
– Я в отпуске.
И больше Танька эту тему не затрагивала. Через полчаса она ушла в училище. Иван подремал, растянувшись в одиночестве на диване, потом встал, принял душ и засел за телефон. Прежде всего позвонил матери и в очередной раз попытался ее успокоить.
– Ваня, а как же твои вещи? – спросила она.
– Я их сегодня заберу.
– Значит, приедешь?
– Да, мам, постараюсь.
– Я хочу, чтобы у тебя были ключи от квартиры, – беспокойно сказала она. – Это твой дом, и тебе всегда можно сюда вернуться.
– Ладно, мам, договорились, – согласился он. – Участковый тебя больше не беспокоил?
– Нет, я его больше не видела. Ванечка, ты уверен, что все ему рассказал?
– Даже больше, чем ему нужно было, мам. Да ты не переживай. Бога ради. Я не имею никакого отношения к этому делу.
– Оставь свой телефон! – попросила мать. – Я знаю, ты не любишь давать мне свои координаты, но на этот раз прошу тебя – сделай исключение… Я никому не дам твой адрес, но у меня он должен быть..
– Да разве я отказываюсь? Записывай. – Он продиктовал ей телефон и адрес новой квартиры. Что ему было скрывать? Ведь и снял он эту квартиру именно в целях легальности. И предупредил обрадованную мать:
– Да, мам, тут вместо меня может подойти к телефону девушка, ее зовут Таня. Так ты ей скажи, кем мне приходишься, а то она ревнивая, еще возьмет и не передаст, что ты звонила.
Мать засмеялась:
– А говорил – у друга будешь жить. А девушка красивая?
– Ничего, симпатичная, – с улыбкой ответил он. – Но ты лучше.
У матери, похоже, отлегло от сердца. Теперь можно буде! не звонить ей несколько дней – она сама позвонит, если что-то случится. Иван набрал номер, по которому должен был находиться Сергей. После долгой паузы в трубке послышался надтреснутый старческий голос:
– Слушаю…
– Здравствуйте, а Сергея можно? – громко прокричал Иван. Бабка была туга на ухо.
– Кого?
– Вну-ка ва-ше-го Сер-ге-я! – заорал Иван.
– Сергея? – удивленно протянула старуха. – А кто его спрашивает?
– Иван!
– Иван? Какой Иван?
– Да Лаврушин Иван! Друг его! Сергей не приехал?!
Орал он так, что сам стал хуже слышать. А бабке хоть бы что – она все так же неторопливо растягивала слова:
– А, так это Ваня… А что же он сам не позвонил? У меня уже продукты кончаются… Молока ни капельки не осталось. А кто мне, кроме него, принесет? Кому я нужна? Валентине, что ли? Век бы мне ее не видеть… А Сереженька заезжал на прошлой неделе, обещал, что скоро еще приедет… А я думаю – кто это звонит? А это, оказывается, Ваня…
– Так его что – нету? – прокричал Иван.
– Нету, нету, – слезливо откликнулась бабка. – Давно уже нету.
– Ну, так ждите его! Он сейчас приедет!
На этом Иван закончил изнурительный разговор.
Достал с полки потрепанный телефонный справочник, нашел телефон аэропорта, долго дозванивался, наконец выяснил, что рейс из Дубая прилетел два часа назад, как он и прикидывал. Значит, Серега вот-вот явится к бабке.
Непонятно почему, Иван нервничал. Хотя что тут было такого – ведь самолет долетел, не грохнулся.
Значит, с Серегой все в порядке. Если он только не натворил чего-нибудь в Дубае перед самым отлетом.
Мог напиться вдребадан и вывалиться в таком виде на улицу. А это, как известно, в суровой мусульманской стране не рекомендуется. Мог послать какого-нибудь торговца далеко-далеко или – еще хуже – пригрозить ему… И тогда, конечно, тюрьма. Но Иван знал – Серега парень не такого склада характера. Он четко знает ту границу, которую нельзя переступать.
Иначе они давно бы засыпались…
Когда Сергей не появился у бабки и через два часа, Иван понял – тот решил вовсе к ней не заезжать, а остановиться в другом месте. Может быть, это было и предусмотрительно, но Ивана такой вариант не слишком устроил. Как они теперь свяжутся? Все-таки придется держать связь через бабку, а та была настолько взволнована, что почти не могла нормально говорить, когда Иван позвонил ей в очередной раз.
– Ваня? Его все еще нет! С ним что-то случилось – я чувствую – закричала она.
– Ничего с ним не случилось, он просто задержался! – кричал в ответ Иван. – Вы не переживайте – зря я вас взбаламутил.
– Все вы темните, – канючила бабка. – Ничего мне не говорите. Как это – не переживайте?! Легко тебе говорить, молодому… А продукты кто мне привезет?
– Я!
Иван решил взять на себя эту малоприятную обязанность. На всякий случай стоило оставить Сергею записку со своими координатами. Он отправился в магазин, закупил обычный набор продуктов, который был нужен бабке, – пакеты молока, сливочное масло, сыр, вареная колбаса, два десятка яиц, большой пакет муки, манка, гречка, сметана… Пока дотащил все это до ее дверей – чуть жив остался. Особенно его раздражали приобретенные яйца – он по глупости уложил пакет с ними на самое дно и теперь переживал: что там от них осталось?!
Бабка его ждала и все-таки открыла ему только после долгих переговоров и смотрения в глазок. Она была очень осторожна – ведь у нее хранился пакет с капиталами. Это немного успокоило Ивана: деньги в надежных руках, бабка будет стоять до последнего, но никому их не отдаст.
– Ваня, – обрадовалась старуха, когда он втащил пакеты в прихожую ее тесной «хрущевки». Вдвоем тут было не развернуться. – Сколько ты принес! Мне на месяц хватит!
– А его все нет? – спросил Иван, втаскивая пакеты на кухню.
– Нету. Как сквозь землю провалился. А ты что это – вроде загорел? – удивилась бабка. – Это в ноябре-то?!
– Да. Мы с Серегой в Эмиратах отдыхали. Вот он и должен был из Эмиратов прямо к вам приехать.
– Да не разбился ли самолет? – испугалась старуха. – Я радио не слушала, может, там передавали?!
Безголовые вы, смерти не боитесь, летаете туда-сюда!
Вот горе-то!
– Да нет! – успокоил ее Иван. – Самолет прилетел благополучно, я звонил в аэропорт, так что не переживайте. А сам он, наверное, просто на другую квартиру поехал.
– Живете вы как кузнечики! – неодобрительно заметила бабка. – Прыг-скок. Он мне никогда своего адреса не оставляет. Почему? Чего меня-то бояться?
– Да не боится он вас. Просто часто переезжает – что толку адрес оставлять? Я ему, кстати, записку накатаю. – Иван быстро нацарапал свой новый адрес и телефон, передал бабке:
– Когда придет – отдайте.
А если не придет, а только позвонит – скажите, что я вам адресок оставил. Ладно?
– Хорошо… – Бабка спрятала записку в кухонный шкафчик и, пугливо оглядевшись, будто кто-то мог за ними следить, прошептала:
– Пакетик-то свой оставляете или как?
– Пока оставляем, – нерешительно сказал Иван.
– Уж скорей бы вы с меня эту тяжесть сняли.
Такие деньжищи – подумать страшно… – вздохнула бабка. – Они мне жизнь сокращают, эти ваши денежки. А что я с них имею? Да ничего.
– Давайте я вам денег оставлю, раз так! – предложил Иван.
– Зачем они мне, твои деньги? – отмахнулась старуха. – Я же невыходная уже пять лет. Как нога распухла, так никуда и не хожу. Мне даже пенсию некуда потратить.
– Ладно, я пошел, – поморщился от ее причитаний Иван. – Пакетик сохраняйте.
– И то уж, ночей не сплю из-за него. Ладно, иди.
Надолго только не пропадай, звони хотя бы!
Он поехал на «Сокол». Добрался до знакомого дома, когда совсем стемнело. Прежде чем войти во двор, огляделся по сторонам – нет ли где соседей? Никого не было, только в переулке редко-редко проезжала машина. Во дворе ему тоже никто не встретился, если исключить собак, как всегда копающихся в помойке. Иван предпочел не ждать лифта и поднялся на третий этаж на своих двоих. С минуту он постоял у двери, послушал, нет ли внутри шума. Все было тихо. Тогда он достал ключи и отпер дверь…
В следующий миг ему пришлось пережить сильное потрясение. Из темноты коридора на него вылетело что-то воющее, с горящими глазами. Иван даже охнуть не успел – только прижался к стене…
А воющее существо, оказавшись на освещенной лестничной площадке, превратилось в кота. Этого кота Серега нашел во дворе и с тех пор подкармливал.
Кот иногда ночевал с ребятами, но чаще предпочитал проводить время на улице, среди старых друзей и подружек. И вот это животное каким-то образом оказалось в запертой квартире…
Иван моментально сообразил – в квартиру кто-то входил с того момента, как они с Серегой ее покинули. Это мог быть хозяин, решивший проведать жильцов. Но хозяин вряд ли потерпел бы тут присутствие уличного кота. Этот пункт в их устном уговоре не значился. Значит, тут побывал сам Серега – кому еще пришла бы в голову мысль пустить сюда животное?
Иван прикрыл за собой дверь, но на всякий случай не стал защелкивать замок. Оттянул предохранитель и оставил крохотную щель между дверью и косяком. В квартире было темно и тихо. Свет в коридоре ему почему-то включать не захотелось. Знакомое чувство опасности – ледяной холодок вдоль позвоночника, влажная дрожь пониже живота… Он подумал, что не вооружен, значит, если что – придется действовать голыми руками. В квартире кто-то был, а может, и сейчас есть… Он бесшумно шагнул в сторону первой комнаты. Прислушался. Абсолютная тишина. Понять, есть ли кто в квартире, можно было, только включив свет. Он выругался про себя и протянул руку, нашарил выключатель, нажал…
Вспыхнула лампочка без абажура, висевшая под растрескавшимся потолком. В комнате никого не было. Все вещи находились точно в том положении. в каком он их оставил. Иван не стал тратить время на эту комнату, оставил свет включенным и пошел на кухню. Там его ждала та же картина: относительный порядок, пустая раковина, стопка чистых тарелок – он сам их помыл перед последним делом… Ванная, туалет – тот же результат. Свет во второй комнате он зажег почти спокойно.
И тут же увидел Сергея.
Тот лежал на диване, лицом вниз, широко раскинув ноги, обутые в грубые ботинки армейского образца. По пояс он был совершенно голый – даже майки на теле не осталось. Джинсы расстегнуты и спущены почти до колен… Выглядело все это так, будто его друг ожидает, когда ему поставят укол в мягкое место.
– Серега… – прошептал Иван.
Точнее, попытался прошептать. Губы никак не расклеивались. Он достаточно повидал мертвых на своем веку. Сергей был мертв.
Прежде чем притронуться к нему, Иван обшарил всю комнату, убедился, что никто в ней не спрятался. Потом сбегал в коридор, запер дверь на все замки. Ему было так плохо, как никогда в жизни. Он был готов завыть, точно как этот несчастный кот, сидевший в темной квартире с мертвецом… Иван с трудом перевернул друга на спину, прижался ухом к его груди, чтобы прослушать сердце, и тут же выпрямился. Нечего было слушать. Тело совершенно холодное.
Тут ему и самому стало холодно.
Смутно вспоминалось, что в холодильнике должна быть недопитая бутылка водки. Они с Серегой выпили немного в ту ночь, когда сбежала Алия. Ивану водка тогда пошла на пользу – он моментально уснул. Может, она была и не полезна при сотрясении мозга, но он не привык церемониться со своим организмом. Вообще никогда не думал, что с ним может что-то случиться. А вот теперь он остро ощущал: с ним может случиться все, даже самое худшее Водка в холодильнике нашлась, и он выпил остаток из горлышка, не закусывая, не переводя духа, не ощущая вкуса и запаха. Отбросил пустую бутылку, так что та докатилась до сцены и остановилась, жалобно звеня.
Но, как ни странно, не разбилась.
– Серега, – пробормотал он. – Кто ж тебя так, а?! Какая сука?!
Он закурил, заставил себя подождать минуту, чтобы привести в порядок руки. А руки так и прыгали.
Не слушались его. Потом вернулся к трупу, осмотрел внимательней. Даже штаны спустил до самых ботинок, хотя ясно было, что ноги совершенно целы. Вообще на теле не было никаких повреждений – ни пореза, ни тем более глубокой раны от ножа, ни пулевых отверстий, ни следов удавки.
Ничего. Он осторожно перебирал кончиками пальцев волосы на голове – проломов нет, кровоподтеков нет, по голове его не били. Отчего же он умер, в конце концов?
"От разрыва сердца, – пришла в голову идиотская мысль. А за ней – другая:
– А что? Разве молодые не умирают от сердца? Но он же был здоров как бык! Может, я просто чего-то не знал? Чепуха, мы с ним друг о друге знали все! Ему не понравился цвет Серегиных губ – синюшный какой-то. Противно было копаться, но он все же сбегал на кухню за ножом, чтобы заставить труп разжать зубы. Когда это удалось, он увидел сухой, как бумага, голубовато-бледный язык.
– Яд, – сказал он вслух. – Отравился.
И как ни странно, перестал бояться. Яд – это было что-то несвойственное тому миру, где он жил. Если бы пуля или нож – он бы боялся. Но чтобы кто-то заставил его выпить яд?! Да, но кто-то ведь заставил.
А может, он это сделал сам?
Иван ничего не понимал. У него рождалось все больше вопросов, а ответов что-то не предвиделось.
Кто дал приятелю яд? И почему тот его принял?
С кем он тут был? При чем тут спущенные штаны?
В туалете это было бы понятно, но в комнате?
И чего ради он разделся перед смертью? Иван огляделся. Никаких признаков борьбы. Если тут что-то и произошло, то комнату потом прибрали. Нет ни стакана, ни бутылки, где мог быть яд. Хотя яд скорее всего не в бутылках держат. Его взгляд упал на музыкальный центр, и он понял – Серега пришел сюда за ним. Им в голову пришла одна и та же мысль – нечего разбрасываться ценными вещами.
В углу Иван заметил Серегину дорожную сумку. Подошел, открыл. Все вещи на месте, и не похоже, чтобы друга ограбили. И все же он мертв.