Миндаль для Белки - Наталья Ручей 21 стр.


– Что уже приглашена вами.

– Да! – возмущенно ахнула графиня. – Как будто мы с вашим братом не можем обойтись без вас!

– Миледи…

– Опять!

– Что? – не поняла Гейдж.

– Такое искренне удивление на лице. Лучше бы вы приберегли его для лорда Стерлинга, когда он хвалился своими охотничьими угодьями!

– Но мне не было это интересно.

– Вы думаете, ему были интересны высказывания Конфуция? Но он же вас слушал! И как натурально слушал – будто сгорал от любопытства всю жизнь, и именно из-за Конфуция!

– Думаете, ему не было интересно?

– Вы бы еще поделились с ним воспоминаниями о Тейне!

Гейдж издала нечто похожее на «ой», и графиня нахмурила лобик.

– Он спросил, как я думаю, как скоро пройдут мои чувства к лорду Сейвуджу, – оправдывалась Гейдж.

– И?

– Я ответила, что надеюсь… это произойдет… когда-нибудь…

– Святые небеса! – возмутилась леди Сейвудж. – Вы должны были ответить, что когда видите Стерлинга, чувствуете, как искорки, убиенные безжалостным ветром, снова загораются!

– Очень красиво, – похвалила Гейдж, – постараюсь запомнить.

– Или что весна вновь щебечет в груди птицами, – выдала другой вариант графиня.

– Птицы в груди? – усомнилась Гейдж, но заметив настороженный взгляд опекунши, исправилась. – Как романтично. Вы пишете стихи?

– С недавних пор, – вдруг смутилась графиня. – Не уводите разговор в сторону! Хватит носить траур на лице! Мой сын жив, и вы, слава Богу, тоже. И так как пока непонятно кто из вас двоих победитель, примерьте этот образ на себя.

– Где логика? Тейн меня бросил, а не я его.

– Свет примет ту логику, которую вы им умело преподнесете. Не без моей помощи, конечно. Да, мой сын вас бросил – это знают все. Слухи разлетелись быстро, не так ли? – После кивка Гейдж, графиня продолжила. – Постарайтесь подать порцию новых слухов под пикантным соусом.

– Каким?

– Сожаления, моя дорогая, сожаления, что лорд Сейвудж упустил такую девушку, как вы.

– Разве он сожалеет?

– Разве это теперь важно? – парировала графиня. – Думайте о своем будущем, и стройте его из расчета, что он сожалеет, и ведите себя так, будто он сожалеет. А вы – нет. И тогда вы не пожалеете об утраченных возможностях.

– Спасибо, – Гейдж порывисто обняла графиню.

– Не за что, – отмахнулась она. – Я обещала вас удачно выдать замуж, но не обещала сидеть в Лондоне осень и зиму.

Гейдж улыбнулась. Показная строгость графини импонировала ей. Начни леди Сейвудж гладить ее по головке или говорить нравоучительным тоном – она бы расплакалась или закрылась в себе. А так…

– Я готова, – сказала Гейдж.

– Наконец-то, а то ваш брат, верно, стер рисунок на плитке в холле. Я слышу его шаги даже здесь. Он специально подбивает каблуки туфель?

Графиня вела милую словесную перестрелку с Артуром в карете, Гейдж смотрела в окно, но не виды Лондона прельщали ее. В каждом джентльмене, прогуливавшемся с дамой, в каждом мужском силуэте, скрывшемся за углом, ей мерещился Тейн. Как будто ему мало снов, в которых он приходил еженощно: садился у ее постели или нагло ложился в нее и разговаривал. Ни о чем, но голос сладкой музыкой разливавшийся ночью, утром выводил из себя – стоило вспомнить.

И сны… Почему все они крутились возле постели? Это ее тайные помысли или… Бред! Конечно, это ее помыслы, и даже не тайные. Она хотела графа! Наверное. Потому что понятия не имела что это.

Раньше ее сны сбывались. Женщина с известием, встреча с Тейном на балу, его жест в сторону двери, ее падение – совпало. Но глупо надеяться, что хотя бы один из снов про постель и графа сбудется. Ведь глупо же?

Гейдж вышла из кареты, опираясь на руку брата. Он деланно поморщился, словно, действительно, принимал весь ее вес на одну ладонь.

– Выживешь? – подтрунила Гейдж.

– До твоей свадьбы надеюсь продержаться, – в том же духе ответил Артур.

– Я тоже, – включилась в разговор графиня, – но имейте виду, дорогая, что в моем возрасте время безжалостно, а я так хочу танцевать на балу в честь этого грандиозного события.

– Не со мной ли? – усмехнулся Артур.

– Не слишком ли вы молоды?

– Смею вас уверить, что вышел из того возраста, когда вместо ужина с гостями отсылают в постель, хотя… до сих пор предпочитаю кровать многим развлечениям.

Гейдж бросила вопросительный взгляд на брата – очень вольно ведет себя с леди Сейвудж, но графиня, кажется, так не считала. Рассмеялась, раскрыла и закрыла массивный веер из павлиньего хвоста, погрозила им Артуру, как шаловливому ребенку.

– Не будь вы помолвлены, – сказала она с каким-то надрывом, – я бы все-таки сосватала вам одну из своих племянниц. Кстати, на следующей неделе они приедут из Бата в Лондон. Не понимаю смысла в этой поездке – сезон в разгаре, и самую блестящую партию отхватит мисс Карлейн. Отхватит ведь? – Гейдж сделала вид, что рассматривает публику, заполняющую зал оперы. – К тому же, Эшлин я выбрала барона, а две другие…

Теперь Гейдж включила внимание. Девицы, на одну из которых барон ее променял, вызывали интерес.

– А для них мне было бы проще найти жениха, оставайся они в Бате, – неопределенно закончила леди Сейвудж и сменила тему. – Леди Броуди нацепила столько бриллиантов, что удивительно, как держится ее шея.

Гейдж посмотрела в ложу напротив: груди у леди Броуди не было – только массивное ожерелье, и смотрелось оно не так плохо, скрывало отсутствие шеи и наличие тройного подбородка. Леди Броуди и ее муж нацелили бинокли на их ложу, и если леди смотрела, кажется, на шляпку Гейдж, с позаимствованным пером из галереи графини, то ее муж пялился на грудь. Гейдж пожалела, что по совету графини не прикрыла декольте хотя бы жемчугом, но потом вспомнила другие советы графини и провела пальчиком по контуру выреза.

Лорд Броуди закашлялся – на него стали обращать внимание из других ложей, леди Броуди ударила супруга веером и отобрала бинокль.

– Замечательное начало вечера, – одобрительно заметила графиня.

Гейдж отпустила ситуацию с Тейном. Да, была влюблена или все еще влюблена – неважно. Тейн сделал все возможное, чтобы она скорей его забыла, и если приложить минимальные усилия со своей стороны… Она принимала взгляды любопытствующих с улыбкой, флиртовала с мистером Крассом, нанесшем визит вежливости в антракте, спросила у заглянувшего на минутку лорда Стерлинга на кого охотятся в это время года, приняла конфеты от лорда Хэнскрафта в знак дружеского расположения и пообещала проехаться завтра по Гайд-парку в его новом экипаже.

Она действовала, как советовала графиня, но когда посетители разошлись, леди Сейвудж вместо ожидаемого одобрения, сказала:

– Вы пытаетесь обхитрить обстоятельства и оттянуть желаемое. Зачем?

– О чем вы?

– О вашей прогулке с Хэнскрафтом. Это бегство от джентльменов, с которыми отношения возможны.

– А с ним невозможны?

– Докажете, что возможны?

И Гейдж вынуждена была признать очевидное. Она закрывается от новых встреч и знакомств, которые могут привести к браку, не дает шанса себе и тому человеку, которому, возможно, он тоже нужен?

– Олмак, – сказала графиня, не отрывая глаз от сцены.

– Нет, – сказал Гейдж, вздернув голову и тоже посмотрев на сцену.

– А выйти замуж? – напомнила графиня.

– Олмак… – еще раз выдавила Гейдж, снова привыкая к этому слову. – Вы полагаете, это разумно?

– Несомненно, таким образом мы дадим понять, что не просто развлекаемся в Лондоне, и что вовсе не прячемся от слухов. Пусть знают, что вы готовы к новым отношениям.

– Но ярмарка невест, – усомнилась Гейдж, – в моем возрасте, после трех провальных сезонов…

– И после скандала у Алистера, – услужливо дополнила леди Сейвудж. – Да, ярмарка, так и что? Я же не уточняю, кто торговец, а кто покупатель? Подстройте правила под себя, если не хотите подстраиваться под них.

– Артур, а почему ты молчишь?

– Потому что в отличие от вас, мне нравится слушать, как поют артисты. Изумительные голоса. И кто-то из нас троих должен являть собой образец благодарного зрителя.

– Значит, наши голоса вам не нравятся? – съязвила леди Сейвудж и словно случайно пощекотала пером шляпки нос Артура. Он чихнул, перышко повторило полет – чих ответил взаимностью, и на этот раз был таким громким, что певица забыла слова и запнулась.

– Да уж, – невинно констатировала леди Сейвудж, – таковы они, благодарные зрители, чихать хотели на искусство.

Артур протянул руку к шляпке леди Сейвудж, поправил неугомонное перо и шепнул чуть слышно:

– Ты мне за это ответишь.

Леди Сейвудж вздрогнула в сладостном предвкушении, подумав, что слова адресовались ей, но…

– Простите мою неловкость, – извинился Артур, протянув графине верхушку пера. На шляпке остался один шпиль – основание.

Когда графиня разочарованно пожала плечами, Артур снова шепнул:

– Это только начало моей мести.

И голодный взгляд не оставил сомнений – мстить перышку он больше не собирался. Графиня опасливо обернулась к Гейдж, но она была чрезмерно поглощена пустующей ложей, слева от ложи Броуди, и не замечала страстей, бушующих здесь.

– Что вы там увидели? – спросила заинтригованная графиня.

– Мне показалось…

– Что?

– Показалось, – отмахнулась Гейдж.

Не могла она видеть в ложе Тейна. Он в МартинХолл. Он в доме Алистера. Он где угодно, но не в Лондоне, иначе бы это означало…

Дверь ложи открылась. Гейдж видела перед собой только очертания фигуры и темные омуты. Судьба?

– Позволите? – спросили темные омуты, и образ перестал казаться дымкой. Лорд Сейвудж. С неизменной язвительностью в качестве компаньона.

– Вы хотите дослушать оперу именно из этой ложи? – уточнила Гейдж, едва сдержавшись, чтобы не выдернуть руку во время приветственного поцелуя. Теперь она была уверена, что видела Тейна в ложе напротив, но никто, ни один из наблюдающих сейчас за мизансценой, не ощутит ее боли. Прислушалась к себе. Боли нет, как и страха. Перегорела? Осталась лежать на полу в доме Алистера?

Артур хотел что-то сказать, но Гейдж остановила его взглядом, и снова переключила внимание на графа.

– Конечно, – усмехнулся тот, – ведь это моя ложа.

– В таком случае, извините, что невольно навязали вам свое общество, – Гейдж поднялась. Артур – следом за ней. – Леди Сейвудж уверяла, что ложа в ее пользовании и что вас нет в Лондоне.

– А если ложа моя и я в Лондоне, представление не так интересно?

Гейдж рассмеялась, но чего ей это стоило, Артур и графиня могли только предположить.

– Не льстите себе. Представление и до этого было безынтересным. Артур, где моя коробка конфет?

– Уже уходите? – бросил граф.

– Конфеты закончились, – Артур спрятал коробку за спину.

– Да, уходим, – ответила Гейдж, – у нас закончились конфеты. И шляпка у леди Сейвудж… Миледи, ваше перышко как птичка без перьев.

– Так ужасно? – Графиня ахнула, сделав вид, что только что заметила это.

– Или как перезревший одуванчик, – продолжила Гейдж, – но больше напоминает ромашку без лепестков.

– Кто-то гадал на любовь? – пытался пошутить граф.

– Кто-то верит в любовь? – пожала плечами Гейдж и первой вышла из ложи.

Артур и леди Сейвудж тоже оставили общество Тейна, причем первый даже не ответил на приветствие, а вторая ограничилась быстрым поцелуем в щеку и лукавым взглядом. С Артуром вопросов не было – странно, что обошлось без драки, но леди Сейвудж могла остаться если не из-за оперы, то из солидарности.

Хотя… Нет, пусть лучше представляет его интересы на территории, которую он намерен завоевать.

Глава № 32

Гейдж заметила Тейна, едва экипаж Хэнскрафта въехал в Гайд-парк. Он гарцевал на Вороне, привлекая внимание всех дам без исключения. И это легко объяснимо. Во-первых, рассудила Гейдж, жеребец безумно красив, во-вторых, все знают, что на этом красивом жеребце граф, и он свободен, в-третьих, чего греха таить, внешние данные графа ничуть не хуже, чем у жеребца. Иногда мужчин даже сравнивают с этим животным. Сие открытие Гейдж сделала утром, когда, не дождавшись горничной по звонку колокольчика, зашла в ее комнату.

На кровати, обмотавшись простынью, нечто объемное бурно переворачивалось, стонало и подпрыгивало. Только после выкрика: «Ты мой пони!», Гейдж догадалась, что Агнесс и Уил приступили к брачным обязанностям вне брака. Она должна была тут же закрыть глаза и выйти, и она так и намеревалась поступить, но следующий эпитет: «Графский жеребец!», пригвоздил к месту. Она вдруг представила, как сама выкрикивает это графу, а он в ответ: «А ты – моя Белочка!», но потом Гейдж подумала, что если бы жеребец, действительно, оседлал белочку, от нее остался бы только хвостик.

Она опасливо покосилась на Хэнскрафта – не выдала ли свои мысли? – но он, как и дамы, смотрел на Сейвуджа.

– Заметили что-то интересное? – спросила Гейдж.

– Заметил, что нас заметили.

– Кто же?

Хэнскрафт блеснул улыбкой, и Гейдж впервые подумала, что он довольно хорош, и если бы она не была влюблена…

– Дамы тянутся к лорду Сейвуджу как мотыльки к пламени.

– Это я тоже заметила.

– А он тянется к вам.

Гейдж вспыхнула, поправила шляпку, развернула и сложила веер, заинтересовалась вдруг окружающим пейзажем. Трава – трава – трава… трава в каплях дождя…

– Вы, действительно, в курсе слухов обо мне и графе? Может, вам забыли рассказать, как я приехала в дом мистера Алистера без приглашения и, упав в ноги бывшему жениху, умоляла на мне жениться? Или в слухах не было пикантной подробности, что лорд Сейвудж явился к Алистеру поздно ночью, чтобы только не видеть меня в своем доме? Так вот, это не слухи. Как ни странно.

– Вы падали в ноги лорду Сейвуджу? – не поверил Хэнскрафт.

– Падала. С чьей-то помощью. У чьих-то ног.

– Вас толкнул лорд Сейвудж?

– Не делайте из него монстра. Лорд Сейвудж был милосерден – указал на дверь. У меня так кружилось голова, что сама я вряд ли бы сориентировалась.

Экипаж поравнялся с лордом Сейвуджем, и Хэнскрафт оставил реплику без комментария.

– Добрый день, мисс Карлейн, – граф приветливо улыбнулся, кивнул с почтением. – Хэнскрафт. Прекрасная погода, не правда ли?

Обычная светская беседа, но Гейдж вскипела. Пусть ведет разговоры ни о чем с леди, которые им так бесстыдно любуются. Они с благодарностью впитают банальность от лорда.

– Моросящий дождик не кажется мне идеалом прекрасной погоды.

– О! – рассмеялся Сейвудж. – Вы ищете идеал?! Во всем?!

– Даже если и так.

– Надеюсь, вы одумаетесь. Я убил много времени на то же самое, а потом понял…

Он сделал паузу, но Гейдж не купилась на провокацию.

– Рада за вас.

– Понимание – вещь необходимая, – включился в беседу Хэнскрафт.

Гейдж покосилась в его сторону: вот уж от кого банальности не ожидала. День разочарований – не иначе, но она поддержала компаньона.

– Вы правы, граф, – специально назвала его так при Сейвудже, – поэтому, надеюсь, лорд Сейвудж поймет, если мы продолжим прогулку?

Она прикоснулась к рукаву Хэнскрафта, и экипаж покатился дальше по аллее.

– Черта с два! – буркнул себе под нос Сейвудж и догнал беглецов. Хэнскрафт был апатичен, как всегда, а вот мисс Карлейн мало того, что наградила недовольным взглядом, пыталась при нем флиртовать с этим эталоном апатии.

А его словно не замечала – так, несколько фраз, но когда Тейн покинул их общество, видел, как она обернулась. Леди отнюдь не безразлична к нему, даже несмотря на его многочисленные ошибки. Теперь он и сам знал, что если любовь въедается в тебя ядом, выздоравливает не каждый.

На уяснение этой истины у него ушло двенадцать бутылок бренди и две недели затворничества. Он даже не сразу заметил отсутствие камердинера.

– Так матушка ваша его забрала, – пояснила экономка. – Сказала, что вы хотите побыть в одиночестве, и нечего под ногами мешаться.

Тейн расхохотался, оценив юмор графини. Только одна женщина могла дать ему отпор. Так он думал, пока не встретил вчера в опере мисс Карлейн. Она была великолепна в спокойном гневе, и месть, которую затеяла против него, хотелось есть с удовольствием, много и часто. Мисс Уолтер стоит поучиться у соперницы выдержке и благоразумию. Шантаж у него в доме!

Назад Дальше