Естественно, подвыпивший наемник Мун клюнул, его не смутила огромная цена, он даже дал им небольшой задаток. И обещал добавить, если женщина вправду так хороша, как они рассказывают. На дворе уже стемнело, но когда это темнота была помехой для любителей приключений. Троица закупила еще пару бутылей самогона, одну для упыря Ханга, чтобы не мешался и не ворчал, вторую себе, и они отправились домой, всю дорогу громко и с воодушевлением обсуждая прелести Лайлин.
Когда эти трое заявились, была уже ночь. Однако Ханг, понимая, что гость при деньгах, не стал устраивать сцен, а просто посчитал в уме возможные барыши. Лайлин уже легла спать, но еще не спала. Она слышала голоса, слышала, как торгуется и смеется Ханг. Отвращение к своему положению бесправного товара и ненависть ко всем мужчинам поднималась в ней густой волной, заставляя сжимать зубы и сдерживать дыхание. Через некоторое время к ней вошел Ханг.
- Лайлин, девочка моя, эти уроды привели такого замечательного покупателя! Хочет купить три раза. Надо тебя приодеть и причесать, чтобы ты ему понравилась.
Он суетился вокруг нее, делая десять дел одновременно, мыл, вытирал, мазал, причесывал, одевал, подводил ей черной краской глаза. Лайлин молчала, ее душили ненависть и презрение. Когда все, наконец, было готово, Ханг отодвинулся, взглянул на нее и умиленно сложил руки.
- Никогда еще ты не была так прекрасна. Ах... - потом встрепенулся, словно пришел в себя, - Пойдем, он хочет посмотреть на товар.
Ханг прошел вперед, хорошо, что он не видел глаз своей жены.
А наемник Мун вместе с его братьями продолжали братание за бутылью самогона. При виде потрясающей красавицы, представшей их взорам, все трое застыли и лишились голоса. Лайлин постояла перед ними с минуту, потом Ханг увел ее в комнату и велел ждать, а сам вернулся в гостиную. За эту минуту она успела оценить того воина, что собирался ее купить. Ножны у клинков потертые, но оружие, видимо в полном порядке. Крупнее чем ее отец, жестокая складка губ, тяжелый взгляд, пальцы при виде женщины непроизвольно скрючились, словно уже сжимали ее плоть. Неприятный противник, жестокий к врагу, алчный. Какое-то странное предчувствие шевельнулось в ее душе. Враг. Что говорил отец? Затаись и жди, когда он обнаружит свою слабость. Лайлин кротко улыбнулась.
Наемник тут же без колебаний выложил деньги, потом они с Хангом накатили по паре стаканчиков за удачную сделку. Ханг был не из тех, кто может пить и не пьянеть, его малость развезло, он подобрел и даже разрешил братьям смотреть на то, что будет происходить в спальне Лайлин. Сам же он решил заняться ревизией своей кубышки, там уже места почти не осталось.
В общем, эти трое направились к Лайлин, а Ханг в это время попивал самогон в своей каморке и увлеченно пересчитывал деньги.
***
Очевидно, то была неправильная ночь. Потому что последствия ее коснулись всей страны Ши-Зинг.
***
Трое мужчин, одержимых похотью влезло в ее каморку. Лайлин лежала на своем топчане, глядя на них снизу, и кротко улыбалась. Женщина была напряжена как струна, сегодняшний раз будет не таким как было до этого. Внутренний голос просто вопил об опасности, но она невозмутимо ожидала начала тошной процедуры. На вид она была совершенно бесстрастна, как обычно.
Мужчины застыли на входе, разглядывая ее и потирая себя. И тут наемник обернулся к братьям, сказав:
- У нас здесь странный и дурацкий обычай. В той стране, где я служил у князя Баллерда, девок драли во все дыры по двое, а то и по трое сразу. Мне, например, больше всего сзади нравится. А еще наш князь обожал сечь своих девок плетью, ему это больше всего удовольствие доставляло. Всегда мечтал попробовать... Что значит - только по очереди и только на спине? Бред!
Харанг и Ган выпучили глаза.
- Это как? Во все дыры?
- Не врешь? Можно втроем?
Наемник Мун заржал, глядя на их потрясенные рожи.
- А я вам сейчас покажу, даже дам поучаствовать, если хотите, - Мун хищно осклабился.
Конечно же, они хотели! У них руки тряслись и слюни текли, так они хотели попробовать запретного. Вяло прозвучавший вопрос Гана:
- А как же закон?
Потонул в энтузиазме тех двоих.
- Ты чего, так у каждого из нас будет по три раза!
Братья переглянулись, быстро высунулись из комнаты, проверить, что делает Ханг. Тот был полностью отключен от внешнего мира и общался со своей кубышкой.
Женщина понимала, что ее ждет мало сказать, не самое приятное, но главное, нечто из ряда вон выходящее. В этот момент она была собрана и внимательна как никогда. Ее охватило ледяное спокойствие. Дальнейшее воспринималось так, словно происходило не с ней.
Мун сказал:
- Ее надо поднять. Кто-нибудь ложитесь на топчан.
Лайлин не издала ни звука, она интуитивно поняла, что возможно, именно сейчас получит шанс, который изменит всю ее жизнь.
Поскольку, только наемник знал, что надо делать, ему подчинились быстро и без слов. Харанг улегся на топчан, Ее с помощью Гана наемник усадил на Харанга сверху, попутно шепотом объясняя Гану, что должен делать тот, велел Лайлин не закрывать рот, а сам пристроился сзади. И меньше чем через минуту они уже вовсю имели ее с трех сторон. Они так спешили, что Мун не стал даже снимать клинки, закрепленные на поясе, только снял и отложил в сторону меч да штаны расстегнул. Для них и так все было просто замечательно.
Нельзя недооценивать противника! Самое время поблагодарить отца за те тренировочные бои. Правда, со времени последней тренировки прошло уже больше полугода, но руки сами помнили, что надо делать. Главный враг сзади, еще двое снизу и сбоку. Она сделала несколько движений руками, словно гладит наемника по бедрам, на самом деле проверяя, дотянется ли до клинков. Потом попробовала достать до горла Гана, и провела по плечам Харанга. Мужчины уже вошли в раж и мало на что обращали внимание, им казалось, что Лайлин их поощряет.
- Они нарушили закон. Так почему бы и мне не нарушить закон? - пока действо двигалось к кульминации, сознание Лайлин было кристально чисто и холодно, и работало с невероятной скоростью, - А я ничего и не нарушу, закон не запрещает женщине владеть оружием. Потому что те идиоты, что его писали, и мысли не допускали, что мы можем владеть оружием наравне с ними. Еще немного потерпеть, еще... Надо дождаться, когда они потеряют контроль...
Ждать пришлось недолго. Все трое быстро дошли до кондиции и уже собирались взлететь на небеса от удовольствия. Лайлин поняла - пора.
Все было сделано невероятно быстро, никто не успел опомниться.
Вдох. Резко выбросить руки назад, вытащить клинки наемника из ножен, одной рукой полоснуть клинком по горлу Харанга, второй - Гана под коленями, перерезая сухожилия. Выдох. Не оборачиваясь воткнуть оба клинка в живот рычащего от удовольствия наемника Муна. Упавшему на пол, вопящему Гану отрезать его поганый отросток вместе со всем хозяйством. Вдох. Обернуться, воткнуть пытающемуся дотянуться до меча наемнику клинок в горло. Оттолкнуть от себя, отрезать гениталии. И, наконец, отрезать хозяйство хрипящему в агонии Харангу и воткнуть второй клинок в горло Гану. Выдох. Все. Девять секунд. На полу корчилось в агонии то, что осталось от трех мужчин, только что имевших ее. Лайлин была вся в крови, но руки у нее не дрожали.
Она спокойно поправила одежду и волосы.
***
Ханг заталкивал денежки в кубышку, а те почему-то упирались, никак не желая влезать. Старший муж уже изрядно приложился к бутылке, почти отполовинил ее в одиночку. Этим видимо и объясняется, что он не обращал должного внимания на странные звуки, несущиеся из спальни его жены. Однако, когда у его горла вдруг возник окровавленный клинок, а на столик перед ним твердой рукой его прекрасной супруги были брошены три комплекта окровавленных гениталий, бедный старший муж протрезвел мгновенно. Он застыл как цыпленок перед удавом, дрожа от страха и не смея пошевелиться.
Лайлин понимала, что Ханга придется оставить в живых, ей не обойтись совсем без мужа - попадет в бордель. А потому слегка надавила лезвием на его шею и сказала, протянув руку:
- Давай.
- Ччч-т-т-т-т-т-оо-о-о? - штаны он все-таки чуть-чуть обмочил, и с удивлением, и совершенно ни к месту обнаружил, что ужасно возбудился.
- Медальон давай.
Трясущимися руками Ханг снял с шеи медальон - брачное свидетельство, отдал его жене. Та повесила свидетельство себе на шею и велела:
- Быстро собери все ценное, мы сейчас же уходим. А этот дом надо сжечь.
Он закивал и залепетал:
- Да, госпожа! Как прикажет госпожа! Сейчас! Да! Да!
У Ханга даже мысли не возникло взглянуть в лица тому, что осталось от его братьев и наемника, но это не помешало ему пойти в ее спальню, пошарить там у них в карманах. И вообще, как-то перечить своей грозной жене, страшной в этот момент как древнее кровавое божество, господин старший муж не посмел бы ни за какие блага жизни.
Не прошло и получаса, а они уже покинули хутор, полыхающий огнем в ночи, оставляя за спиной прошлую жизнь.
Глава 5.
Лайлин и Ханг были в пути уже часа два и довольно далеко ушли от дома. Одежду они сменили и наскоро обтерлись от крови, но отвращение от грязи на теле оставалось. Ледяное спокойствие, сковавшее эмоции, стало отпускать, и женщину накрыл откат. Иные в таких ситуациях падают в обморок или впадают в апатию, но к Лайлин наоборот вернулось все то, что она тогда усилием воли подавила. К ней вернулась ненависть, презрение, жажда мести, желание мучить и терзать своих обидчиков. Вроде бы, она со всеми ними расправилась, а удовлетворения не было, ярость бродила в крови, вызывая темные желания.
Но самым странным было сексуальное возбуждение, которого она никогда не испытывала раньше. Очевидно, выброс адреналина и то запретное, произошедшее с ней сегодня, взбудоражило и перевернуло ее психику. Однако, отыграться, кроме Ханга, было не на ком. Так что взгляды, которые она бросала на испуганного и притихшего Ханга, иначе как людоедскими трудно было назвать.
- Разбивай лагерь, заночуем здесь. Надо еще помыться, а тут ручей рядом. Костер разожги, пока я помоюсь.
- Да госпожа, сейчас, - засуетился Ханг, - А может быть мне помыть тебя?
- Костер. Разожги. И не зли меня.
- Да, госпожа, я все сделаю.
О, нет-нет, злить ее не входило в его планы! Господин старший муж был сама кротость, особенно, когда вспоминал, как его жена мастерски управляется с колющим и режущим оружием. Она подошла к нему вплотную и внимательно оглядела, думая о чем-то своем. Бедняга затрепетал. Лайлин была почти одного роста с ним, и ее прекрасное лицо было совсем рядом. Сейчас она вызывала у него смешанные чувства, от ужаса до страстного обожания.
Пока Ханг хлопотал, разжигая огонь на полянке, Лайлин мылась холодной водой из ручья, но бродившее в ней возбуждение не успокаивалось, она взглянула в сторону своего старшего мужа, оделась и вернулась к костру. Видимо, выражение лица ее не сулило ничего хорошего, потому что Ханг смотрелся испуганным, хоть и крепился.
- Успокойся, я не убью тебя, ты нужен мне.
Старший муж испустил вздох дикого облегчения.
- Не спеши радоваться, - улыбка Лайлин была зловещей, - Ты будешь слушаться меня во всем.
- Да! Эээээ.... Да! Да, Гостожа! - Ханг закивал и склонился.
Конечно, он будет слушаться, ему еще жить не надоело.
- Ты хоть представляешь себе, урод, что со мной делали эти скоты? А? - ей хотелось выместить злость хоть на ком-нибудь.
- Нет, нет, Госпожа. Нет, откуда мне знать.
- Конечно, откуда? Ты же, как привязанный, сидел у своей кубышки.
- Я-а-а-а... ээээ...
- За это я тебя накажу, - Лайлин прошлась мимо него, - Снимай одежду.
- З-з-зачем?
- Снимай. Я сказала, - она вытащила клинок, один из тех, что позаимствовала у мертвого наемника.
При виде обнаженного клинка, бедный Ханг страшно перетрусил, а потом, что интересно, возбудился. Одежду он стащил немедленно, и теперь жался, стоя в одних штанах.
- К дереву. Быстро.
Она указала рукой, куда ему идти, Ханг тут же метнулся исполнять, а Лайлин привязала его руки к нижней ветке, так что он полусидел, опершись на ствол. Страшно ему было до дрожи и сладко, очень сладко. А потом она уселась ему на ноги и стала ножом взрезать штаны, приговаривая:
- Знаешь, что я чувствовала? Знаешь? Хочешь все узнать?
Когда Лайлин нажала на лезвие чуть сильнее и на животе Ханга появилась кровавая полоса, он не выдержал остроты ощущений и позорно забился в сладких конвульсиях.
- Как ты посмел! Кто разрешал тебе делать это раньше времени?!
- Аааа... Госпожа! Прости меня, прости! Это больше не повторится! Аааа...
- Негодный! - с него сильной бестрепетной рукой сдернули штаны, перевернули и показали все, что делал наемник.
- Ай-ай-ай! Госпожа! Что ты делаешь? Мне больно! Ай! Слишком много пальцев! Ай... Ахххх... Аххх... Сделай так еще... Аххх... Госпожа....
Видя, что старший муж нагло позволяет себе получать от наказания удовольствие, Лайлин стала лупить его со всей силы по мягкому месту, приговаривая:
- Мерзавец, как ты смеешь?! Я смотрю, тебе нравится? Да?!
Ханг снова забился в ее руках от счастья.
Да. Ему нравилось, ему никогда не было так хорошо. Ему очень нравилось.
- Тогда вот тебе!
Она снова перевернула его, схватила за ноги, стянула пониже и уселась ему на лицо.
- Почувствуй, то, что чувствовала я!
О, да! Он чувствовал, он блаженствовал! И как это он раньше не догадался попробовать это?! Мммммм...
И ведь что странно, Лайлин все понравилось тоже. В первый раз.
После этой ночи, Ханг стал преданнейшим рабом своей жены на всю оставшуюся жизнь.
***
Через пару дней они кружными дорогами пришли в город. Столица провинции встретила их шумом и сутолокой. Лайлин была довольна, здесь проще затеряться. Надо было купить дом. Денег, имевшихся у Ханга, хватило на небольшой домик в предместье. Но для начала сойдет. Главное влиться в общество, не привлекая излишнего внимания властей. Надо было обезопасить себя от императорских чиновников, ради такой красивой женщины как Лайлин, чтобы продать ее в бордель, Ханга могли и убить. Значит, придется обзаводиться младшими мужьями. Поэтому старший муж старался, как мог, выбирая лучших из лучших, по одному ему известным критериям, чтобы его Госпожа была довольна.
Как только появились первые два младших мужа, а вместе с ними и деньги, Лайлин решила привести себя в порядок, чтобы показаться народу во всей красе. Ханг обожал украшать ее, он уж расстарался, о красоте его жены стали слагать городские легенды. Они всем семейством перебрались в дом побольше в относительно приличном квартале, стали принимать гостей. Лайлин, получившая в родительском доме прекрасное образование, привлекала их как пламя привлекает мотыльков.
Ей по-прежнему приходилось иногда спать с мужчинами за деньги, но этих любовников она выбирала сама, и теперь она полностью контролировала все средства Ханга, а также средства, которые они с цветком зарабатывали на ниве секса, Хангу же было поручено хранение и вложение. Кстати, в его лице мир приобрел финансового гения. Он мог делать деньги буквально из воздуха, а уж планы какие имел... Ханг был готов на все: делать что угодно, терпеть что угодно, лишь бы она хоть иногда наказывала его как тогда. И он по-прежнему не доверял никому важнейшие процедуры по обслуживанию 'священного' тела Госпожи.
В общем, можно сказать, что жизнь начала налаживаться.
Правда, обнаружился интересный момент: теперь ей одного мужика в постели было мало. А имеющееся трио из мужей тоже быстро утомлялось, пришлось расширить круг мужей. На сей раз, Ханг не торопился, он уже изучил ее вкус, и подбирал мужей с учетом новых потребностей своей владычицы. Так они собрали ей маленький гарем, в котором вместе со старшим мужем было шесть человек. Мужчины в гареме подобрались разнообразные, молодые и не очень, красивые и некрасивые, был даже один огромный толстяк. Объединяло их одно: они все обожали Лайлин. Прекрасная жена наказывала их и ублажала, и они ублажали свою Госпожу всем гаремом, а Ханг был в этом гареме смотрителем.