— Я должна вернуться внутрь и заставить Клео слезть с телефона. Быстро, пока не увидел папа, — сказала Кримсон, чтобы уйти и найти свою сестру.
Саффрон увидела, что Холланд разговаривает с Джеймсом Стоуном, и поспешила туда, чтобы привлечь внимание, хотя ей даже не нравится Джеймс. Она просто хочет помелькать у него перед глазами.
— Что происходит в твоей голове? — спросила моя мама, подходя ко мне и протягивая бокал с пуншем. — Я наблюдаю за тобой весь вечер. Ты чем-то расстроена. Это морщинка, залёгшая между твоих бровей, выдаёт тебя.
Я взяла из её рук пунш. Я могла бы солгать ей, но она поймёт. Мама всё понимает. Так что я была честна:
— Нейт Финли помолвлен с моим боссом.
Глаза мамы округлились.
— Мальчик из того лета?
Я кивнула.
— Ага, он самый.
— О боже, — прошептала она, и у неё появилась такая же морщинка, как и у меня. В конце концов, я унаследовала это от неё.
— Да — «о боже» вполне уместно.
— Как давно ты знаешь об этом? — спросила она.
— С первого рабочего дня. Я не думала, что он помнит меня. До сегодняшнего дня, он притворялся, что не помнит…
Мама выглядела злой и прервала меня:
— Урод. Боже. Это так грубо.
Я засмеялась. Разговаривать с мамой, как разговаривать с подружкой. Она выслушает и не попытается подсластить правду. Мы вместе боролись с раком. Это сделало нашу связь крепче, и я думаю, мы с друг другом настолько близки, насколько это только возможно.
— Он хочет стать моим другом, — сказала я.
Она усмехнулась, словно это было смешно, и я должна согласиться с ней. По крайней мере, она не сказала мне дать ему шанс, потому что моя мама честная, а ещё реалистка. Мне нравится это в ней.
— Он помолвлен. Вы не можете быть друзьями. Это невозможно.
Я кивнула.
— Элай знает?
Не уверена, почему она спросила об этом. Нет причин, по которым Элай должен знать. Он просто станет ещё сильнее защищать меня, а я не настроена на это.
— Нет. Он будет беспокоиться.
— Он любит тебя.
— Я тоже люблю его.
Мама грустно улыбнулась мне.
— Я знаю. — По выражению её лица, я поняла, что она хотела сказать больше, но не стала. Вместо этого она взяла мою руку и сжала её. — Однажды ты поймёшь намного больше.
Эти слова не имели смысла. Мама часто повторяла их. Словно хотела, чтобы я сама разобралась в своей жизни. Я не требовала объяснений. Иногда я настаивала, но сейчас не стала, моё нутро говорило мне: «Ты не хочешь этого знать». В данный момент у меня и так много проблем. Как например, тот факт, что я с самого начала знала: дружба с Нейтом Финли — ужасная идея. И всё же я собираюсь пойти на это. Потому что, если я не сделаю этого, то всегда буду задаваться вопросом: «Что, если это была бы просто дружба? Что-то похожее на наши отношения с Элаем». Знаю, что обманываю саму себя. Но рак многому научил меня. И «что, если» было тем, существования чего я решила никогда не допускать. Я не позволю этим размышлениям появиться и в отношении Нейта.
НЕЙТ ФИНЛИ
Я опаздывал на работу, потому что, чтобы выйти за дверь, мне пришлось выпить три чашки кофе и раз десять поговорить с самим собой. Будет нелегко сегодня столкнуться лицом к лицу с Блисс. Вчера мы расстались не на хорошей ноте. Она была ранена и обозлена.
Когда я открыл дверь чёрного входа, то застыл, услышав знакомый голос моей младшей сестры. Какого чёрта здесь делает Феникс? Она должна быть в школе. В последний раз, когда я проверял, она всё ещё была старшеклассницей. Вручение дипломов будет только через две недели. Блисс смеялась, и я направился туда, откуда раздавались их голоса. Я не доверяю Феникс и не уверен, что она не скажет кучу фигни, которую не должна говорить. У девочки был раздражающе громкий рот.
— … и тогда нам пришлось рассказать папе. У Офелии было не достаточно денег на залог… — закончила Феникс с чашкой кофе в одной руке, пока театрально жестикулировала другой. Обе женщины начали смеяться.
Я никогда не видел, чтобы мои сёстры смеялись с Октавией. Она не особо любит посмеяться. Она считает моих сестёр глупыми. Мне пришлось согласиться с ней. Однако было приятно видеть, как Феникс легко общается с Блисс. Слишком, чёрт возьми, приятно, чтобы ощущать комфорт.
— Не хотелось бы прерывать вечеринку, но что ты здесь делаешь, чёрт возьми? Почему ты не в школе? — Феникс даже не вздрогнула от звука моего голоса.
— И я тоже рада тебя видеть, старший брат. Надеюсь, у тебя всё хорошо. Да, у меня всё отлично. Готова к экзаменам, и, о, конечно же, я зачислена в Университет Вашингтона.
Я закатил глаза. Это то, как Феникс снимает с себя лишние вопросы и в процессе, заставляет тебя чувствовать себя виноватым. Это срабатывает с большинством членов моей семьи. Не со мной. Со мной это никогда не прокатывало.
— Я не спрашивал ничего из этого дерьма. Почему ты не в школе? Почему ты здесь?
Она перевела своё внимание снова на Блисс.
— Он грубый. Всегда был таким.
Блисс тихо засмеялась. Этим утром я приехал готовый убедить её стать моим другом. В чём я сомневаюсь, потому что это, вероятно, глупая идея. Но я всё равно хочу этого, словно напрашивался, чтобы мне врезали. И после часа уговоров самого себя я приезжаю и нахожу здесь свою чокнутую сестрёнку. Которая всё портит.
— Я должна вернуться к витрине. Я оставлю вас двоих, — сказала Блисс, затем встала и ушла, и хотя я не должен был смотреть ей вслед, я смотрел, потому что я мужчина.
— Ну, будь я проклята, — сказала Феникс, возвращая моё внимание к себе.
— Что?
Она ухмыльнулась и посмотрела вслед Блисс, затем перевела свой взгляд на меня.
— Пожалуйста, скажи, что она, — Феникс указала подбородок в сторону Блисс, — обладает возможностью покончить с этими смехотворными отношениями, которые у тебя с Октавией.
Не только моей маме не нравится Октавия. Все женщины в моей жизни относятся к ней именно таким образом.
— Октавия всегда была мила с тобой, — напоминаю я ей. Она была мила со всеми ними.
— Милой, но напыщенной, — ответила она. — За этим милым поведением всегда скрывалось высокомерие.
Мы живём в мире напыщенности и высокомерия. Я не стал указывать на это. Решил оставить всё как есть.
— Почему ты здесь? — в этот раз я спросил твёрже. Я был близок к тому, чтобы позвонить отцу. Феникс этого не захочет.
— Потому что, — сказала она, вздохнув, — несколько выпускников повесили своё нижнее бельё на флагшток. Это было позапрошлым вечером. Возможно, был вовлечён алкоголь. В тот момент это казалось прикольным. Даже следующим утром. Пока мы не узнали, что там были камеры слежения. Мы должны были знать об этом заранее. В любом случае сегодня они позвонят нашим родителям. Так что я прячусь. Что думаешь? — она спокойно закончила свою речь.
Фигня с флагштоком глупость, а не преступление. Чёрт, я делал вещи намного хуже, когда учился там.
— Езжай домой и встреться с этим лицом к лицу, Феникс. Мама напомнит отцу, что это его расплата за грехи молодости. Ты младшая. Он успокоится. Они всегда позволяют тебе выйти сухой из воды.
Феникс нахмурилась.
— Я была пьяна на видео камер безопасности. Вот почему они съедут с катушек.
Согласен. Они будут в ярости. Но она не сможет вечно прятаться здесь. У меня есть собственное дерьмо, с которым я должен разобраться. Скоро вернётся Октавия. Я должен взять себя в руки прежде, чем она переступит этот порог.
— Прекрати пить. Это приводит к неприятностям. Дождись совершеннолетия, затем совершай ошибки. А теперь езжай домой и разберись с этим.
Она надулась.
— Пожалуйста, поехали со мной.
Я посмотрел на Блисс, работающую с витриной. Обычно, когда Феникс нуждалась во мне, я без промедлений оказывался рядом. Как-никак она младшенькая. И мы до чёртиков нянчимся с ней. Вот почему она такая дикая лошадка. Даже Офелия спасала её из неприятностей. Брала на себя вину за то, чего не делала.
— Я не могу.
Феникс вздохнула, принимая поражение.
— В обычной ситуации я бы разрыдалась и плакала бы, пока бы ты не сдался. Но я люблю тебя и воздержусь. И если эта девушка Блисс может вынуть твою голову, которая уже несколько месяцев находится в напыщенной заднице Октавии, тогда ладно, это то, чего я хочу. Даже больше спасения от наказания наших родителей и закапывания ими моего тела в песок.
Я закатил глаза. Как, мать вашу, драматично.
— Во-первых, моя голова свободна ото всех задниц и никогда не была в заднице Октавии. Во-вторых, наши предки не самые жестокие родители в Розмари.
Она пожала плечами и спокойно встала.
— Я собираюсь насладиться своим днём здесь. Погулять по пляжу, где люди не знают меня, и где-нибудь пообедать инкогнито. Затем, когда они начнут волноваться, я позвоню и расстроенная вернусь домой. Возможно, им станет легче, что я не утонула на пляже и не была вовлечена в сексуальный рэкет, и это заставит их забыть о наказании.
Я сомневаюсь в этом, думаю, что это лишь обострит ситуацию, но я хочу, чтобы она уехала, поэтому просто кивнул. Правда в том, что, если они забеспокоятся и позвонят мне, я скажу им, где она. Я не хочу, чтобы мама волновалась. Отец будет беспокоиться, но в то же время будет зол, и ему будет плевать на её эмоциональное состояние.
— Увидимся через неделю, Феникс. Я приеду домой на вручение диплома.
Она поцеловала меня в щеку, затем направилась к двери.
— Пока, Блисс! Было приятно познакомиться с тобой! Будет ещё приятнее, если ты…
— Феникс! — я прервал её комментарий.
Она откинула голову назад и засмеялась, затем выбежала за дверь.
Жизнь с двумя младшими сёстрами никогда не была лёгкой. Папа говорит, что именно поэтому я терпелив с женщинами и животными, а также с пожилыми людьми. Он вырастил мою тётю Нан и сказал, что это многому его научило, а Феникс часто сравнивают с моей тётей как за её внешность, так и за личностные качества. Она не такая грубая, какой, говорят, была Нан, но ведь она росла в стабильной обстановке. У тёти Нан такого не было. Пока не появился дядя Коуп, она была злым и разрушительным ходячим беспорядком. Или, по крайней мере, это то, что я слышал.
Я вернул своё внимание к Блисс и к тому, как она изучает витрину. Её сосредоточенность напомнила мне момент семилетней давности. Именно тогда я понял, что она особенная и что я никогда не смогу её забыть.
Вероятно, она почувствовала мой взгляд. Блисс замерла и посмотрела прямо на меня. Наши взгляды встретились, и она улыбнулась. Словно знала, о чём я думаю и тоже вспомнила об этом, и это заставило её повернуться ко мне.
БЛИСС ЙОРК
— Ты простила меня за ложь? — Было первым, что он сказал, когда ушла его сестра. Присутствие здесь Феникс стало для меня облегчением. Оно достаточно долго откладывало этот разговор, чтобы я смогла взять себя в руки.
— Да, — ответила я, потому что простила. Я понимаю, почему он сделал это. Это не правильно, но я понимаю его.
— И ты подумала о том, чтобы мы стали друзьями?
Он не терял времени, подбираясь к сути дела. Впрочем, Нейт Финли никогда не терял время. Правда ждёт его, и ему придётся иметь с ней дело. Будет лучше покончить с этим до приезда Октавии. Вероятно, именно об этом он и думает в данный момент.
— Нам придётся вместе работать. Я имею в виду, ты будешь здесь помогать Октавии. Не вижу причин нам не быть друзьями. Это облегчить решение проблем.
Он нахмурился. Это не тот ответ, который он ожидал. Ну, а чего он ждал? Что он хотел услышать от меня? «Да! Пойдём купим мороженого, а затем поцелуемся под мостом, как делали это раньше?» Это воспоминание глубоко ранило. Я оттолкнула его. Подальше. Теперь эти воспоминания под запретом. Нельзя возвращаться к ним и переигрывать. Нет, если я собиралась забыть его.
— Октавия будет здесь через несколько дней… и… у меня есть вопросы о прошлом и тебе… о твоём болезни… как ты преодолела её.
Ну, хнык-хнык. Уверена, что есть. Но это не означает, что я собираюсь открыться и поделиться с ним. Я не хочу, чтобы он знал. Я хочу, чтобы в памяти мы оставались теми, кем были, что глупо, потому что у меня нет будущего с Нейтом. Полагаю, у меня нет причин не говорить ему, но я не хочу, не должна, а значит сделаю так, как решу сама. Я не расскажу всё под давлением, потому что он чувствует своего рода вину и ему необходимо снять эту тяжесть.
— Я не говорю об этом, — ответила я и продолжила работать над витриной. Мне нужно найти способ сделать так, чтобы шарфы вписывались в летнюю витрину, созданную мной. Это Южная Алабама. И летом здесь невероятно жарко. Октавии необходимо помнить об этом, когда она отправится закупать товар на продажу. Нам обеим предстоит многому научиться, и я была благодарна за то, что она наняла меня.
— Почему? — спросил он. — Почему бы не снять с себя этот груз?
Я закатила глаза. Да, я веду себя как подросток. Он хочет узнать кое-что, о чём я не хочу говорить, поэтому он спрашивает «почему». Он что, считает, что заставит меня раскрыться? Говорить об этом? Потому что ему любопытно? Я уже проходила через это, проделывала с огромным количеством людей и не собираюсь делать это и с ним.