— Не то, что бы… Но должно хватить.
— Так… — Маша перелистывала журнал в поисках нужной страницы. — Таких у нас на сегодня три красавицы. Хватит?
— Даже с запасом, — кивнул санитар.
— Вот и займетесь этим сегодня. — Маша закрыла журнал. — Не забудьте добавить пенициллин и сделать отметку об инъекции в журнале, чтобы не забыть о повторной инъекции. А я займусь прививками…
— Сами будете делать? — лицо Петра Ивановича вытянулось от удивления и обиды. — А я что же уже не гожусь?
— Эту вакцину хочу вводить сама. Нужно посмотреть, как они ее воспримут?
— Ну-ну, — пробурчал санитар. — Куда уж мне после сорока лет работы в этой области…
Маша промолчала. Она и сама толком не знала, почему хочет поработать с новой вакциной, не доверяет никому? Наверное, устала от бумажной рутины, которой вынуждена была заниматься в последние дни, и соскучилась по хвостатым питомицам.
Вакцину уже погрузили в машину, и Маша отправилась на комбинат на местном джипе — внедорожнике, а, проще говоря, козлике с брезентовым верхом.
Молочное хозяйство в поселке было богатое и состояло из комплекса двух коровников по 558 голов каждый. Именно этим и славился поселок, снабжая молоком всю область. Коровам жилось хорошо в просторных боксах, оборудованных современными поилками и кормушками. Даже усовершенствованная система крепления не сковывала их свободы.
Комплекс занимал огромную территорию. Кроме коровников тут еще были просторный манеж, собственная котельная и помещение для слива молока. Даже ветлечебницу изначально построили специально для комбината. Уже потом в ней создали службы для домашних питомцев. Жалко, что с людьми дело обстояло гораздо хуже, чем с коровами. Приличной больницы в поселке не было. Даже терапевт, и тот ушел на пенсию. Об узких специалистах не приходилось и мечтать. Из всех медиков только и остались педиатр предпенсионного возраста и фельдшер, который временно исполнял обязанности врача. Вот и приходилось с любыми проблемами обращаться в город за двести километров от поселка.
Такое положение вещей угнетало многих и Машу в том числе. Но она понимала, что вряд ли получится заманить сюда квалифицированного медика. Такие предпочитали жить в городе, делать карьеру и зарабатывать деньги. Далеко ходить не нужно, достаточно вспомнить рассуждения Тамары на эту тему и ее неспособность понять, как Маша может находить прелести в подобной жизни и работе. А она находила. Именно о такой работе она и мечтала, когда годами вынуждена была работать в компьютерной фирме. Тут она приносила пользу и видела ее результаты, а раньше была одной из многих.
— Ну, привет, моя хорошая, — поприветствовала Маша первую пациентку, когда ее закрепили в расколе. Ей нравились эти гигантские и неуклюжие животины с влажными носами, мохнатыми ушами и огромными добрыми глазами. — Надеюсь, тебе не будет больно.
Корова протяжно замычала, когда Маша медленно вводила вакцину, но даже не пыталась брыкаться. И дело не в креплениях. Казалось, эти животные тоже хорошо относились к своему доктору, словно чувствовали в ней родственную душу.
— Потерпи, миленькая, — уговаривала Маша, поглаживая корову по спине свободной рукой. — Вот и все, — сказала она, доставая иглу. — Теперь ты сможешь покушать и попить.
Коровы сменяли друг друга, и Маша уже изрядно подустала. Она прервалась только на коротенький обед, а потом опять продолжила вакцинацию. Важно ввести вакцину хотя бы половине питомиц, чтобы завтра закончить.
Ближе к вечеру приехал Глеб, чтобы забрать Машу с комбината.
— Хватит уже, Стрельцова, поехали. Так и надорваться недолго, — пробасил он в своей обычной добродушной манере.
— Я еще не закончила, — начала было она.
— Я сказал на сегодня все. Или ты решила их всех сегодня через себя пропустить? Все домой, домой, — прервал он ее возражения.
Маша почувствовала, что и правда очень устала, и позволила себя увести.
— Поехали ко мне, поужинаешь? — предложил Глеб.
— Нет, хочу домой. — Маша тряхнула головой по старой привычке, когда волосы еще были длинными. Обстригла она их совсем недавно, чтобы хоть что-то изменить в своей однообразной жизни.
— Не надоело тебе вот так вот жить? — спросил Глеб, глядя на дорогу без единого фонаря, освещаемую только фарами.
— Как так?
Не ожидала Маша такого вопроса от Глеба. Она, конечно, могла говорить с ним часами и о многом, но не о сугубо личном. В душу никого не пускала, даже Тамару.
— Ты же живешь только на работе. А дома? Чем ты занимаешься в свободное от работы время?
— Не надо, Глеб, — тихо, но с угрозой в голосе проговорила Маша. — Этой темы не следует касаться.
— Тебе тридцать лет, а ты совершенно перестала обращать внимание на мужчин, — продолжал Глеб, не чувствуя, как меняется настроение собеседницы. — Половина мужской половины поселка пытаются обратить на себя твое внимание. А ты?.. Ты хоть замечаешь это?
— Глеб, — уже громче повторила Маша, но он опять проигнорировал ее возглас.
— Ты же красавица! Мечта любого нормального мужчины, а ведешь себя, как старушка — затворница или ударница колхоза, зарабатывающая трудодни. Я больше не могу наблюдать, как ты замыкаешься в себе, и молчать, — все больше распалялся Глеб, возомнив себя настоящим оратором, к чему явно имел склонность. Маше даже начало казаться, что он забыл о ее присутствии, выбрав проблему для обсуждения, которую посчитал злободневной. Она его не узнавала, впервые наблюдая в роли спасителя собственной души. — Заведи себе любовника, ходи на свидания, трахайся регулярно…
— Глеб! — заорала она так, что он с перепугу на мгновение выпустил руль, отчего машина резко вильнула в сторону. Маша испугалась, что сейчас они съедут в кювет, но Глеб вовремя опомнился и вцепился в руль, искоса поглядывая на нее. — Опомнись! — сказала она немного тише, но все равно достаточно громко. — Хватит, слышишь? Ты перешел границы допустимого. Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Я запрещаю, слышишь, запрещаю тебе обсуждать мою личную жизнь. Ни тебе, ни кому-либо еще. Кроме меня, она никого больше не касается. И если я хочу страдать, никто не в силах мне помешать, — почти нормальным голосом закончила она, — даже ты.
Маша отвернулась к окну и уставилась в темноту. Впрочем, впереди уже проглядывались огни поселка, и она разглядела свой дом, который стоял практически на окраине.
— Как можно хотеть страдать? — задал Глеб вопрос скорее риторический, чем требующий ответа. Собственно отвечать на него никто не собирался. — Прости, Машунь. — Он протянул руку и пожал руку Маши. — Сам не знаю, что на меня нашло. Просто устал, наверное, вот и захотелось кого-нибудь повоспитывать. Проехали?
— Угу, — кивнула Маша, по-прежнему не глядя на него, но руку свою не отняла, так и оставила в его сильной и теплой.
Что-то мокрое и сопящее ткнулось в щеку. Потом еще и еще раз. Шершаво проскакало по виску, неумело потыкалось в спину, рождая стаю мурашек. Одеяло поехало вниз.
— Лорд, прекрати, сейчас встаю, — сонно пробормотал Иван, пытаясь натянуть на себя одеяло, которое кто-то упорно не отдавал и стягивал, сопровождая возню глухими постукиваниями и поскуливанием. — Ло-о-орд, ну имей совесть, выходной же, — взмолился Иван.
Спать хотелось жутко. И сон он видел какой-то удивительный, правда, забыл, о чем от столь бесцеремонного вторжения. Возня с одеялом не прекращалась, и Иван был вынужден открыть глаза, чтобы встретиться с умными темно-коричневыми, с упреком смотрящими на него.
— Встаю, встаю… — Он потрепал золотистого сеттера за висящим ухом, за что тут же получил «поцелуй» в нос. — Ну харе, а? Хватит уже мокроты на сегодня. — Иван вытер нос одеялом и громко чихнул. — И чего тебе не спиться? Знаю, знаю, можешь не отвечать.
Иван встал с постели и шумно потянулся. Лорд крутился рядом, колотя его мохнатым хвостом. Поход на кухню сопровождался препятствиями, так как Лорд периодически нырял между ног Ивана.
— Да перестань уже! — прикрикнул тот, когда едва не упал от очередного такого нырка. — Уже одеваюсь.
Выпив половину стакана воды и ополоснув лицо, Иван вернулся в спальню, натянул спортивные штаны с футболкой и скомандовал:
— Рванули, сатрап!
Через секунду Лорд уже скреб лапами дверь, пока Иван обувался.
Улица встретила освежающей прохладой и слепящим солнцем. В такую рань во дворе, кроме делающего незамысловатую зарядку Ивана и носящегося по кругу Лорда, никого больше не было.
Сеттер подбежал к хозяину, закинул передние лапы ему на грудь и просящее заглянул в глаза.
— Ты думаешь? — спросил его Иван, на что пес коротко проскулил, а потом громко гавкнул. — Хочешь прокатиться? Ладно. Только чур сначала я позавтракаю.
Через полчаса пес с хозяином дружно загружались в джип, припаркованный тут же во дворе, чтобы предпринять загородную поездку, как они делали частенько по выходным.
— Пристегнись, ехать долго, — велел псу Иван, но тот его даже не собирался слушать, высунул голову в окно, свесил розовый язык и вдыхал воздух, поводя носом.
Имелось у них излюбленное место, небольшой редковатый лесок, с множеством полян, заросших цветами. Ивану это место казалось очень светлым, радужным. Даже зимой они с Лордом частенько сюда приезжали. А летом и с ранней осени — практически каждые выходные. Иван обычно просто гулял, отдаваясь мыслям, а Лорд дорывался до свободы и носился, что-то вынюхивал, рыл лапами землю, стараясь не терять из виду хозяина.
Временами Иван терял из виду пса, тогда негромко свистел, и огненный вихрь вырывался откуда-нибудь из-за дерева и несся на него.
Сеттер был его семьей и другом, поверенным во всех тайнах. Нет, конечно, у него еще были родители, брат с сестрой, но жили они в другом городе, и виделся с ними Иван не так часто, раз или два в год, когда собирался к ним в гости.
Джип остановился у кромки леса, и Лорд, наконец-то, получил свободу. Он, не оглядываясь, помчался в лес, предоставив хозяина самому себе. Солнце уже светило высоко, и Иван поспешил спрятаться от его жара в тени деревьев. Гомон птиц оглушал сначала, а потом становился необходимым фоном плавнотекущих мыслей. Воздух пах летом и чистотой, которой не было в городе. Еще и поэтому Иван выбрал столь отдаленное место для прогулок. Он чувствовал, как кислород оздоравливает его, наполняет силой каждую клетку. И можно было думать, думать… обо всем сразу и ни о чем конкретно, как сегодня, когда думать совершенно не хотелось, он просто брел, куда глаза глядят.
Внезапно раздался вой. Иван даже не сразу сообразил, что воет его Лорд. Вой перешел в визг, и он бросился в его направлении. Лорд прижался брюхом к земле и что-то пытался содрать с передней лапы зубами, не переставая пронзительно визжать.
Иван подбежал ближе и увидел, что лапа собаки зажата капканом, словно железными челюстями чудовища. С нее капала кровь, а Лорд не переставал теребить капкан зубами, пребывая в диком отупении.
— Подожди, дружок. — Иван удерживал его голову, чтобы тот не сделал еще хуже лапе, и лихорадочно соображал, что же предпринять дальше? Он попытался разжать капкан руками, но «челюсти» сомкнулись так прочно, что даже не двигались. — Давай-ка я отнесу тебя в машину, — осенило Ивана. Он вспомнил, что в багажнике есть ломик, которым можно попытаться разомкнуть капкан.
Они еще не успели уйти слишком далеко, и через несколько минут Иван опустил Лорда возле машины на землю, достал ломик и освободил лапу друга, пытаясь не навредить еще сильнее. Потом осмотрел ее на степень повреждения и понял, что без помощи специалиста им не обойтись, мясо в нескольких местах было содрано до кости, и лапа сильно кровоточила.
До города ехать слишком далеко, пес потеряет много крови. Иван вспомнил, что поблизости есть населенный пункт. Оставалось только надеяться, что там он сможет отыскать хоть какого-нибудь специалиста в ветеринарии. Будучи сам врачом, он понимал, что рану нужно обработать местными антибиотиками и сделать обеззараживающий укол, и как можно быстрее.
— Есть ли у вас тут ветклиника? — спросил Иван первую встреченную старушку, которую напугал тем, что резко затормозил возле нее.
— Вот, сейчас, свернете налево, — указала она дрожащей рукой, — а потом первый поворот направо. Там увидите кирпичное такое здание. Это и есть наша лечебница.
Поблагодарив старушку, Иван помчал в указанном направлении, машинально отметив, что поселение окультуренное, даже дороги заасфальтированы.
Больше всего он опасался, что в небольшом населенном пункте ветклиника может просто напросто не работать в выходной, и придется ехать к ветврачу на дом, а для этого сначала нужно разузнать, где он живет. Как же он обрадовался, когда обнаружил дверь незапертой. Аккуратно подхватив непрерывно поскуливающего Лорда, он вошел в небольшое здание. Коридор пустовал. Одна из дверей в самом конце его была распахнута настежь. К ней Иван и направился.
— Вы?! — замер он на пороге, когда увидел ту самую пациентку, что не шла у него из головы уже несколько дней.
— Что с ним? — Она уже спешила к ним, увидев Лорда. Заметив пораненную лапу, начала ее осматривать, не тратя времени.
— Попал в капкан.
— Какой кошмар! Следуйте за мной, — скомандовала она, направляясь к соседней двери и отпирая ее ключом. — Кладите его на стол.
Не желая мешать, Иван отошел в сторону и присел на кушетку. Теперь он не сомневался, что его другу окажут качественную и своевременную помощь. Видимо Лорд тоже проникся доверием к врачу, потому что безропотно дал осмотреть лапу, обработать и забинтовать ее, и даже не пикнул, когда ему делали укол.
— Кости целы, — повернулась к нему женщина, не переставая поглаживать Лорда по голове. От ее ласки, а может от укола, пес начал задремывать. — Хороший песик, — улыбнулась она ему, а потом снова повернула строгое лицо к Ивану. — Меняйте повязку два раза в день, пока рана не затянется, и пять дней поколите антибиотик.
— Не думал, что вы тоже врач, — сказал Иван, не торопясь покидать кабинет. Важно было что-то сделать, что-то сказать, хоть чуть-чуть продлить момент общения с этой удивительной женщиной.
— А вы думали я кто? — слегка агрессивно поинтересовалась она.
Он чуть не ответил «корова», вовремя спохватившись. Стойкие ассоциации с этим животным сохранялись, и он начал догадываться, почему, вспомнив вывеску на дверях лечебницы.
— Вы все еще сердитесь, что я вас тогда так встретил? — решил ответить он вопросом на вопрос.
— Я и думать забыла об этом, — тряхнула она головой. Иван вспомнил этот жест и опять представил ее с длинными волосами.
— Меня Иваном зовут, а вас?
— Я знаю, как вас звать, прочитала на двери вашего кабинета, — строго ответила она, убирая использованные инструменты. — Меня Марией, если это имеет какое-то значение. И… простите, но мне некогда, очень много работы.
Иван понял, что его вежливо выставляют за дверь. Следовало уйти, несмотря на явное желание остаться и познакомиться с ней поближе.
— Мария, а можно я приеду еще, показать вам Лорда? — предпринял он очередную попытку к сближению.
— Не думаю, что в городе недостаток в ветеринарах. Так что не стоит. Кроме того, вы же врач и по состоянию лапы, — она снова погладила Лорда по голове, — сможете определить, как идет заживление.
— А вы строгая, коллега, — грустно улыбнулся он.
— Но не такая, как вы, — парировала она. Иван снова задумался, как же вел тогда себя, и какое у нее сложилось впечатление о нем, раз сейчас она прерывала малейшие попытки познакомиться ближе.
Всю обратную дорогу в город Лорд дремал на заднем сидении, временами недовольно ворча и ворочаясь. Иван думал о Марье, как стал называть ее про себя. Впервые в жизни он находил настолько необычной женщину. Она казалась инопланетянкой, не вписывалась в его мнение о представительницах слабого пола. Все в ней было необычно, даже излишняя осторожность или нарочитая ершистость.
Теперь Иван знал, кто она и откуда, но это не приближало к ней ни на шаг. И дело было не в нем или ее обиде на него. Иван интуитивно чувствовал, что тут что-то другое, она намеренно не впускает никого в свою жизнь. Он прочитал это в ее глазах, в обманчиво плавных движениях. Всем своим видом она предупреждала не приближаться, оставаться на безопасном расстоянии.