Девлин взглянул на Саймона:
– По мнению Грейли, она лишь еще одна деревенская вертихвостка, побывавшая в постели чуть ли не у всех фермеров Йоркшира.
Саймон поднял брови:
– Несколько преувеличенно…
– Намеренная провокация, – заявил Чарльз, стукнув кулаком по ручке кресла.
– Да. Грейли, видно, жаждет свежей крови.
– Что вы имеете в виду? – спросил Девлин.
– Грейли один из тех немногих, кому действительно нравится наводить ужас на противника на месте дуэли. – Слова Саймона звучали очень жестко. – Он первоклассный стрелок, получающий определенное удовольствие от самого процесса. И всегда соблюдает осторожность, выбирая жертвы среди тех, кто не отличается особой меткостью. Но о нем уже пошла слава, и теперь ему трудно найти глупца, готового с ним стреляться. Если же ему все-таки удается навязать вызов, у большинства соперников хватает ума послать к нему своих секундантов со смиренными извинениями.
– Я извинений посылать не собираюсь, – заверил Чарльз. – Скорее погибну на дуэли, чем позволю запятнать честь Мэрианн.
Саймон бросил на него оценивающий взгляд:
– Похоже, вы и в самом деле так считаете.
– Не трудитесь отговаривать меня от этой встречи, сэр. Я дал клятву.
– Понятно. – Саймон задумчиво побарабанил пальцами по каминной полке. – Ну что ж, тогда мы с Девлином начинаем действовать как ваши секунданты. Пошли, Дев.
– Куда?
– Ну как же, на встречу с Грейли, разумеется. Необходимо обсудить кое-какие мелочи.
– Но место встречи уже назначено, – сказал Девлин.
Саймон покачал головой, чувствуя себя лет на сто старше этих несмышленых птенцов. Бродерик Фарингдон за многое в ответе, отметил он про себя.
– Вам надо еще многому научиться, и, похоже, на мое несчастье, именно мне суждено стать вашим учителем.
Саймон с Девлином сидели в неосвещенном экипаже и наблюдали за парадной дверью клуба. Наконец она отворилась, и из нее вышел Грейли. Не сводя глаз со своей жертвы, Саймон постучал тростью в крышу кареты. Кучер, как ему и было велено, подкатил прямо к Грейли.
Грейли, узколицый тонкогубый человек с беспокойными хищными глазами, поспешил занять место в экипаже. Он опустился на сиденье, прежде чем успел заметить, что он здесь не один.
– Добрый вечер, Грейли. – Саймон постучал по крыше еще раз, и экипаж тронулся.
– Что все это значит, черт подери?! – вопросил Грейли, бросив хмурый взгляд сначала на Девлина, а потом на Саймона.
– Фарингдон и я выступаем секундантами Чарльза Фарингдона, – сказал Саймон. – Мы приехали уладить кое-какие мелочи.
– Вам следует поговорить с моими секундантами, Бартоном и Эвингли.
– Думаю, эти мелочи заинтересуют вас лично, – с ироничной улыбкой заметил Саймон. – И как мне кажется, вам не захочется, чтобы Бартон и Эвингли узнали о них.
Грейли усмехнулся:
– Вы явились принести извинения за поведение Фарингдона?
– Разумеется нет. Насколько мне известно, вы нанесли оскорбление некой юной леди, – сказал Саймон. – И это вам следует принести извинения.
Грейли сузил глаза:
– С какой стати, будьте любезны объяснить?
– Потому что, если вы заупрямитесь, – нежно объяснил ему Саймон, – присутствующий здесь Фарингдон и я объявим в обществе о том, что ваши деловые капиталовложения в самом скором времени потерпят крах и вы не сумеете выполнить свои значитальные финансовые обязательства, не говоря уже о карточных долгах. Грейяи замер.
– Черт подери, Блэйд, вы что же, угрожаете мне?
– По-видимому, да. Как я понимаю, вы вложили крупную сумму в некое торговое предприятие, в котором я также принимаю участие?..
– Ну и что? Скоро я сколочу себе состояние.
– Очень маловероятно, если я вдруг решу, что игра не стоит свеч, и продам завтра свою долю. К полудню пронесется слух, что дела плохи. Уверен, если оттуда выйду я, большинство вкладчиков немедленно последует моему примеру. Рынка акций не станет, и вы вместе с прочими потеряете все, что вложили в проект.
Грейли воззрился на него:
– Бог ты мой! Вы же погубите не только меня, но и остальных.
– Вполне вероятно.
– Ради Фарингдона? – спросил Грейли в крайнем недоумении. – Я слышал, вы не испытываете особой любви к этому семейству.
– Почему, как я понял, вы и сочли безопасным вызвать на дуэль одного из них. Но вы просчитались. Судьба совершает порой неожиданные повороты. Так могу ли я передать ваши извинения Чарльзу Фарингдону и объяснить, что все оказалось чистым недоразумением?
Грейли долго молчал.
– …Те, кто называет вас хладнокровным негодяем, правы, Блэйд.
Саймон пожал плечами, отсутствующе глядя в окно. Час был поздний, но улица была запружена экипажами, развозящими элегантных представителей высшего общества по бесконечному кругу светских приемов.
– Так как, Грейли? Право же, вы сумеете найти себе более легкую добычу.
– Будьте вы прокляты, Блэйд!
– Успокойтесь, старина, – мягко сказал Саймон. – Нет нужды доказывать свое стрелковое мастерство на юном Фарингдоне. Попробуйте подыскать другую мишень.
– В один прекрасный день, Блэйд, вы зайдете слишком далеко!..
– Возможно.
Грейли в бессильной ярости сжал свои и без того узкие губы. Он постучал по крыше, давая кучеру знак. Карета остановилась, Грейли открыл дверцу и вылез.
– Передайте вашему брату мои извинения, – отрывисто бросил он Девлину. – Встречи на рассвете не будет.
Грейли отступил назад и захлопнул дверцу. Карета застучала дальше по мостовой. Девлин смотрел на Саймона с выражением, близким к обожанию.
– Ну, доложу я вам, это было просто потрясающе! Фактически вы заставили Грейли полностью отказаться от его намерений. Никогда не слыхивал ни о чем подобном.
– И надеюсь, мы никогда больше не окажемся перед подобной задачей, – резко бросил Саймон. – Вы это хорошо уяснили?
– Да, сэр. Вполне. – Девлин не переставал восхищаться. – Но как же чертовски умно с вашей стороны… Он отказался от дуэли только из-за одного намека, что могут пострадать его капиталовложения.
Саймон покачал головой от подобной наивности:
– Фарингдон, пора вам с братом понять, что реальная власть всегда основывается на деньгах и информации. Вооружившись этими двумя видами оружия, вы достигнете гораздо большего, чем с помощью дуэльного пистолета или колоды карт.
– А если нет состояния? – заинтересованно спросил Девлин.
– Тогда надо сосредоточиться на получении информации. При достаточном объеме этой силы скоро отыщется и вторая.
– Я запомню… – тихо сказал Девлин. Он умолк на мгновение, но потом снова оживился. – Кстати, мы с Чарльзом думали, не покажете ли вы нам тот очаровательный бросок, который применили к нам тогда в своей библиотеке. Это не слишком большая просьба?
– Полагаю, я могу показать вам этот прием. Но чего я не могу все-таки понять, – задумчиво произнес Саймон, – как я вообще оказался в подобной ситуации…
Девлин ответил с обворожительной улыбкой Фарингдона:
– Вы имеете в виду спасение Чарльза и урок житейской мудрости о том, как выжить в этом мире? По-моему, здесь виновата Эмили.
– Разумеется, вы правы. Это целиком ее вина…
– Знаете, она единственный на свете человек, который не считает вас хладнокровным дьяволом, – заявил Девлин.
– Склонность Эмили к романтике временами приносит некоторые неудобства.
– Да, несомненно, – сочувственно вздохнул Девлин. – Но согласитесь, всегда ужасно не хочется лишать Эмили ее иллюзий.
Глава 15
Заслышав стук колес кареты, Эмили перестала мерить шагами спальню. Поняв, что экипаж подкатил к дверям дома, она метнулась к окну. Она раздвинула тяжелые портьеры и увидела Саймона, который уже поднимался на крыльцо. Его пальто с пелериной тяжелыми фалдами плескалось вокруг ног. Эмили поспешно распахнула окно и свесилась вниз.
– Саймон, – тихо позвала она. – С вами все в порядке? Дело улажено?
Саймон поднял взгляд и сказал явно раздраженным тоном:
– Ради бога, женщина, перестаньте высовываться и немедленно закройте окно. Что подумают соседи?
Он взбежал по ступенькам.
Видимо, все уладилось достаточно благополучно, бодро решила Эмили, захлопывая окно. Дела не так уж плохи, раз Саймон беспокоится о соседях.
Кажется, она начинает понимать его настроения, радостно отметила про себя Эмили. Постукивая по ковру обутой в ночную туфельку ножкой, она ждала, когда же наверху раздастся знакомый стук его сапог. Ее связь с мужем в метафизическом мире явно крепла день ото дня. Без сомнения, это прямой результат улучшения их связи в мире физическом…
Наконец в коридоре раздались его шаги, она заспешила к двери, соединяющей их спальни. Но уже на пороге услышала голос Хигсона и поняла, что этот преданный, как бульдог, камердинер дожидался своего хозяина.
Раздосадованная задержкой, Эмили тихонько закрыла дверь и снова принялась ходить по комнате, пока Хигсона не отпустили на ночь.
Она прямиком кинулась к желанной двери и распахнула ее. Саймон сидел в полутьме у окна, держа в руке бокал с бренди. На нем уже был черный атласный халат. Одна-единственная свеча горела на столике у кровати. Темные волосы Саймона были всклокочены, а лицо в слабом мерцающем свете казалось высеченным из камня. Когда в спальню вошла Эмили, в его золотистых глазах вспыхнул какой-то странный огонь.
– А, моя беспечная, порывистая, своенравная женушка. Полагаю, вы сгораете от нетерпения.
– Да, Саймон. Я с трепетом ждала вас все эти последние часы. – Эмили рухнула в кресло напротив мужа и внимательно посмотрела на него. – Все в порядке?
– Дело улажено, если вы это имеете в виду, – холодно ответил Саймон. – Дуэль не состоится. – Он сделал большой глоток бренди и продолжал изучать бокал. – Но я не уверен, что все в порядке.
Эмили почувствовала, что настроение Саймона с каждой минутой становится все более странным, и ее вновь охватило беспокойство.
– Что-то опять не так, милорд?
– Что не так?.. – Он повертел в руках бокал с бренди и откинул голову на спинку кресла. – Трудно объяснить, дорогая моя.
Она еще пристальней посмотрела на него сквозь очки.
– Вы не ранены, Саймон, нет? – с некоторой тревогой спросила она.
– Не пролилось ни капли крови.
– Слава богу. – Эмили неожиданно усмехнулась. – Нет, не Бога, а вас я должна благодарить, и я прекрасно это понимаю! Я вам очень признательна за то, что вы опять помогли мне, Саймон.
– В самом деле? – Он сделал еще глоток бренди. Эмили прикусила губу:
– Вы какой-то странный…
– И с чего бы… – задумчиво проговорил он. – Мы провели совершенно обычный вечер, не правда ли? Не случилось ничего странного или непредвиденного. Все как всегда. Я нахожу свою жену гуляющей в полночь по Дарк-уолк в Воксхолле в поисках встречи с элементом уголовного мира. Я даю себя уговорить спасти этого идиота Фарингдона от его собственной глупости. Мне приходится рискнуть чрезвычайно выгодным вложением капитала, только чтобы отпугнуть одного из самых злобных молодых щеголей высшего света. А придя домой, я вижу мою любезную супругу свесившейся из окошка и кричащей мне что-то, словно она простая торговка…
Эмили вздохнула:
– В вашем изложении мои маленькие приключения всегда выглядят несколько преувеличенно.
– Я это учту. Эмили просияла:
– И все равно я должна вам сказать, что ваш план заманить меня в Воксхолл просто замечателен. Так остроумно с вашей стороны, Саймон. Знаете, мне ведь и в голову не пришло что-нибудь заподозрить, когда я получила вашу записку. Теперь-то я понимаю, что профессиональный преступник скорее всего был бы просто неграмотен!
– Ваши похвалы согревают мне сердце, уверяю вас. Но, оглядываясь назад, я прихожу к выводу, что, должно быть, временно утратил рассудок, когда составлял свой план.
– Нет-нет, вы хотели дать мне урок, правда?
– Да, у меня имелась некая смутная идея сделать нечто подобное. – Саймон отхлебнул еще глоток бренди.
– И вы разработали поистине блестящий план.
– Неужели? Что-то я не помню, чтобы вы были должным образом наказаны. Вы стояли там и торговались, словно лавочник, с человеком, которого считали головорезом, а когда он попытался вас припугнуть, потребовав вашей благосклонности в качестве платы за его услуги, вы очень мило пригрозили ему гневом своего мужа.
Теперь Эмили видела, что Саймон в ярости.
– Но, Саймон, я не понимаю, почему вы так сильно рассердились на меня. Ведь вы сами написали мне записку, сами устроили мне эту встречу в Воксхолле.
– Я уже сказал, что, должно быть, потерял рассудок. – Он взболтал оставшийся в бокале бренди и выпил его одним глотком.
– Вообще-то, по-моему, это глубоко скрытая романтическая черта вашего характера подсказала вам такую замечательную идею, – решила Эмили. – Точь-в-точь эпизод из приключенческого любовного романа. И вы знали, что я на это клюну. А все потому, что мы уже так настроены друг на друга на более высоких уровнях…
– Господи, Эмили, когда же вы прекратите нести свою чепуху о метафизике и высших уровнях? Клянусь Богом, если я еще не до конца потерял рассудок, то скоро потеряю.
Саймон вскочил и с силой швырнул пустой бокал в камин. Раздался резкий, ударивший по нервам звук, эхом прошедший по спальне. Поблескивающие осколки упали в холодную золу.
Эмили тихо ахнула и неподвижно застыла в кресле – последние кусочки стекла соскользнули по каменной стенке камина, – потом медленно повернула голову и взглянула на Саймона…
Жесткое окаменелое выражение его лица и неистовый блеск в глазах сразу же сказали ей, что он сам гораздо больше, чем она, потрясен случившимся. Она-то, в конце концов, знала, что он человек сильных страстей. Но он не всегда принимал правду о себе самом.
– Проклятье! – Саймон стоял, уставившись в камин.
Воцарилась глубокая тишина.
Руки Эмили, лежавшие у нее на коленях, сжались.
– Я не хотела рассердить вас, милорд, – тихо сказала она.
– Это же неестественно, неужели вы не понимаете? – Он стремительно повернулся к ней, его лицо в мерцающем свете свечи казалось просто демоническим. – Чертовски неестественно.
– Что, милорд?
– Эта ваша дурацкая манера упорно считать меня каким-то героем. Говорю вам раз и навсегда, мадам жена: я не персонаж из поэмы. Я не принимаю решений и не совершаю поступков только ради ваших прекрасных глаз и романтических чар. Я не столь пылкое создание, как вы. Каждый свой шаг я рассчитываю. Я все делаю ради достижения своей собственной цели. Вы можете понять это или нет?
Эмили сделала глубокий вдох.
– Вы сердитесь на меня за то, что вам пришлось сегодня спасать моего брата.
– Сержусь, мадам? Слово «сержусь»и вполовину не выражает моего теперешнего состояния. Я позволил вам манипулировать мной, позволил уговорить себя сделать то, чего поклялся не делать никогда.
– Вы имеете в виду помощь Фарингдону?.. – Она отважилась взглянуть на него из-под ресниц.
– Да, черт бы всех побрал! Именно это я имею в виду. Не знаю, что на меня сегодня нашло.
– Я не нахожу ваш поступок очень уж странным, милорд, – тихо сказала Эмили. – Вы действовали как благородный достойный человек, каким я вас и знаю. В глубине души вы сознаете, что мои братья не виноваты в проигрыше вашего отца двадцать три года назад.
– Они – Фарингдоны. И, господи ты боже мой, созданы по образу и подобию своего отца.
– Не правда, милорд. Мой отец никогда не стал бы драться на дуэли, защищая честь женщины. Чарльз и Девлин не похожи на него. Он их растил, и они пошли по его стопам только потому, что у них не было другого примера для подражания. Но они не такие, клянусь вам. И где-то в глубине души вы понимаете это, иначе не стали бы сегодня помогать Чарльзу.
– Эмили, я не желаю ни слова больше слышать о том, почему я сделал то, что сделал. Вы понятия не имеете, почему я так поступил. Я и сам толком не знаю. – Саймон сжал руку и стукнул кулаком по каминной доске. – Двадцать три года назад я дал клятву отомстить всему роду Фарингдонов. Я поклялся себе, что уничтожу все их семейство.