– Любопытство отнюдь не самая восхитительная женская черта.
Саймон изучал экзотически уложенное карри по ост-индски, которое только что поставил перед ним Гривз.
Эмили метнула в него лукавый взор:
– Вряд ли можно было ожидать, что, проходя мимо двери детской, я не услышу эти громкие звуки ударов.
Саймон понимал, что Эмили нарочно поддразнивает его. Понимал он и то, что прислуживавшие за столом Гривз и Джордж ловят каждое слово.
– В будущем, дорогая моя, будьте любезны стучаться, прежде чем врываться в комнату, где слышны звуки.
– Ну разумеется, – сказала Эмили, кивнув в знак согласия. – Ведь никогда не знаешь, что можно обнаружить, отворив дверь на звуки, так похожие на удары. Там может оказаться все, что угодно. Можно даже наткнуться на трех снявших рубашки мужчин или еще что-нибудь столь же из ряда вон выходящее…
– Хватит разговоров на эту тему, мадам жена. – Он бросил на Эмили свирепый взгляд.
В ответ послышался неукротимый смех.
– Я отказываюсь прекращать беседу, пока не узнаю, что вы там делали. Вы тренировались в каком-то особом виде борьбы?
Саймон сдался:
– Ну да. Не очень понимаю, как это вышло, но вашим братьям удалось уговорить меня продемонстрировать им один прием. Кое-что из того, чему я научился за годы, проведенные на Востоке.
– А меня научите?
Саймон был поистине потрясен подобным предложением. Очаровательное своеобразие Эмили могло быть временами забавным, но порой она заходила слишком далеко.
– Разумеется, нет. Совершенно не подходящее занятие для женщины. И несомненно, не принадлежит к тому, чему муж должен обучать свою жену.
– Хм. А по-моему, это не такая уж плохая мысль – дать мне урок борьбы, – задумчиво протянула Эмили, все еще не смирившись. – В конце концов, лондонские улицы не так уж безопасны, не говоря о таких местах, как Воксхолл-гарденс. Нельзя угадать заранее, когда, например, повстречаешь на темной аллее опасного злодея и будешь вынуждена защищаться от участи худшей, чем смерть…
– Довольно, мадам!..
Прислуживавшего за столом в этот вечер лакея Джорджа вдруг охватил приступ сильнейшего кашля. Он выскочил из комнаты. За дверью в коридоре кашель превратился в хохот. У дворецкого Гривза тоже был чрезвычайно страдальческий вид.
Саймон свирепо уставился на Эмили:
– Опасность улиц и есть одна из причин, почему вы никогда не должны ездить в город без сопровождения, мадам. И раз уж речь зашла о поездках… Тетя сказала мне, что получила для вас приглашение в Олмак.
– Она упоминала об этом, – рассеянно заметила Эмили, угощаясь чатни . – Но признаться, Саймон, мне не особенно хочется туда идти. Селеста говорит, что балы у Олмака ужасно скучны. Туда ходят только для того, чтобы подыскать мужа, а мне ведь этого не требуется, правда?
– Да, но появиться в Олмаке не помешает, – твердо сказал ей Саймон. В конце концов, еще один бриллиант в короне светского успеха Эмили за последнее время. – По-моему, вам следует поехать в следующую среду.
– Я предпочла бы не ездить. Саймон, ваш шеф-повар готовит совершенно изумительные блюда. Вы отыскали его на Востоке?
– Да, Смоук был там со мной несколько лет.
– А почему его так прозвали – Смоук? «Дым»? Потому что у него еда пригорает?
– Нет, потому что он незаконный сын островитянки и британского моряка. Он был никому не нужен с самого рождения и выжил, потому что научился передвигаться, словно струйка дыма. Всегда тут как тут, но никем не замеченный.
Весьма полезная способность, когда зарабатываешь на жизнь, выуживая у людей кошельки в грязных портовых городах, заметил про себя Саймон.
– А как вы с ним повстречались?
– Кажется, он попытался меня ограбить, – проворчал Саймон.
Эмили рассмеялась от удовольствия:
– И это заставило вас предложить ему место повара?
– Он просто счастлив готовить пищу, к которой я пристрастился на Востоке. Имея его на кухне, мне не придется есть традиционные английские блюда, вроде седла барашка, жирных колбас и тяжелых пудингов.
– Я обратила внимание, что мы едим много блюд с лапшой и рисом, – заметила Эмили. – Они мне нравятся. А чудесные приправы весьма будоражат чувства…
Саймон бросил на нее нетерпеливый взгляд, прекрасно понимая, что она пытается сменить тему.
– Вы отправитесь в Олмак, дорогая моя, – тихо и подчеркнуто выразительно произнес он.
– Да? – Она казалась восхитительно равнодушной к светской суете. – Я посоветуюсь с леди Мерриуэдер. Ведь она просто кладезь мудрости во всем, что касается умения вести себя в свете, не так ли? Саймон, я подумываю открыть свой литературный салон. Я посетила один сегодня днем и, признаться, была очень разочарована. Мы едва коснулись литературных тем. Всем хотелось поговорить о капиталовложениях.
Последним замечанием ей удалось сразу переключить внимание Саймона.
– Вот как? – Он откусил еще кусочек карри и внимательно посмотрел на жену. – И кто же посещает этот салон?
– Он проходит в доме леди Теркбуля, – легким тоном отвечала Эмили. – Собрался небольшой кружок. Признаюсь, я забыла некоторые фамилии… – Она сосредоточенно, нахмурилась. – Но там был некто Крофтон. Его я запомнила, потому что он мне не особенно понравился.
Раз там был Крофтон, значит, неподалеку находился и Эшбрук, мрачно заключил Саймон. Он решил попробовать узнать побольше:
– По-моему, я как-то познакомился с Крофтоном у входа в его клуб. На меня он тоже не произвел приятного впечатления. Не припомните ли еще кого-нибудь из посетителей салона леди Тернбулл?
– Ну… – Эмили метнула в него осторожный взгляд. – Еще двое других. Я же сказала, что не уловила всех имен.
Значит, Эшбрук действительно был там, и Эмили почему-то пытается это скрыть. Саймон вдруг похолодел от гнева, одним взглядом услав из комнаты Гривза. Он подождал, пока останется наедине с женой, усердно трудившейся над куском карри с чатни.
– Эмили, мне бы хотелось знать все, что произошло сегодня в салоне леди Тернбулл.
– Дело в том, милорд, – серьезно заявила Эмили, – что я предпочла бы не говорить вам, пока не буду знать наверняка, что все получится…
Саймон уставился на нее в яростном недоумении.
Черт подери! Уж не собирается ли она сбежать с Эшбруком во второй раз? Конечно, он не верил ни во что подобное, но в то же время внутри у него уже начала разгораться ревность.
– А что же именно должно получиться, мадам?
– Пока секрет, милорд.
– Я хочу знать.
– Если я вам скажу, милорд, это уже не будет секретом, – рассудительно заметила Эмили.
– Эмили, вы замужняя женщина. У вас не должно быть секретов от мужа.
– Дело в том, что мне будет ужасно стыдно, если все кончится неудачно.
Саймон, взявший было бокал с вином, поставил его обратно, чтобы он не хрустнул в его невольно сжавшихся пальцах.
– Вы скажете мне, в чем дело. Боюсь, я вынужден настаивать, мадам.
Эмили тяжко вздохнула и бросила на него пытливый взгляд:
– Вы даете мне честное слово не говорить об этом ни единой живой душе?
– Уж конечно я не собираюсь сплетничать о своей собственной жене.
Эмили немного успокоилась. Глаза ее вспыхнули, и возбуждение, которое она явно сдерживала весь день, вдруг прорвалось наружу.
– Да, думаю, что так. Ну что ж, милорд, секрет заключается в том, что Эшбрук обещал прочесть мою поэму и сказать, достаточно ли она хороша, чтобы передать ее издателю Уиттенстоллу. Я так волнуюсь, что теряю всякое терпение.
Саймон почувствовал, как под выжидательным взглядом Эмили холодный узел внутри него ослаб. Разумеется, она не собиралась сбежать с Эшбруком. Он, должно быть, спятил, подумав о таком. Он достаточно хорошо ее знает. Эмили беспомощно влюблена в своего мужа-дракона.
Однако его реакция на столь маловероятную угрозу ясно показывала, как сильно влияет эта женщина на его самообладание. Саймон нахмурился.
Но теперь другая проблема встала перед ним. Эмили-то, может, и не собирается позволить поэту соблазнить себя, но Саймон ни на минуту не сомневался, что у Эшбрука далеко не невинные цели. Эмили быстро становилась гвоздем сезона, а Эшбрук считал себя необычайно модным. Любовная связь с очаровательной своеобразной женой графа Блэйда, без сомнения, привлекала поэта как интересное и опасное приключение. Возможно, ему любопытно, что же он потерял пять лет назад, когда Эмили опустила на его голову горшок.
Эшбрук, ах ты негодяй! Ты же сразу догадался, что единственно верный путь привлечь внимание Эмили – проявить интерес к ее поэзии.
Саймон решил, что непременно наведается к поэту. Но пока можно успокоиться – Эмили вовсе не собирается бросать его.
Внушая себе, что причин для тревоги нет, Саймон невольно понял, как дорога ему Эмили. Он пытался справиться с этой неуютной мыслью, и тут Эмили заговорила вновь:
– Ну как, Саймон? Разве это не чудесная возможность для меня?
Он чуть заметно усмехнулся, видя взволнованное ожидание в ее прелестных глазах:
– Несомненно, чрезвычайно интересное развитие событий, дорогая моя.
Эмили удовлетворенно кивнула:
– Да, и теперь вы понимаете, почему я не хочу, чтобы кто-нибудь об этом знал прежде, чем Ричард скажет мне свое мнение. Будет слишком унизительно, если он решит, что «Таинственная леди» не годится для издания. Я обнаружила, что свет питает особое пристрастие к низким сплетням.
– Вы совершенно правы, дорогая моя, держите это в тайне, – пробормотал Саймон. – И я считаю очень недурной мысль об основании собственного литературного салона, вместо того чтобы посещать салон леди Тернбулл. Боюсь, она не отличается искренней любовью к литературе. Ее салоны служат просто предлогом для определенного круга лиц, чтобы собраться и обсудить последние сплетки. И как вы заметили, здесь, в столице, эти сплетни бывают порой очень жестоки.
– Да, именно такой вывод я и сделала. – Эмили вернулась к трудам над своим карри. – Надо как можно скорее организовать собственный салон! Полагаю, я приглашу Селесту с матерью и леди Мерриуэдер, конечно. И еще двух-трех леди, с которыми я недавно познакомилась и которые проявляют большой интерес к последним новинкам литературы. Надеюсь, они откликнутся.
– Вы должны дать мне список тех, кого собираетесь пригласить.
Эмили быстро взглянула на него, в глазах ее появилась настороженность.
– Нет, милорд, я не собираюсь этого делать.
Он замолчал от неожиданности, получив такой отпор.
– Могу я узнать почему?
Она обвиняюще наставила на него вилку:
– Потому что я наконец узнала от вашей тети, каким образом вы управляетесь с делами, милорд. У вас явно имеется привычка запугивать людей, чтобы они выполнили то, что вам нужно. Если говорить совсем уж честно, мне бы не хотелось, чтобы вы просто вынудили всех из моего списка принять приглашение посетить мой салон.
Саймон сначала был поражен, а потом нехотя рассмеялся:
– Ну ладно, Эмили. Приглашайте всех, кого пожелаете, а я обещаю полностью устраниться.
Она окинула его подозрительным взглядом:
– Я буду твердо стоять на своем.
– Да-да, я понимаю. Не бойтесь, Эмили. Я не распугаю ваших гостей.
– Вот и замечательно. – Она одобрительно улыбнулась, морщинки на лбу разгладились как по волшебству. – Тогда я немедленно приступаю к составлению планов.
– Не забывайте, что вам еще надо проследить за последними приготовлениями к приему.
Эмили мгновенно приняла озабоченный вид:
– Я усердно тружусь, милорд. Клянусь, я делаю все возможное, чтобы он имел успех. Хотя так и не понимаю, как мы сумеем всех разместить в доме. ***
Саймон наконец напал на след Эшбрука в одном из клубов Сент-Джеймса. Поэт уютно пристроился в кресле у камина с бутылкой портвейна, явно в перерыве между партиями карточной игры.
– О, Эшбрук, какое приятное совпадение. – Саймон уселся в кресло напротив поэта и тоже взял себе портвейна. – Я уже с час вас разыскиваю. А где ваш друг Крофтон?
– Мы встретимся с ним позже. – Эшбрук раскрыл табакерку небрежно элегантным жестом, несомненно отрепетированным долгими часами. – Собираемся прогуляться по более интересным заведениям.
– Это к лучшему, что его здесь нет. – Саймон отведал портвейна и нашел его излишне сладким. – Я хотел поговорить с вами наедине.
Пальцы Эшбрука плотнее обхватили бокал.
– Не вижу причин для этого. Я соблюдаю наше маленькое соглашение. Я не проронил ни слова о скандале в прошлом Эмили.
Саймон мрачно улыбнулся:
– Не имею представления, о чем вы говорите. В прошлом моей жены не было никакого скандала. А вы намекаете, что мог бы произойти скандал?..
– О господи, да ни на что я не намекаю. – Эшбрук залпом проглотил портвейн. – Какого дьявола вы от меня хотите, Блэйд?
– У вас на руках, я полагаю, есть нечто, принадлежащее моей жене. Мне хотелось бы, чтобы оно было немедленно отослано обратно.
Во взгляде Эшбрука на миг зажглось изумление, быстро сменившееся, ленивым безразличием.
– Мы говорим о поэме, как я понял?
– Вот именно, – без тени юмора улыбнулся Саймон. – Эшбрук, не стоит играть со мной. Мы оба знаем, зачем вы предложили Эмили свои услуги. Вы не отказались от попытки соблазнить ее в конце концов, не правда ли? Она теперь, без сомнения, кажется вам более интересной, чем пять лет назад. Чем больше пресыщаешься, тем сильнее тянет к невинности и наивности? И вы рассчитываете привлечь ее к себе, похвалив поэму.
Эшбрук вздернул бровь.
– Похоже, путь вам знаком. Не так ли вы сами убедили ее выйти за вас замуж, Блэйд? Расточая комплименты ее стихам вместо ее глаз?
– Как я заполучил ее в жены, вас не должно интересовать. Единственное, что вам следует помнить, – что она моя жена. И предупреждаю вас, если вы попытаетесь заманить ее к себе в постель, я прослежу, чтобы ростки вашей поэтической карьеры завяли, не дожив до расцвета.
– Вы угрожаете мне вызовом на дуэль, Блэйд?
– Только в случае крайней необходимости. Я предпочитаю более тонкие методы убеждения. В вашем случае, я полагаю, моим первым шагом стал бы разговор с вашим издателем Уиттенстоллом – с тем чтобы убедить его, что у вас все же нет таланта.
Эшбрук рот раскрыл от удивления:
– Вы заплатили бы ему, чтобы он не издавал меня?!
– Я проследил бы, чтобы ни один уважающий себя книготорговец или издатель в городе не счел бы выгодным издавать вас. Я все достаточно понятно объяснил, сэр?
Эшбрук захлопнул рот и откинулся в кресле. Первоначальное потрясение на его лице перешло на выражение невольного восхищения.
– Вы просто невероятны, Блэйд. Я кое-что слышал о том, как вы добиваетесь своего, но, сознаюсь, не совсем этому верил. Право же, я восхищен!
– Вам совсем не обязательно восхищаться. Важно лишь, чтобы вы перестали дразнить мою жену приманкой возможного опубликования поэмы.
– Вы не считаете ее произведение достойным публикации? – понимающе спросил Эшбрук.
– Я пришел к выводу, что внушительный список талантов моей жены лежит вне мира литературы. Я не возражаю, пока она забавляется попытками писать стихи или еще чем-то в том же роде. Но я ни в коем случае не позволю ни вам, ни кому-либо другому использовать ее интерес к литературе как средство привлечения ее внимания к себе.
– Вы думаете, что ее так легко отвратить от вас? – Губы Эшбрука изогнулись в насмешливой улыбке. Саймон допил портвейн.
– Моя жена не способна к измене. Это просто не в ее характере. Но ей может быть нанесена обида из-за обещаний некоторых людей, не имевших ни малейшего намерения их выполнять. Она склонна видеть в людях, лучшую сторону.
– А вы не допускаете, что я действительно собирался прочитать «Таинственную леди» самым внимательным образом?
– Нет, – сказал Саймон, вставая. – Я не поверил в это ни на миг. Буду ждать возвращения рукописи завтра утром.
– Черт возьми, Блэйд, попридержите лошадей… Как, по-вашему, я объяснюсь с Эмили?
– Скажите ей, что не считаете себя в силах дать беспристрастную оценку, – предложил Саймон. – К тому же это истинная правда. Как может человек вынести справедливое суждение о чьей-то рукописи, если знает, что его собственная писательская карьера висит на волоске?
– Негодяй! – Но в голосе Эшбрука слышалась скорее приниженность, чем вызов. – Вы бы поостереглись, Блэйд. Вы обрели целую кучу врагов. В один прекрасный день кто-нибудь из них может решиться и попытать счастья, проскользнув мимо всех разбойников и телохранителей, которых вы любезно называете прислугой.