— К счастью, Ратледж вмешался прежде, чем ее силой заставили... — Его голос сорвался от ярости, и Лео смущенно замолчал. Немного успокоившись, он продолжил: — Не буду углубляться в детали. Едва ли Кэт захотелось бы обсуждать с кем-то эту сторону своего прошлого. Последние восемь лет она скрывалась, но вчера вечером Латимер ее узнал. Кэтрин расстроена и сильно напугана. Не удивлюсь, если утром она проснется с мыслью покинуть Гэмпшир.
Лицо Меррипена оставалось суровым, но в темных глазах его читалось сочувствие.
— Ей нет нужды уезжать. Здесь, с нами, она в безопасности.
Лео кивнул, взволнованно водя пальцем по краю чашки.
— Я объясню это Кэтрин, когда буду говорить с ней.
— Лео, — нерешительно возразила Амелия, — ты уверен, что найдешь нужные слова? Вы так часто ссорились и пререкались...
Лео смерил сестру пристальным взглядом:
— Уверен.
— Амелия? — раздался робкий голос со стороны двери.
В столовую вошла Беатрикс в голубом домашнем платье с оборками, ее спутанные темные кудри рассыпались по плечам. Девушка казалась встревоженной, озабоченная морщинка прорезала ее гладкий лоб.
— Доброе утро, дорогая, — ласково улыбнулась Амелия. — Можешь не вставать так рано, если не хочешь.
Беатрикс ответила сбивчивой скороговоркой:
— Я хотела проведать раненую сову, которую держу в сарае. И еще поискать Доджера, я не видела его со вчерашнего дня. Поэтому я чуть приоткрыла дверь в комнату мисс Маркс, хотела заглянуть одним глазком, нет ли там Доджера. Вы же знаете, как он любит спать у нее в ящике для туфель...
— Но его там не оказалось? — подсказала Амелия.
Беатрикс покачала головой.
— И мисс Маркс тоже нет. Ее постель заправлена, а дорожная сумка исчезла. А это я нашла на туалетном столике.
Беатрикс передала сестре сложенный лист бумаги. Амелия развернула и пробежала глазами записку.
— О чем там говорится? — воскликнул Лео, вскакивая на ноги.
Амелия молча протянула ему листок.
«Пожалуйста, простите, что уезжаю не попрощавшись. У меня нет выбора. Не могу выразить, как я благодарна вам за ваше великодушие и доброту. Надеюсь, вы не сочтете за дерзость, если я скажу, что хотя в действительности нас не связывали узы родства, в душе я всегда считала вас своей семьей.
Мне будет не хватать всех вас.
Искренне ваша, Кэтрин Маркс».
— Черт побери! — прорычал Лео, швырнув записку на стол. — Это просто невыносимо! Я думал, что мы можем спокойно сесть и обсудить, что делать с Рамзи-Хаусом, а она вместо этого сбегает под покровом ночи, оставив письмо, полное сентиментальной чепухи.
— Это вовсе не чепуха, — возмутилась Амелия.
Уин прочитала записку, и глаза ее наполнились слезами жалости.
— Кев, мы должны разыскать ее.
Меррипен ласково сжал руку жены.
— Она уехала в Лондон, — пробормотал Лео. Насколько он мог судить, Гарри Ратледж был единственным человеком, к которому обратилась бы Кэт. Хотя Гарри и Поппи получили приглашение на бал, дела задержали их в Лондоне.
Гнев и нетерпение охватили Лео. Он старался не показывать своих чувств, но мысль о том, что Кэтрин покинула... бросила его... приводила Лео в бешенство. Никогда прежде он не испытывал подобной ярости. Ярости обладателя, лишившегося самого дорогого.
— Почтовый дилижанс обычно отправляется из Стоуни-Кросс в пять тридцать, — заметил Меррипен. — Значит, вы можете ее обогнать, до того как она прибудет в Гилфорд. Я поеду с вами, если хотите.
— Я тоже! — воскликнула Уин.
— Мы все поедем, — объявила Амелия.
— Нет, — резко возразил Лео. — Я поеду один. Вам лучше не видеть, как я настигну Маркс.
— Лео, —Амелия подозрительно нахмурилась, — что ты собираешься делать?
— Почему ты всегда так настойчиво задаешь вопросы, зная, что ответы тебе не понравятся?
— Потому что, будучи оптимисткой, я всегда надеюсь, что ошиблась, — язвительно отозвалась Амелия.
Глава 17
С тех пор как почту начали перевозить по железной дороге, почтовые кареты стали ходить реже. Кэтрин посчастливилось занять свободное место в дилижансе, отправляющемся в Лондон.
Однако она вовсе не чувствовала себя счастливой.
Грустная, поникшая, она дрожала от холода даже в набитой битком душной карете. Внутри дилижанса и снаружи теснились пассажиры, кое-как привязанные почтовые посылки и багаж громоздились на крыше. Карета опасно кренилась и грозила перевернуться, грохоча по ухабистой дороге. Один из джентльменов, сидевших напротив Кэтрин, с восхищением отозвался о силе и выносливости почтовой упряжки, веско заметив, что тяжелый экипаж преодолевает не меньше десяти миль в час.
Кэтрин угрюмо смотрела в окно, наблюдая, как зеленые луга Гэмпшира сменяются густыми лесами и оживленными городками Суррея.
Кроме нее в дилижансе была лишь одна женщина. Хорошо одетая пухлая матрона, путешествующая вместе с мужем. Она дремала, тоненько похрапывая, в углу кареты, напротив Кэтрин. Когда экипаж встряхивало, украшения на ее шляпке колыхались и брякали. Шляпа эта, усеянная гроздьями искусственных вишен, с пышным пером и маленькой птичкой, выглядела весьма внушительно.
В полдень карета остановилась на постоялом дворе, чтобы сменить упряжку, приготовиться к следующему переезду. Обрадованные короткой передышкой пассажиры выбрались из дилижанса и вошли в трактир.
Кэтрин взяла с собой дорожную сумку, опасаясь оставить ее в карете. Сумка оказалась довольно увесистой. Там лежали ночная сорочка, белье, чулки, набор гребней и шпилек, щетка для волос, шаль и толстенный роман с шаловливой дарственной надписью от Беатрикс: «Эта повесть непременно развлечет мисс Маркс, хотя уж точно ничему ее не научит! С любовью от неисправимой Б. X.».
Постоялый двор казался вполне сносным жилищем, хотя и далеко не роскошным. В такого рода местах обычно останавливаются на ночлег конюхи и крестьяне. Кэтрин уныло обвела глазами деревянную стену, где пестрели почтовые листки, и повернулась посмотреть, как конюхи меняют лошадей.
В следующее мгновение она едва не выронила из рук сумку: внутри что-то шевелилось. Было непохоже, что вещи сбились в кучу... скорее... в сумке был кто-то живой.
Сердце Кэтрин отчаянно затрепыхалось.
— О нет, — прошептала она. Отвернувшись к стене и тщательно пряча сумку от посторонних взглядов, Кэтрин расстегнула замок, приоткрыв маленькую щель.
Из саквояжа выглянула маленькая блестящая головка. Кэтрин с ужасом увидела знакомые хитрые глазки и дрожащие усики.
— Доджер, — выдохнула она. Хорек радостно загукал в ответ, уголки его рта изогнулись в извечной лукавой усмешке. — Ах ты, гадкий мальчишка! — Должно быть, зверек проскользнул в сумку, пока Кэтрин собирала вещи. — Что мне с тобой делать? — в отчаянии воскликнула девушка. Спрятав поглубже в саквояж голову зверька, Кэтрин успокаивающе погладила Доджера.
Не оставалось выбора, кроме как отвезти злополучное создание в Лондон, а там передать в руки Поппи, чтобы та вернула его Беатрикс.
Как только один из конюхов крикнул: «Готово!» — Кэтрин вернулась в дилижанс и поставила сумку у ног. Незаметно приоткрыв саквояж, она сердито посмотрела на Доджера, уютно свернувшегося на ее ночной сорочке.
— Сиди тихо, — строго приказала она. — И не вздумай шалить.
— Что, простите? — пробасила почтенная дама, влезая в карету. Огромное перо на ее шляпке возмущенно затрепетало.
— О, мадам, я обращалась не к вам, — поспешно выпалила Кэтрин. — Я... читала наставления самой себе.
— Не сомневаюсь, — фыркнула дама. Презрительно сощурив глаза, она тяжело плюхнулась на сиденье кареты напротив девушки.
Кэтрин настороженно замерла, ожидая услышать предательское шуршание. Она боялась, что Доджер затеет возню в сумке и выдаст себя подозрительным шумом, но тот сидел тихо.
Почтенная матрона закрыла глаза, уткнувшись подбородком в пышную грудь. Буквально через пару минут она уже снова задремала.
«Может, все не так уж плохо, — с надеждой подумала девушка. — Если дама проспит всю дорогу до Лондона, а джентльмены снова уткнутся в газеты, возможно, Доджера удастся провезти незамеченным».
Но стоило Кэтрин немного приободриться, как случилось нечто ужасное.
Доджер неожиданно высунул голову из саквояжа, с любопытством огляделся и выскользнул на волю. Рот Кэтрин раскрылся в беззвучном крике, она застыла, беспомощно вытянув вперед руки. Хорек проворно вскарабкался вверх по обитой тканью подушке к соблазнительной шляпе спящей дамы и в два счета отгрыз острыми зубами огромную гроздь глянцевых вишен. Потом ловко соскользнул вниз и с победным видом прыгнул на колени к Кэтрин, сжимая в зубах свой трофей. Гордый триумфом, он исполнил воинственный танец, прыгая и извиваясь.
— Ш-ш, — в ужасе шикнула Кэтрин и, выхватив у Доджера вишни, попыталась упрятать его обратно в сумку.
Хорек возмущенно зашипел и загукал. Дама напротив что-то бессвязно пробормотала и заморгала, недовольно пробуждаясь ото сна:
— Что... что...
Кэтрин испуганно замерла, слыша, как в ушах отдаются бешеные удары сердца.
Доджер молниеносно скакнул вверх и, обвившись вокруг шеи девушки, безжизненно повис, притворяясь мертвым.
«Будто меховой палантин», — подумала Кэтрин, стараясь сдержать истерический смех.
Негодующий взгляд дамы устремился на пучок вишен на коленях у девушки.
— Боже мой... это же вишни с моей шляпы. Ну конечно. Вы задумали украсть их, пока я дремлю?
Лицо Кэтрин тотчас вытянулось.
— Нет, о нет, уверяю вас, это досадная случайность. Я так...
— Вы погубили мою лучшую шляпку, она обошлась мне в два фунта, шесть шиллингов! Верните их мне немед... — Дама замолкла, из горла ее вырвался сдавленный хрип, губы сложились в изумленное «О», когда Доджер прыгнул на колени к Кэтрин, схватил вишни и проворно юркнул обратно в сумку.
С пронзительным визгом женщина стремглав выскочила из кареты, взметнув пышными юбками.
Пять минут спустя Кэтрин вместе с саквояжем бесцеремонно выставили из дилижанса. Зябко поеживаясь, она стояла на каретном дворе, где тяжелый дух навоза, лошадей и мочи мешался с дразнящим запахом жареного мяса и свежего хлеба, доносившимся из трактира.
Кучер взгромоздился на козлы, не обращая внимания на протестующие вопли Кэтрин.
— Но я заплатила за проезд до самого Лондона!
— Вы заплатили за одного пассажира, а не за двоих. Двое пассажиров — половина путешествия.
Кэтрин перевела недоверчивый взгляд с каменного лица кучера на злополучный саквояж:
— Это не пассажир!
— Мы и без того опаздываем на четверть часа из-за вас и вашей крысы, — хмуро проворчал кучер и, выставив вперед локти, щелкнул кнутом.
— Это не крыса, это... Подождите, как же мне добраться до Лондона?
Дилижанс тронулся с места.
— Следующая почтовая карета будет завтра утром, мисс, — неохотно отозвался один из конюхов. — Возможно, вам позволят ехать наверху вместе с вашим питомцем.
Кэтрин сердито сверкнула глазами:
— Я не хочу ехать наверху. Я заплатила за место внутри дилижанса. До самого Лондона! Это сущий грабеж! Что мне теперь делать до завтрашнего утра?
Кучер, молодой человек с длинными обвисшими усами, равнодушно пожал плечами:
— Вы могли бы спросить, нет ли в трактире свободной комнаты. Хотя вряд ли хозяевам понравятся постояльцы с крысами. — Он бросил взгляд поверх плеча Кэтрин на другой экипаж, въезжавший во двор. — С дороги, мисс, а не то вас собьет карета.
Вне себя от ярости, Кэтрин зашагала к дверям трактира. Заглянув в сумку, она увидела, что Доджер безмятежно играет с вишнями. Ее охватило отчаяние. Мало того что ей пришлось покинуть дом, где она была счастлива, но, проведя ночь в слезах и выдержав утомительный переезд в душной карете, она должна еще возиться с Доджером! Что за злосчастная судьба!
— Знаешь, — сердито прошипела она, — это последнее перышко, что сломало хребет верблюду. Ты изводил меня целую вечность, украл все мои подвязки и...
— Простите, — раздался вежливый голос.
Кэтрин хмуро подняла взгляд, а в следующее мгновение покачнулась и едва не упала. Глаза ее изумленно округлились. Навстречу ей ленивой походкой, с насмешливой улыбкой на лице шел Лео, лорд Рамзи.
— Наверное, мне не следует спрашивать, но почему вы кричите на ваш саквояж?
Несмотря на шутливый тон Лео, его цепкий взгляд внимательно оглядывал Кэтрин, не упуская ни единой мелочи.
При виде знакомого лица, такого красивого, милого и родного, Кэтрин едва не разрыдалась. Она с трудом поборола желание броситься к Лео и припасть к его груди. От волнения у нее перехватило дыхание. Но зачем Лео отправился вслед за ней? Кэтрин понятия не имела.
Боже, только этого ей и не хватало.
Закрыв непослушными пальцами сумку, она решила, что, возможно, будет разумнее не выставлять Доджера напоказ, пока ей не предоставят свободную комнату.
— Почему вы здесь, милорд? — спросила она дрожащим голосом.
Лео небрежно пожал плечами:
— Проснувшись нынче утром после четырех с половиной часов сна, я подумал, что было бы недурно вскочить в карету и совершить захватывающее путешествие по живописным дорогам Хейзлмира, а заодно посетить... — Лео прервался, взглянув на вывеску над дверью, — трактир «Парящий орел». Какое любопытное название. — Губы Лео насмешливо кривились, смущая Кэтрин, но в глазах его читались нежность и забота. Протянув руку, Лео мягко взял девушку за подбородок. Она неохотно подняла голову. — У вас припухли глаза.
— Дорожная пыль, — пробормотала Кэтрин, обезоруженная нежным прикосновением Лео. Ее пронзило острое желание прижаться щекой к его ладони, словно она была кошкой, жаждущей ласки. Глаза ее наполнились слезами.
Нет, это немыслимо. Она ведет себя просто ужасно, недопустимо. Кэтрин почувствовала, что еще немного, и она окончательно потеряет голову.
— Что-то случилось с дилижансом? — спросил Лео.
— Да, а следующий будет лишь завтра утром. Мне нужно договориться насчет комнаты.
Испытующий взгляд лорда Рамзи не отрывался от лица Кэтрин.
— Вы могли бы вернуться в Гэмпшир вместе со мной.
Наверняка Лео и не подозревал, как страстно ей хотелось бы принять его предложение.
— Нет, я не могу. Я еду в Лондон. Мне нужно увидеться с братом.
— А после?
— Потом, возможно, я отправлюсь в путешествие.
— В путешествие?
— Да, в... поездку по Европе. Я думаю поселиться во Франции или в Италии.
— Одна? — не скрывая скепсиса, откликнулся Лео.
— Найму себе компаньонку.
— Вы не можете нанять компаньонку, вы сами компаньонка.
— Я уже уволилась, — коротко бросила Кэтрин.
В глазах Лео мелькнул грозный огонек. Хищный, опасный.
— У меня есть для вас новое предложение, — произнес он, и по спине Кэтрин пробежал холодок.
— Спасибо, нет.
— Но его вы еще не слышали.
— В этом нет нужды. — Кэтрин резко повернулась и направилась к дверям.
Подойдя к стойке трактирщика, она дождалась, пока подойдет хозяин — крепкий приземистый мужчина с блестящей лысой головой. Несмотря на отсутствие волос, на лице его красовались густая седая борода и пышные бакенбарды.
— Чем я могу вам помочь? — любезно поинтересовался он, переводя взгляд с Кэтрин на мужчину, стоявшего позади нее.
Лео заговорил прежде, чем Кэтрин успела открыть рот:
— Я хочу заказать комнату для нас с женой.
«С женой?» Обернувшись, Кэтрин окинула Лео возмущенным взглядом:
— Мне нужна отдельная комната, и я не...
— На самом деле нам хватит одной комнаты. — Лео улыбнулся трактирщику грустной, виноватой улыбкой затюканного супруга. — Семейная ссора. Жена злится, потому что я не позволил ее матери погостить у нас.
— Ах... — Сочувственно качая головой, трактирщик потянулся за книгой записи постояльцев. — Не уступайте, сэр. Они хоть и грозятся уйти, но никогда не уходят. Когда приезжает моя теща, мыши сами бросаются к кошке, умоляя, чтобы их съели. Ваше имя?