"Да плевать", - подумал он и слился с ее губами в долгом поцелуе, медленно проникая в ее рот — именно так, как он делал с ее телом. Он усилил нажим внутри нее, медленно скользя внутрь и задевая какую-то чувствительную точку, отчего она ахнула.
Оливия застыла в его руках. Маррок откинулся назад, мягко поглаживая ее нежную кожу, как будто у него не было никакой другой цели в жизни, кроме как угождать ей. Она всхлипнула и затихла в его объятиях. Он поощрил ее, покрывая поцелуями подбородок, кожу хрупкой шейки — продвигаясь неспешно вглубь ее тело, что вскоре привело к тому, что ее бедра начали приподниматься ему навстречу, а ноготки царапали его спину. Подобные отметины теперь должны быть по всему его телу. Эта мысль заставила его улыбнуться, пока он не понял, что они исцелились бы быстрее, чем девушка успела бы оставить их.
Гребаное бессмертие! Отметины от ее ноготков на спине он будет рассматривать позже — как напоминание о страсти, испытанной девушкой. Моргана отказывала ему в том, и это было лучшим в его жизни.
- Да, любовь моя. Почувствуй меня.
- Нет, — она рыдала, снова закрыв глаза, - я не могу…
Он захватил ее рот в медленном поцелуе, наполненном желанием добраться до самого сердца и сделать ее своей навсегда. Боже, кто бы мог подумать, что из всех женщин на земле он настолько сильно увлечется той, в ком текла кровь Морганы?
- Ты просто хочешь освободиться от своего проклятия.
- Я хочу этого с тобой.
Он положил руки ей под спину, приподнимая и подстраивая под ритм своего тела, начиная таять вместе с ней.
- Я хочу тебя.
- Ты используешь меня.
Ее упреки завершились стоном, когда он снова проник глубоко в ее киску.
- Как ты пыталась использовать меня?
Ее глаза широко распахнулись. Покрасневшие и полные эмоций, которые он едва смог понять. Кроме гордости.
- Если бы я так сделала, это сравняло бы счет.
Маррок не ответил. Он воспользовался паузой, чтобы скользнуть в нее снова, туда, где он должен был быть, и посмотрел на уголок ее губ, вспоминая вкус недавних поцелуев. Боги, она была такой вкусной. Его чувства смешались, он как будто ждал целую вечность, чтобы быть с ней. И в этот момент он понял – его женщина стоила того.
Когда он, наконец, поднял голову, оба тяжело дышали. Маррок почувствовал, как набухает внутри нее. В этот раз она получит удовольствие вместе с ним.
- Я стремлюсь удовлетворить тебя. Помочь тебе. Разделить нашу связь.
Он оборвал возражение, написанное на ее лице и уже готовое сорваться с губ, снова врезался в нее, в этот раз глубже, задев чувствительное место внутри ее тесного лона. Она ахнула, хватая и натягивая его волосы. Возбуждение и удовольствие начало порхать по ее телу. Отлично. Он был, мать его, готов, кровь прилила к головке члена, и тот в любую минуту готов был взорваться.
Она покусывала его плечи своими маленькими зубками. Дыхание периодически сбивалось. Сотни лет назад он провел свои эмоциональные похороны. Но даже после сейчас он чувствовал сумятицу ее чувств, ее потребности, страхи и желания.
- Нет. Ты жалеешь меня! — рыдала девушка. - Ты просто выполняешь свой долг.
Жалость? Долг? Неужели она думала, что это от чувства сострадания он мучился таким стояком? Или что только лишь долг заставлял его сердце чувствовать боль, когда он видел ее слезы? Она не понимала своей красоты, и тот факт, что она оставалась нетронутой до того, пока не произнесла вместе с ним брачные обеты, говорил о том, что до их встречи в ее жизни было что-то не так. В глубине души он понимал, что не должен так переживать об этом. И что делать, если в ее крови была тяга к предательству?
Но сейчас, когда желание текло по его позвоночнику, а эмоции затопили сердце, ничего из этого не имело значения.
- Жалость или долг – эти мысли никогда не приходили мне в голову, Оливия, — он вышел из нее, а затем еще раз глубоко проник внутрь.
С каждым проникновением он поглаживал ее клитор. Она задохнулась и стиснула пятками его бедра.
- Я, возможно, пытался использовать тебя вначале. Все изменилось, когда ты позвала меня, как свою пару. Судьба, магия, кисмет*, или то, во что ты веришь, соединило нас вместе. Ты моя.
После этих слов взгляд Оливии остановился на нем. В фиолетовой глубине ее взора отразился шок, смешанный со смущением и надеждой. Настороженность. Но тело ее уступало, принимая его все глубже, все сильнее сжимаясь вокруг его плоти. Когда в ушах раздался ее крик, в его груди что-то свернулось и взревело.
Ее удовольствие привело к его яростному освобождению. Все внутри него требовало, чтобы он заклеймил ее снова, еще больше укрепил связь между ними, которая была и так слишком сильна, чтобы бороться или отказываться от нее. Сделай ее своей половинкой на словах, в делах и в истине. Он сдался этому удовольствию, чувству потребности в ней и дал своей женщине все, что было внутри него, одним заключительным толчком. Раскаленный добела экстаз разливался по телу, и казалось, что это будет продолжаться вечно. Он наполнил ее своим семенем, свой потребностью, всем, кем он был.
На этот раз, после всего, что случилось, она не пролила ни слезинки. Маррок был благодарен. Слушать, как она плачет, было все равно, что лить кислотой на открытые раны в груди. Вместо этого она спокойно лежала в его руках. И в первый раз в жизни он почувствовал странное умиротворение, лежа рядом с женщиной, с которой так основательно занимался любовью. Она принадлежала ему. Опасно испытывать подобные чувства к той, кто должен помочь ему разрушить вековые чары. Как поступить, если это была еще одна магическая шутка: быть проклятым одной из Ле Фэй и допустить, чтобы другая разорвала его сердце на куски?
- Почему? — выдохнула она так тихо, что Маррок едва расслышал.
Чуть отклонившись, он посмотрел на ее лицо.
- Почему удерживаю тебя? Почему снова занимался с тобой любовью?
Измученный взгляд Оливии рвал его на части. Такой напуганный и смущенный.… Разве она не разделяла его ленивое блаженство? Его чувство правильности происходящего?
- Зачем пытаться убедить меня, что я важна? Мы нужны друг другу. Я должна быть с тобой, чтобы остаться в живых, а ты не можешь…
- Кончить без тебя? Да, но это – не единственная причина...
- Ты нуждаешься во мне, чтобы снять свое проклятие.
Ее покрасневшее лицо начало покрываться пятнами, вот-вот грозил пролиться свежий поток слез.
Но это было не все, что ему было необходимо от нее получить. Эта забота о ней была безрассудной. Тем не менее, он не мог оставить ее такой страдающей.
- Мы необходимы друг другу. Почему тебя это тревожит?
Отчаянно толкнувшись, она попыталась высвободиться из-под него. Маррок окружил ее собой, поставив локти вокруг ее головы и обездвижив пару, и, раздвигая ее ноги своими коленями, накрыл своим телом.
У него были некоторые подозрения по поводу ее прошлого. Настало время выяснить, насколько верны они были.
- Расскажи мне о своей матери, — попросил он нежно.
- Нет.
Она посмотрела на него так, как будто он сошел с ума.
- Тебе плевать.
- Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что я чувствую, Оливия. Я хочу знать. Пожалуйста.
- Хочешь, чтобы я обнажила перед тобой душу? Отлично.
На ее лице отразился гнев.
- Когда мне было семь, меня выбрали на главную роль в школьном спектакле. Мать всегда говорила мне, что лучше быть в середнячке, но я не хотела быть как все. Она любила театр. Я думала, что она будет гордиться, увидев меня на сцене. Я репетировала днями, отказавшись от перерывов на игры и телевизор.
После премьеры все матери подарили своим детям по розе и обняли их. Я очень надеялась… - Оливия сглотнула. - Она сказал мне, что я смотрелась бы лучше в немой роли и играла бы спектакль о самой себе. Я бросила театр на следующий же день, но даже этим не смогла ее порадовать. Она просто кивнула и продолжила заниматься своими делами.
После ее слов все внутри Маррока перевернулось от представления о том, как маленькая девочка всеми силами стремится заслужить одобрение матери и не получает ничего взамен.
- Ты плакала.
- Ничего необычного. Мама заботилась обо мне, защищала. Она была обязана это делать и никогда не давала мне об этом забыть. Она очень боялась, что когда-нибудь ко мне придут магические силы, а я не смогу этого понять.
Картина стала яснее. Он переживал ее боль вместе с ней. Как могла женщина, у которой есть сердце, так холодно относиться к собственной дочери?
- И ты смотрела на нее, ожидая любви. Когда она не давала тебе ее, ты чувствовала себя отвергнутой. Недостойной. Словно тяжелым камнем у нее на шее.
Оливия прикусила губу. Она молчала, но выражение ее лица сказало ему, что его догадка была верной. Это объясняло, почему она так охотно поверила своему долго отсутствующему отцу, несмотря на то, что так мало о нем знала.
Хотя это и усложнило то, что он намеревался сказать далее.
- Значит, встреча с твоим отцом стала сбывшимся сном.
Она кивнула.
- Он не отверг меня, потому что я обладаю магической силой, и он не будет чувствовать себя обязанным заботиться обо мне. Он понимает. И ты грубо отклонил каждое его предложение об усилении мер по моей безопасности.
- Думаешь, я сам не в состоянии тебя защитить?
- В человеческом мире - нет. В нем отсутствуют те, кому я могла бы доверять больше. Но вот за мир магический я не так уверена. Что любой из нас знает об этом Матиасе и его Анарки?
- У этого места есть магическая защита. Книга спрятана под надежным замком. И пока мы не раскрыли ее секреты, она бесполезна. Поверь мне, я знаю.
- Но мой отец…
- Разделяет с тобой лишь кровную связь, но ведь чего-то ты можешь и не знать.
Когда она открыла рот, чтобы возразить, он приложил палец к ее сочным губам.
- Я знаю, долго время он скрывался от Анарки. Не кажется ли тебе любопытным, что он никогда не чувствовал себя настолько безопасно, чтобы начать твои поиски?
Она отвернулась, как будто те же мысли приходили и ей в голову. Маррок не хотел рушить ее мечты об идеальном отце и наконец обретенной родительской любви. Но он не вынес бы, если бы ее снова раздавили, особенно если этот человек не был искренним и искал ее только потому, что она связана с Дневником Апокалипсиса. Информация Брэма о Ричарде Грее сильно его беспокоила.
- Мы не знаем, через что ему довелось пройти. Как ты можешь знать, волновался ли он о том, что, посетив меня, приведет лишь неприятности к моему порогу? Мне нужно знать ответы.
Но их у Маррока не было. Его нутро вопило об осторожности с Греем, но Оливия и слышать ничего не хотела. Она снова желала увидеться с родителем и услышать его версию произошедшего. И до тех пор, пока она не видела причин хотя бы на время отказаться от этого, проблемы только накапливались.
Вскоре Маррок задремал. Наступили серые предрассветные сумерки, но Оливия все еще не могла уснуть. Она выскользнула из постели и принялась изучать партнера в лунном свете.
К половине четвертого утра он занял три четверти массивной кровати. Когда его сморил сон, его большое горячее тело было обернуто вокруг нее, защищая. Он мог быть очень грозным, но нежным – тогда, когда ему это было нужно.
Несмотря на все красивые слова, она пока не решалась доверить ему свое сердце. Они были женаты, и ее сдерживал этот факт. Он настаивал на том, чтобы она оставалась в его доме, даже если это место больше не было для нее безопасным.
И, несмотря на его протесты, он, конечно, ее жалел. Тьфу! Секс был умопомрачительным, но он не хотел быть с ней только из-за оргазмов. За свободу и смерть, он бы еще ее вытерпел.
Если она не убережет свое сердце, то поддастся на его заботу и наигранную нежность и влюбится. Уже сейчас она позволила ему стать гораздо ближе, чем следовало. У него было пятнадцать веков, чтобы отточить свою стратегию отношений, избегающих глубоких чувств. А Оливия всегда следовала за своими эмоциями.
Если она не будет осторожна, он ее сломает.
Может, ее лучшей защитой было дать Марроку то, что он так желает - способ снять его проклятие. Если ему больше ничего не нужно, он уйдет. Он забрал бы кусочек ее сердца с собой, но она бы справилась. До тех пор, пока не окунулась с головой в свою влюбленность, она выживет.
Во-первых, Оливия должна была снова увидеться с отцом и получить ответы на свои вопросы. Найти Ричарда и выяснить, что он знает о Дневнике Апокалипсиса. Но девушка признавала, что это была не единственна причина для встречи с родственником. Одинокой девочкой она часами сочиняла сказки о человеке, который, несомненно, погиб, совершая героические подвиги, и любил бы в ней все, если бы остался жив.
Как запутавшаяся женщина, она пыталась отделить свои фантазии от действительности, чувства и эмоции от логики. Она хотела узнать человека, от которого получила обладающую такой силой кровь Ле Фэй. Вчера вечером, до того, как они ушли с вечеринки, ее отец незаметно сунул ей в руку бумажку со своим телефоном. Казалось, сейчас наступило идеальное время для того, чтобы им воспользоваться.
Волнуясь, она поднялась со стула и побрела в спальню. На тумбочке она заметила телефон Маррока. И столько разбросанного вокруг кровати оружия, что можно было защитить маленькую страну.
Огромный меч был зажат между кроватью и тумбочкой. Как дань современности, у него было нечто, подозрительно похожее на пулемет, два полуавтоматических пистолета и ужасающий нож – ничего себе, набор для начинающих.
- Я же говорил, что смогу тебя защитить, — хрипло пробормотал он, повернувшись к ней лицом на кровати в утреннем сероватом свете.
Невольно Оливия перевела взгляд на свою пару. Его голубые глаза были настолько сосредоточены, как будто он направил на нее лазер.
- А этим оружием можно убить кого-нибудь из мира магии? - она кивком указала на пистолеты.
- Оно, по крайней мере, замедлит их. Победа в бою не всегда возможна. Иногда получение преимущества в тактическом отступлении может спасти тебе жизнь. Ты так и не поспала. Возвращайся в постель.
Хотя он и произносил слова мягко, они прозвучали, как требование.
- Я собираюсь позвонить отцу. Мне нужно задать ему пару вопросов и разобраться в происходящем.
Маррок сжал челюсть, негромко выругался, но мудро не стал спорить.
- Ты собралась звонить в пять часов утра?
Она прикусила губу. Ее идея казалась глупой. Но чем дольше она стояла здесь, колеблясь из-за своего решения, тем сильнее становилось ощущение, что время уходит и ей нужно действовать быстро, получить ответы и помочь Марроку обрести свободу — прежде, чем он вырвет ее сердце.
- Я оставлю сообщение.
До того, как Маррок успел что-либо возразить, она вышла за дверь и по коридору спустилась в самый дальний угол дома – на кухню. В полутемном помещении девушка набрала номер, который выучила наизусть. Теперь оставалось только ждать.
Мужской голос, хриплый и невнятный, ответил после третьего гудка.
- Прости, что разбудила. Это Оливия.
- Что-то случилось?
Сонные интонации быстро испарились, остались четкие фразы, которые она помнила по вечеринке Брэма.
- Ты изменила свое намерение остаться с Марроком?
- Нет. Не знаю… Я…
Она засомневалась. Она не могла просто так прыгнуть на корабль и уплыть вместе с отцом. Точка зрения Маррока была обоснована – она почти не знала мужчину. Было глупо так быстро поверить ему, и неважно, каким приятным он казался.
- Я бы хотела поговорить с тобой, прежде чем приму какое-либо решение.
- Я все понимаю. Обрести пару, узнать, что в тебе течет волшебная кровь, и так скоро после потери матери, - слишком многое навалилось, с этим трудно справиться.
Вот именно.
- У меня есть еще несколько вопросов о прошлом. О Дневнике и символе на обложке, о матери… обо всем. Можем мы поговорить сейчас?
- Конечно. Я приду. Некоторые моменты лучше обсуждать лично. Где ты?