- Это что, тоже Кароль договорился?
- Нет, это твой Дэнни похлопотал, у него же везде связи. Сам он тебе боятся звонить после того раза, попросил меня с тобой переговорить.
Ну да, действительно, предыдущий их разговор с Дэном не очень удался – тот позвонил в день после неудачной попытки Глеба вскрыть вены. Глеб Васильевич даже не стал выслушивать антрепренера, просто послал его к черту и попросил больше не звонить. Теперь было стыдно, конечно.
- Но подожди, Оль, я не могу. Как я, на кресле…
- А какая разница? Это же аудиокниги, тебя никто не увидит. Будешь в студии перед микрофоном сидеть и начитывать, в чем проблема?
- А голос? Оль, я голосом вообще не занимался. Даже не пробовал с тех пор. Я может быть вообще не звучу.
- Тебе не петь предлагают, а читать! У тебя же тембр сказочный, мягкий, обволакивающий. То, что нужно для детских книг. И не только! Я бы на месте этой студии заставила тебя любовные романы читать. Бабы бы оргазм ловили на первых строчках!
- Оля! Ник тебя слышит, между прочим! Смотри, он у нас ревнивый!
- Я ревнивый? – возмутился Никита. – Кто бы говорил?
Мальчишка сиял как начищенный пятак. Неужели его новость о подвернувшейся работе так обрадовала? По правде сказать, Глеб тоже был рад, хотя и имел кучу сомнений. Он действительно даже не пробовал голос и не представлял, как это – начитывать книжки? Но попытаться стоило!
@@@
Никита наблюдал за Глебом, стараясь прятать улыбку. После визита Звягиной любимый просто расцвел. Не успела за Ольгой закрыться дверь, как он заперся в ванной. Никита сначала встревожился, а потом услышал сквозь шум воды обрывки арии Мистера Икса и успокоился – Глеб просто решил попробовать голос. И голос звучал, насколько Никита мог судить. Конечно, Глеб сейчас заявит обратное, найдет кучу недостатков. Но, во-первых, голос был в наличии, и это факт – после всего случившегося Ник опасался, что любимый вообще не сможет петь. А во-вторых, Глеба звали все-таки читать.
Распевшись, Глеб вернулся в комнату вполне довольный жизнью.
- Послушай-ка!
Чтобы спеть «Мистера Икса» Глебу пришлось выпрямится в кресле. Плечи расправились, живот втянулся, и он снова стал напоминать Немова, даже несмотря на смешную домашнюю куртку в далматиновую пятнышку.
- Слышишь? Звучит! – гордо заявил он.
- Слышу, родной, уже все уши заложило.
- Сидя не поют, вообще-то, — вздохнул Глеб. – Но за неимением вариантов… Так, Никит, как хочешь устраивай, но завтра мы должны быть в Тель-Авиве. Я уже позвонил на студию, меня ждут к одиннадцати часам.
И когда успел?! Никита помедлил с ответом, пытаясь сообразить, как и на чем им доехать. Машину реабилитационного центра вообще-то заранее нужно было заказывать. Глеб требовательно и нетерпеливо на него смотрел. Да, попробуй скажи ему сейчас, что время двенадцатый час ночи, как-то поздновато идти договариваться.
- Ну хорошо, давай возьмем обычное такси.
Глеб кивнул.
- Поможешь собраться? Где моя сумка?
- Подожди, так ты что, возвращаться не собираешься?
- Нет конечно! Мы уже говорили об этом. Твой реабилитационный центр – пустая трата времени! Раз уж мы едем в Тель-Авив записываться, зачем мотаться туда-сюда? И потом, вряд ли мы запишем все за один день.
В глазах Глеба застыло хорошо знакомое Никите упрямое выражение. Бесполезно с ним сейчас спорить. Да может быть и не надо.
Собирался Глеб энергично, явно радуясь возможности покинуть насточертевшее заведение.
- Мне нечего завтра одеть! – горестно возвестил он, открывая шкаф, чтобы отправить в сумку его содержимое.
Действительно, никто не предполагал, что в Израиле Глеб будет работать, с собой брали два спортивных костюма, полудомашние футболки и джинсы. С точки зрения Никиты в студии вполне можно появиться и в футболке, но только не Немову! Этот должен всегда быть при полном параде.
- Давай завтра заедем в какой-нибудь приличный магазин и тебя приоденем, — предложил он, подозревая, что сейчас начнутся протесты – не те магазины, дорого, он на коляске, его узнают и так далее.
Но Глеб неожиданно легко согласился.
- И туфли нужны обязательно!
Ну конечно, куда нам сейчас без туфель-то!
- И седины в башке полно, — Глеб задумчиво рассматривал себя в зеркале. – Подкраситься надо.
У Никиты челюсть отвисла. Он предполагал, конечно, что Глеб подкрашивает волосы, но сам он никогда этот процесс не видел. И как-то не очень представлял.
- Сегодня уже не успеем, надо еще нормальную краску найти, — рассуждал Глеб, крутясь перед зеркалом в попытке рассмотреть затылок. – Завтра поеду седой. А вечером обязательно надо привести себя в порядок. Ты мне поможешь?
- Э-э, ну-у, даже не знаю. Может быть, Элю попросим? Думаю, она лучше в таких вещах разбирается. Мы ведь к бате едем ночевать? – осторожно уточнил он.
Глеб кивнул. Ну и чудненько. Дай бог здоровья Дэнни и Ольге. Кажется, Глеб начал оживать.
Остаток вечера Глеб репетировал – читал «Волшебника Изумрудного города». Читать ему пришлось с планшета за неимением книги. Даже разобрался, как куда листать. Что значит, мотивация появилась. Никита же валялся на кровати, слушая про приключения Страшилы, Железного Дровосека и остальных героев в исполнении такого родного голоса и одновременно пытаясь смотреть телевизор без звука. Смотреть не получалось – куда больше его привлекало любимое сокровище, закутавшееся в плед, в очках, сползших на кончик носа, с самым серьезным видом декламирующее детскую сказку.
Спать легли рано, чтобы успеть выспаться и выехать пораньше. Никита уже представлял, сколько времени потребуется, чтобы выбрать Глебу костюм, а если еще и с туфлями, то это часа на два, не меньше. За эти дни Ник выработал привычку засыпать после Глеба, на всякий случай. Как бы он ни вымотался за день, все равно не давал себе уснуть, пока не услышит размеренное сопение рядом. Обычно Глеб засыпал быстро, но сегодня процесс затянулся. Он то укрывался, то скидывал одеяло, поправлял подушку, переворачивался – он уже давно наловчился делать это самостоятельно, вздыхал, явно о чем-то размышляя.
- Ну что такое? – Никита приподнялся на локте. – Что ты маешься?
- Никит, я никогда ничего не читал для записи. Это Ромка у нас спец по таким вопросам, он кучу книг озвучил. Правда, взрослых. А мне петь привычнее.
- И что? Все когда-то бывает в первый раз. У тебя прекрасный голос, ты замечательно читаешь вслух. Детки будут счастливы.
- Угу… Слушай, я вообще не представляю, как они собираются микрофон опускать. В студии он фиксирован в расчете на стоящего певца. Сидя никто не записывается.
- Это у тебя на студии он фиксируется, а тут нет, наверное. Ну раз люди тебя приглашают, значит, как-то решат эту проблему.
- Ну да… Очки не забыть… И чаю бы с молоком, а то голос сядет.
- Господи, Глеб, да успокойся ты! Будет там чай. Очки я уже положил. Что ты как первоклассница нервничаешь? Первый в жизни выход на сцену?
- Ничего ты не понимаешь, — Глеб вздохнул и начал перелезать в кресло.
- Куда ты опять?
- В туалет. И пить хочется.
Ну все, началось. Сейчас полночи будет чаевничать и телевизор смотреть. Здравствуй, бессонница.
Никита посмотрел ему вслед, помотал головой и рухнул на подушки. Сегодня его точно не нужно пасти, пускай побудет наедине со своими мыслями.
@@@
Утром Никита обнаружил Глеба все так же сидящим у телевизора, из чего сделал вывод, что спать любимый не ложился. Но выглядел Глеб вполне бодро и жизнерадостно.
- На завтрак пойдем? – уточнил Никита, собирая последние вещи.
- Да ну их к черту, пусть сами едят свои кашки, — Глебу явно не терпелось покинуть реабилитационный центр. – Заказывай такси и поехали уже.
- Подожди, солнце, тебе еще придется посетить твоего лечащего врача. Карту забрать надо?
- По Интернету перешлют, — фыркнул Глеб.
- Ну хоть попрощаться? Невежливо как-то.
- За те деньги, что мы им платим, я должен еще вежливым быть?! Бери сумку и рвем когти!
Никита улыбнулся. Действительно, все это было больше похоже на побег. Но у Глеба блестели глаза в предвкушении работы, и это самое главное.
Уже из машины он позвонил отцу, предупредить, что они сегодня снова свалятся на его голову.
- Выгнали или сами сбежали? – уточнил Тайлевич-старший, ничуть, впрочем, не удивившись.
- Сами сбежали. Глебу работу предложили. Дома объясню.
- Непременно. Тогда я скажу Эле, чтобы приготовила праздничный ужин и искупала это хвостатое чудовище, которое перепортило нам весь газон! Даже не представляю, что надо делать с собакой, чтобы так ее избаловать!
В Тель-Авиве Никита знал не так много магазинов и очень надеялся, что Глеб не будет слишком привередничать. Но Глеб оказался на удивление покладистым – в первом же бутике подобрал плотные темные брюки из немнущейся ткани, светлую тенниску и синий клубный пиджак, который хорошо смотрелся даже на сидящем человеке за счет укороченных пол. Переоделся Глеб тут же в примерочной. Туфли нашли в соседнем магазине – Глеб выбрал модель из мягкой замши. Так странно, теперь он уже не чувствует, если где-то давит или натирает, а по привычке берет мягкую обувь.
В помещение студии «Ашали» Глеб въехал при полном параде с застывшей на лице доброжелательной маской. Немов собственной персоной, с возвращением!
Коллектив тут работал молодой, явно не из тех, кто вырос на «Нивах России», но к Глебу все отнеслись уважительно и доброжелательно. Он напрасно опасался, микрофон в комнате записи легко подогнали под него, перед носом поставили ноутбук с крупным экраном, на котором шел текст. Тут же накрыли небольшую поляну – и чай, и бутербродики, и даже столь вожделенный Глебом коньяк. Удачно записанную первую главу отметили рюмочкой, больше, правда, Глеб не пил, опасаясь за качество дикции. И все легко, весело, с шутками. Никита курил на балконе студии и с улыбкой слушал треп девочки-помощницы звукорежиссера, рассказывающей, как она перебралась из Гомеля в Израиль и как непросто здесь найти работу. Все было замечательно.
До дома добрались уже ближе к вечеру. Слегка охрипший Глеб тискал соскучившуюся Динку, уплетал приготовленное Элей мясо с картошкой и жаловался на реабилитационный центр. Никита любовался своим ожившим сокровищем и размышлял, стоит его завтра на запись отпускать одного или еще рано? Смущала только машина – залезть в такси, вылезти, загрузить коляску в багажник – тут без посторонней помощи не обойтись. Но с другой стороны, таксисты в Израиле достаточно доброжелательны и толерантны, а Глебу нужно больше самостоятельности. Да и отдохнуть хоть пару часов друг от друга не помешает.
После ужина Глеб с батей отправились катать шары в бильярдную, а Никита традиционно взялся за ноутбук. Но на сей раз не для того, чтобы посмотреть котировки.
На сайт Немова он вышел без труда, но ничего интересного там не обнаружил. Официальная информация, биография, список песен и список наград. Скука смертная. И последнее обновление сделано при царе Горохе. Нет, те, кто ему нужен, тусуются явно в другом месте.
Чтобы найти страницу фан-клуба Вконтакте, ушло уже больше времени. Когда-то он сюда уже заглядывал, но поклонники Немова тогда произвели на него не самое хорошее впечатление, и он про них забыл. Теперь же его интересовал вполне конкретный персонаж.
Никите было интересно, насколько прав Глеб в своих суждениях о фанатах. Если верить его характеристикам, сейчас в фан-клубе должен быть подробный отчет о поездке, фотографии центра, где был Глеб, двери номера, в котором жил Глеб, дорожек, по которым ездил Глеб. А то и сделанные исподтишка фотографии самого Глеба. Но почему-то Никите казалось, что всего этого не будет.
Он пролистал стену фан-клуба. Записи с юбилея, фотографии с юбилея, какие-то старые записи Глеба образца восьмидесятых хренового качества, видимо, из какого-то архива стянули. Несколько статей, вышедших после юбилея, но из исключительно серьезных изданий. Про Никиту и скандальные снимки ни слова, как будто поклонники их не заметили. Неужели вообще ничего? Ай да Глебушка, великий воспитатель! Твои поклонники ведут себя в точности как ты – для посторонних глаз все должно быть чинно и правильно, какие бы страсти ни кипели за кулисами.
Никита спустился еще ниже, поглядывая на даты. Песни, статьи, фотки, опять песни. Оп-па, а это что? На картинке – иллюстрации к записи была изображена свеча. Ну спасибо, хоть не икона. Хотя да, какие иконы, тут же заповедь «Не сотвори себе кумира» на каждом шагу нарушается. Но это все неважно. Никита несколько раз перечитал текст. Черт, какие же точные слова, точнее не придумаешь. Он думал о том же самом в те дни, о том же просил в храме. Только сформулировать не мог. Он, уже несколько лет проживший бок о бок с Глебом. А эта мелочь с глазами побитой собаки и замашками литературной тезки, нашла-таки нужные слова, чтобы выплеснуть накопившуюся тревогу, но не сказать ничего лишнего.
Ты, пожалуйста, только живи…
Мне не надо ни песен, ни плясок,
Не нужны ни концерты, ни туры.
Ты, пожалуйста, только живи.
Пой, как можешь, без верхотуры.
А не хочешь, не пой совсем,
Ты живи только, долго-долго.
Твоя жизнь — нашей жизни свет,
Без тебя в ней ни смысла, ни толка.