Роман Исаевич поспешно выбрался из парилки. Глеб проводил его задумчивым взглядом.
- Стареет Ромка. Ну что, мой хороший, - Глеб повернулся к Нику. - Теперь можно не изображать декорацию. Иди сюда. Какой-то ты сегодня подозрительно тихий.
Ник послушно сел и придвинулся к Глебу.
- Ну а что я должен, с вами баб обсуждать? Вы и сами прекрасно общаетесь.
- Мой мальчик ревнует? Давай я уделю тебе внимание!
Голос Глеба стал обволакивающим, а руки уже потянулись к интимным местам Ника, ничем в бане не защищенным.
- Глеб, не надо, пожалуйста, - Ник постарался, чтобы отказ прозвучал как можно мягче. - Сюда могут войти.
- Кто? Таша и Ксюша вряд ли будут ломиться в парилку к мужикам. Ромыч тоже вряд ли вернется, - - Глеб открыл дверь в предбанник – Романа Исаевича там уже не было. - Не говори мне, что ты не хочешь!
Признаться, Ник действительно не хотел. Нет, не Глеба, конечно. Он конкретно здесь и сейчас не хотел. В доме Вяземских, в не вполне трезвом состоянии. С замученным, но усиленно изображающим энтузиазм Глебом. Так и подмывало спросить, зачем ты это делаешь? Зачем играешь в озабоченного подростка? Но Глебу такие вопросы задавать нельзя.
- Глеб, здесь жарко, - попытался вразумить милого Ник. - Хочешь, чтобы и тебе поплохело?
- Считаешь меня старой развалиной? - тон был еще шутливым, но глаза смотрели встревоженно. - Ты тут всеми прелестями сверкаешь, а я должен терпеть? Вот сейчас собраться и поехать домой к жене? А завтра я, вероятно, к тебе не выберусь.
Говоря все это, Глеб уже дал волю рукам, привычно лаская и готовя своего мальчика к сексу.
- И хватит уже грустить, а то я решу, что у тебя критические дни!
- Тогда я буду ничем не лучше Ирмы? - ухмыльнулся Ник. - Оуу, вот так хорошо было, еще раз...
Глеб заткнул ему рот привычно жестким, требовательным поцелуем. Ник, почувствовав, что сопротивление бесполезно, только плотнее прижался к любимому, знакомому до каждой родинки телу, позволяя Глебу вести. Про печку все давно забыли, воздух начал остывать, но с мужчин пот тек градом. Как всегда в последнее время, Глеб избрал коленно-локтевую позицию, так на спину нагрузка меньше. Для Глеба меньше, конечно. Ник эту позу недолюбливал, предпочитая во время секса смотреть партнеру в глаза. Тем более, что наблюдать, как светлые, серо-голубые и давно утратившие насыщенность цвета глаза Глеба темнеют с приближением развязки, становятся почти зелеными в момент оргазма, было весьма увлекательно. Но сейчас ему приходилось вместо глаз любимого лицезреть дверь в баню. Которая неожиданно раскрылась, и на пороге возник Вяземский.
- Вы тут заночевать реши...
Роман Исаевич подавился начатой фразой.
- Что, вашу мать, тут...
Второй фразе тоже не суждено было быть произнесенной, потому что ее автор начал медленно оседать на пол, схватившись рукой за грудь.
- Рома, это не... Ромка!
Глеб и Ник одновременно оказались возле Вяземского.
- Черт, у него же сердце!
- Я знаю. Вытаскивай его на улицу.
- За Ташей идти?
- Бежать! Только прикройся чем-нибудь!
- Она нас убьет...
Через несколько минут Ник вернулся в сопровождении перепуганной Таши. В подробности вдаваться не стал, сообщил, что дядюшке стало плохо сердцем, надеясь, что правда не выплывет. Глупая надежда, учитывая все обстоятельства, но Ник переживал не столько за дядю, сколько за Глеба. На милом лица не было. Он так боялся, так тщательно скрывал, а Ромка - лучший друг.
- Скорую сейчас Ксюша вызывает, - сообщила Таша с ходу. - Рома? Ты меня слышишь? Пей быстро! Вот твои таблетки.
- Не надо Скорую! - Роман Исаевич машинально проглотил принесенные женой лекарства. - Милицию вызывай!
- Зачем милицию? - оторопела Таша.
- Протокол составить. Потому что сейчас тут будет два трупа.
Роман Исаевич, уже оправившись от первого шока, явно забыл про больное сердце и решительно поднялся. Глаза его горели недобрым огнем.
- А я-то думал, ты нормальный мужик, Глеб! Как же ты так, а? В моем доме, с моим племянником...
Вяземский сделал шаг по направлению к словно застывшему, белому как мел Глебу, но Ник тут же возник между ними.
- Не смей!
- Ник, пожалуйста, мы сами разберемся, - попытался вмешаться Немов.
- Ты его не тронешь! Хочешь, можешь ударить меня, - Ник не обратил ни малейшего внимания на Глеба. - Давай, начинай!
Низкий, полный, едва доходящий Нику до плеча Вяземский против племянника смотрелся комично. Но ему явно было не до смеха. Несколько минут он стоял, тяжело дыша, сверля взглядом Никиту и маячившего у него за спиной друга. Бывшего теперь уже друга. Наконец он заговорил:
- Какая трогательная сцена. Малыш Ники защищает честь своей престарелой дамы.
Шмяк!
Отвратительный хлюпающий звук, с которым кулак врезается в челюсть. Это только в боевиках удар получается звонким и эффектным.
- Ник!
Таша и Глеб закричали одновременно, кинулись разнимать, но необходимости в этом уже не было. Продолжать драку никто не собирался.
- Поехали домой, - Ник повернулся к Глебу Васильевичу.
- Ах, так вы уже и живете вместе! И давно это с вами?
- Рома, пожалуйста, я все объясню! Ник, иди в машину, подожди меня там.
- Никуда вы оба не поедете в таком состоянии, - вмешалась Таша. - Звоните Игорю.
- Я его на сегодня отпустил, - автоматически сообщил Немов.
- Тогда я вызову нашего водителя. И вы доедете домой в целости и сохранности. А потом я вас убью, обоих!
- Так ты знала! - снова взвился Вяземский.
- Догадывалась, - уклончиво ответила Таша. - Но надеялась, что у этих двоих хватит ума не лезть на рожон!
- То есть я один идиот в этом доме!
- Ксюша тоже не в курсе, и если ты не будешь орать на весь дом, так и останется в счастливом неведении.
- Но как ты мог, Глеб! Ты же был нормальный мужик! Ты же ни одной бабы не пропускал! На хрена тебе этот сопляк!
- Рома, не начинай, пожалуйста! Нам действительно лучше поговорить позже!
Глеб Васильевич нашел в себе силы спокойно выйти из этой чертовой бани, выведя за собой Ника, дождаться водителя в саду, сесть вместе с Ником в машину. И только когда выехали за ворота Вяземских, с его лица сползла маска невозмутимости. Глеб откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. Выглядел он смертельно уставшим. Черты заострились, под глазами обозначились тени. Отдохнули...
- Куда едем? - уточнил водитель.
- Меня в Нововнуково, Никиту Иосифовича на Бардина.
- Не отменишь завтра съемку?
- Не могу, Ник. Там уже сроки поджимают. Да и зачем?
- Выглядишь ты...
- Ничего, заштукатурят.
- Сейчас домой придешь, ложись отдыхать, пожалуйста!
Ник не на шутку опасался за психическое состояние любимого. Успел уже достаточно хорошо его изучить, чтобы понимать - невозмутимым Глеб сейчас только кажется, держит лицо при водителе. А дома что будет? Схватится за бутылку? Вероятнее всего.
- Ромка должен был концерт вести, - вдруг, как бы обращаясь к самому себе, сообщил Немов. - Кто теперь его заменит?
Час от часу не легче. Кажется, Глеб еще не осознал, что произошло. Он сейчас так зациклен на юбилее, что другую информацию даже не воспринимает.
- Еще помиритесь, дядюшка отходчивый. Да и профессиональное для него важнее личного.
Глеб только головой покачал. Похоже, он уже мысленно подбирал кандидатов на роль конферансье.
С неспокойным сердцем Ник наблюдал, как Глеб выбирается из машины и топает к дому.
- Меня до Тверской подбрось, - велел он водителю, когда Глеб скрылся в доме.
Возвращаться на Бардина и сидеть одному в пустой квартире не хотелось совершенно. Что он делать будет? Бродить по Интернету и ждать вечернего звонка от милого? Сходить с ума, думая, как там Глеб? Нет уж, лучше поболтаться по центру пару часиков, а потом занырнуть в какой-нибудь клубешник. Ник облюбовал два местечка и в те вечера, когда Глеб оставался с женой, ходил иногда развлечься. Ничего крамольного, Ник не танцевал, ни с кем не знакомился и любые попытки ухаживания отвергал резко и грубо. Просто сидел за столиком в компании виски и наблюдал за танцполом или выступлением артистов травести, если таковое предусматривалось программой. В одном из клубов по вечерам транслировали тематические фильмы, там Ник бывал особенно часто. Глебу о таком способе проведения досуга он благоразумно не рассказывал. Вот и сегодня он счел за лучшее пойти развлечься. Или отвлечься от грустных мыслей, которые назойливо заполняли сознание.
Глава 2. Встреча в клубе
Глеб Васильевич всегда придавал особенное значение состоянию, в котором он возвращался домой. Он искренне считал себя человеком культурным, уважающим законную супругу. Поэтому прежде, чем открыть входную дверь, проверял, в порядке ли одежда, нет ли на шее следов губной помады. Ну, это раньше, конечно, сейчас насчет помады можно было не беспокоиться. То же самое касалось настроения: устал он или нет, проблемы у него с коллегами, голосом, организаторами гастролей или очередной пассией, домой полагается приходить в хорошем настроении. Или хотя бы в нейтральном. Это потом, если они с Ирмой вовремя не разойдутся по разным углам, он может начать высказываться по поводу коллег, как правило, под гробовое молчание супруги, привыкшей к показательным выступлениям. Но заходить в дом положено, "держа лицо".
Но вот сегодня "держать лицо" совершенно не получалось. Глеб был зол как тысяча чертей. На Ромку, так неудачно вломившегося в баню. На себя - ну зачем было приставать к мальчишке в доме лучшего друга? Других мест что ли нет? И даже на Ника Глеб злился в глубине души. Его обижала отстраненность Ника, которую трудно было не заметить в последнее время. Сначала Глебу казалось, что мальчику не хватает внимания и секса, и всячески старался это исправить. Но чем больше старался, тем больше отстранялся Ник. А Глебу не так легко давались сексуальные марафоны, особенно после тяжелого рабочего дня. Он полагал, что вправе рассчитывать на взаимность, а не на покорное исполнение "супружеских обязанностей". Того и гляди Ник заявит, что у него голова болит. Неужели надоело? Начал тяготиться своим пожилым партнером? Захотелось чего помоложе?
Глеб с раздражением пнул входную дверь. Не заперто - территория поселка охраняется, вполне достаточно замка на калитке. Из глубины коридора послышалось возбужденное тявканье, и навстречу хозяину вылетела Динка. Толстенькая, жизнерадостная, немного похожая на таксу и на сеттера одновременно, рыжая и беззаветно преданная хозяину. Глеб нагнулся, чтобы потрепать псину по загривку, и охнул. Спина. Мало ему головной боли и поднятых нервов.
- Привет, собака, привет!
Слегка прихрамывая из-за терзающей поясницу боли и стараясь на наступить на крутящуюся под ногами Динку, Глеб Васильевич добрел до кухни.