— То, что тебя тошнило сегодня утром.., и то, что ты спишь…
«Папа, пожалуйста! Ты, должно быть, ошибаешься, папа! По-другому не может быть», — в отчаянии подумала она, хотя подсознание твердило о необычных изменениях, происходивших с ней. Она никогда не отдыхала днем с раннего детства, и поэтому, наверное, должна быть причина ее усталости. И даже она удивилась, как быстро ее тошнота прошла и сменилась огромным чувством голода.
Граф вновь подумал о вине Сейнт Джона, но, как честный человек, он осознавал, что осуждения достоин не только герцог. Его собственное упрямство побудило Челси совершить этот возмутительный поступок. Он не знал, конечно, о событиях в Оакхэме или Йорке.
Челси, однако, отлично знала об этом приятно проведенном времени, равно как и о значительно увеличившейся возможности оплодотворения. Синджин не всегда был благоразумным и осторожным, так же как и она, если говорить всю правду, хотя Синджин научил действию «греческих губок». И конечно, их неоткуда было взять в ту ночь в Йорке.
— Возможно, ты делаешь поспешные выводы, папа, — предположила она, опустив ноги на землю и сев очень прямо. — Шесть недель очень маленький срок.
— Мы подождем еще две недели, — спокойно согласился он, — но если не будет.., никаких изменений… — его темные брови нахмурились, — тогда ты должна выйти замуж за Сейнт Джона.
— Нет! — Она вскочила, возмущенная заявлением отца. — Я не выйду замуж вот так. Это все равно что толкать меня в объятия ненавистного Хэтфилда. — Она начала ходить туда-обратно, чувствуя себя, словно в клетке, ее ожидало то же будущее, которого она так старательно избегала. Она остановилась на полушаге, повернувшись к отцу:
— Сейнт Джон не женится на мне в любом случае. Он не хочет жениться.
— Думаю, что не хочет, у него уже есть наследник.
Изумление от его заявления отразилось у нее на лице.
— У него есть сын?
— Я думал, ты знаешь. Он открыто признал мальчика.
— Сколько лет ребенку? — Как будто, это имеет значение, пронеслось в ее воспаленном мозгу, как будто это имеет, хоть малейшее значение, есть у него сын или десять сыновей, что вполне вероятно.
— Мальчику девять. Скандал, связанный с его рождением, запомнили многие.
— Кто мать? — Она должна знать, хотя уже знала, что были сотни, тысячи соперниц, которым Синджин уделил внимание.
— Никто не знает. Он поссорился с отцом из-за этого и с тех пор с ним не разговаривал.
— На кого похож мальчик? — Почему ее интересуют детали; она должна держаться в стороне от мужчины, вошедшего на короткое время в ее жизнь и ушедшего с той же небрежностью.
— Он копия отца. Сейнт Джон держит его в Кингсвее у герцогини Доваджер. Он не отдаст его в Итон, ходят слухи, потому что ему не нравятся хулиганы и он хочет защитить своего сына. В Кингсвее больше учителей, чем в школе.
«Но Синджин не живет в Кингсвее, — подумала Челси, вспоминая его слова о герцогском имении. — Из-за непримиримости с отцом? Его сын приезжает в Оакхэм? Мальчик жил в какой-нибудь из комнат, которую занимала она? Он так же наслаждался очарованием своего отца, как и она?»
— Как зовут мальчика?
— Боклерк Сейнт Джулес, в честь баронского поместья Сетов Сейнт Джулес.
Челси вздохнула; еще одна грань жизни Синджина была раскрыта, еще одна причина его безразличия к браку обнаружена, кроме обычных для молодого богача и титулованного холостяка. Ему не нужна была женитьба ради денег или титула. В наследнике герцог Сетский тоже не нуждался. Он у него был, так же как и брат, наследующий герцогский титул в случае его смерти.
— Папа, если.., ну.., если подтвердится моя беременность, ты понимаешь, что я думаю о браке с совершенно чужим мне человеком? — Слово «чужой» не соответствовало правде, хотя в некотором смысле это было так, учитывая то, что она знала Синджина девять суток. — Да и герцог не изменит своего отношения к браку. Разреши мне поехать на соседнюю ферму.
Другие женщины имеют детей вне брака. Я не против, папа. Моя жизнь — в моей семье.
— Я не хочу, чтобы ты была опозорена в глазах всего света. Каковы бы ни были обстоятельства. Ты моя дочь, и он должен жениться на тебе.
— Я против. Сейчас, позже, всегда. — Голос Челси был мягкий, но в нем слышалось упрямство. — Ты не понимаешь, как сильно я презираю выгодные аристократические браки. Как ты можешь заставлять меня отдать свою жизнь человеку, которого я едва знаю, человеку, который, в свою очередь, не хочет меня? — Искра надежды зажглась в ней, когда она говорила.
Как мог ее отец заставить Синджина подчиниться? Он не мог. Поэтому она не стала продолжать бесполезный спор, а сказала:
— Возможно, все это не понадобится, папа. Возможно, все разрешится само собой, и мы сможем спокойно жить дальше.
— Я надеюсь на это, — тихо ответил отец, но он уже составлял план о необходимом ему сопровождении из членов рода в случае упорства или сопротивления жениха.
* * *
В течение двух недель здоровье Челси было основной заботой нервничающих членов семьи. Вероятность того, что она беременна, увеличивалась с каждым днем. Утренние приступы усилились, а к ним добавилась вечерняя тошнота. Сомнения по поводу ее состояния отпали.
Она пыталась убедить отца в том, что сама сможет воспитать ребенка в одном из небольших имений, но никакие доводы не имели успеха против мужских принципов чести. Она, наконец, прокричала ему однажды, после очередной неудачной попытки:
— Если бы я была девчонкой с фермы или простой женщиной, денег было бы достаточно, чтобы решить дилемму, но я графская дочь, и шотландская гордость требует, чтобы он женился на мне! К черту вашу гордость! Это моя жизнь!
— Но ты графская дочь, девочка. И этого не изменить. Он женится на тебе, потому что я не допущу, чтобы внук родился в позоре.
— Подумай обо мне, папа. Боже праведный, что за брак у меня будет?
Ничего вразумительного он ответить не мог. Как не мог позволить дочери жить в уединении с внебрачным ребенком, как не мог думать о том, чтобы отречься от римской церкви своих предков. Ведь он был воспитан с ясным пониманием родовых понятий чести, наследных традиций шотландской культуры, которые требовали, чтобы зло было исправлено. Они восходили к воинскому кодексу чести, который защищал эти принципы и оберегал женщин.
Спор закончился.., опять.
Челси хотела заручиться поддержкой братьев, но.
Данкэн и Нейл придерживались мнения отца. Нельзя вообразить, чтобы их сестра родила ребенка вне брака, несмотря на то, что в Сикс-Майл-Ботоме соблазнительницей была она. Только Колин разделял ее нежелание выходить замуж за человека, которого она едва знала, человека, который, скорее всего, питал такое же отвращение к браку, как и она.
И он предложил убежать вместе с ним и помогать заботиться о ребенке после его рождения. Челси уже задумывалась над предложением Колина, но, подумав, поняла, что ни ей, ни Колину не позволят бежать ни в одно из их владений.
— Спасибо, Колин, — сказала Челси, улыбнувшись своему младшему брату. — Может быть, ты поможешь позднее убежать от моего мужа.
— У него лучшие лошади в Англии, Чел. Постарайся научиться ладить, с ним, — сказал Колин с логикой мальчика, которая не принимала во внимание такие препятствия, как привязанность и чувства.
Дело было не в том, что она не испытывала никаких чувств к очаровательному распутнику, а в том, что она не хотела выходить замуж против своей воли, так же, как выходить замуж за, человека, который не только отрицал брак в принципе, но продолжал бы жить так, словно у него нет жены.
— Говорят, он очень обходителен с женщинами, — продолжил Колин и покраснел, по думав, что его сестра слышала об этом. — О, дьявол. Чел, может быть, он не будет таким уж плохим, — сочувственной скороговоркой закончил Колин. — А если он будет вести себя подло по отношению к тебе, скажи мне, и я увезу тебя.
Я подумаю о местах, где папа не сможет нас найти…
— Я возьму с собой украшения, и мы заживем на широкую ногу, — шутливо добавила Челси, зная, что в ее теперешнем положении или когда ребенок будет маленьким, она не сможет никуда бежать.
Количество скандальных историй и несчастных браков в семье пэров было достаточно велико и достигло не только севера Алжира, но и сердца графа.
Поэтому Челси знала, что, если герцог будет с ней плохо обращаться, отец возьмет ее домой.
* * *
Прошли две недели ожиданий. Однажды утром, когда Челси спустилась к завтраку, она обнаружила, что, кроме нее и миссис Макаулай, в доме никого нет. Колин был послан с письмом к членам семьи Фергасонов, а отец и старшие братья отправились в Лондон.
— Значит, они уехали, — покорно сказала она миссис Макаулай, ждавшей ее в пустой гостиной к столу.
— Да, деточка, они отправились за твоим женихом.
— Надеюсь, они привезут его живым, — мрачно ответила Челси, зная, насколько Синджин противился браку.
— У него хватит сил я духа, — чтобы произнести обет, девочка. Уж твой отец позаботится об этом.
Теперь скажи мне, что бы ты хотела поесть, деточка, в ближайшие дни тебе потребуется много сил.
— Он возненавидит меня, — сказала Челси, побледнев, подойдя к стулу рядом с окном, и опустилась на него с отрешенным видом.
Миссис Макаулай не стала говорить банальностей.
Зная о жарких спорах в последние две недели, она подозревала, что скорее права была Челси.
— Он изменит свое мнение, девочка, когда узнает тебя, — успокаивающе ответила она.
— Нет, не изменит, — прошептала Челси, чувствуя себя, как в ловушке, беспомощной и обреченной. — Никогда.
Глава 22
Сезон был в полном разгаре, и из уважения к их долгой дружбе и уступая особенным уговорам Кассандры Синджин согласился помогать ей в роли хозяйки на приближающемся балу ее племянницы Лавинии Врокслей.
Герцог Баченский предпочитал ловить красную рыбу, а не выезжать на балы; по сути, он не отступал от этой традиции последние тридцать лет.
— Он поступал так до того, как ты родился, дорогой, — насмешливо заметила Кассандра, объясняя отсутствие мужа и одновременно отвечая на вопрос Синджина об отношении герцога Баченского к тому, что другие мужчины подменяют его на месте хозяина.
Хотя связь Синджина и Кассандры была хорошо известна в маленьком мирке высшего света, требовался, по крайней мере, вежливый кивок одобрения со стороны ее мужа, чтобы публично выставить напоказ их отношения. Вскоре этот кивок должен был последовать, так же как и огромное количество копченой рыбы к торжеству.
— Он не эгоист, — ответил Синджин.
— Это связано с возрастом, дорогой, — заметила она, стоя у кровати и вытаскивая шпильки из волос. — У человека в семьдесят лет другие интересы, чем у тебя.
— Признайся все-таки, Кассандра, — ответил Синджин, удобно растянувшись на кровати, — он позволяет тебе большее отклонение от правил, чем это делают другие.
— За что ему платят благодарностью. — Ее страстный голос показывал, какого рода эта благодарность.
— А-а… — тихо проговорил Синджин, — и все-таки Бачена нужно поздравить с такой необычной эгоистичностью.
Их ленивые голоса раздавались в наполненной ароматами комнате, для давних любовников это был знакомый разговор.
— Ты не правильно понимаешь, Синджин, мой сладкий. В действительности он самый эгоистичный из всех мужчин.
— А-а… — снова сказал Синджин, понимая совершенно все. — Что ему нравится больше всего?
Чтобы сделать приятное Синджину, Кассандра не напомадила волосы, и они пышными тяжелыми черными прядями упали на голые плечи. Кассандра улыбнулась:
— Я не должна.
— Похоже на угрызения совести, но поздно, котеночек. Мне любопытно знать.
— Знать о сексе? Тебе, дорогой?
— Мне просто интересно знать, — мягко сказал он, развеселившись, — какую цену ты заплатила за то, чтобы я был рядом с тобой в доме Бачена?
Она колебалась доли секунды.
— Дай слово, что то, что я скажу, останется между нами.
Он кивнул, затем усмехнулся:
— Я просто замер от любопытства.
— У Бачена есть молодой лакей, — сказала она, забираясь к нему на кровать, улыбаясь так же, как и он.
— Да? — Он мог предположить, но хотел услышать это от нее. Его губы все больше растягивались в улыбке.
— И мы устраиваем особого рода представления для Бачена.
— А он смотрит?
— Конечно.
— Еще кто-нибудь смотрит?
— Синджин!
Он подозревал, что Бачен смотрит, так как у него была репутация мужчины, испытывающего стремление к наблюдению эротических сцен.
— Как зовут молодого счастливца?
Она повела плечами:
— Я точно не знаю.
— И ты ему нравишься? — шутя сказал он;
Лежа на боку, опираясь на локоть, она водила рукой по подбородку Синджина, который уже покрылся щетиной в этот поздний час.
— Похоже на то. — Улыбка прозвучала в ее голосе.
Остановив медленные движения Кассандры, Синджин взял ее руку и с усмешкой прошептал:
— Я никогда не был лакеем, а ты требовательная хозяйка.
— Ты распутный повеса, Синджин, — игриво сказала Кассандра, пытаясь освободить свою руку.
— Я думаю, я недостаточно скромный. — Он весело посмотрел, продолжая держать ее руку.
Он подозревал, что лакей Бачена был тщательным образом подобран по своим физическим данным.
— Скажи мне, что он говорит.
— Я не знаю, Синджин…
Он никогда раньше не видел, чтобы она краснела.
Но он заметил, что ее соски стали твердыми.
— Скажи мне, — шептал он, поднося ее пальцы ко рту и нежно их покусывая, — и я посмотрю, что я могу сделать…
* * *
Он сделал, и, как оказалось, с очень хорошим шотландским акцентом, и он был более нескромным, чем высокоодаренный лакей Бачена. И много позже, прежде чем уснуть, Кассандра сонно прошептала:
— Ты прелестный негодник…
В полусне Синджин ответил:
— А ты самая восхитительная ,шлюха, которую я знаю…
* * *
Итак, два дня спустя он стоял на верхних ступенях лестницы в доме Бачена рядом с Кассандрой, ее глупой молодой племянницей, провинциальным бароном-отцом и матерью Лавинии.
Леди Врокслей, осуждавшая принятую в свете неверность, сделала исключение для роли Синджина в семейном торжестве; поскольку Кассандра была благодетельницей, сделавшей возможным светское общество для юной Лавинии, ее осуждение ограничивалось холодными ответами и хмурыми взглядами в сторону бесчестного герцога Сетского.
Тем не менее то, что Синджин стоял рядом с Кассандрой, служило огромной притягательной силой, порождающей массу сплетен.
Он бесчестный, согласились все. И бесстыдный.
Дерзкий тоже. Беззастенчиво-наглый, как Кассандра, судачили сплетники. Высшее общество развлекалось, решив посмотреть на вызывающее зрелище — Кассандра и Синджин, жена и муж на один вечер.
Дебют юной Лавинии Врокслей собрал самое большое общество в сезоне.
— Никогда не думал, что увижу одомашненного Святого, — с сарказмом заметил один из его друзей, проходя мимо выстроившихся встречающих.
Поклон Синджина был изящным, улыбка покорной. «Кассандра умеет убеждать».
— Разыгрываешь джентльмена, Синджин, дорогой? — лукаво промурлыкала одна из его знакомых женщин, делая реверанс хозяину и хозяйке.
— Стараюсь, — ответил он с усмешкой.
— Джордж уезжает на неделю в Кент, — продолжила она, смысл фразы был очевиден.
Кассандра повернула голову и бросила сердитый взгляд:
— Право, Каролина, нельзя ли подождать с этим?
— Ты познакомилась с мисс Лавинией, Карло? — мягко вставил Синджин. — Кажется, она очаровательная девушка.
Взгляд Каролины Данфорд был устремлен в глаза Синджина дольше, чем полагалось.
— Я уверена в этом. Помни же… — И она прошла дальше, слегка коснувшись кружевным веером щеки Синджина.
— Боже милостивый, Синджин, — прошипела Кассандра, не забывая улыбаться гостям, — эта женщина нахалка. Она не могла написать тебе утром записку?