Затем настало время решительных действий — Артур закинул руку на спинку моего стула.
Дабы не закипеть от злости аки металлический чайник, я решила сходить за пакетом с безделушками (обнаружила его в машине, когда искала щетку) и вручить их кому-нибудь в качестве подарков.
Эльф достался Деду Морозу в помощники, елка — Кристине, а снежный шар с конфетами перекочевал к остальным сладостям на столе. На дне пакета обнаружилась карта с императором, о которой я благополучно забыла. Красивое мужественное лицо так и притягивало мой взгляд. Я не удержалась и провела пальцем по нарисованным губам. Интересно, какие они: мягкие или твёрдые? А как он целуется?
От нахлынувших фантазий меня отвлек голос Кристины приглашающей всех за стол. До Нового года осталось десять минут. А чтобы окончательно меня добить, подруга объявила торжественный тост на брудершафт.
Когда мой сосед по столу тянул ко мне свои пьяные губы, мои мысли были далеки от романтики: я планировала убийство Кристины. Помимо этого, после окончания пытки, вытирая салфеткой со своих щек слюни Артура, ко мне пришло осознание: пора что-то делать. Раз всем вокруг так хочется моего замужества, значит так тому и быть. Для лучшей мотивации я решила провести обряд с картой. Мало ли, вдруг сработает, и не придется никого искать.
В оставшееся время я раздобыла спички и уселась ждать. Пришлось отмахиваться от вопросов друзей, заметивших карту в моих руках и шальной блеск глаз.
***
Полночь. Бой курантов. Трясущимися руками я поджигаю карту. Она не горит. Вторая попытка. Удалось. Пепел сыплется в бокал с красным вином. От чего-то становится страшно. Затем приходит чёткое осознание — всё получится. Одним махом выпиваю рубиновую жидкость. Последний удар. Ничего не происходит. Я зажмуриваюсь. Жду. Боюсь открыть глаза, ведь я уже поверила в чудо. Резко наступила тишина. А затем её нарушил голос. Мужской.
— Мне ещё долго вас ждать? Раздевайтесь!
ГЛАВА 3
Испуганно вздрогнув, я открыла глаза и осмотрелась: подо мной оказалась чья-то огромная кровать, заправленная синим покрывалом с золотыми узорами, а в паре метров от неё находился мужчина. Брюнет стоял ко мне спиной и, судя по движениям рук, расстегивал рубашку. Скинув её, он обернулся, недовольно поморщился и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но я его опередила.
— ААА! — заорала я и вскочила на ноги. Шутка ли, нарисованный мужик оказался самым что ни на есть настоящим.
Никак не ожидавший такой реакции, мужчина глянул на своё тело (а оно у него, надо заметить, потрясающее), удостоверился, что всё с ним порядке, и удивленно застыл.
Воспользовавшись его замешательством, я схватила покрывало, закуталась в него и начала второй акт оперного концерта. Брюнет мгновенно отмер, подбежал ко мне и попытался зажать рот ладонью. Наивный. Не зря же я ходила на уроки самообороны. Руку, которой я попыталась дать мужчине в глаз, он перехватил, а вот ногу не успел. Да и не нужно это было. Запутавшись в платье и накинутом поверх него покрывале, я грохнулась на пол. Державшийся за мою руку Император ушёл за мной. И всё это время я не переставала кричать. Даже не знаю, как мне дыхания хватило. Наверное, посещение кружка по хору не прошло даром. Вот такая вот я разностороння личность.
Однако брюнет мои таланты не оценил и залепил мне пощечину. Наступила долгожданная тишина.
Немного придя в себя, я обиженно посмотрела на мужчину и сказала:
— Знаете, для таких целей существуют менее болезненные способы. Например, так называемые ротозатыкательные поцелуи. Но как я вижу, слово «романтика» вам чуждо.
— В своё оправдание могу сказать, что рёв бешеной человеческой самки не вызывает во мне романтического настроения, — ответил этот венценосный упырь.
— Никакая я не бешеная! У меня прививка есть! — чуть не задохнулась я от возмущения, а также от тяжелого мужского тела. — Раз уж об извинениях речи не идёт, то хотя бы встаньте с меня!
— Да, пожалуйста!
Император поднялся на ноги, при этом нимало не заботясь обо мне.
Проблемы с воспитанием на лицо. А я-то наивно полагала, что все правители ознакомлены с этикетом и правилами поведения.
— Хам! — не удержалась я.
— Истеричка! — не остался в долгу Император.
Обиженно засопев, я подхватила с пола покрывало и демонстративно отвернулась к окну. С моего места был виден только кусочек ярко-голубого неба, поэтому я подошла ближе. Не сдержавшись, изумленно ахнула. Моему взору открылся незабываемый вид: изумрудные газоны, пересекаемые дорожками из молочно-белой плитки, по периметру которых росли высоченные пальмы; фонтан с плавающими золотыми рыбками очень крупного размера, в центре которого стояла обнажённая фея с кувшином; клумбы с крупными розами всех возможных расцветок: от снежно-белых до угольно-чёрных; чудесный сад, пестреющий яркими красками. А у самого горизонта плескалось ярко-синее море.
Не смотря на некоторые нестандартные решения (к примеру, клумбы с розами, высаженными по цветовому спектру), пейзаж был фантастически красив и гармоничен. Я очень сильно пожалела, что с собой у меня нет фотоаппарата.
От закономерно возникших вопросов на тему, куда подевалась зима и что я делаю в «этой Турции», меня спас Император.
— Нравится?
— Очень, — не стала отпираться я.
— Неужели, живя во дворце, вы не нашли другого времени полюбоваться видом из окна, кроме того, когда вы должны находится в моей постели?
— Ничего я вам не должна! — воскликнула я и ещё плотнее завернулась в покрывало.
— Да оставьте в покое это одеяло! Здесь не холодно!
— Ага, размечтались, ваше императорское величие!
— И откуда тебя такую взяли, — проворчал Император и сорвал с меня покрывало.
В принципе, я и сама не знала, зачем ухватила его. На мне как было, так и осталось платье.
Около минуты мужчина изучал меня взглядом своих нереалистично ярких глаз, а затем произнес:
— Обычная человечка. Не понимаю, ради чего Адвар осмелился привести её сюда. Он ведь прекрасно осведомлен о моих предпочтениях.
Выслушав очередное унижающее высказывание, я снова не сдержала свой язык и выпалила:
— А что, Император предпочитает женщин с тремя грудями? Или может горбатых? В чем же заключаются ваши императорские предпочтения?
Угрожающе стиснув кулаки и сузив глаза, полные ярости, мужчина схватил меня за руку, вывел из спальни, протащил через кабинет и довёл до выхода из покоев. Рывком распахнув дверь, он крикнул: «Адвар, убери эту ненормальную и приведи Шиату!». Затем отпустил меня и, хлопнув дверью так, что задрожали стены, скрылся в своей спальне.
Потирая запястье, на котором остался красный след от пальцев Императора, я не заметила, как он снова появился. Злостно глянул по сторонам и опять заорал на какого-то Адвара:
— И преподай этой человечке урок, как нужно вести себя с императором!
Через пять секунд к нам подбежал худой седовласый старик и упал на колени. Он начал бормотать извинения и попытался поцеловать руку Императору, на что тот ничего не ответил, вырвал свою конечность из цепких лап слуги, а после просто развернулся и скрылся за дверью.
Старик благодаря помощи одного из стражей, стоявших у дверей, с трудом поднялся с колен и, сняв маленькую шапочку, вытер пот со лба.
— Не знаю, дорогая, чем вы так разгневали императора, но я впервые вижу его в такой ярости. Боюсь, что за ваше поведение, я буду вынужден отправить вас в темницу.
Не поверив своим ушам, я шокированно уставилась на старика. Он пожал плечами, схватил меня за локоть и потащил в конец коридора.
Замечательно. Вот и встретила суженого, вот и вышла замуж. Отметила Новый год, называется.
ГЛАВА 4
До самого последнего момента я не верила, что меня действительно закинут в каменный мешок без окон, в котором сыро, темно, воняет плесенью и по углам шуршат крысы, сверкая алыми глазками. В моём представлении за такую провинность, как небольшой скандал, устроенный наложницей императора, должны отправлять в какую-нибудь унылую комнату, лишать дорогих платьев с драгоценностями и не подавать любимый десерт в течение недели. Но когда мы спустились на первый этаж, и старик Адвар передал меня в лапы здорового небритого детины, я поняла, что мыслю слишком позитивно.
Не разводя лишних церемоний, он накинул на меня металлические браслеты, скрепленные между собой цепью, и повёл сначала в один коридор, потом во второй. Поворот налево, затем направо, затем снова налево и ещё раз налево. Ведомая как собачка на поводке, я покорно плелась за ним, ступая босыми ногами по мраморному полу. Наконец, мы остановились. Перед тем как войти в металлическую дверь, стражник сделал несколько пассов руками, произнёс пару слов на незнакомом языке, вложил свою огромную лапищу в находящееся рядом на стене углубление, после чего она вспыхнула зелёным светом и бесшумно открылась. Я изумленно выпучила глаза, пораженная технологией охранной системы. Показалось даже, что это магия.
Мои размышления были грубо прерваны толчком в спину. Мы начали спускаться по большой винтовой лестнице, разделенной пролетами. Здесь было холодно и мрачно. Тусклый свет исходил от факелов, размещённых вдоль стен. Желая хоть немного согреться, я поднесла руку к одному из них, но тепла не почувствовала. Странные светильники не горели настоящим огнём, но и электрических лампочек я не увидела.
На третьем ярусе стражник повторил те же махинации, что и у первой двери. Мы вошли в узкий коридор, внутри которого было ещё меньше света, чем на лестнице.
Пройдя к самой последней камере, тюремщик вскинул руки, чтобы открыть её. С меня резко спало оцепенение, в котором я прибывала последние полчаса, и я заговорила:
— Уважаемый, произошло недоразумение. Меня неправильно поняли. Я не являюсь наложницей императора. Я современная независимая женщина, случайно оказавшаяся не в том месте, и не в то время.
Услышав мой голос, стражник опустил руки и повернулся.
— Ведьма, что ли? — хмыкнул он.
— Нет, — ответила я. А затем подумала и добавила. — Хотя в каком-то смысле все мы женщины, немного ведьмы.
— Уж это точно. Особенно моя тёща, — закивал тюремщик.
— Сильно допекает? — участливо осведомилась я, пытаясь оттянуть время, чтобы придумать план действий.
— Не то слово! Все нервы измотала, карга старая! А Синела моя слушает её, да слова поперек не скажет, — печально понурил голову этот здоровенный детина.
Даже жалко стало его. Я, конечно, не сталкивалась с озлобленными тёщами, но слышала много анекдотов и читала пару историй.
— Я так понимаю, вы все вместе живёте? — задала я вопрос.
— Да. В один ужасный день бог Дарнаэл прогневался, и послал мне это наказание. Тёща подцепила сильную простуду и переехала к нам. С тех пор она часто начала болеть, вот жена её и не отправляет домой.
Не заостряя внимание на каком-то боге Дарнаэле, я опять спросила:
— А дети у вас есть?
— Откуда же им взяться, коли Синела вечно со старухой возиться. А как до того дело доходит, тёща заходится диким кашлем, да по стене стучит.
— А вы своей тёще ухажера найдите. Желательно военного, чтобы она у него как солдат по струнке ходила. Он её мигом бы от вас увёз, — предложила я.
Стражник задумчиво почесал голову, а затем ответил:
— А может вы и правы, госпожа ведьма. Есть у нас один такой. На тещу поглядывает, да ничего не предпринимает.
Подумав ещё пару минут, мужчина довольно улыбнулся. Видя его улучшившееся настроение, я начала аккуратно действовать.
— Господин стражник, может вы всё-таки отпустите меня? — сделала я большие глаза, полные надежды.
— Меня зовут Огар. А без приказа начальства я вас отпустить не могу. Заболтали вы меня, госпожа ведьма. Вам в камере уже минут двадцать, как положено, находится. Непорядок.
К стражнику снова вернулось каменное выражение лица, и он начал открывать дверь. Снял с меня наручники и подтолкнул в камеру. Дверь захлопнулась, оставив меня в полной темноте. Испугавшись, я заколотила по ней и заорала:
— Не ведьма я! Не императорская любовница! Арина я! Просто Арина…
В отчаянии сползла на ледяной пол и закрыла глаза. Сквозь толщину стен до меня донесся голос Огара: «Я запомнил. Арина, значит».
— Не ведьма я, не любовница… — повторно зашептала я, проваливаясь в спасительное беспамятство.
***
Когда я очнулась, вокруг было всё также темно. Шорох существ, которые находились на некотором расстоянии от меня, нарушал тишину и пугал. Опознав в маленьких светящихся точках глаза, я прозвала их крысами. Поскольку красные огоньки ко мне не приближались, через несколько часов я перестала их бояться.
Лежание на твердом каменном полу аукнулось нещадной болью в спине. Руки и ноги онемели. Платье в пол, но без рукавов, сшитое из атласа, совсем меня не грело. От холода начало сводить зубы.
В этом кошмарном состоянии думать совсем не хотелось. Чем больше времени проходило, тем безразличнее мне становилось, где я, почему обряд сработал и как вернуться домой из этого ада. Апатия затянула меня в свой омут и не хотела отпускать.
Моё равнодушие не смог поколебать даже пришедший тюремщик. Он поставил передо мной тарелку с вонючей субстанцией, напоминающей кашу и ушёл. Серая масса, которую здесь почему-то принимали за «еду» не вызвала во мне чувства голода. Зато красные огоньки зашумели и начали медленно приближаться. Нащупав в темноте тарелку, я отпихнула её в сторону существ. Послышалось радостное попискивание, а затем чавканье. Не обращая на это внимание, я отвернулась лицом к двери, от которой даже не потрудилась отползти.
***
Вместе со второй порцией еды мне принесли колючее одеяло, напоминающее толстую ткань для мешков из-под картошки. Заметив моё безразличие, тюремщик сам накинул его на меня.
Тарелка с кашей снова отправилась к крысам.
С третьей случилось тоже самое.
Четвертую принес лично Огар и заставил съесть. Затем он взял меня на руки и перенес к стене, возле которой как, оказалось, лежал потрепанный матрас. Причитая как старая бабка, стражник сетовал на то, что я совсем себя довела. Среди его болтовни я уловила только то, что он постарается передать Адвару отчет о моем состоянии и донести до Императора просьбу о смягчении наказания.
С пятой порцией еды в моей камере зажгли свет. Благодаря ему я смогла рассмотреть владельцев красных глаз. Уж лучше бы ничего не видела и дальше. Кажется, мой визг прошёл даже через толстые стены темницы.
ГЛАВА 5
Существа, услышав мой крик, сбились в кучку, и отошли в угол. Всего я насчитала их шесть штук. С крысами они имели совсем небольшое сходство. Морды у этих тварюшек были украшены поросячьими носами и длинными клыками, поперек туловища проходил пояс, напоминающий кору дерева, а лапы сверкали стальными когтями.
Поскольку крысы не собирались нападать, я немного успокоилась. Они глядели на меня, я — на них. Нашу идиллию оборвал голос, прозвучавший будто бы с потолка.
— Грызупки разумны, они не тронут тебя. Ты их кормила, а здешняя еда относится к любимым блюдам этих животных.
Специфические предпочтения у них, однако.
Я посмотрела вверх и недоверчиво замерла.
— Призрак? Серьезно, что ли? — изумилась я, разглядывая полупрозрачную субстанцию в виде пожилого мужчины с тростью.
— Ошибаетесь, Арина. Меня зовут Граст, и я вот уже более тысячи лет являюсь духом-хранителем, отвечающим за благосостояние императорского дворца.
— А какая разница между духом и призраком? — пришла я в недоумение.
— Деревенская что ли? И как во дворец попала только, — разочаровано протянул этот дух, а затем пояснил: — Призраки — это умершие, а духи — это сгустки чистой энергии. Чем больше энергии в себе содержит дух, тем он сильнее.
— И много в вас энергии? — полюбопытствовала я.
— Достаточно, чтобы уничтожить дворец и всю Ассандорию.
— Значит, вы можете освободить меня?
— Могу, — обрадовал меня Граст, а потом расстроил, добавив: — Но не стану. Я подчиняюсь хозяину, а это противоречит его воле. Хотя прямого приказа на ваше заточение он не давал.
— Но подразумевал его, раз я тут. Полагаю, вашим хозяином является мой «любимый» Император? — огорченно вздохнула я и на всякий случай уточнила: — Ассандория — это где вообще?