Сначала, он не отвечал. Затем появилось его неровное дыхание, и он напрягся. Не говори мне больше ничего о том, как тебе удалось выжить. Ладно?
- О-о'кей, - сказала она, смутившись. - Почему? Потому что он чувствовал бы себя обязанным сказать своим друзьям, но фактически не хотел, чтобы они знали? Да,поняла она мгновение спустя. Именно поэтому.
Мысль о возможном предательстве должна была заставить ее спрыгнуть с его колен. Вместо этого, она прильнула ближе. Он все еще пытался заботиться о ней.
Кто такой Плохой Человек? Спросил он, меняя тему.
Услышанное прозвище как никогда потрясло ее.
- Откуда ты о нем знаешь?
Его большой палец задел ее челюсть, и она задрожала. - У меня было твоё видение. Как то, которое мы видели вместе, где ты была на веранде. Кроме этого, ты была маленькой девочкой. Все остальные, я могу прочитать их мысли, но ты... Я видел только отрывки твоей жизни.
Во-первых, он мог читать мысли всех, кроме нее? Это было как... разочарование. Ей было жаль, что он не мог видеть ее всю, знать о ней все. Если кто-либо мог бы помочь ей прояснить ее запутанные эмоции и противоречивые желания, то именно этот человек. - Плохой Человек был первым Ловцом, которого я когда-либо встречала. Он нашел меня после того, как мои родители были убиты.
Кровь, между ее матерью и отцом. Оба беспомощные... мертвые.
О, нет.Ни за что на свете она не допустила бы, что ненавидит воспоминание, которое всплыло сейчас. - Он спас мне жизнь после... кто-то, как вы пытался убить меня. Он думал, что я пригожусь.- Она горько рассмеялась. - Он был прав, просто не знал этого. Я была почти подростком, когда он продал меня на невольничьем рынке после неудачной попытки научить меня. Но после того, как я скончалась в первый раз, я помнила его уроки и вот как я позже связалась с Охотниками.
И вот тогда ты помогла убить Бадена? Просто спросил, без какого-либо намека на эмоцию.
До свидания, сладкий, украденный момент. Если какая-либо тема могла разрушить их непринужденность друг с другом, то это была она. Спокойствие. Она кивнула, слезы еще раз обожгли ее глаза.
Кого мы отняли у тебя, что побудило так сильно ненавидеть нас?
Опять же, не было никаких эмоций в голосе. Ни гнева, ни осуждения. Гораздо более великолепного, его вопрос предложил ей отпущение грехов. Обоснованные причины для своих действий. Он никогда не узнает, что это значит для нее, как глубоко затронуло ее.
Она не смогла удержаться. Она поцеловала пульс, бьющийся у основания его шеи. - Мои родители. Моя сестра. Мой муж...
Муж?
- Да.
Его руки напряглись вокруг нее. Прежде ты упоминала, что только один из нас сделал это. Ты знаешь... Ты знаешь, кто из нас это был?
Это колебание... он боялся, что мог быть виновным, она это поняла.
- Я не видела лица того, кто убил моих родителей и сестру, но я знаю, что это не ты и не твои друзья. - Он был одержимый демоном воин, все-таки. Что касается моего мужа ... вздохнула она. - Я точно не уверенна, кто был ответственен, но я помню твоих друзей в ночь его смерти.
Он поднял ее подбородок и посмотрел на нее, в его черных глазах, глубоких озерах было сожаление. Он ничего не говорил, так же как и она.
Ранее он предложил ей отпущение грехов, и ее молчание, теперь она сделала то же самое для него.
Он кивнул в понимании, в благодарности, и выпустил ее подбородок. Его рука скользнула в ее волосы, расчесывая пальцами пряди. - Знаешь ли ты истории о том, как я стал одержимым демоном?
- Я так думаю. Ты и другие украли и открыли ящик Пандоры, выпуская демонов, которые были пойманы в ловушку внутри него. Боги решили наказать вас, и это справедливо,- она не могла не добавить, - связывая каждого из вас с его собственным демоном.
Да, верно.
- Зачем же вы украли этот ящик?
Зевс попросил Пандору охранять, не спрашивая нас, и мы были... расстроены.
- Оскорблены, ты имеешь в виду. Мужчины и их гордость, иногда причина падения наций
Да. Мы хотели преподать урок богу королю, показать ему нашу ценность.
- И что, получилось?
Вряд ли. Мы показали ему, как именно были глупы.
Она боролась с улыбкой. По крайней мере, он увидел и принял истину.
Он поднял локон ее волос к его носу и глубоко вдохнул, стон удовлетворения, дрейфующего через ее ум. - Причина, по которой я рассказываю тебе про ларец, состоит в том, чтобы сказать тебе, что было больше демонов, запертых внутри, чем было воинов, чтобы наказать за открытия зла. Те, которые остались, были размещены в заключенных Титанов в Тартаре, - объяснил он.
Ах. Она знала, куда он клонит. - Таким образом, человек, кто убил мох родителей и сестру, возможно, был выпущен из той тюрьмы.
Или сбежал. Да.
- И тот, кто убил моего мужа, мог сбежать, так?
- Этого, я не знаю. Я хочу иначе, но… Если бы ты видела нас той ночью, то я сказал бы, что есть шанс на девяносто девять процентов, мы были ответственны.
Никаких оправданий. Просто зверские честно. С бесчисленными сроками службы, погруженными в тайне, она ценила такие неприкрашенные вероятности. Она поцеловала его пульс во второй раз, позволяя ему знать, что допущения ошибки не было, она не сердитца.
Который напомнил ей, что она была в его руках и должна была только потянуться, чтобы прижать их губы друг к другу.
Ты видела того мужчину, который… ты его видела потом?
Она моргнула. Сконцентрируйся.В то время как она раскрывала желания своего тела, Амун был сосредоточен на существе, ответственном за убийство ее семьи, все еще полный решимости оберегать ее. - Несколько раз.- сказала она.
Больше похоже на сто.
Когда? Где?
- Каждый раз, перед тем, как я умираю,- призналась она. Всегда прелюдия до конца ее текущего существования, как будто он отравлял любую жизнь, которую ей удавалось построить для себя.
Она видела его много раз, но никогда не боролась с ним. Хотя ужасно этого хотела. Он просто был рядом. Его темная одежда, танцевала вокруг его лодыжек, а ноги не касались пола. Он наблюдал за ней. Он проклял её. Он всегда избегал физического контакта с ней. А потом он исчезал.
Я должен подумать об этом, сказал Амун.
Ее желудок выбрал этот момент, чтобы заурчать, и ее щеки порозовели от смущения.
Еще раз Амун поднял ее, но на сей раз, он положил ее в ту кровать из лепестков. Она сразу расстроилась, потеряв тепло его рук. - Я должен найти тебе что-нибудь поесть. Я боялся, что змеи навредят тебе, даже после смерти, поэтому не принес никакого мяса.
Её Амун всегда заботится о ней. - Мне жаль, что глупый ангел не упаковал немного мяса и бутылок воды,- сказала она, более быстро, чем хотела.
Рюкзак, около нее, растолстел со свистом. Она и Амуном обменялись удивленными взглядами.
Хмурясь, он наклонился и расстегнул молнию на рюкзаке. Он достал немного мяса.
Продолжая хмуриться, он вытряс все содержимое рюкзака: еще больше мяса и бутылки воды. Его хмурый взгляд смягчился. Она увидела в них облегчение и удивление.
Попроси еще что-нибудь, потребовал он.
Хайди упала на колени, не смея надеяться. - Мне жаль, что в рюкзаке нет бутербродов и фруктов.
Стороны пакета расширились во второй раз и она увидела сэндвичи с мясом в пластмассовой обертке. И когда они закончились, начали появляться яблоки и апельсины. Рот Хайди наполнился слюной.
- Я хочу влажную салфетку и сменное белье. Также хочу оружие, зубную пасту и зубную щетку,- оставленные ею в пещере, - и аптечку для ран Амуна. - Когда она говорила, каждый из требуемых пунктов присоединился к груде.
Легкомысленно она отсортировала еду, выбирая то, что она хотела съесть. Как только у нее в руке был бутерброд с ветчиной и яблоко, она, практический проглотила их. Потом другой бутерброд, а затем и апельсин. Она выпила две бутылки воды. Каждый укус, каждая капля были небесами. Она стряхнула с себя крошки и вытерла руки, когда закончила, и как смогла, почистила зубы,— Боже, как же хорошо — и, закончив, посмотрела на Амуна. У нее перехватило дыхание.
Свет, от огня, ласкал его любовно, даруя золотой оттенок его темной коже. Оттенок, не замеченный ею раньше. Он наблюдал за нею со странным, ошеломленным выражением, на его красивом лице, и полусъеденным яблоком в руке. Очевидно, он вымылся, так как его лицо больше не было испачкано грязью.
- Позволь мне перевязать твои раны,- тихо сказала она.
Ошеломленное выражение исчезло, его зрачки расширились, а ноздри расширились, как будто он внезапно учуял добычу. Ее глаза расширились. Что она сказала?
Твое беспокойство для меня - приятно, но перевязывая, тебе придется трогать меня. А я хочу твоих прикосновений совсем по другой причине.
- Я-Я... хорошо.
Иди сюда. - Была такая сила, в его командном тоне, что она даже не думала об отказе.
Она подползла к нему, быстро сокращая расстояние между ними. Он отложил яблоко, но он не прикоснулся к ней. Он просто посмотрел на нее. Ждал. В предвкушении. Она встала на колени, вдыхая его запах. У него был запах сандалового дерева смешанного с торфяным дымом.
Она, как предполагалось, должна перевязать его сначала, правильно? Тогда дотронься до него, по любой причине.- Я… я забыла аптечку. Она была где-то здесь, где-то, и…
Забудь об аптечке. Ты собиралась поцеловать меня сейчас, Хайди.
Его тепло подобно, плотной виноградной лозе окружило её. Она находилась, почти в трансе, когда выпрямилась и сказала: - Да.
И, наконец. Другой поцелуй. Именно то, что ей требовалось, кажется всегда.
Поцелуй между тобой и мной, и никем другим.
- Да. - Отозвалось где-то глубоко.
Тогда сделай это. Его голос был резок, словно кнут, как он смел, предупреждать её.
Она поняла, что подсознательно он все еще боролся со своим желанием, так же как в душе, как раз перед тем, как он убежал от нее, и что, даже когда их языки соединялись, он все еще хотел сопротивляться ей, поддерживать расстояние.
Она не собиралась позволить ему.
Если она даст все их поцелую, он должен отдать все, тоже.
Это было справедливо.
- Я-я не буду целовать тебя, - сказала она, дрожа, как его глаза сузились в опасные щели. - Я имею в виду, не стану этого делать, потому что я благодарна тебе, и я не стану этого делать, чтобы отвлечь или смягчить тебя. Я сделаю это просто, потому что хочу тебя. Так что готовься. Потому я ожидаю того же от тебя. Если ты не можешь сделать то же самое, уйди сейчас.
Глава 16
Я СДЕЛАЮ ЭТО ТОЛЬКО, ПОТОМУ что хочу тебя. Поскольку мягкие, сокрушительные слова Хайди отозвались эхом в уме Амуна, он прекратил ожидать от неё, когда проявит инициативу, перестал ждать от неё физических доказательств её желания к нему, в связи с этим, что она отказалась от души Мики, и предпочла его.
Я могу дать тебе то, что ты хочешь, сказал он ей сорванным голосом.
Ее губы приоткрылись от облегченного вздоха.
Он не хотел ее уменьшенный, он хотел ее бессмысленный. Со стоном он впился в ее рот, одну руку опустил на ее затылок, а одной схватил ее за задницу, и прижал ее к своему телу. Она немедленно открылась для него, приветствуя твердый толчок его языка в те влажные, атласные глубины. Он попробовал мяту и яблоко, оба замороженные как мороженое. Оба вкуса полностью удовлетворили его потребности.
Во время их разговора, он хотел расспросить ее о неестественном холоде ее кожи, но поскольку она говорила о смерти и боли, он сосредоточился только на этом. На поиске пути сохранить ее.
Должен быть путь. И должна быть причина, по которой она возвращается.
Сколько раз она умирала?задался он вопросом. И сколькими способами?Не знание мучило его, но у него было чувство, что знание совершенно уничтожит его. Независимо от того, что она сделала в прошлом, она не имела право страдать, так как сейчас. Особенно более одного раза. Страх в ее глазах, когда она говорила о том, чтобы быть рожденной заново в то же самое тело … он никогда не хотел видеть этого страха.
И может ли он действительно винить ее за ненависть к нему и его друзьям? Бессмертный демон убил её семью, мужа. Амун бы отреагировал так же, напав на всех ответственных, даже малейшего. На момент смерти Баден, Хайди знала только то, что повелители были жестокие, сумасшедшие, способные на любое черное дело. Конечно, она стремится уничтожить их.
Он бы сделал то же самое для нее. Для ее коллег.
Теперь, оглядываясь назад без какой-либо примеси вины, ярости или безнадежности, Амун знал три истинных вещи. Хайди потеряла свою семью. Он потерял друга. Он больше не собирался ненавидеть ее за ту потерю.После того, как она боролась в его спальне, так ласково заботилась о его ранах, чувство не покидало его, в любом случае. Он должен был решить проблему.
Теперь, он хотел всю ее. Он не должен, не мог, согласиться на меньше, ему необходимо было касаться не для того чтобы утомить ее или освободить свою одержимости ею, а чтоб удовлетворить ее.
- Амун, - проскрипела она, и звук его имени на этих губах почти развязал его. - Ты... ты остановился. Почему ты остановился?
Амун. Она назвала его Амун.Он поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз. Губы ее были красные, распухшие и блестели от влаги. Ее язык метнулся, чтобы запечатлеть стойкий вкус его. Его плоть пульсировала в ответ, отчаянно желая почувствовать сжимание ее внутренних стен.
ЕЕ руки покоились на его плечах, ее ногти впивались. Он задыхался, потел, несмотря на прохладный бриз, исходивший от нее.
-Что случилось?
Ты всегда называла меня "малыш", когда ты думала, что я был ...
Мика. Именно тогда он испытывал неприязнь, даже думая, отвратительное имя. Его понимание распространялось на Хайди и только Хайди. Помимо того, чтобы быть ловцом, ублюдок держал ее, вкушал ее, и в то время как Амун знал, что был иррационален, он презирал каждого человека, который когда-либо испытывал от этого удовольствие. Его удовольствие. Все же ты обращаешься ко мне моим именем, закончил он мрачно.
Выражение её лица смягчилось, освещая деликатность ее черт. - Единственный человек, которого я когда-либо называла малышом - это ты.
Ну, тогда хорошо. Это было приятно. Он поцеловал ее в порыве. Их языки сплелись вместе, беря, давая, их зубы сталкивались. Руки начали бродить, каждое новое прикосновение увеличивало их горячность. Он придал чашевидную форму ее груди, ее украшению бисером сосок уперся в его ладонь, он застонал.
- Я хотела бы, чтобы они были больше, - сказала она.
Ее груди? Почему?
- Мужчинам нравятся большие.
Кто-то сделал ее застенчивой,понял он, и он хотел убить это кого-то. Этому мужчине нравятся они.Он сжал. Они были маленькими, как она и сказала, но твердые и замечательно остры. И они действительно были самыми сладкими небольшими вершинками, так как он и думал. Они прекрасны.
Фактически … он снял ее рубашку через голову и разорвал передний зажим ее лифчика. Рюкзак обеспечил им уединение. Поскольку материал осел отдельно, он мельком увидел ее соски, это самый симпатичный оттенок розового, который он когда-либо видел.
Ты такая красивая. Он звучал заторможенным, плевать.
- С-спасибо.
Он склонил голову и втянул одну из маленьких жемчужин более твердую, чем он надеялся. Вздох вырвался из нее, но она не оттолкнула его. Нет, она запуталась пальцами в его волосы и прижала к себе.
Он переключил внимание с одного на другой, приготовленные им в равной мере до мурашек на ее коже. Пока ее живот дрожал в предвкушении каждый раз, когда он двигался. Пока хриплые стоны падали с ее губ, сплетаясь с его именем, с мольбами о милости - на большее.
У Амуна не было любовницы очень долгое время, но он не забыл основы, и его так еще никогда не вели инстинкты. Прикосновение, вкус, обладание, моя.Он мог быть девственником, но он найдет способ понравиться этой женщине, потому что удовлетворить ее потребности не было просто желанием.