- Ты в порядке? – спросила она.
После душа она надела джинсы и белую толстовку. Волосы были стянуты в хвост на затылке, и я впервые полностью увидела ее лицо. Какая же она красавица! Знает ли она сама об этом?
Когда Чарли начала готовить новую порцию кофе, я вопросительно приподняла брови.
- Это для моей подруги Куки. Она живет на этом же этаже, - объяснила она и быстренько нацарапала какую-то записку. – Скоро она придет за кофе, а у нас есть дельце.
- Правда? – спросила я. Может быть, Чарли уже что-то выяснила.
- Правда. Мне кажется, твоя ночнушка новая. – Она указала на мою одежду и кивнула. – Вспомнила, что видела ее в «Таргете»[4], когда была в душе.
Я глянула в сторону ванной.
- У вас, наверное, просто огромный душ.
- А ты веселая. На днях я видела такую же ночнушку. Значит, умерла ты не так давно. Может быть, совсем недавно.
- В самом деле? – Я посмотрела на свою одежду. Она и правда выглядела, как новая.
Чарли прилепила стикер на кофемашину и, подмигнув ему, проговорила:
- Передай мое послание, любимый.
А затем направилась к двери, не забыв прихватить сумку.
Несколько секунд я пялилась на кофеварку, пока не поняла, что Чарли пошутила. Даже испытала облегчение, когда аппарат ничего не ответил. Однако все для меня было новым. Кто мог сказать, что живое, а что нет в этом мире? В этом измерении?
- Ты еще Развалюху не видела, - бросила через плечо Чарли и на пару секунд остановилась, чтобы открыть дверь.
У нее на пути возник высокий мужчина. В общем, мне показалось, что он мужчина. Он стоял, прислонившись к дверному косяку и сложив на широкой груди руки. Один уголок его рта выдавал намек на улыбку, от которой захватывало дух. Однако он был каким-то… другим. Темным. Неистовым. Казалось, воздух вокруг него клубится, словно он сам был воплощением турбулентности. А еще он будто лишь наполовину был из плоти и крови. Вторая его половина представлялась дымом и тьмой. От одного только взгляда на него – на такое великолепие – у меня подкосились ноги.
Чарли подбоченилась и спросила с явным раздражением:
- Где тебя носило?
- Соскучилась?
- Ни капельки, - ответила она и фыркнула, чтобы подчеркнуть и без того очевидную, но явно наигранную неприязнь. Однако никого из нас надуть ей не удалось.
- Ты совершенно не умеешь врать. – Ухмылка превратилась в широкую улыбку. Показался ряд белоснежных зубов.
Даже если бы кто-то мне заплатил, я вряд ли сумела бы отвести взгляд. Одним словом, он был сногсшибательным. Густые темные волосы. Чувственные губы. Пронзительные темные глаза в окружении длинных чернильно-черных ресниц. И, похоже, самая дьявольская улыбка из всех, что я видела.
- Я тебе говорила, что вру отменно. Просто ты действительно слишком проницательный. Между прочим, у меня тут дело.
Чарли попыталась обойти его, но он уперся рукой в косяк напротив того, к которому прислонился, и опустил голову.
- Что случилось?
- А? – переспросила она сухим бесцветным голосом. – Ничего. У меня дело.
Несколько долгих секунд он сверлил ее взглядом, поджав губы. Когда Чарли жестом показала ему уйти с дороги, он поднял голову и посмотрел поверх ее макушки на меня.
- Кто эта мертвая барышня?
- Рейес… - она посмотрела на меня извиняющимся взглядом, а потом снова повернулась к нему, - это обалдеть как грубо.
- Даже для сына Сатаны? – поинтересовался он, словно обращался отчасти к самому себе. – А ты не хочешь знать, что я здесь делаю?
- Нет.
Секундочку, он сказал «сын Сатаны»?
- Я сто процентов дам тебе по яйцам, если не свалишь с дороги, - процедила Чарли, расправляя плечи.
Рейес наклонился, пока его губы не оказались у самого ее уха.
- Прямо сейчас я абсолютно не материален, Датч.
Как бы там ни было, она все-таки пнула его коленом. Он тут же исчез. Растворился в воздухе. На несколько секунд в том месте, где он только что стоял, повис черный дым. Аккомпанементом ему был тихий смех, который полностью стих почти мгновенно.
Чарли повернулась ко мне:
- Извини за это. Нам надо проработать несколько пунктов. И первым делом – уважение к моим клиентам.
Последние слова она прошипела сквозь зубы и все-таки направилась к двери.
Я поспешила за ней.
- Он сказал «сын Сатаны»?
- Ага. Зло во плоти. И можешь мне поверить, у него отлично получается.
Я же представить себе не могла, чтобы у него хоть что-то не получалось или получалось плохо.
Мы вышли в густую от липкой темноты ночь. Впрочем, темнота вовсе не мешала мне видеть, разве что немного приглушала цвета. Но, как и раньше, свет уличных фонарей не освещал, а словно делал пространство, которое заливал, еще темнее. Эффект, прямо скажем, сюрреалистический.
- Это, - сказала Чарли, показывая рукой на красный джип «вранглер», - Развалюха. Я в нее влюблена по уши, только моей сестре не говори. Она психиатр и наверняка подвергнет подобное заявление тщательному психоанализу, после чего сделает крайне дерьмовые выводы.
Мы забрались в машину. Дрожа, Чарли привела джип в чувство и включила обогреватель. Тогда-то я и поняла, что мне не холодно. И не жарко. Вообще никак. Ощущение температуры, как вкус и осязание, было для меня недоступно.
Пока мы ехали по какой-то незнакомой мне улице, я сложила руки на коленях и скрепя сердце спросила:
- Он приходил за мной?
Брови Чарли вопросительно поползли вверх.
- Сын Сатаны. Он приходил, чтобы забрать меня в ад?
Повернув на стоянку у круглосуточного магазина, Чарли остановила джип, выключила двигатель и повернулась ко мне:
- Значит, так. Можешь мне поверить, если бы у тебя был билет на рейс до адской сковородки, ты была бы уже на месте, и мы бы сейчас не разговаривали.
- Но ведь я определенно взяла грех на душу.
- Правда, что ли? – спросила Чарли, и дразнящая улыбка осветила ее лицо. – Видишь ли, я на сто процентов уверена, что и сама согрешила пару раз. И, по мнению некоторых религий, собираюсь согрешить снова.
Я моргнула и осмотрелась, пытаясь понять, о чем она толкует.
- Сейчас я двинусь прямиком в магазин и куплю себе целую чашку мокко латте со взбитыми сливками. Кофеин. Калории. – Она наклонилась ко мне и с заговорщическим видом прошептала: - Совершенно бессовестное удовольствие.
В ответ на это я не могла не улыбнуться.
- Разве только что вы не выпили чашку кофе?
- Ну да. Кофе. А это латте. Мокко латте. Со взбитыми сливками. Далеко не одно и то же. – Она подмигнула мне и выскочила из джипа.
Я решила пойти с ней.
- Кроме того, я прикончила тот кофе, - Чарли посмотрела на часы, - кучу минут назад.
- Вы заставляете меня смеяться.
- А ты в круглосуточном магазине в пять утра в одной ночнушке и пушистых тапочках, - парировала она тихим голосом.
Чарли была права. Нарушая правила приличия, я должна была чувствовать себя неловко.
- Так что у вас с тем парнем?
- С Рейесом? – спросила Чарли, доставая мобильник. Кофейный автомат уже варил для нее кофе. Открыв телефон, она притворилась, будто с кем-то разговаривает. Видимо, на случай, если кто-то заметит. – Ну, он самое знойное из всех созданий по эту сторону Меркурия. Я, конечно же, имею в виду только то, что его выковали в адском пламени, - сказала она, поигрывая бровями, пока автомат наливал вторую чашку. – А кроме того, он та еще заноза в заднице.
- Но вам он нравится.
Накрыв крышками обе чашки, она сунула одну в сгиб локтя, чтобы по-прежнему держать в другой руке телефон, и пошла к продавцу.
- Если ты имеешь в виду, что из-за него у меня плавятся кишки и подкашиваются ноги, то да, он мне нравится. – Прижав телефон к груди, тем самым показывая мне, что в нашем разговоре наметился перерыв, Чарли обратилась к продавцу: - Нам надо перестать вот так встречаться.
Парень застенчиво улыбнулся, вручая ей сдачу:
- Увидимся завтра ночью?
- Если тебе повезет, - отозвалась она и кокетливо подмигнула. Да уж, ей надо организовать свои курсы.
- Часто здесь бываете? – спросила я.
Пожав плечами, она забралась в джип. Я просочилась сквозь дверь на пассажирское сиденье.
- Всего лишь каждую ночь. Или около того. У них действительно классный латте. Но, как я уже говорила, он заноза в заднице.
- Продавец?
- Рейес.
- О. – Мне было ужасно интересно, какая у Чарли жизнь. В смысле каково это – светиться в темноте и крутить роман с сыном Сатаны. – У вас, наверное, есть суперсилы?
Свернув на Сентрал, Чарли наградила меня любопытным взглядом.
- Ты о том, умею ли я летать?
Я рассмеялась:
- Нет. Секундочку, - добавила я, передумав, – а вы умеете?
Пришел ее черед смеяться:
- Не умею. Ну, разве что когда я на очень сильных болеутоляющих.
- Ясно. А что еще делает ангел смерти, кроме того, что ярко сияет?
- Знаешь, мне все говорят, что я очень яркая. А я этого не вижу. – Чарли уставилась на свою ладонь, поворачивая ее то одной, то другой стороной. – К счастью, не видят и живые. Однако я просто-напросто таскаюсь по городу и помогаю покойникам, так сказать, с их незаконченными делами. Более подходящей фразы все равно нет. То есть я помогаю тем, кто не перешел сразу, а остался блуждать по Земле. И когда они чувствуют, что готовы, то могут пройти через меня.
- Через вас? – Я была несколько ошарашена. – Буквально?
- Ага. Разве я еще не говорила? – Когда я покачала головой, Чарли продолжила: - Надеюсь, это тебя не пугает. Выглядишь так, будто призрак увидела. – Она опять рассмеялась, а я мыслями вернулась к теории о трехногой лошади. Через несколько секунд она успокоилась и проговорила: - Ну ладно, признаю – поторопилась. У новичков хреново с чувством юмора.
- Простите. Я сейчас немножечко мертва.
- Ну вот, - улыбнувшись, Чарли кивнула, - схватываешь налету.
Я тоже улыбнулась, но быстро отвернулась, чтобы она не видела. Не стоило мне начинать чувствовать себя комфортно здесь, где царили пустота и одиночество.
Мы въехали на стоянку у пресвитерианской больницы, а затем пошли по указателям к родильному отделению. И я поняла, что у нее на уме: она собиралась проверить, не умер ли кто-то в родах, а может быть, до или после них. Стыд грозил поглотить меня с головой. Я приняла решение умереть. Я это чувствовала. Но я бы никогда не сделала этого, дожив до роддома.
- Вы и правда собираетесь выпить обе чашки? – спросила я у Чарли.
- Нет, конечно. В таких местах это валюта.
Приближаясь к отделению, Чарли отогнула от чашки указательный палец и прижала его к губам, призывая меня к молчанию.
- Почему мне надо молчать? Я думала, меня никто не слышит.
- Ты сбиваешь весь настрой.
Я нахмурилась, глядя, как она метнулась к стене и распласталась по ней. Осмотрев открывающийся за углом коридор в обоих направлениях, она свернула направо, быстро шагая к входу в родильное отделение. Чуть не поскользнулась на ровном месте, но вовремя восстановила равновесие и заново распласталась по стене со вздохом облегчения.
О да. Чарли чокнутая.
Женский голос из переговорного устройства возле закрытой двери эхом срикошетил от стен:
- Дэвидсон, ты что творишь?
Чарли решила не придумывать отговорок и нажала на кнопку:
- Ничего. Абсолютно ничегошеньки.
- Это тебе не рация для пустой болтовни, Чарли.
- Знаю.
Послышался тихий смех, а затем тот же голос спросил:
- Хочешь войти?
- А ты хочешь мокко латте?
Больше никто ничего не сказал – двери открылись. Чарли глянула на меня с довольной ухмылкой и приподняла чашку с кофе:
- Говорила же, круче золота.
Мы остановились у сестринского поста, где две медсестры заполняли истории болезни.
- Правда, золото я еще не пробовала, - шепнула Чарли через плечо.
Одна из медсестер, потрясающе красивая латиноамериканка с коротким каре и миндалевидными глазами, подняла взгляд от бумаг. Выражение ее лица не оставляло сомнений – Чарли угадала с кофе. Она схватила чашку, сорвала крышку и, подув, чтобы не обжечься, неуверенно сделала маленький глоток.
- Давненько тебя не было. Чем я заслужила такое удовольствие? – спросила женщина, не скрывая наслаждения после глотка. Потом захихикала, вышла из-за стола и набросилась на Чарли с медвежьими объятиями.
- Ну…
- У тебя мокрые волосы, - перебила медсестра. – Чарли, черт возьми, там же градусов семь.
- Ничего подобного. Минимум девять.
Пока Чарли обменивалась с подругой новостями и подробностями жизни, я решила осмотреться. В палатах вокруг нас не было света, но я и так видела крошечные кроватки и огромные аппараты, из чего сразу сделала вывод: мы в отделении для недоношенных детей. То, что я оказалась здесь, всколыхнуло что-то внутри меня. Тоску. Желание. Ослепляющую потребность создавать и защищать. Настолько сильную, что стало больно. Изо всех сил пробираясь сквозь эту боль, я вырвалась из ее цепкой хватки и оттолкнула как можно дальше от себя.
- Ну так как? Сделаешь парочку звонков? – спросила Чарли, когда я повернулась, чтобы подойти к ней. На несколько секунд я замерла, в очередной раз пораженная манящим сиянием, блестящей аурой, которая ее окутывала.
- Ну конечно. В каждой больнице у меня есть по несколько знакомых медсестер. Я все узнаю.
- Что она хочет узнать? – спросила я у Чарли, подходя ближе.
- Ой, прости, я на минутку, - сказала она подруге и снова открыла мобильник. Видимо, подруга обо мне не знала. – Привет, что стряслось?
- М-м, я в порядке, что она хоч…
- Точно. Нэнси уже работает над этим. Попридержи коней, дядя Боб. Мы все выясним.
Мне показалось, что на этот раз ей действительно позвонили, но через секунду она посмотрела прямо на меня и подмигнула:
- Ага, Нэнси разыскивает беременную женщину под тридцать, которая умерла на днях. Она проверяет все больницы в городе.
Я опустила глаза.
- Но если я покончила с собой…
- Этого мы не знаем. – Она взяла меня за руку, чтобы вернуть из опасного омута. – Мы не знаем, что произошло.
И тут ее брови сдвинулись, глаза посмотрели мимо меня, а выражение лица внезапно стало раздраженным.
Я обернулась и тоже увидела. Его. Рейеса. Во всей красе. Он стоял в коридоре недалеко от сестринского поста и сквозь стеклянную стену вглядывался в одну из палат со все теми же крошечными кроватками и огромными аппаратами. На этот раз мне удалось получше рассмотреть руки, скрещенные на широкой груди, темную щетину, очерчивавшую идеальные губы…
Бросив взгляд на подругу, Чарли медленно пошла к нему, прижав к уху телефон. Подруга ответила таким же быстрым взглядом, но, конечно, не увидела ни Рейеса, ни меня.
- Ты ведь больше не психуешь по поводу того инцидента с ножом у твоего горла? – спросил он, не отрываясь от стекла. – Прошло уже несколько дней. К тому же виноват не только я.
- Какое слово во фразе «У меня дело» ты не понял? – проговорила Чарли в трубку.
Он не ответил. А потом улыбнулся так, что очаровал бы и мех на лисе, и сказал:
- Дети – это круто.
Чарли тоже улыбнулась и посмотрела в палату.
- Они как будто даже ненастоящие, - согласилась она, искоса глядя сквозь стекло с выражением восхищения на лице. – Как куклы. Ну, куклы с проводами и дыхательными аппаратами. Бедняжки.
Рейес прикоснулся к стеклу указательным пальцем, показывая на одного из детей:
- Вон тот станет профессиональным футболистом.
Сначала Чарли рассмеялась, а когда он не присоединился к ней, настороженно поглядела на него:
- Ты действительно это знаешь?
- Я действительно это знаю, - ответил он, по-прежнему не отводя взгляда от младенца.
- Черт подери. – Теперь она смотрела на ребенка по-другому. – Но ведь он еще такой маленький.
Рейес пожал плечами:
- Он все это переживет.