– И ваша жена сама была такая же – броская, яркая?
– Да, – вздохнул Джон. – Но не внешне. Сьюзен была… хорошенькая, но не эффектная. – Не как ты, подумал он, но имел достаточно здравого смысла, чтобы не сказать это вслух. – Она была живой, энергичной. Понимаешь, что я имею в виду? У нее был заводной характер, она любила все делать быстро, решительно. Сьюзен всегда водила машину слишком быстро… – Внезапно у Джона перехватило горло, и он даже не смог закончить. И никогда не надевала ремень безопасности, черт возьми, подумал он с горечью.
Захваченный воспоминаниями, Мак-Рей резко отвернулся к окну и стал смотреть на горы. В груди что-то жгло, глаза увлажнились. Что заставило его так живо перенестись назад? Он и Сьюзен были женаты всего пять лет, и почти три года назад она умерла. Еще через пять ему, возможно, понадобится фотография, чтобы представить ее лицо. И у Эммы память о матери уже потускнела, превратилась в нечто призрачное, тем более что дочка еще очень мала. Острого горя теперь уже не было, просто… печаль. Мягкая, неутихающая.
Так почему же он так расстроился? Потому что Мэриан заставила его снова ощутить ту прежнюю боль? Или потому, что может причинить новую, такую же сильную?
– Извините, пожалуйста, – услышал он голос женщины. – Я не хотела…
Мэриан коснулась его руки так мимолетно, что Джон бы и не заметил этого, если бы не чувствовал так остро любое ее прикосновение.
Он попытался улыбнуться.
– Да нет, все в порядке. Это было давно. Сьюзен погибла, потому что игнорировала ремень безопасности. Может, это несправедливо, но я во всем винил ее. Мне хотелось наорать на Сьюзен, даже когда… – Он пожал плечами, ненавидя себя за беспомощность. – Но это ничему бы уже не помогло.
– Вам хотелось бы, чтобы она была здесь, и тогда вы могли бы накричать на нее?
– Да, наверное… Во всяком случае, я должен был рассказать о ней. Ведь Эмма может заговорить о своей матери. Она иногда это делает.
– Я рада, что она помнит мать. – Бездонные темные глаза Мэриан задержались на собеседнике мгновением дольше, чем обычно, и в первый раз он заметил крошечные пятнышки веснушек на носу – трогательный контраст с изысканностью ее матовой кожи. – Хотите попробовать печенье?
– Через минуту, – сказал Джон хрипловатым голосом. – После того, как я поцелую…
– После того, как вы…
Он не дал ей времени на раздумья. Отвел с ее лба прядь темных волос и, глядя в глаза, медленно наклонил голову. Джон коснулся ее губ так же, как только что дотронулась до него Мэриан, словно цветочный лепесток. И так же медленно поднял голову, глядя на темный веер трепещущих ресниц, на немного дрожащую нижнюю губу, на растерянность в черных как ночь глазах…
Не в силах сдержать себя, Джон провел кончиками пальцев по ее губам, по точеной, бархатисто-нежной шее. Мэриан, не двигаясь, безмолвно смотрела на Мак-Рея, и он снова подался вперед в неожиданно жгучем мучительном желании.
И тут за спиной раздался детский голос:
– Мама!..
– О Господи! – Мужчина с усилием сделал шаг назад. Он видел краску, залившую щеки Мэриан, смятение в глазах.
– Джесси?..
Малыш, который временами казался тенью своей более решительной сестренки, бросился к матери через кухню. Одна лямка комбинезона была незастегнута, ножки босые.
– Можно мне печенья!
– Анна все еще спит? – С непринужденной легкостью Мэриан подхватила сына на руки и ласково поцеловала в лоб. Но щеки ее пламенели румянцем.
– Схожу-ка я лучше на конюшню, – пробормотал Джон все тем же непослушным хрипловатым голосом и повернулся к двери.
– Вы зайдете проверить Эмму? – спросила Мэриан.
– Да, – хрипло сказал Джон. Черт! Ему бы следовало получше владеть собой. – И загоню обратно эту козу.
Внезапная улыбка дрогнула на губах женщины, и что-то еще, кроме смущения, промелькнуло в глазах.
– Желаю удачи, – сказала Мэриан, и вдруг он понял, что и ее голос тоже слегка хрипловат. Но отчего? От иронии или от страсти?
– Спасибо, – буркнул он и вышел, хлопнув дверью.
Глава седьмая
Мэриан со вздохом оглядела кухню. Что это она так старается? Хочет победить на конкурсе домашних хозяек? Сегодня печенье, вчера пудинг и пирожки с черникой, да еще огромная кастрюля тушеного перца. Этого хватит на целую неделю. К тому же перечинила корзину рубашек Джона и платьев Эммы. Размахрившиеся петли, оторванные пуговицы… Все теперь аккуратно висит в шкафах, а аромат свежевыпеченных пирожков и печенья витает по дому. Кем чувствовала она себя здесь?.. Да кем же еще? Матерью, конечно.
Мать, жена и любовница. Воспоминание о вчерашнем поцелуе возникло внезапно, точно чертик, выскочивший из шкатулки, и опять вызвало полусмущенную, полунасмешливую улыбку. Чего Джон хотел? Ее тело или душу? И готова ли она отдать и то, и другое?
Так и не ответив на этот вопрос, Мэриан вытащила из духовки последний противень печенья. По крайней мере, Джон не сразу забудет ее, печально подумала она. В течение недели будет доставать из холодильника аккуратные свертки из алюминиевой фольги и обедать тем, что Мэриан наготовила.
* * *
После обеда Мак-Рей отправился в Сиэтл.
– Придется поработать всю ночь, чтобы завтра хоть что-нибудь новенькое рассказать об игроках и тренерах.: – Он усмехнулся. – Как будто кто-то из нас в состоянии выжать из этой темы что-то новое.
– И ты тоже? – спросила Мэриан, желая узнать, как Джон сам себя оценивает.
– Ну конечно! Неделю за неделей, месяц за месяцем я болтаю перед телекамерой что в голову придет. За это мне и платят.
– Ложная скромность, – недоверчиво сказала Мэриан.
– Нет. Просто смирение.
Ей показалось, что Джон хочет поцеловать ее на прощание, но тут Эмма слетела вниз по ступенькам, а за ней Анна и Джесси. Момент, если он и в самом деле собирался это сделать, был упущен, и Мэриан оставалось лишь помахать рукой вместе с детьми с широкого крыльца, пока Джон отъезжал. Мельком взглянув на Эмму, она увидела во взгляде девочки такую грусть и одиночество, что защемило сердце.
А что удивительного? Как давно Эмма знала ее? От силы месяц, не больше. И вот отец уезжает каждый выходной, а дочь и дом оставляет на попечение почти чужой женщины. Неужели работа так важна для Мак-Рея?
От Эммы Мэриан узнала, что Исайя частенько ужинает с ними, и после отъезда Джона, набравшись храбрости, отправилась в конюшню. Могучий негр бесстрастно принял приглашение пообедать и лишь коротко кивнул.
Беседу за столом придется поддерживать самой, грустно подумала Мэриан, угощая Снежка морковкой. Впрочем, Эмма способна заполнить любую паузу.
Все обернулось совсем не так плохо, как Мэриан опасалась. Исайя появился точно в назначенное время, одетый во все те же джинсы и ковбойские сапоги, но чисто вымытый.
– Привет, – радостно встретила его Эмма. – Ты, наверное, хотел бы посмотреть футбол?
Великан пожал плечами и прошел в кухню, где Мэриан уже накрыла стол. Столовая, на ее взгляд, не слишком подходила для данной компании, учитывая вероятность пролитого молока и капающего соуса. Она вспомнила свою кухню с поцарапанным линолеумом, с разнокалиберными стульями и табуретками, с кошками, сидящими на подоконнике, и собаками, с надеждой ждущими под столом, и накатила такая волна тоски по прежнему дому, что хоть плачь. Ведь здесь, что ни говори, чужой дом.
– Попробуйте, – предложила она Исайе тарелку с тушеным перцем. – Он не очень пряный, конечно, но так больше нравится Анне и Джесси, и я обычно готовлю его…
– Пахнет вкусно, – пробормотал гость.
– Ну… спасибо.
Больше от гиганта на первых порах ничего не удавалось добиться. Неудивительно, что в бизнесе ему требуется компаньон. Сам он и двух слов не сказал бы с клиентом – удивительный все-таки молчун.
– А вы часто показываете своих лошадей? – полюбопытствовала Мэриан. Эту тему они и с Джоном еще не затрагивали.
– Папа говорит, что когда я вырасту, то смогу ездить в костюме для верховой езды, – заявила Эмма. – Я хочу пурпурный с серебром.
Что-то вроде веселого оживления промелькнуло в черных глазах Исайи.
– Бывает, что и показываем, – пророкотал негр. – Приходится, если хочешь, чтобы твои жеребята как-то ценились.
Очень словоохотливый, грустно подумала Мэриан. Но, может, он еще разговорится.
– Девочкой я очень хотела иметь арабскую лошадь, – сказала она. – Я кое-что читала о них.
Исайя кивнул.
– Наши – потомки Баска.
Мэриан вспомнила этого знаменитого арабского жеребца и продолжила расспросы. Слово за слово, великан незаметно разговорился и отвечал все охотнее. К концу ужина она уже знала гораздо больше о ферме Джона и Исайи. Они вложили в это дело огромные деньги – ей даже трудно представить какие.
Да, Джон Мак-Рей был богатым человеком. И те мечты, которым Мэриан позволяла себе предаваться, казались теперь еще более нелепыми. Она вспомнила, как Джон говорил о жене: живая, энергичная, безрассудная. А не усталая, измученная, обремененная детьми, как она. Мак-Рею нужна женщина, которая могла бы с ним путешествовать, вращаться в высшем свете, женщина, для которой собственный портрет в журнале «Пипл» или «Спорте иллюстрейтед» вещь обыденная. Так почему же Джон одаривал своим вниманием ее?
Хватит, однако, думать об этом. Надо сосредоточиться на том, чтобы найти жилье и быть хорошей матерью для своих ребятишек. И для Эммы тоже, пока…
* * *
В доме было что-то слишком тихо. Подозрительно тихо.
Мэриан поняла это, когда услышала первый вопль.
– Мама! Мама!
Она бросилась наверх через две ступеньки, едва заметив Эмму, которая выскочила из гостиной, где смотрела мультфильм. Близнецы вопили так громко, что Мэриан добралась до второго этажа уже в панике.
О Господи! Вода бежала из ванной, растекаясь по застланному ковром холлу. Анна и Джесси орали благим матом, стоя в одних рубашках на кафельном полу. Вода доставала им до щиколоток.
Мэриан удалось быстро перекрыть воду. Предотвратив беду, она схватила обоих малышей, чтобы успокоить.
– Ничего, ничего, все в порядке. Это просто вода.
Рыдания уменьшились, малыши утирали слезы. Эмма появилась на пороге, и на лице ее горел неподдельный интерес.
– Ого! Вы могли бы тут плавать!
Мэриан сделала страшные глаза.
– Не подавай им таких идей. – И встряхнула близнецов. – Ну же, перестаньте! Все в порядке. Ничего страшного.
Ничего, кроме дорогого ковра и столь же недешевого паркета. Правда, вещи не ее, мрачно подумала Мэриан. Но как же это случилось?
– А ну-ка отвечайте, – строго сказала Мэриан. – Что вы делали в ванной?
– Законный вопрос, – произнес звучный голос за ее спиной.
Мэриан вздрогнула и повернулась. Позади Эммы на пороге стоял Джон. На нем были белая рубашка и брюки, в правой руке он держал серую фетровую шляпу и был в эту минуту поразительно элегантен и красив.
Она же стояла по щиколотку в воде, с мокрыми голыми малышами на каждой руке. Но самое худшее, что это была его ванная и его ковер, уже как губка пропитавшийся водой. Мэриан покраснела.
Взгляд Джона скользнул по мокрому полу и одна бровь насмешливо поднялась.
– Привет, – попыталась улыбнуться Мэриан. – Как дела?
– Неплохо, – откликнулся Джон. – Похоже, лучше, чем у вас.
– Все было хорошо до этой минуты. Позволь, я выберусь отсюда.
В комнате Мэриан усадила детей на кровать и заставила смотреть себе в глаза.
– Обещаю, что не буду очень сердиться. Но вы должны сказать, что натворили.
– Кролик! – Джесси снова зарыдал. – Он хотел купаться!
Мэриан нахмурилась. Сразу два несчастья. Ванная Джона Мак-Рея и кролик Джесси. Малыш так любил эту игрушку, что не ложился спать без нее. Значит, предстоят бессонные ночи. Впрочем, это меньшая из бед. Хуже то, что Мэриан не по карману вызвать чистильщика ковров. Но предложить это она должна.
Конечно же, Джон все слышал.
– Надеюсь, с Божьей помощью достану несчастную зверушку. – Голос Джона звучал слегка придушенно, словно он с трудом подавлял гнев. Или, может быть, смех. – Знаешь, когда я ехал обратно, то думал, как хорошо быть дома. Воображал, как дети бросаются встречать меня и ты разогреваешь мне ужин. А потом мы сидим вдвоем, ты пьешь кофе с куском пирога, и мы обсуждаем, как прошел уик-энд. А вместо этого шум и гам, вода хлещет из ванной на ковер и ты стоишь с двумя мокрыми малышами, которые вопят во все горло. Как говорится, фантазия и реальность. Но знаешь… – Он пожал плечами. – Не вижу особой разницы.
С точки зрения Мак-Рея, все это выглядело поистине комично – он начал от души хохотать. Мэриан хотела было обидеться, но вдруг осознала, что смеется вместе с ним. Ошеломленные близнецы враз прекратили рев и уставились на взрослых широко раскрытыми глазенками.
Наконец веселье стало затихать. Еще задыхаясь от смеха, Джон предложил:
– Ну а теперь давай-ка уложим детей спать. На эту процедуру ушло не менее получаса, и, когда Мэриан наконец вышла из детской, она обнаружила Джона в ванной, шлепающего по кафельному полу со шваброй в руках. Правда, Мак-Рей уже успел переодеться в джинсы.
– Пожалуйста, позволь, я сделаю это сама.
– Эмма однажды тоже устроила потоп. Но там было посерьезней. А это пустяки.
Мэриан схватилась за ведро.
– Давай я хотя бы вынесу воду.
Он нахмурился.
– Тебе будет тяжело.
– Ничуть, – возразила она.
Их глаза встретились, и минутное напряжение повисло в воздухе.
– Я знаю, ты сильная, – сказал Джон. – Я в этом никогда не сомневался.
Мэриан пришлось сделать над собой усилие, чтобы отойти, словно этот человек был магнитом, а она маленьким кусочком металла. Мэриан не понравилось это чувство. Ведь привыкла за последние годы ощущать себя сильной, но от Джона исходило столько энергии, что она чувствовала себя рядом с ним лишь слабой женщиной.
Они вытерли насухо пол в ванной, и Джон соорудил проволочную петлю, чтобы извлечь застрявшего кролика. С трудом удалось подцепить игрушку и вытащить из слива.
– Я… – Мэриан запнулась, чувствуя себя неловко и растерянно. – Спасибо… за помощь.
– Все дети время от времени устраивают подобные вещи. Ничего страшного. Пустяки.
– Но ковер не пустяк.
– Ничего. Я вызову чистильщика. Здесь нет проблем.
– Может, и нет, – сказала Мэриан, – но мы отнюдь не идеальные жильцы.
– Если ты не бросишь извиняться…
У нее все сжалось внутри.
– Ты что, собираешься выкинуть нас, если я буду говорить «извини» слишком часто?
О Господи, зачем она это сказала? Тут же отчаянно захотелось взять свои слова обратно.
Глаза мужчины были теперь не ясные, а затуманенные.
– Ты прекрасно знаешь, что я не мог бы даже подумать об этом.
Мэриан быстро отвернулась.
– Я могу тебя только благодарить. Это все, что я способна тебе дать.
Джон шагнул к ней.
– Я не хочу твоей благодарности.
– Тогда чего же ты хочешь? – Мэриан повернула голову и взглянула на него умоляюще. – Почему ты так много делаешь для нас?
– Потому что ты мне нравишься. А что, в это трудно поверить?.. Потому что ты добра к Эмме. Потому что в любых других обстоятельствах я бы назначил тебе свидание. Потому что меня тянет к тебе.
Пораженная, Мэриан молчала. Она ожидала любой банальности или, может быть, резкости, которая убила бы все ее благие намерения, но такая искренность пугала.
– Но ты же… – прошептала она.
– Поступи я иначе, это был бы шантаж. – Его голос сделался хрипловатым. – Помнишь, ты ведь сама сказала, что не смогла бы ответить «нет». Теперь есть время и место, и это тоже не шантаж.
Могла ли Мэриан сказать сейчас «нет»? Она не знала.
– Изви… – Мэриан еще и выговорить не успела, как глаза его сверкнули, и Джон хлопнул рукой по раковине.
– Черт побери, Мэриан! Ты что, специально стараешься разозлить меня?
– Нет! Изви… – И она невольно прикрыла рот рукой. Под сердитым взглядом Джона Мэриан опустила голову. – Если я не могу благодарить тебя и не могу извиняться, то что же мне разрешено говорить?