* * *
Когда в воскресенье вечером в гостиной зазвонил телефон, дети давно уже лежали в постелях. Сняв трубку, Мэриан тут же узнала голос Мак-Рея.
– У Эммы все хорошо, – сказала она. – Девочка уже заснула, но если вы хотите…
– Нет, нет, не будите ее, – прервал он. – Я в аэропорту и решил позвонить, прежде чем ехать домой. Эмма была очень веселой, когда я звонил вчера вечером, но мне не удалось поговорить с вами… Хотелось просто узнать, как дела. Я не уверен, что нам удастся поговорить завтра утром.
Мэриан щекой прижала трубку к плечу и опустилась в удобное потертое кресло, где обычно вязала. Странно, но ей явственно представилось худощавое, немного суровое лицо Джона, как только послышался его голос.
– Девочка в порядке, – заверила она. – Особенно ей понравился наш Снежок. Эмма говорит, что у вас есть лошади, но слишком большие для нее.
– Да, я держу несколько арабских скакунов. Но, пожалуй, не мешало бы подарить дочке пони. Она была бы в восторге, как вы думаете?
Следующая фраза далась Мэриан с трудом, но она заставила себя произнести ее:
– Мне скоро придется искать пристанище для Снежка. Я не хотела расставаться с ним до последней минуты, но если вы заинтересовались… Наверное, Эмма была бы довольна…
– А почему вы хотите избавиться от него? Ведь ваши собственные дети скоро подрастут и будут рады кататься на пони.
– Я знаю. – Мэриан почувствовала, как у нее защипало в глазах. – Но нам очень скоро придется переезжать. А найти дом с участком и постройками для животных почти невозможно – слишком дорого. Я не могу себе позволить такую роскошь.
– Значит, и козу тоже?
Она горько рассмеялась.
– Вы собираетесь подарить Эмме и козу?
После недолгого молчания Мак-Рей ответил:
– Теперь понимаю. Я не знал, что вы всего лишь арендуете этот дом.
– К сожалению, да. И владельцы планируют построить на его месте автостоянку. Их можно понять… Но я прожила здесь шесть лет, это мой кров. О, черт… – Она торопливо провела ладонью по внезапно сделавшимся мокрыми щекам. Что это на нее нашло? – Извините, – сказала Мэриан, беря себя в руки. – Не стоит забивать вам голову моими заботами. Вы, должно быть, утомлены после трудной поездки.
– Да, – согласился Джон. – Эти выезды меня измотали. Разные часовые пояса, слишком много ресторанов и отелей. А теперь еще полтора часа вести машину… Вы, должно быть, думаете, что я привык к этому? – Он горестно рассмеялся. – Впрочем, что это я. У меня были трудных два дня, и вот я уже ищу сочувствия у женщины, у которой на руках семеро детей, и так по двенадцать часов в день из недели в неделю!
– Вы не представляете, как часто люди думают, что у меня масса свободного времени, – сказала она. – Я ведь целый день дома, и всем кажется, что это не работа, а так, развлечение, что мне просто нравится возиться с чужими детьми.
– И у вас нет никого, кто помог бы вам?
Сочувствие, проскользнувшее в его голосе, заставило Мэриан осознать, с какой, должно быть, жалобой прозвучали ее последние слова. С таким человеком легко начать откровенничать. Хотя нет, если бы Мак-Рей сидел сейчас здесь, глядя на нее своими внимательными серыми глазами, она бы не смогла открыть душу. Тут всему виной телефон: он придает собеседнику некую анонимность, что в таких случаях облегчает разговор. Современная исповедальня.
Мэриан постаралась сделать голос веселым:
– О, не обращайте внимания. Я просто слишком устала. Я вообще-то люблю детей, и большую часть времени они действительно приносят мне радость. Но их родители…
– Осторожнее! – шутливо предупредил Джон. – Ведь вы разговариваете с одним из них.
Она засмеялась:
– Ну, вы не совсем рядовой случай.
Последовала пауза.
– Ну что ж, спасибо, что выслушали меня, – мягким голосом проговорил Мак-Рей. – Иногда мне хочется, вернувшись домой из поездки, найти кого-то, с кем можно поговорить. Кого-то ростом повыше… Повыше трех футов. Вы меня понимаете?
– Я знаю, что вы имеете в виду. Общения только с ребенком мало. Мне это тоже знакомо… – Мэриан осеклась. Какой странный разговор. Она совсем не знала этого человека, а говорили они так, словно были родственными душами. Нет, не совсем так, слава Богу. И, встряхнувшись, она сказала более официально: – Мы увидимся завтра утром?
– Да. В семь тридцать – в восемь. Это не слишком рано для вас?
Мэриан снова засмеялась.
– Вы шутите? К этому времени уже налетит моя орава!
– Тогда надо приехать и спасти Эмму от этой ватаги. К тому же ей надо в школу. Напомните ей об этом.
– Хорошо. Увидимся утром.
Мэриан положила трубку и откинулась на спинку кресла. В доме стояла такая тишина, что улавливались самые тихие звуки: стук часов, сонный вздох кого-то из детей, шорох одеяла. Одна из собак беспокойно завозилась в прихожей… И никого рядом. Мэриан чувствовала себя такой одинокой. Неужели этот разговор с Мак-Реем так подействовал? Неужели ее влечет к этому мужчине?
* * *
Боже, как давно это было в последний раз! Чувствовать себя влюбленной, делить с кем-то радость и печаль, заботиться о ком-то и знать, что кто-то заботится о тебе, замирать от страсти, положив голову на чью-то сильную грудь, и выплакаться в минуту слабости – все это, увы, не для нее.
Мэриан не ощущала себя несчастной – Анна и Джесси были ее радостью. Она их единственная опора, но самой опереться не на кого. Раз в месяц разговаривала по телефону с отцом, который не очень-то интересовался собственными детьми, а уж тем более внуками. Немногие друзья как-то отдалились за последние два года. Дружба крепнет, когда есть время встречаться, а с двумя малышами на руках его всегда не хватало.
Иногда Мэриан отчаянно хотелось бросить все и уйти куда глаза глядят, хоть на несколько часов, лишь бы скинуть с плеч груз забот, ощутить себя свободной и безмятежной. Нередко, проснувшись среди ночи, она задавалась вопросом: что, если бы Марк остался? Ухаживал бы он за детьми, кормил их, менял пеленки, заставлял смеяться? Продолжался бы их брак, если бы она не забеременела? Или если бы не родила двойню? Где он сейчас? И сожалеет ли, что бросил семью? А впрочем, ответ известен. И мгновенно мечтания растворились во вспышке гнева. Если бы Марк беспокоился об этом, если бы в нем таилась хоть малейшая крупица сожаления, он, по крайей мере, писал бы иногда, присылал бы деньги на детей, а не бросил так подло и жестоко.
Как ни странно, гнев помогал не распускаться, держать себя в руках, давал силы выстоять в эти последние четыре года. Что с ней стало бы без этого чувства?
Опустила бы руки и ждала сказочного принца, доблестного рыцаря, который спасет от нищеты?.. Джон Мак-Рей внезапно появился перед ее мысленным взором, и Мэриан застонала, закрыв лицо руками. Первый мужчина, который сказал несколько сочувственных слов, и она уже готова возвести его в рыцарское звание.
Но если посмотреть трезво, она отнюдь не «прекрасная дама». Ведь Мак-Рей изучил целую колонку газетных объявлений, прежде чем набрал номер ее телефона. Только поэтому его дочь спала сейчас в соседней спальне. И ни по какой другой причине.
* * *
Добравшись домой почти за полночь, Джон спал беспокойно. Без Эммы дом казался пустым, как и сама жизнь без целеустремленности, которую придавала близость дочери.
Проснувшись ранним утром, он бросился в ванную бриться. Собственное лицо, которое глянуло на него из зеркала, казалось расстроенным и слегка постаревшим. Обычно моложавый, сегодня он выглядел на свои годы. Морщины на лбу и вокруг глаз заметно углубились, а рот скривился в какой-то язвительной гримасе. Обычная хандра, как всегда в понедельник, подумал Джон. Такое же чувство, как бывает на поле, когда получаешь штрафной. Тряхнув головой, мужчина потянулся за бритвой.
А полчаса спустя, значительно раньше, чем обещал, Мак-Рей припарковал автомобиль на грунтовой дорожке у дома Мэриан. Широкими шагами поднялся на крыльцо и постучал, произведя обычный переполох. Ожидая, когда дверь откроется, Джон удивлялся своему нетерпению. Только ли Эмму он так жаждал увидеть?
Когда хозяйка появилась на пороге, торопливо заплетая косу, Джон понял причину того странного стеснения в груди, которое чувствовал, стоя перед дверью. Да, он скучал по дочери, но не меньше хотелось увидеть и Мэриан.
Быстрая улыбка, которой она встретила Мак-Рея, была теплой и на этот раз предназначалась только ему одному. Волна неожиданного желания захлестнула, сделав голос непослушным и хриплым.
– Надеюсь, я не слишком рано?
– Нет, нет. Конечно же нет, – сказала Мэриан рассеянно. – Ради всего святого, прекрати, Родо! – Она вздохнула и, отогнав овчарку, отступила назад. – Эмма сейчас завтракает. Входите же.
Приласкав обеих собак, Джон последовал за хозяйкой. На ней снова были джинсы с нарядной хлопчатобумажной блузкой, заправленной в них, и это так подчеркивало тонкую гибкую талию, что руки невольно тянулись к ней.
К сожалению, не было никаких признаков, что и он нравится Мэриан. Если не считать несколько нарочитой небрежности, с которой она торопилась в кухню.
– Лиззи, не надо кормить Джошуа! Он может есть и сам.
Маленькая девочка, которая пыталась впихнуть полную ложку овсяной каши в рот соседа, неохотно остановилась.
– А собаки любят овсянку?
– Нет, не любят, – твердо сказала Мэриан. Среди оравы из шести… нет, семи детей за столом Джон не сразу различил собственную дочь.
– Папа! – Эмма спрыгнула со стула и бросилась в объятия отца.
– Я скучал по тебе, моя радость, – расцвел он в улыбке, на миг забыв про темноглазую женщину, которая наблюдала за ними. Наконец Джон отпустил дочку и, наклонившись, поцеловал ее в макушку. – Садись и заканчивай свой завтрак. Спешить нам некуда.
– А вы не хотите позавтракать? – Широким жестом Мэриан пригласила гостя к столу. – Тут на всех хватит.
– Может быть, кусочек тоста, – кивнул с благодарностью Джон. Он взял один ломтик с тарелки и воспользовался ножом Эммы, чтобы намазать тост малиновым вареньем. И очевидно, домашним. – У вас, я смотрю, разносторонние дарования.
Мэриан улыбнулась:
– Варить варенье нетрудно. Труднее собирать эти проклятые ягоды. Я не думаю, что готовка – один из моих талантов.
– Тогда что же?
Казалось, тень пробежала по ее лицу, хотя голос остался спокойным.
– Я умею возиться с детьми… Лиззи, пожалуйста, не корми собаку. Ей вредно есть такую пищу.
– Но ей нравится.
– Хочешь, чтобы я прогнала Эджи и Родо вон?
Девочка скорчила недовольную гримасу, но послушалась.
– Спасибо, – мягко сказала Мэриан. И, уловив веселый взгляд Джона, вздохнула: – Я как сержант на плацу.
– У вас недостаточно твердости в голосе, – возразил он.
– Я могу вопить и погромче.
Джон проглотил последний кусочек тоста, прищелкнув языком.
– Раз уж мы заговорили о ваших талантах… Вы сами сделали одеяло в вашей спальне?
Щеки Мэриан вспыхнули – упоминание о спальне, достаточно интимное, заставило ее смутиться.
– Да, от скуки на все руки, – пробормотала она.
– Очень красивое. – Джон чуть повысил голос: – Эмма, если ты закончила, иди собирай вещи.
– Я тоже закончила, – объявила Лиззи.
– И я, – сказал Джесси.
– И я… – пролепетала маленькая Анна, рискованно поднимаясь на своем высоком стульчике.
Не успел Джон и рта раскрыть, как Мэриан ловко подхватила уже готовую свалиться дочь и, поставив на пол, принялась мыть руки и липкие щеки детей.
Джон собрал со стола грязные тарелки и отнес их в раковину. Оглядев кухню, он удивился отсутствию посудомоечной машины, но что-то подсказало ему, что Мэриан не понравится, если начать комментировать этот факт. Вернувшись со второй грудой, он принялся очищать тарелки.
Пораженная Мэриан взглянула на добровольного помощника:
– О, что вы делаете?.. Зачем?..
– Не люблю стоять сложа руки, – сказал он тоном, не допускающим возражений. И тут же начал наливать воду в раковину.
Дети уже умчались в гостиную, где затеяли веселую перепалку, кому что раскрашивать. Мэриан принесла последние тарелки.
– Пожалуйста, вы не должны… – начала вновь она, но, видя, как Джон нахмурился, сменила тон. – Гм… а вы хоть знаете, как это делается?
Мужчина ухмыльнулся.
– Неужели я похож на недотепу, который не может помыть посуду?
Очаровательные ямочки появились на щеках Мэриан, когда она засмеялась.
– Лучше просто признайтесь, что взялись за это впервые.
– Ну вот еще! Да я принц среди мужчин, – высокопарно произнес Джон.
Ему хотелось вызвать оживление на ее лице, вновь услышать ее нежный переливчатый смех, но он обманулся в своих ожиданиях. Улыбка на лице Мэриан медленно растаяла.
– Я сказал что-то не то?
Она закусила нижнюю губу и испытующе посмотрела на него.
– Нет, ничего. Просто вы… напомнили мне кое-что. – Мэриан повернулась, чтобы взять полотенце, и добавила: – Неужели все мужчины представляют себя сказочными принцами, а женщин – спящими красавицами, которых они должны разбудить? Или спасти от страшных людоедов.
– Господи, да нет же конечно! – воскликнул Джон, скрывая свое потрясение. Он воспринял случайную обмолвку по-своему – именно таким принцем ему и хотелось бы стать для этой милой женщины. А пока великаны-людоеды, от которых надо спасти ее, – это грязные тарелки, чужие дети, счета, которые Мэриан наверняка не может оплатить, тревоги, хотя она и притворяется, что у нее все в порядке.
Стараясь выглядеть бесстрастным, он добавил:
– Но и вы мне напомнили кое о чем. Я собирался сделать вам предложение.
– Предложение? – протянув руку за чистой тарелкой, спросила она осторожно.
– Да, насчет Снежка. Вместо того чтобы купить пони, я бы хотел содержать его для вас. Бесплатно. – Он заторопился, боясь, что его прервут. – Нет, дайте мне закончить. У меня в конюшнях двадцать пять лошадей. Мы бы даже не заметили прибавления еще одной, к тому же крохотной. Вы смогли бы приводить ваших детей кататься на пони в любое время. А пока он живет у нас, Эмма будет кататься на нем. Таким образом, мы оба получим то, чего хотим. Мне не придется покупать пони, которого Эмма перерастет уже через пару лет, а вы сможете держать у меня Снежка сколько хотите. Мы можем договориться и насчет козы на приемлемых для вас условиях.
Брови женщины взметнулись.
– Но… зачем вам коза?
– Наши пастбища вдруг начали зарастать ежевикой. Я слышал, что козы – хорошие помощники, чтобы избавиться от этих кустов раз и навсегда. Ядохимикатами я предпочитаю не пользоваться из-за лошадей. Вы бы сделали мне одолжение.
– Что-то мне не очень верится в это, – тихо сказала Мэриан.
Мак-Рей взглянул на нее, и ему захотелось согнать тревогу с лица женщины. Хотя, может быть, все, чего он желал, в чем нуждался, – это под любым предлогом коснуться ее. Возможно, Джон выглядел сумасшедшим, но он вдруг протянул руку и легко провел пальцами по нежной женской щеке. Прикосновение было мимолетным, но его пронзило, как электрическим током.
– Все будет хорошо, – произнес он хрипло.
Глаза Мэриан расширились от чувства, близкого к панике, и в страхе она отпрянула. Потом сказала сдавленным голосом:
– Я не могу принять ваше одолжение. Это… это, конечно, очень большая любезность, но…
Джон сунул руки в воду в раковине и, продолжив работу, заговорил:
– Я люблю мою дочь, вот и все. – Он осторожно сполоснул несколько тарелок под краном и поставил их на сушилку, не глядя на хозяйку. – Вы доставите мне огромное удовольствие, если согласитесь на мое предложение. Оно удобно для нас обоих. Хотя бы подумайте о нем, хорошо?
Уголком глаза он видел, как на лице Мэриан разрастается тревога.
– Хорошо… – наконец неуверенно согласилась она. – Это я, пожалуй, могу вам обещать. Не думайте, будто я не ценю…
Застав взрослых врасплох, в кухне вдруг появилась Эмма.
– Почему ты моешь посуду, папа?
– Чтобы быть полезным, – ответил Джон. – Ты готова, малышка? Я уже заканчиваю.
Джон не сомневался, что дочери понравился уик-энд. И у него возникла идея, как убить разом двух зайцев. Если бы Мэриан брала Эмму всякий раз на уик-энд, он не только был бы спокоен за девочку, но имел повод видеться и с няней. Регулярно. И к тому же не пришлось бы искать экономку.