— Да, хлопотное и печальное это дело — похороны, — согласился Доналдсон.
— М-м-м. А также опасное?
— Ладно, Ти Си, мы давно знаем друг друга, чтобы ходить вокруг да около. Что ты вынюхиваешь?
— Предчувствия, — холодно улыбнулся Торп, — предощущение неприятностей. А они есть, так, Доналдсон?
— Что тебя заставляет так думать?
— Да так, чешется одно место, — любезно сообщил Ти Си.
— Ну, тогда почеши его, не стесняйся. А у меня для тебя нет никаких новостей.
Словно раздумывая над этими словами, Торп потихоньку пил кофе.
— Между прочим, Саммерфилда недолюбливали члены ИРА.
Доналдсон сухо усмехнулся:
— А также еще с десяток радикальных организаций. Ты что, сам хочешь сообщить мне что-то?
— Да нет, это просто замечание. Доналдсон взглянул прямо в глаза Торпу.
— Возможно, не следует особо распространяться о твоих подозрениях, Ти Си. Незачем подавать людям разные идеи, не так ли?
— Я даю людям только факты, причем проверенные, — осторожно заметил Торп и встал. — Надо бы снять фильм.
Доналдсон подумал и сказал:
— Я устрою это, но звука не будет. Мы же летим на похороны. Надо соблюдать тишину.
— Да я тоже так думаю. Ты дашь мне знать, если возникнет что-то новое?
И, не ожидая ответа, Торп направился к играющим в карты.
— Я хочу отснять кое-какие кадры, как только Доналдсон об этом договорится, — предупредил он съемочную группу.
Посмотрев вниз, он увидел, что на руках у оператора два козыря.
— Фильм будет немой, — сказал он звукооператору, — так что можешь расслабиться. Заснимем первую леди за рукоделием.
— Для придания домашнего колорита, Ти Си? — спросил оператор.
— Точно. — И, наклонившись пониже, шепнул: — И постарайся также заснять сотрудников секретной службы.
Оператор поднял голову и встретил пристальный, холодный взгляд Торпа.
— О'кей.
— Интересно, — сказал осветитель, возвращая всех к игре, — чем это ты так гордишься, а?
— Да так — парочка восьмерок, — ухмыльнулся оператор, — и пара королев.
— А у меня тоже «полный дом», — и осветитель разложил свои карты. Торп удалился на свое место под сдавленные проклятия проигравшего оператора.
У Торпа была безошибочная интуиция. На борту определенно было больше сотрудников госбезопасности, чем обычно. Торп насторожился. Не надо большого ума, чтобы понимать: там, где собираются главы государств со всего мира, удавшийся теракт — просто именины сердца для некоторых заинтересованных лиц.
Взрыв бомбы? Попытка убийства? Похищение? Торп внимательно наблюдал за спокойными, молчаливыми, облаченными в тройку сотрудниками службы безопасности. Они, конечно, будут зорко за всем следить. Торп тоже приготовился. Он не должен пропустить момент. И так в течение долгих трех дней.
Да, а ночи? Они с Ливи остановятся в одном отеле. Для начала нужно получить соответствующий номер. При его умении это нетрудно. В данный момент главное быть поближе. Кроме того, настала пора проявить решительность.
Ливи не находила себе места. В голове не было ни одной мысли, кроме как о Торпе. Во время этой поездки им, конечно, предстоит постоянно встречаться. Дело у них одно, общее, и Торп здесь главный. Она должна все время получать от Торпа информацию, а значит, видеться и разговаривать каждый день. Это ее работа, она не может отказаться. О, если бы только не Торп.
Откинув спинку кресла, Ливи закрыла глаза. Нет, должен же найтись способ, как держаться от него на расстоянии. В предстоящие два дня она из кожи должна лезть, работы будет выше головы. Он тоже будет занят. Это, конечно, в какой-то мере решает проблему.
Что касается свободного времени, то его у нее будет как можно меньше. Торпа ведь не возьмешь отказами и холодностью. Значит, она будет просто исчезать. Уж найдет куда, Хотя особо не разбежишься, ведь им придется жить в одном отеле. С этим ничего не поделаешь. Ну да не так уж трудно затеряться в толпе журналистов, которые собираются нагрянуть в Лондон.
Она вздохнула: противное решение — и переменила позу. Ей вовсе не улыбается эта игра в прятки. «Но все остальное не игра, — сказала она себе решительно. — Это скорее похоже на войну». А раз так, будем сражаться. Свобода прежде всего.
Но, боже мой, куда деваются все разумные доводы, когда к ней приближается Торп. Она его хочет, и все. Когда он ее обнимает и когда его губы… Оливия с досадой тряхнула головой и подняла спинку кресла. Дело ведь совсем не в Торпе, Убеждала себя Ливи. Дело в том, что опять пробуждаются чувства. Пять лет она хоронила их. Слишком долго. Теперь ей просто трудно справиться с обычными, в сущности, человеческими желаниями. Говорят же психоаналитики, что ничего не следует подавлять. Так что как-нибудь обойдется. Но от Торпа она положительно будет держаться подальше.
Приземлились прекрасно, почти незаметно. Торп еще часа два слонялся в свите, прежде чем смог отправиться к себе в отель. Зато у него был готов документальный фильм для Штатов, вместе с комментарием. Сверив часы и поставив их по местному времени, он убедился, что Си-эн-си успеет дать репортаж сегодня вечером.
Торп смотрел на Лондон, по улицам которого мчался в такси. Он бывал здесь, но давно. «Шесть? — подумал он. — Нет, семь лет назад». Но, наверное, он смог бы отыскать тот ресторанчик в Сохо, где брал интервью у нервничающего атташе из американского посольства, А потом в Вест-Энде, в маленькой галерее, он познакомился с начинающей художницей, у которой было тело рубенсовской женщины, а голос мягкий и тягучий, как густые сливки. Какие сногсшибательные ночи они провели вместе.
Семь лет назад, до того, как он осел в Вашингтоне. Это было до встречи с Оливией. На этот раз все будет иначе. Его не интересуют ночи с незнакомками. Теперь он хочет провести всю жизнь только с одной-единственной женщиной. С Оливией Кармайкл.
Выйдя из такси, Торп взял сумку и направился к подъезду. Он давно уже привык путешествовать налегке. Воздух был влажный и холодный. Моросящий дождь прекратился всего несколько минут назад. Люди на тротуарах горбились, шагая против ветра, плотнее застегивали пиджаки и проходили не задерживаясь. Войдя в отель, Торп увидел толпу репортеров у стойки и сразу же расстался с надеждами поскорее встать под душ в своем номере.
— Торп.
Отодвинув в сторону сумку, он улыбнулся Ливи. Она вежливо ему кивнула.
— Что они нам отвели для встреч? — спросил он и узнал, что на втором этаже прессе предоставлена особая комната.
— О'кей, давай поспешим, и я сообщу тебе вкратце все новости. — И прежде чем Ливи успела затеряться в толпе, он схватил ее за руку. — Как было в полете?
— Без всяких происшествий.
Зная, что вряд ли ей удастся освободиться от его хватки и не вызвать этим пересудов, Ливи небрежно спросила:
— А как ты?
— Время тянулось очень долго. — Они втиснулись в лифт. — Я скучал по тебе.
— Перестань, Торп, — оборвала его Ливи.
— Перестань что? Скучать по тебе? Я буду рад, если ты перестанешь избегать меня.
— Я просто была очень занята. — Толпа в лифте притиснула ее к Торпу. Перехватив сумку другой рукой, он обнял ее за плечи.
— Очень много народу и тесно, — любезно объяснил он в ответ на ее сверкающий негодованием взгляд. В лифте пахло табаком, одеколоном и немного потом, но все запахи перебивал ее аромат, сладкий и чистый. Торп с трудом поборол желание зарыться лицом в ее волосах и забыть обо всем.
— Сейчас ты что-нибудь натворишь, да? — спросила она тихо, под шум голосов.
— Если хочешь, — согласился он. — Я бы с удовольствием поцеловал тебя, Ливи, — прошептал он ей на ухо. — Прямо здесь, прямо сейчас.
— Не смей!
Она не могла оттолкнуть его у всех на глазах и только сверлила яростным взглядом. И это была первая ошибка.
Его губы были в нескольких дюймах от ее лица. Смеющийся взгляд не отрывался от ее глаз. И она вдруг почувствовала неодолимое желание. Ливи окаменела, но не потому, что его рука крепко сжимала ее плечо, просто взгляд был спокойный и понимающий, что с ней творится.
— Ладно, Ти Си, кончай представление. Торп не ответил. Он только улыбнулся, глядя
на нее. Они вышли из лифта, и он повел ее по коридору.
— Мы оставим представление на потом. Очнувшись от транса, Ливи отступила в сторону так, чтобы он не мог коснуться ее рукой.
— Этого «потом» не будет, — отрезала она и мысленно послала себя к черту, заняв место в комнате для прессы.
Информация Торпа заняла меньше тридцати минут, и репортеры бросились доканчивать собственные сообщения. Торп наконец добрался до своей комнаты. Он уже сутки был на ногах. Раздеваясь на ходу, он устремился в душ.
Ливи вошла к себе, позволив посыльному внести ее сумки. Она немного подождала, пока он суетливо отдергивал занавески и проверял наличие полотенец. Все, что ей сейчас требовалось, это чай, а потом постель.
«Постреактивная вялость», — утомленно подумала Ливи и сунула фунтовую бумажку в руку посыльного. Почему ее сестра никогда от этого не мучается? Прошивает себе туда-сюда пространство и время в реактивном самолете — и хоть бы что. Будь на ее месте Мелинда, она бы не сидела сейчас с чашкой чаю в тишине. Она бы уже мчалась наслаждаться ночной жизнью Лондона.
Ну, да бог с ней, с Мелиндой. У нее свои проблемы. «Я уже двенадцать часов на ногах, — вздохнула Ливи. — А завтра не будет ни минуты свободной».
Посмотрев на себя в зеркало, Ливи заметила легкие следы усталости. Не надо, чтобы камера это запечатлела. Чашка чаю, беглый просмотр заметок, сделанных в самолете, и спать, решила она. Она уже шла к телефону, чтобы сделать заказ, но тут раздался стук в смежную дверь.
Ливи нахмурилась и недовольно вздохнула. Неужели это кто-нибудь из репортеров желает общества? Боже, как некстати. Пропади они все пропадом.
— Кто там?
— Всего лишь еще один представитель прессы, Кармайкл.
— Торп! — негодующе вырвалось у нее. Не осознавая, что делает, она щелкнула замком и открыла дверь. Торп опирался о косяк и улыбался. На нем был только выношенный махровый халат, волосы влажные от душа, от него пахло мылом и лосьоном для бритья.
— Что ты здесь делаешь? — набросилась на него Ливи.
— Сообщаю новости. Это моя работа.
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — процедила она сквозь зубы: — — Что ты делаешь в комнате, смежной с моей?
— Случайное совпадение, это мой номер.
— Сколько ты заплатил портье за такое совпадение?
Он усмехнулся.
— Очень неудачно. Подумай и спроси снова. — Он взглянул на ее ноги в чулках. — Куда-нибудь собираемся?
— Нет, не собираюсь. — Ливи сложила на груди руки и приготовилась произнести горячую отповедь.
— Вот и славно. Я тоже предпочитаю провести уютный вечерок в домашней обстановке.
Он шагнул было в ее комнату, однако Ливи толкнула его в грудь.
— А теперь послушай меня, Торп.
От ее резкого движения борта халата разошлись еще больше. Довольно темные вьющиеся волосы покрывали его грудь до пояса. Он по-прежнему улыбался, нисколько не смущаясь. Ливи отдернула руку.
— Ты просто невыносим.
— Стараюсь.
Он накрутил на палец ее локон.
— Если же ты хочешь куда-нибудь пойти, — начал он.
— Никуда я не хочу, — в ярости перебила его Ливи, — но уютного домашнего вечерка не будет тоже. Я хочу одного, чтобы ты понял…
— А разве коллеги в чужой стране не должны держаться вместе?
Боже мой, он вел себя как мальчишка, и Ливи вдруг захотелось повиснуть у него на шее и заболтать ногами. Она закрыла глаза, представив себе на секунду, что она так и поступила. Нет, какой ужас!
— Ну почему ты не можешь оставить меня в покое? — с досадой произнесла она.
— Ливи, это не принято, чтобы мужчина оставлял свою невесту в одиночестве.
Он говорил так убедительно, что прошло секунд десять прежде, чем Ливи поняла смысл фразы. И что ей делать с этим безумцем?
— Невесту?! Я вовсе не твоя невеста! — заорала она на Торпа, чувствуя полное бессилие. — И не вбираюсь выходить за тебя замуж.
— Спорим еще на одну сотню?
— Нет! — Она резко ткнула его пальцем в грудь. — Ты сошел с ума, но это твое личное дело. Избавь меня от необходимости выслушивать твои глупости. Меня это совершенно не интересует.
— Но, может быть, ты все-таки полюбопытствуешь, — сказал он галантно, — потому что некоторые мои заблуждения просто великолепны.
— Я не собираюсь спать в комнате рядом с сумасшедшим. Пойду попрошу себе другой номер.
Ливи круто повернулась.
— Испугалась? — спросил он, видя, что она уже схватила сумку.
— Испугалась?! — Ливи в сердцах швырнула сумку. — В тот день, когда я тебя испугаюсь…
— Я о тебе же забочусь. — Он внимательно разглядывал ее гневное лицо. — Может, ты не уверена, что сможешь устоять — и, ах, сама постучишься в мою дверь?
Ливи остолбенела на месте.
— Постучусь?! — яростно выдохнула она. — Ты думаешь, ты полагаешь, что я нахожу тебя таким неотразимым, таким… таким…
— Желанным? — с готовностью подсказал Торп.
Ливи сжала кулаки:
— Я не хочу тебя, Торп.
— Неужели?
Ливи и охнуть не успела, а он уже обнимал ее. Он тесно прижал ее к себе, тело невольно приникло к нему. Так почему-то получалось всегда, стоило ему прикоснуться к ней. Губы у него были жесткие, поцелуй получился не столько нетерпеливый, сколько настойчивый. На этот раз он не соблазнял, он требовал. Он владел ситуацией. Запрокинув ее голову, зарывшись руками в ее волосы, он целовал ее все крепче, все настойчивее.
— Так не хочешь, Ливи? — прошептал он, оторвавшись на мгновение от ее губ.
Ливи дышала с трудом, но покачала головой. Она бы ответила, но Торп не дал ей такой возможности.
Он снова завладел ее губами, с жаром и страстью собственника. Ливи застонала от наслаждения и притянула его к себе ближе. Пусть все идет к черту, она не отпустит его. По ее коже пробегал озноб желания. А Торп, словно догадываясь об этом, провел кончиком пальца по ее позвоночнику, потом рука его оказалась на ее талии. Потом он погладил длинное бедро и провел по нему вверх, сминая платье.
А Ливи пальцами касалась его лица, словно слепая. Ее легкие, едва ощутимые прикосновения только подстегнули его страсть. Торп изо всей силы прижал ее к себе, заставив выгнуться назад, и она покорно подчинилась его рукам. Вот они охватили ее грудь, и Ливи задышала часто-часто. У нее и в мыслях не было сопротивляться. Ей хотелось ощущать жар его рта, она корчилась, как береста на огне, от его прикосновений. Когда его губы скользнули к ее шее, она откинула голову. Она вся утонула в зыбком мареве желаний. Повинуясь цепким, властным объятиям, Ливи отдавалась ему и своим неутоленным желаниям. Он снова поцеловал ее в губы с исступленной жаждой обладания, равной которой она никогда не знала.
Страсть вспыхнула в ее сознании ослепительно белым пламенем, и, вскрикнув от ужаса и одновременно сдаваясь, Ливи прижалась к нему с тем же неистовством и вдруг обмякла в его руках.
Не ожидавший внезапной слабости, Торп вгляделся в ее лицо. Глаза Ливи были переполнены желанием, но где-то в глубине таились страх и смятение. Этот взгляд послужил ей лучшей защитой, чем все сердитые слова и яростные крики.
Нежность. На Торпа вдруг нахлынула нежность. Сейчас взять Ливи было проще простого. Но разве только этого он от нее хотел? Они будут любить друг друга, он нисколько не сомневался, но Ливи должна доверять ему и ничего не опасаться. Он подождет.
Едва коснувшись губами, он быстро и легко поцеловал ее. На прощание ему захотелось рассердить ее.
— Я на всякий случай оставлю дверь незапертой, Кармайкл, если ты вдруг передумаешь. Тебе даже стучать не придется.
Торп быстро шагнул к себе в комнату и закрыл дверь. Не сразу, секунд так через десять, он услышал стук — это она швырнула в дверь туфлю. Торп ухмыльнулся и включил телевизор, послушать, что нового в английских последних новостях.