Было видно, как тяжело Стивену рассказывать дочери правду. По его щеке стекла капелька пота, а может быть и слеза.
– Не то чтобы я улизнул и не горевал о твоей матери. Ты же это знаешь, Мадлен. Но, услышав об этом первом месторождении золота на побережье Бухты Белой Рощи в августе 75 года, я почувствовал прежний трепет… и, если честно, был рад шансу убежать от моей боли и моих сожалений.
– Как вы нашли Желтую Птичку? – спросил Лис, возвращая его к теме разговора.
– Она навещала отца в агентстве Красного Облака, к югу отсюда. Я поехал туда посмотреть, спросить о ней, и, по счастью, она была там. Разумеется, она вышла замуж, у нее были еще дети. Мы разговаривали, как старые друзья, что странным образом утешало меня. Желтая Птичка – добрая и милая женщина.
Мэдди тяжело вздохнула, прежде чем обрела дар речи.
– А Улыбка Солнца? Ты и ее увидел?
– Нет. Желтая Птичка рассказала, что муж так и не принял девочку, и, повзрослев, она вышла замуж за сиукса из племени миниконджу, который остерегался белых, загонявших индейцев в Великую резервацию сиуксов. Они жили среди разрозненных групп, которые решили прорваться с Безумным Конем на свои исконные земли и жить свободно, странствуя и охотясь там, где захотят.
Стивен начинал уставать, но от него не ускользнул блеск глаз Лиса.
– Знаю, знаю… Воины Безумного Коня уничтожили Седьмой Кавалерийский полк… – Он замолчал и отпил еще один глоток бренди. – Сначала мне было достаточно узнать, что Улыбка Солнца жива и счастлива, как сказала ее мать. Но, когда положение индейцев ухудшилось, я все больше и больше стал думать, чем я как отец могу помочь ей. Прежде чем пришли новости о Кастере, я снова поехал в Красное Облако, надеясь, что она и ее муж вернулись и находятся в безопасности. Когда я услышал новость о Безумном Коне и Кастере, мое сердце упало… и… – Стивен на мгновение закрыл глаза и пробормотал, – и еще от отца Желтой Птички я узнал, что она, ее муж и один из их сыновей умерли этой зимой от холеры – еще одного дара белых невинным индейцам.
Мэдди чувствовала, что сердце ее раскрывается, начиная наконец понимать печаль, которая терзала ее отца. Согревая руками его холодные пальцы, она робко улыбнулась отцу.
– Чего вы хотите от меня, сэр? – спросил Лис.
– Ну, вам это может показаться безумным… Вероятно, так оно и есть, но ничего. Когда я возвращался на Север из агентства, я встретил поселок сиуксов из племени оглайла, расположенный на несколько миль к востоку от Черных Холмов. Они накормили меня, хотя у них самих не очень густо с едой – буйволы почти перевелись, а пища, раздаваемая в агентствах, зачастую несъедобна.
Стивен тяжело дышал, и Мэдди крепче сжала его руки.
– Во всяком случае, то, что они сказали мне, ударило меня как молнией. Они собирались напасть на поселок и двинуться на юг… потому что до них дошел слух, что Безумный Конь и его люди уже на территории Дакоты!
Лис встал, услышав это, и начал ходить в ногах кровати Стивена.
– Это могут быть только слухи, – сказал он, пытаясь не выдать волнения.
– Не думаю. Эти люди говорили весьма серьезно: один из их молодых воинов видел самого Безумного Коня. Он приехал, чтобы сообщить об этом своим людям и предупредить, что собирается перейти на сторону противника. Эти люди убеждены, что Безумный Конь приведет в этот район «бойцов, как рой пчел» и все индейцы, которые окажутся поблизости, будут истреблены. Вот почему они торопятся искать укрытия в агентствах.
Лис сжал руки в кулаки.
– Они указали точное местонахождение Безумного Коня и его людей? – осторожно спросил он. Эвери кивнул, не в силах подавить улыбку.
– Да. Бир Батт или очень близко оттуда. Вы знаете это место?
– Вполне. – Лис задумчиво потер заросшую бородой челюсть.
Мэдди быстро посмотрела сначала на отца, а потом на Лиса.
– Что вы оба собираетесь делать?
– Я собирался пойти туда сам, – сказал Стивен. – Мне следовало бы это сделать самому, но, пока я буду поправляться, Безумный Конь продвинется вперед, и я могу потерять единственный шанс найти Улыбку Солнца.
– Уж не намекаешь ли ты, что Лис должен появиться в лагере индейцев, которые только что убили генерала Кастера и двести его человек? Это же самоубийство!
– О, мисс Эвери, можно подумать, что вас волнует моя судьба! – Лис выгнул бровь и усмехнулся: – На самом же деле, если говорить серьезно, это не будет самоубийством. Я сам провел некоторое время среди различных племен лакота, включая оглайла, миниконджу и ханкпапа. Не думаю, что даже люди Безумного Коня убьют меня.
– Отлично! – с нескрываемой радостью улыбнулся Стивен. – Так вы пойдете?
– Для меня честь, сэр, оказать вам эту помощь!
Эвери понял, что предложение заплатить Лису было бы теперь бестактным. Вместо этого он пробормотал: – Не могу выразить, какое я чувствую облегчение. Если вы только сможете найти Улыбку Солнца и передать ей, что я тревожусь о ней и желаю ей самого хорошего, – этого будет достаточно. Но, если она нуждается в спасительной гавани, надеюсь, она подумает о том, чтобы вместе с вами приехать в Дидвуд. Не сомневаюсь, что моя семья – ее семья – откроет ей свои объятия. Разве будет плохо, если Улыбка Солнца узнает о другой части своей семьи?
В голове Мэдди вертелся миллион спутанных мыслей, пока мужчины продолжали строить планы путешествия Лиса в Вир Батт.
Думая о сводной сестре, которую она никогда не видела, она начинала испытывать доселе незнакомое ей чувство. Она вдруг поняла, что хочет идти с Лисом. Наблюдая за мужчинами, она знала наверняка, что ни один из них не согласится, если она прямо попросится идти в Бир Батт. Даже если бы у них с Лисом сложились иные отношения, он бы засмеялся от одной мысли взять ее на такое приключение.
Как бы то ни было, она решила ехать. Каким-то образом это становилось частью ее судьбы, и даже Лису не должно быть позволено встать на ее пути.
Доктор Сик пришел вечером с Бенджаменом и Титусом. Он прописал эликсир, сильно пахнущий джином. Приняв его, Стивен впал в глубокий сон, продлившийся до следующего полудня.
Мэдди, время от времени заходящая к нему, чтобы посмотреть не проснулся ли он, подумала, что сейчас у отца самое умиротворенное выражение лица с тех пор, как они приехали в Дидвуд.
Вероятно, то, что он сбросил с себя тяжесть, оказалось более эффективным лечением его болезни, чем любое лекарство доктора Сика.
У Стивена больше не было причин волноваться за Улыбку Солнца. Если она где-нибудь поблизости от Бир Батта, Лис найдет ее. В этом Стивен был уверен, да и Мэдди тоже.
В течение следующих трех дней Лис тщательно готовился к путешествию. Он постоянно бывал в доме Эвери, и Стивен часто делал ему весьма разумные предложения. Они спорили о том, брать ли Лису повозку на тот случай, если Улыбка Солнца решит перебраться в Дидвуд. Лис считал, что как все индейские женщины, Улыбка Солнца не избалована и может поехать верхом на пони. А если у нее нет пони? Стивен беспокоился. Что, если люди Безумного Коня не пощадили ни одного? Улыбка Солнца, у которой должны быть так или иначе какие-то колебания, может оробеть. Стивен был полон решимости сделать все, чтобы она могла приехать в Дидвуд.
Лису просто не хотелось обременять себя повозкой, особенно на горной дороге. Это замедлило бы его путь. Только когда Стивен начал в деталях раскрывать свои планы, Лис стал прислушиваться к его советам всерьез.
– Вы можете прихватить для индейцев кое-какую провизию, – заявил Эвери, сидя на постели и поедая корнуэлльский пирожок, испеченный Сыюзен. – Только представьте, как быстро, может быть, им пришлось покинуть селение на Литтл Бигхорн. А у них месяцами не было возможности даже приблизиться к агентству, чтобы получить пищу. Если бы вы поехали на повозке, мы могли бы загрузить ее сушеной говядиной, яйцами, фруктами и… всем, что им может понадобиться. Да еще несколько фунтов сахара и кофе, и они будут обращаться с вами как с королем!
– Сэр, вы знаете, я не заинтересован, чтобы сиуксы возились со мной как со знаменитостью, – спокойно ответил Лис. Однако соображения Стивена взывали к его гуманности, и он призадумался.
– Конечно, не заинтересованы, – серьезно подтвердил Стивен. – Я только хотел сказать, что, если вы привезете сиуксам кое-что из необходимого им, они будут благодарны вам за помощь и более благосклонно отнесутся к решению Улыбки Солнца поехать с вами, если вы объясните им… все обо мне.
Лис провел рукой по своим каштановым волосам и вздохнул:
– Я подумаю над этим, мистер Эвери.
– У нас немного времени. Сегодня – первое августа. Думаю, вам надо отправиться завтра вечером, так что было бы полезно принять решение. Позвольте мне сделать еще одно предложение, которое может решить ход дела. Почему бы вам не взять ящик-другой винтовок и обильный запас патронов? Если Безумный Конь и его последователи будут пойманы и наказаны за победу над Кастером, им, конечно, понадобится любая помощь в их справедливой борьбе.
– Хорошо, хорошо! – Лис, смеясь, поднял руки. – Сдаюсь! Я возьму повозку, возьму еду, ружья и патроны. И, если я выезжаю завтра вечером, как запланировал мой командир…
– Я только подумал, что было бы разумнее, если бы Дидвуд не видел вашего отъезда, – поспешил объяснить Стивен. – Я думаю, некоторые предосторожности не помешают. Согласны?
– Сэр, вы явно продумали всю операцию гораздо лучше меня, и с этого момента я буду считаться с вашим мнением. Однако мне еще надо много сделать, а времени остается мало. Я пошлю Титуса нанять повозку и купить винтовки.
– Хорошая мысль, мой мальчик, – одобрительно произнес просиявший Стивен. – Будет лучше, если никто не заметит ваших приготовлений к этому путешествию, просто так, на всякий случай. Есть ли у вас на примете человек, который за плату купил бы для вас оружие? Может быть, вы знаете надежную женщину, которая могла бы, не вызвав подозрений, закупить продукты?
– Я могу, – на губах Лиса заиграла кривая усмешка. – Тогда я займусь делом, сэр!
– Дайте мне знать, во что вам все это обойдется, и я возмещу ваши расходы.
Лис ступил на скрипучую половицу около открытой двери в гостиную, и Мэдди быстро юркнула в кухню. За дверью она столкнулась с бабушкой Сьюзен, которая, наклонившись набок, подслушивала, приложив руку к уху. В восемьдесят три года она слышала лучше, чем Бенджамен.
– О! – удивленно вскрикнула Мздди и тотчас же закрыла рот рукой. Взглянув украдкой на дверь и убедившись, что Лис ушел, она повернулась к бабушке.
– Что ты делала, бабушка?
Сьюзен 0'Хара, проказливо улыбнувшись, ответила:
– Подслушивала так же, как и ты, дорогая!
– О! – Мэдди не знала, что и сказать.
– Я знаю, что ты хочешь ехать с ним, и знаю почему. – Поджав губы, она кивнула, не допуская возражений. – Знаю все причины. Не волнуйся и не трать время на дебаты. По-моему, ты должна ехать, Мэдди, дорогая, и я помогу тебе придумать план!
Глава 12
2августа 1876 года
Лис сложил свою последнюю чистую рубашку и засунул ее в мешок с другой одеждой, которую брал с собой в Бир Батт.
Хижина была еще пуста и имела почти печальный вид. Он решил, что приложит все усилия к тому, чтобы сделать ее более похожей на настоящее жилище, когда вернется из путешествия. Глядя на ящики с винтовками, патронами и едой, сложенные грудой в углу и покрытые шерстяным одеялом, он понял, что решился с такой готовностью покинуть Дидвуд отчасти потому, что это было предлогом не задумываться о своей будущей жизни. Иногда, лежа ночью на разостланной на полу постели и раздумывая о разгроме на Литтл Бигхорн, Лис чувствовал такую вину, что думал: никогда больше он не сможет получать удовольствия от жизни. В такие минуты его привлекала возможность не возвращаться из Бир Батта. Это решило бы ряд проблем, которые никак нельзя решить иным способом.
Лис не думал, что сиуксы убьют его. Он даже не боялся Безумного Коня, который боролся только за свою свободу. Однако Запад кишел опасностями, и люди все время погибали в несчастных случаях…
«Что с тобой стряслось, черт возьми?» – пробормотал он, натягивая сапоги, застегивая рубашку и направляясь к двери. Титус все устроил с повозкой, которую обещал привести сегодня вечером. Загрузив ее, Лис покинет Дидвуд и отправится на поиски дочери Стивена Эвери Улыбки Солнца. Его ждет, несомненно, совершенно особый мир.
Открыв новенькую входную дверь, Лис вдохнул горячий утренний воздух, и взгляд его упал на Мадлен. Она стояла перед цветами, которые посадила без его разрешения. На этот раз она с лейкой в руках застыла как статуя. Только медленно покрывающиеся румянцем щеки выдавали ее нервное ожидание.
На Лиса накатывали необъяснимые приступы ярости каждый раз, как он видел ее. Она была одним из тех вопросов его жизни, на который он не мог ответить.
– Что вы делаете?
Уязвленная его каменно-холодным голосом, Мэдди прикусила губу и продолжала поливать цветущие цинии и маргаритки.
– Я не хочу, чтобы они погибли.
– Вы нарушаете границы, – услышал он свой голос. Это был голос постороннего, и в душе Лис спрашивал себя: «Существовал ли когда-нибудь на свете больший подонок?»
– А вы смешны, если быть вежливой, – ответила Мэдди. – Я не сделала ничего, чтобы заслужить такое недоброе обращение с вашей стороны.
Лис восхитился ее присутствием духа. Она подняла гордый маленький подбородок. Почему она так упряма? Каждый раз ее вид причинял ему боль, а сейчас от этой били ему захотелось вырвать из земли ее драгоценные цветы, Вместо этого он вырвал у нее лейку.
– Уходите, мисс Эвери! Я не хочу находиться рядом с вами!
Голос Лиса срывался от подавляемых эмоций, и Мэдди подняла глаза, чтобы посмотреть ему в лицо и увидеть хоть малую долю истины, то единственное, что сейчас имело для нее значение.
– Вы себя выдаете, Лис, – прошептала она. Когда она коснулась его руки, дотянувшись до лейки, по его спине пробежала странная дрожь. Ему стало трудно дышать, глаза горели. Боже мой, как славно выглядят ее волосы на утреннем солнечном свете! Он вспомнил их аромат… А затем на него нахлынули дюжины других воспоминаний – о веснушках, усыпавших ее молочную кожу, о невыразимой сладости ее губ, потрясающей красоте ее груди…
– Я, – его голос был едва слышен. Он отпустил лейку и отступил. – Я должен идти.
У Мэдди дрожали ноги, когда она наблюдала, как он исчезает за соснами. Моментом позже Лис оседлал Уотсона, и звук его копыт раздался на тропинке, спускающейся к Шерман-стрит. Хорошенький ротик Мэдди скривился в тайной улыбке, и она направилась домой, чтобы заручиться помощью младшего брата.
Лис направился прямо к Жемчужному театру, даже не приняв еще сознательного решения. Большую часть Главной улицы загромождали повозки, запряженные мулами, а погонщики мулов или разгружали товары, или пили в салунах.
Гарнет Лумис, по-видимому встретив какого-то отвратительно грязного погонщика, стояла во входной двери «Жемчуга». Заметив Лиса, она расплылась в широкой улыбке:
– Эй, голубчик!
Он остановился возле нее.
– Еще раз благодарю вас за помощь в покупке еды, Гарнет. Я ценю это.
– Ты уже заплатил мне. Я не заслужила и пяти долларов за такую малость. Скажи мне, для кого эта еда?
– Для бедных, – с загадочной улыбкой ответил Лис. – Где Лорна?
Гарнет подняла намалеванные брови.
– Что? Бедная Виктория! – Затем она прищурилась и, усмехнувшись, похлопала его по плечу; – Понятно! Лорна напоминает тебе эту накрахмаленную маленькую леди, что живет с тобой по соседству, да?
Неожиданная опасная искра в его глазах остановила ее.
– Лорна, правда, была сегодня занята, если ты понимаешь, о чем идет разговор. Последний раз я ее видела, когда она спускалась вниз. Видишь, в городе появились новые ребята.
Садистски наслаждаясь своей деградацией, Лис подошел к стойке бара, заказал кофе и стал искать в толпе медные локоны Лорны. Он вспомнил, как она напомнила ему Мэдди тем утром, когда они познакомились. Они почти одинаковы, подумал Лис и невольно почувствовал непреодолимое желание. «Интересно знать, что за проклятие висит надо мной», – подумал он.