— И открывает двери, — добавил Адам с улыбкой.
Кэти все поняла. Если бы Сильвестр не открыл дверь ее комнаты, Адам никогда бы не увидел ее обнаженной и, возможно, все пошло бы по-другому.
Хотя вряд ли. При таком сексуальном влечении они неизбежно оказались бы в постели.
— Ну, вот, — сказала Кэти, заходя в комнату. — Это не «Ритц», но белье свежее, а в ванной есть чистые полотенца.
Дверь за ее спиной захлопнулась. Она обернулась и увидела, что Адам стоит, прислонившись к двери, и смотрит на нее так, словно хочет проглотить.
«О Боже, дай мне сил!»
— Не смотри на меня так, — пробормотала Кэти.
— Как — так?
— Будто я лучшее блюдо твоего меню. Я не могу, Адам.
Не могла, но хотела. Хотела просунуть руки под его рубашку, положить их на его широкую, мускулистую грудь, кожей почувствовать его кожу.
Адам шагнул к ней, и ее сердце бешено забилось.
— Я просто хотел спросить, могу ли я потрогать ребенка. Больше ничего.
Как только его рука дотронется до ее живота, она не сможет сопротивляться, потому что хочет его всем своим существом.
— Может быть, завтра, — ответила она. — Сейчас я хочу лечь спать.
— Еще только десять часов.
— Но я встаю в пять.
— А как насчет прощального поцелуя?
— Не стоит.
— Почему?
Она спросила, теряя последние силы:
— Адам, чего ты добиваешься?
Он пожал плечами:
— Тебя.
Разве не так было раньше? Он хотел ее… до определенного момента. А она хотела навсегда.
— Мне этого мало, — заявила Кэти.
Он нахмурился:
— Ты хочешь большего?
— Я достойна большего.
— Это верно. Я веду себя как эгоист. Извини. Я больше не буду.
— Тебе нужно что-нибудь, прежде чем я лягу?
Адам покачал головой. Но когда она шла мимо него к двери, он схватил ее за руку и привлек к себе. И Кэти не сдержалась. Она обняла его.
— Хотел бы я быть тем, кто нужен тебе, — прошептал Адам.
Кэти только кивнула, потому что, начни она говорить, непременно стала бы всхлипывать. К чему?
* * *
Адам считал, что, раз уж он появился в этом доме, будет только честно, если он разделит с хозяевами их работу. Поэтому, когда Гейб Хантли пригласил его поехать с ним на дальнее пастбище, где надо было починить забор, Адам согласился. Это была утомительная тяжелая работа, но размяться на свежем воздухе вместо того, чтобы сидеть скрючившись за письменным столом, было приятно.
Они успели заменить несколько столбов, когда мать Кэти привезла ланч: сэндвичи с мясом, блюдо картошки и содовую, Адам так проголодался, что проглотил свою порцию в один миг.
— Вас что, не кормят там, в Эль-Пасо? — лукаво усмехаясь, поинтересовался Гейб.
— Сидя за столом, такой аппетит не нагуляешь, — ответил Адам.
— Ну, тут вам аппетит обеспечен. Сидеть за столом целый день… — Гейб покачал головой. — Я люблю свежий воздух.
— Вы никогда не хотели заняться чем-нибудь еще?
— Нет. Я знаю каждую пядь этой земли. Я в нее врос.
— Здесь действительно красиво.
Гейб показал на восток:
— Видите, там, за заборами? Десять акров плодородной земли. Одно из красивейших мест в округе. Раньше там была коневодческая ферма, но прошлой осенью хозяин разорился, и все пошло прахом.
— Странно, что никто не купил эту землю.
— Времена теперь тяжелые. Я подумывал расширить пастбища, но при нынешнем положении дел риск слишком велик. А вообще, это прекрасное место для молодой пары. Построить дом, создать семью… Может, завести парочку лошадей.
Адам невольно подумал, что Гейб имеет в виду Кэти. Может быть, она с кем-то встречается? Нет. Она бы сказала ему. Но Кэти не может всю жизнь провести в одиночестве. Она обязательно найдет хорошего мужчину. Такого, который захочет дать ей все, что сможет. Она того стоит.
— Как я понимаю, вы скоро узнаете результат анализа ДНК, — продолжал Гейб. — Что вы будете делать, если это ребенок Кэти?
Вопрос заставил Адама напрячься. До сих пор все избегали говорить о его отношениях с Кэти, но рано или поздно эта тема должна была всплыть.
— Уверяю вас, я собираюсь заботиться о ней и о ребенке. Они никогда не будут ни в чем нуждаться.
— Вы полюбили одну из моих дочерей. Ничего нет странного в том, что вы полюбите и другую.
Полюбите?! Он думает, что Адам собирается жениться на Кэти?
— Кэти и я… У нас не такие отношения.
— Поэтому вы каждый вечер часами беседуете по телефону?
— Гейб…
— И вы не можете насмотреться на нее?
— При всем моем уважении к Кэти и к вам, сэр, я вообще не собираюсь жениться.
— Вы что-то имеете против брака? С Беккой вам наверняка было трудно, но….
— Бекка была хорошей женой. И в тот день, когда я похоронил ее, я поклялся, что никогда больше не женюсь.
Гейб отпил глоток содовой, потом сказал:
— Значит, вы хотите жить в одиночестве до конца своих дней? Жалкое существование, знаете ли.
— Я не так смотрю на эти вещи.
Гейб пожал плечами, как будто это не его дело.
— Ну, давайте работать. Нам еще многое надо сделать до ужина.
Зря родители Кэти считают, что он готов взять их дочь на руки и нести в райские кущи. Им придется привыкнуть к мысли, что они с Кэти будут только добрыми друзьями.
Глава 16
Кэти так устала к трем часам дня, что ей пришлось лечь. Когда ее разбудил шум воды в ванной, было почти шесть.
Папа, наверное, здорово загонял Адама, если тот принимает душ.
Неожиданно она ощутила легкий толчок. Неужели это ребенок? Может, легкие «помахивания крылышками» были-таки движениями ребенка?
Горя от возбуждения, Кэти подняла рубашку, чтобы видеть живот. Через пару секунд последовал новый толчок — настолько сильный, что она увидела движение.
Адам должен посмотреть на это.
— Адам! — крикнула Кэти. — Иди сюда! Скорее!
Через несколько секунд дверь, ведущая в ванную, открылась и появился Адам, на ходу заматывая полотенце вокруг бедер.
Увидев, что Кэти лежит на спине, он так испугался, что побледнел как мел:
— Что случилось?
— Ничего. Иди сюда скорее. Ребенок толкается.
Он опустился на край кровати:
— Ты уверена?
— Смотри сам. Вот здесь.
Им пришлось немного подождать, затем последовало быстрое «тук-тук».
— Ты видел?
Адам засмеялся:
— Вот это здорово! Можно, я дотронусь?
Кэти кивнула, и он очень осторожно положил руку ей на живот. Рука была теплая и еще влажная после душа. И опять ребенок толкнулся, как бы говоря: «Эй, вы там, снаружи!»
В ту секунду, когда Кэти почувствовала, как шевелится кроха, она полюбила его. И взмолилась, чтобы это был ее ребенок.
— Как ты это ощущаешь? — поинтересовался Адам.
— Как будто кто-то толкает меня изнутри. Надо бы позвать маму, чтобы она тоже порадовалась.
— Ее нет дома. Они с мистером Хантли уехали в город, смотреть какой-то фильм, и вернутся поздно.
Родители редко ходили в кино. Так что, вполне вероятно, они просто хотели оставить Адама и Кэти вдвоем.
— Он больше не шевелится, — разочарованно заметил Адам, не снимая, однако, руки с ее живота.
Они начали осознавать тот факт, что Кэти лежит на кровати в трусиках и рубашке, а на нем только банное полотенце. Кэти охватил жар, а сердце забилось в два раза быстрее.
Она так и не поняла, какая сила вдруг овладела ею, и положила руку ему на колено.
— Это не лучшая идея. — Его глаза потемнели.
Вероятно, нет. Кэти понимала, что совершает ошибку, что потом ей будет мучительно больно, но желание было столь сильным, что она просто не могла думать о последствиях.
— Ты посылаешь смешанные сигналы, — пробормотал он хрипло.
— Тогда позволь мне внести стопроцентную ясность, — ответила она, и ее рука скользнула под полотенце Адама.
— Кэти, остановись, — простонал он.
— Не могу. Я хочу тебя, Адам. Пусть только на пару ночей.
Он наклонился и поцеловал ее. И целовал, целовал… Она никогда еще не была так сексуальна и так прекрасна. И акт любви был медленным и нежным…
Потом они лежали рядом, обняв друг друга, и разговаривали. О его работе, о ребенке, о ферме — о чем угодно, только не об их отношениях.
Около десяти часов вечера Кэти накинула халат и отправилась в кухню, приготовить что-нибудь поесть, а Адам стал просматривать сообщения в своем телефоне. Когда она вернулась с полной тарелкой, он уже был одет и бросал вещи в дорожную сумку.
— Ты уезжаешь? — удивилась она.
— Извини, я получил сообщение. На одном из наших предприятий произошел взрыв.
У нее перехватило дыхание.
— Насколько это серьезно?
— Очень серьезно. Двенадцать пострадавших. Ожоги второй и третьей степени.
— Ох, Адам, мне так жаль!
— С тех пор как я возглавил компанию, безопасность была моим главным приоритетом. Пострадавшие рабочие — это плохая пресса и расследование.
— Это грозит вам тяжелыми последствиями?
Он кивнул:
— Возможно, очень тяжелыми. Но прежде всего я должен проследить, чтобы о пострадавших позаботились.
— Из-за чего произошел взрыв?
— Пока неясно. — Адам сел на край кровати и принялся натягивать сапоги. — Пожар еще не потушен. По словам Джордана, они закончили профилактические работы, стали запускать линию, и вдруг что-то взорвалось. Как это могло произойти, непонятно. — Он встал и взял сумку. — Кэти, я сделаю все возможное, чтобы вернуться к осмотру, но не уверен, что успею.
— Адам, пожалуйста, не беспокойся. В следующий раз…
— Мы говорим так уже два месяца. Я хочу быть с тобой у врача.
Она улыбнулась:
— Я знаю. И не обижаюсь.
Он выронил сумку, обнял Кэти и поцеловал так, что ее голова затуманилась от блаженства.
— Спасибо. Ты все понимаешь, — прошептал он.
— Так всегда бывает, когда любишь кого-то, — выпалила Кэти.
Только увидев потрясенное лицо Адама, она поняла смысл своих слов.
А он явно растерялся.
Кэти протянула руку:
— Что бы ты сейчас ни сказал, будет только хуже. Пожалуйста, давай сделаем вид, что ничего не было.
Если она и лелеяла надежду на признание Адама, что их чувства взаимны, его явное облегчение эту надежду убило.
— Я должен идти.
— Так иди. — Кэти заставила себя улыбнуться.
— Мы поговорим позже, — Адам еще раз быстро поцеловал ее и подхватил сумку.
«Нет, мы не будем говорить об этом», — думала она, прислушиваясь к его шагам на лестнице.
Кэти подавила желание посмотреть, как он уезжает. Слишком тяжело, слишком символично. Их отношения закончены. Не только секс, но и дружба. И как раз тогда, когда она стала мечтать, что он всегда будет рядом, хотя бы ради ребенка.
Да, она потеряла не только любовника, но и друга.
Адама не переставал удивлять тот факт, что, если его компания делала что-то позитивное, например осваивала инновационные технологии, ей посвящалась скромная заметка на двенадцатой странице деловой газеты. Но если происходило что-то плохое, например авария с несколькими пострадавшими, и управление безопасности труда начинало расследование, об этом писали на первых полосах всех газет, а его лично журналисты караулили и у офиса, и у дома.
Шесть из двенадцати пострадавших уже подали на них в суд. Совет директоров согласился, по рекомендации юристов, на выплату компенсаций. Это означало серьезные финансовые потери, однако Адам считал, что все справедливо, и благодарил Бога, что никто не погиб и не остался инвалидом.
В понедельник вечером он собрал всех на экстренное совещание. Если будет установлено, что взрыв произошел по халатности работников, компании придется заплатить огромные штрафы.
Джордан был полностью уверен в своих людях и не мог представить себе, что они в чем-либо виноваты.
— Мой персонал работает с полной отдачей, — заявил он. — Большинству я доверил бы собственную жизнь. Не говоря уже о том, что вся аппаратура только что была проверена самым тщательным образом. Это какая-то бессмыслица.
— Кое-что кажется мне подозрительным, — заметил Наган. Он сидел в кресле напротив Адама, и вид у него был озабоченный.
— Ты считаешь, что это подстроено? — спросил Адам.
— Я хочу сказать, что нельзя исключать ничего. Но сделал это кто-то из своих.
Джордан сердито посмотрел на брата.
— Невозможно. Мои люди — честные.
— Тогда кто? — задал вопрос Натан.
Джордан уставился на него гак, будто хотел стукнуть:
— Не мои люди.
Адаму неприятно было думать, что вина лежит на ком-то из его служащих, но надо во всем разобраться до конца.
— Мне кажется, мы должны провести собственное расследование, — предложил он.
— Придется делать это очень аккуратно, — заметил Эмилио. — Предположим, это саботаж, и устроил его кто-то из работников. Если этот кто-то узнает, что мы ведем расследование, улики тут же исчезнут. А если он будет считать, что все сошло ему с рук, то потеряет осторожность.
— Натан, — сказал Адам, — я хочу, чтобы ты взял это на себя. Кстати, сколько бы ни длилось расследование, я не уйду с поста президента компании, пока оно не завершится.
— А как проходит беременность Кэти? — спросил Натан.
— Прекрасно. Вообще говоря, я должен сегодня вечером вернуться в Пекинс. Завтра Кэти идет к врачу. Плановый осмотр.
— Подожди, — бросил Джордан. — Ты хочешь уехать из города? После всего, что случилось?
— Я уеду на день или два.
— А если ты будешь нужен здесь?
Реакция Джордана была вполне понятна. Еще полгода назад Адаму не пришло бы в голову уехать во время кризисной ситуации. Но его приоритеты изменились. Да вся его жизнь изменилась. И винить в этом надо Кэти и ее семейство. Или благодарить?
Адам постоянно вспоминал слова Гейба. Жизнь в одиночестве — жалкое существование. И он действительно три года вел жалкое существование. Он забыл, что значит быть счастливым, смотреть в будущее. Пока не связался с Кэти.
— Мы справимся, — заверил Эмилио, сердито посмотрев на Джордана. — Можете вы, двое, дать нам с Адамом пару минут?
Натан и Джордан вышли. Эмилио присел на угол стола:
— В чем дело?
— Что ты имеешь в виду?
— Джордан прав. Ты прежде не уезжал в таких ситуациях.
Все равно Эмилио рано или поздно узнает. Так лучше сказать ему сейчас.
— Кое-что произошло, когда я был в Пекинсе. Кое-что… неожиданное. Когда я узнал о взрыве, то сказал Кэти, что должен уехать и, вероятно, не смогу пойти с ней к врачу.
Эмилио усмехнулся:
— Она уже дважды посещала врача без тебя.
— Я в курсе. Знаешь, что она сказала?
— Наверное, ничего хорошего, раз ты мчишься туда.
— Она сказала, что все в порядке. Что это не последний осмотр. А когда я поблагодарил ее за то, что она все понимает, Кэти заявила, что так всегда бывает, когда любишь.
Брови Эмилио взлетели вверх.
— Она призналась, что любит тебя?
Адам засмеялся:
— Знаешь, это у нее случайно вырвалось. Когда я оправился от изумления, моей первой мыслью было сказать ей, что я тоже ее люблю.
— И ты сказал?
— У меня не было возможности. Она страшно смутилась и попросила меня все забыть. А я торопился, и мне показалось, что нехорошо признаться ей в любви и тут же бросить.
— Значит, ты ей скажешь, когда приедешь туда?
— Знаешь, я решил, что после того, через что я заставил ее пройти, сказать недостаточно. Надо показать.
Адам достал из ящика стола футляр и протянул Эмилио. Тот засмеялся:
— Это то, о чем я думаю, или нет? — Он открыл футляр и присвистнул. — Я думал, ты никогда больше не женишься, не захочешь хоронить еще одну жену.
— Мне было тяжело не потому, что я потерял Бекку. Это было раскаяние. Я слишком долго делал вид, что у нас нет проблем. Почти с самого начала.
— Тогда зачем было хотеть детей?
— Мне казалось, ребенок сблизит нас. Но, честно говоря, все стало бы еще хуже. Мы с Беккой не были по-настоящему счастливы. Если бы она не заболела, мы бы, скорее всего, развелись.