Амели кивнула:
— Да, но все еще сложнее. Прежде чем высосать силу хозяина Орудий, Ваал прикажет ему забрать силу у тех, кто будет поблизости. Значит, жертвой Ваала окажется не только владелец Орудий, но и все, до кого этот человек сможет добраться. Если этот маг равен Венецианцу, то все члены I'au-dela отдадут свое могущество, чтобы насытить адского хозяина.
— Так Ваал — хозяин Венецианца? — спросила я, зацепившись за последнюю фразу.
— Был, — ответила Амели с кривой усмешкой.
— Ах вот как. — Это объясняло нехорошее чувство, которое охватило меня при встрече с хозяином клуба. — А когда вот так забирают силу, я так понимаю, в этом нет ничего приятного?
Амели рассмеялась, и это был безрадостный смех. От него у меня мурашки побежали по коже.
— Это заканчивается смертью.
— Ой! Итак, значит, важно, чтобы три Орудия одновременно не попали в руки одного человека, правильно?
— Правильно.
Мне внезапно пришла в голову еще одна мысль:
— А может кто-нибудь установить контакт с демоном, пользуясь всего двумя Орудиями?
— Могущества Ваала он при этом не получит. Только три предмета вместе могут дать ему демоническую силу, только… как же это? Триумвират. Точь-в-точь как некоторые люди устанавливают связь с двумя другими, чтобы воспользоваться утроенной силой, которая будет больше, чем у каждого по отдельности. Так же и с Орудиями. С помощью одного предмета можно только вызвать Ваала. А имея все три, человек может устроить… — Амели содрогнулась.
— Ад на земле, — договорила я за нее. Она бесстрастно посмотрела на меня:
— В буквальном смысле.
И Дрейк примет на себя удар Ваала. Или он серьезно думает, что сможет защититься от повелителя демонов? Но это была отвратительная мысль; это означало, что он собирался править миром, воспользовавшись могуществом адского князя. Все упиралось в кусок магнетита. Не важно, что я буду дальше делать, размышляла я; я ни в коем случае не должна допустить, чтобы он попал в руки к Дрейку. А это означает…
— А если я узнаю, где находится одно из Орудий, и получу к нему доступ, смогу я его уничтожить?
— Вы? — Она покачала головой. — Могущественный маг — возможно, но Страж — нет.
— Погодите-ка, я совсем запуталась. По-моему, вы говорили, что Стражи повелевают темными силами.
— Нет, я говорила, что вы ими управляете, и так оно и есть. Но повелевать? Только жители Абаддона и те, кто им служит на земле, могут приказывать темным повелителям.
— Видимо, мне наконец нужно поконкретнее выяснить, кто такие Стражи, потому что я думала, будто они занимаются вызовом демонов.
Амели улыбнулась снова, на этот раз теплой улыбкой.
— Мне кажется, вы существенно продвинулись, если вспомнить, что всего несколько дней назад вы были наивной туристкой. — Я поморщилась, и она рассмеялась. — Да, верно, Стражи могут вызывать демонов, когда им это необходимо, но это не главное их занятие. Страж — это именно стражник, хранитель, сторож врат, ведущих в Абаддон. Каждый Страж отвечает за определенный портал.
— Как именно отвечает? — уточнила я, задаваясь вопросом, есть ли в Сиэтле такие порталы. — У меня такое чувство, что дело не только в подстригании газонов и выпалывании сорняков, да?
Лицо целительницы приняло задумчивое выражение.
— В каком-то смысле так оно и есть, хотя это не очень подходящее сравнение. Страж наблюдает за вратами, к которым «приписан». Он должен улавливать необычную активность, замечать жителей темного мираа, приближающихся к вратам. Портал похож на дверь, понимаете? За ней живут темные существа, которые могут выйти, если их не вызвали. Именно за ними и наблюдают Стражи, и их цель — не допустить, чтобы темные силы воспользовались вратами.
— Это вроде такого потустороннего привратника. Ну хорошо. А при чем здесь вызов демонов?
— Стражи больше известны своей способностью отправлять демонов обратно в ад. Они обязаны не только следить за своими порталами, они должны изгонять темных существ, которые покидают свой мир и приходят к нам.
— Вы имеете в виду демонов?
— Да, демонов и их слуг, а также прочих — инкубов и суккубов, призрачных двойников, сирен, фурий, оборотней…
Я подняла руки в знак протеста:
— Погодите, у меня уже голова кругом идет. Я понятия не имела, что все эти существа реальны, но давайте немного вернемся назад. Вы сказали «демон и их слуг», но разве демоны сами не являются слугами?
— Являются, но у них есть собственные приемники, например бесенята и прочие низшие твари.
Мне захотелось спросить, что делал Венецианец соскобленными с пола остатками бесенят, которые посетители бросали в специальный контейнер, но я решила, что лучше мне этого не знать.
— Кажется, у этих Стражей дел по горло. Я не верю, что мне это не по силам, — хотя я понятия имею, из чего конкретно состоит их работа, — но как они находят свой портал? Как Стражи… в общ как становятся Стражами?
— Вы рождены для этого, точно так же как рождены для того, чтобы стать супругой дракона.
При этом замечании я поморщилась. Какая радость — узнать, что я рождена стать супругой дракона, собирающегося с помощью адских сил захватить власть над миром.
— А что касается портала, все происходит наоборот — портал находит Стража. Большинство Стражей, ищущих свое место в I'au-dela, в конце концов оказываются в ответе за какой-нибудь свободный портал. И не волнуйтесь насчет того, что вы не знаете всего, что нужно знать. Вы еще не нашли наставницу. А когда найдете ее, все станет намного понятнее.
Я не стала говорить Амели, что еще не согласилась пойти работать Стражем на полную ставку. Сейчас было не до того; сначала мне предстояло спасти мир от Дрейка и Ваала. Супергероиня Эшлинг спешит на помощь. Мне не хватало только красной кепки и синих колготок.
— Спасибо вам за объяснение. Вы не могли бы дать мне посмотреть телефонный справочник? Мне нужно найти номер одного человека — думаю, он сможет мне помочь, а потом мы с Джимом исчезнем.
Амели, казалось, встревожилась:
— А вы доверяете этому человеку? Я слегка пожала плечами:
— Не меньше, чем другим. Нет ли кого-нибудь, против кого вы хотели бы меня предостеречь?
Она несколько мгновений помолчала, пристально разглядывая свою чашку с чаем.
— Я бы хотела предостеречь вас не против кого-то конкретного. Просто хочу вас предупредить: внешность обманчива. Вы не обучались своему делу, но вы — Страж. Вы супруга виверна. Возможно, ваши инстинкты еще спят глубоко-глубоко, но они у вас есть, и вы сможете их услышать, если прислушаетесь хорошенько.
— Мудрый совет, — улыбнулась я, поднимаясь.
Амели продолжала смотреть на меня:
— Скажите мне, если можете, — у вас уже есть план
— О да, план есть. Она слегка нахмурилась:
— Но что вы собираетесь делать? Вывести убийцу на чистую воду, уничтожить Орудия Ваала?
— Первое — наверняка, и, надеюсь, последнее то хотя, если я не смогу уничтожить Орудие, то позабочусь о том, чтобы никто его не нашел.
— Это не так просто, как вам кажется. Его будут искать.
— Я знаю. Но я рассчитываю спрятать его в так укромное место, где его никто не обнаружит. Спаси вам за то, что ответили на мои вопросы, и еще раз прошу прощения, что из-за меня вам пришлось иметь дело с полицией. Но если нам повезет, они больше вам не придут.
Посмотрев в телефонной книге Амели то, что было нужно, я покинула «безопасную гавань». Хозяйка предложила мне воспользоваться телефоном, но я, побоявшись, что телефон прослушивается или полиция регистрирует исходящие звонки, поблагодарила ее, отправившись искать телефон-автомат подальше от ее квартир
— Не понимаю, почему бы нам не остаться здесь, скулил Джим, когда я шагала по улице по направлению к рынку. — А придут полицейские — мы спрячемся.
— Мы не остались там потому, что нехорошо вынуждать Амели лгать полиции. А кроме того, мне кажется, что от ушей Сесиль скоро ничего не останется. Кстати, знаешь, на это просто тошно смотреть.
— Не надо рассуждать о том, в чем ничего не смыслишь, — мрачно возразил Джим.
Смешавшись с толпой ранних покупателей, мы искали в людном кафе таксофон. Я набрала номер, выписанный из справочника Амели, и, слушая длинные гудки, размышляла о том, каковы шансы человека найти своего пропавшего близнеца.
— Allo?
— Офелия? — осторожно спросила я, не зная, которая из сестер подошла к телефону. — Это Эшлинг Грэй.
— Эшлинг? Перди, это Эшлинг! Да, это я, Офелия. Ты где? Ты не поверишь, что о тебе говорят…
— Ну, думаю, что если постараюсь как следует, то все-таки поверю, — ответила я, улыбаясь измученной улыбкой человека, который знает, что за ним охотится вся полиция одного из крупнейших городов мира. — Послушай, я собираюсь попросить вас об одном большом одолжении, но не хочу давить на тебя, так что, если ты откажешь, я пойму.
— Ты не обязана просить, — упрекнула меня Офелия. — Что бы это ни было, ты знаешь — мы всегда тебе поможем.
— Мне нужно где-то остановиться на день-два, какое-нибудь место, где мы с моим… э-э-э… псом смогли бы залечь на дно.
— Мы с радостью поселим тебя у нас в квартире, — ответила Пердита, взяв трубку параллельного телефона. — С большой радостью.
— Да, с радостью, — как попугай, повторила Офелия.
— Это очень великодушно с вашей стороны, но вы lолжны понимать, что… э-э-э… — Я огляделась, чтобы убедиться в том, что меня никто не слушает. — Меня hазыскивает полиция, хотя я ничего плохого не делала.
— Говорят, что ты убила Венецианца! — возбужденно воскликнула Офелия.
— Фели!
— Ну, мы же слышали такое, правда? Она же должна об этом знать!
— Должна, но не надо так сразу ошарашивать человека. Ты так легко говоришь о подобных вещах…
— Может быть, позже это обсудим? — перебила я; мне уже начинало действовать на нервы то, что я нахожусь в общественном месте, под взглядами множества людей. — И… мне ужасно неудобно спрашивать, но я должна быть уверена. Вы не… хм… не собираетесь рассказать обо мне в полиции?
— Боги милосердные, ну как мы можем сделать что-то подобное! — даже задохнулась Офелия, и в голосе ее звучало искреннее потрясение.
— Мне очень неловко, что я усомнилась в вас, но лишняя осторожность не помешает. Если вы на самом деле не возражаете против того, чтобы приютить беглянку, я буду вам бесконечно благодарна.
— Правда? — переспросила Пердита. — Бесконечность — это очень долго.
— Э-э-э… Да. — Я снова начала озираться. Какой-то человек, стоявший у дверей, смотрел прямо на меня. — Вы не скажете мне ваш адрес? Я постараюсь добраться как можно скорее. Я уже немного нервничаю, ведь меня в любой момент могут заметить полицейские.
Офелия назвала адрес и добавила, что они будут меня ждать.
— Звони три раза. Тогда мы тебя впустим.
— Договорились. Большое спасибо!
— О, пока еще рано нас благодарить, — загадочно рассмеялась Офелия.
Я повесила трубку и отправилась за Джимом; он клянчил лакомства у доброго хозяина кафе и его маленькой дочки. Я на ужасном французском из разговорника извинилась за свою собаку.
— А почему девочка называла тебя «уа-уа»? — спросила я, когда мы шли к стоянке такси.
— Не «уа-уа», a ouah-ouah. Это значит «гав-гав», то есть «собачка». Я ей понравился. Я всем нравлюсь, кроме тебя. Знаешь, у французов есть такое выражение: avoir du chien. Это означает «привлекательный человек, сексуальный, с изюминкой», что само собой разумеется, потому что буквально это означает «человек, у которого есть собака». Что ты на это скажешь?
— Скажу, что лучше тебе держать язык за зубами. Никаких разговоров в такси или при Офелии и Пердите. Они не слишком жалуют демонов и им подобных.
— А мне показалось, что одна из них — помощница Венецианца.
— Так оно и есть, — ответила я и в ужасе замерла перед стойкой с газетами, затем поволокла Джима к такси.
— Эй! Мы что, на пожар торопимся? Ты меня задушишь!
— Тсс! Тебя кто-нибудь услышит! — Я резко остановилась и, наклонившись к уху Джима, зашипела: — В газете моя фотография из паспорта! Прямо на первой странице!
— О-о-о, круто! Давай купим одну для моего альбома с вырезками.
— У тебя нет никакого альбома, и мы не будем покупать газету. Пошли. Чем скорее я уберусь с этой улицы, тем лучше.
Вскоре мы добрались до нужного дома на улице Понтье, которая, к моему удивлению, оказалась совсем рядом с Елисейскими Полями и самыми шикарными магазинами. Квартира сестер располагалась двумя этажами выше неслыханно дорогой булочной. Мы позвонили в домофон, нас впустили, и, поднявшись на лифте, мы вошли в квартиру, при виде которой я чуть не уронила челюсть на пол. Меня поразило пристрастие Амели к современной мебели и искусству, но при виде апартаментов Офелии и Пердиты, заставленных роскошной антикварной мебелью эпохи Людовика XIV, я просто потеряла дар речи. Дорогой паркет был устлан прекрасными персидскими коврами, два кресла в стиле барокко, обтянутые розовым шелком с кремовой вышивкой, стояли рядом с таким же диваном, гигантский камин из коричневого мрамора занимал полстены. Я не знала, куда смотреть — то ли на потолок с затейливой лепниной, украшенный огромной фреской в стиле рококо, то ли на музейные гобелены, которыми были затянуты стены. Все здесь было великолепным, элегантным и совершенно не походило на жилище языческих колдуний-виккан.
— Какая у вас прекрасная квартира, — выдохнула я, пытаясь смотреть во все стороны одновременно.
Я со своим пластиковым пакетом и демоном чувствовала себя здесь каким-то бомжом.
— Ну, такой у нас дом, — пожала плечами Офелия. — Пойдем, я покажу тебе твою спальню. Надеюсь, ты не против переночевать в нашей рабочей комнате.
— Конечно не против, — сказала я.
Я буквально выпучила глаза, когда она задержалась, чтобы показать мне ванную, облицованную кафелем с замечательными восточными узорами. Затем мы оказались в светлой комнате, отделанной в желтых и зеленых тонах с цветочными мотивами. На полу лежал ковер ручной работы, кровать была застлана покрывалом с таким же узором; похожей тканью было обито кресло у окна, занавешенного тюлем и все теми же желто-зелеными шторами с цветами. У дальней стены виднелся высокий книжный шкаф; в нем стояло довольно много книг и несколько стеклянных сосудов, вроде тех, что я видела у Амели; я решила, что там содержатся колдовские травы и тому подобное. В шкафу я также заметила различные свечи, набор ароматических масел, пару кубков, три колокольчика различных размеров и несколько предметов из слоновой кости, назначение которых мне было неизвестно. Я принялась рассматривать комнату. Это была женская комната, светлая, уютная, и я еще больше почувствовала себя чужой здесь.
— Я не знаю, как отблагодарить вас за доброту, надеюсь, я не задержусь здесь дольше, чем на день, самое большее — на два. Мне нужно… э-э-э… провести один ритуал, если вы не возражаете.
— Ну, ты же Страж, — с понимающей улыбкой заметила Офелия. — Мы бы удивились, если бы ты, напротив, не собиралась заниматься своим ремеслом. О нет, сегодня это невозможно!
— Невозможно? — Я бросила суровый взгляд в сторону Джима, обнюхивавшего шкаф.
— Да, ведь комната еще не очищена.
Я осмотрелась. Здесь было гораздо чище, чем у меня дома, в Сиэтле, гораздо чище. Казалось, пыль не осмеливалась садиться в этой квартире.
— Да?
— Да, правда. Мы не можем позволить тебе работать в неочищенной комнате.
— Ага, — произнесла я, догадавшись, что очищение — какой-то викканский ритуал. — Но я не буду проводить никаких магических действий, как вы с Пердитой, поэтому очищение не обязательно…
— Обязательно, — твердо заявила Офелия, подошла к кровати и вытряхнула из пакета мою одежду. Затем расправила платья и принялась развешивать их в изысканно украшенном гардеробе из розового дерева, продолжая говорить: — Мы ни за что не простим себе, если какая-нибудь отрицательная энергия, оставшаяся в этой комнате, помешает тебе провести свой ритуал. Пердита очистит ее сегодня вечером, когда Лунная Богиня озарит нас своим светом.