Но, с другой стороны, Век мог гнать все шестьдесят пять[16] по шоссе, и ему все равно казалось бы, что он еле шевелится.
Но ведь он не пытался убежать от чего-то. Совсем нет.
Проезжая мимо «Найка», «Вэн Хэсена» и «Брук Брозерс», Век чувствовал себя пустым, словно свободная парковка, и какая-то часть него хотела продолжать… ехать мимо магазинной периферии, по лабиринту пригорода Колди, мимо небоскребов и через мост одному Богу известно куда.
Проблема в том, что куда бы он ни поехал… все останется прежним: смена географической обстановки не изменит лица в зеркале. Или ту его сторону, которую он никогда не понимал, но принимал как данное. Или того, что, черт возьми, произошло сегодня вечером.
Должно быть, он убил этого больного ублюдка. Иного объяснения не было. И Век не знал, о чем думала Рэйли, отпуская его. Может, ему просто нужно исповедаться… Ага, но в чем? Что он поехал туда с намерением убить, и потом он…
Лобную долю охватила такая головная боль, что стало невозможно думать. Оставалось лишь стонать от боли и закрыть глаза… не лучшая стратегия, когда едешь на байке, который, в сущности, представляет собой двигатель под набитым сиденьем.
Заставив себя сосредоточиться на дороге и ничем больше, он почувствовал облегчение, когда гром в черепной коробке затих, и заехал на свою территорию.
Его дом располагался в районе, полном учителей, медсестер и торговых представителей. Здесь жило полно детишек, а за садами ухаживали дилетанты… и значит, летом здесь будет полно африканского просо, но, по крайней мере, дерьмо регулярно будут подстригать.
Век был чужаком: ни жены, ни детей. Он никогда не ударится в разведение цветов или стрижку газона. К счастью, у него сложилось впечатление, что соседи по обе стороны от его дворика относились к тому типу, что станут дружелюбно вторгаться на чужой газон своими косилками.
Хорошие люди. Сказали, что чувствуют себя в безопасности с копом по соседству.
Это показывало, как много им известно.
Его двухэтажный дом был таким же модным и уникальным, как пенни[17] из семидесятых. Как выяснилось, тогда же в последний раз там меняли обои.
Остановившись у гаража, он слез с мотоцикла и повесил шлем на руль. В этом районе уровень преступности был низок… так что его соседи-садоводы томились от скуки по многим параметрам.
Век прошел через боковую дверь, миновал холл и вошел в кухню. Здесь происходило не так уж много по части кулинарии: у него были лишь пара пустых коробок от пиццы на столе да старые стаканы из «Старбакса»[18], выстроившиеся вокруг раковины. Открытое наполовину письмо и неровная стопка отчетов лежали на обеденном столе. Закрытый на день ноутбук расположился рядом с книжкой купонов «Вэлпэк»[19],которую он никогда не использует, и счетом за кабельное, который еще не истек, но вероятно потеряет полезность, потому что Век лажал со своевременными платежами.
Он всегда слишком занят, чтобы выписать чек или заплатить он-лайн.
Боже, единственное отличие между этим домом и офисом в центре города заключалось в кровати королевских размеров на втором этаже.
И кстати, офицер Рэйли хотела, чтобы он разделся, не так ли?
Выудив мусорный мешок «Glad» из шкафа под раковиной, он поднялся наверх с мыслью, что придется нанять домработницу для уборки раз в неделю, иначе по углам расползется паутина, а пыльные кролики откроют клинику ЭКО[20] под диваном. Но это жилище — не его дом, и никогда им не будет. От «Пайн-Сол» и «409»[21] четыре раза в месяц дом не станет уютней.
Но, по крайней мере, у случайных цыпочек, которых он приведет сюда, будет сносное место, где они смогут потом одеться.
Его спальня располагалась в передней части дома, в ней были лишь большая кровать и письменный стол. Век быстро избавился от ботинок, носок и брюк. То же самое с водолазкой. А снимая черные боксеры, он отказывался думать о том, что офицер Рэйли будет держать их в руках. Просто не вдавался в эти мысли.
Зайдя в ванную, он включил душ, и, ожидая, пока вода нагреется, встал перед зеркалом над раковиной. Его не отвлекало отражение… Век прикрыл зеркальную поверхность пляжным полотенцем в день своего заезда в дом.
Он не был большим поклонником зеркал.
Подняв руки, он вытянул их ладонями вниз. Потом встряхнул. Посмотрел под ногтями.
Казалось, что его тело — как и разум — не давало зацепок. Хотя можно заявить, что отсутствие царапин, крови и следов служили доказательством… и без сомнений, бравый офицер Рэйли заметила и отталкивалась именно от этого.
Блин, второй раз в жизни он попадает в такую ситуацию. А первый…
Нет причин вспоминать об убийстве матери. Не в подобную ночь.
Ступив в душевую кабинку, Век закрыл глаза и позволил струе падать на его голову, плечи и лицо. Мыло. Сполоснуть. Шампунь. Сполоснуть.
Он стоял в душном, влажном жаре, когда почувствовал ветерок: будто кто-то открыл окно над унитазом, порыв воздуха пронесся над верхушкой полиэтиленовой занавески и коснулся его кожи. По вызову тело покрылось «гусиной кожей», мурашки распространились от груди, вниз по ногам и обратно.
Но окно было закрыто.
Именно по этой причине Век убрал стеклянную перегородку в душе и укрыл встроенное зеркало над раковиной. Это — два единственных изменения в доме, и «ухудшение» служило во благо его же рассудку. Он годами брился, не видя своего отражения.
— Убирайся от меня! — сказал он, закрывая глаза и не открывая их.
Сквозняк закружил у его ног, словно порхавшие по его телу руки, поднимаясь все выше, лаская его член, прежде чем обратиться к животу и груди, вверх до шеи… к лицу…
Холодные пальцы зарылись в его волосы…
— Оставь меня в покое! — Он выбросил руку и отодвинул штору в сторону. Когда теплый воздух поприветствовал его, Век обратился внутрь себя, пытаясь выгнать чужака, разорвать связь.
Спотыкаясь, он устремился к столику и уперся на руки, тяжело дыша и ненавидя себя, эту ночь, всю свою жизнь.
Век прекрасно понимал, что при раздвоении личности возможно, что какая-то часть вырвется на свободу и начнет действовать независимо. Больные могли полностью не осознавать действия своего тела, даже если речь шла о насилии…
Когда головная боль снова начала пинать по вискам, как по автомобильным шинам, он с проклятьем принялся вытираться. Потом натянул фланелевую рубашку и спортивные штаны полицейской академии Нью-Йорка, в которых спал прошлой ночью и оставил возле туалета. Он собирался спуститься вниз, когда быстрый взгляд в окно заставил его замереть на месте.
В двух домах вниз по улице была припаркована машина.
Век знал каждый автомобиль в районе, все грузовики, внедорожники, седаны, гибриды, и серые, новенькие американские середнячки не были в том списке.
Однако именно такие немаркированные автомобили использует Колдвеллское отделение полиции.
Рэйли установила за ним слежку. Отличный ход… на ее месте он сделал бы то же самое.
Может, даже собственной персоной.
Спустившись по лестнице, он помедлил у парадной двери, его подмывало выбежать босиком, потому что она — или кто бы ни был в машине — могли обладать инфой с места преступления…
Выругавшись, он отмахнулся от блестящей идеи и направился в кухню. В шкафах должна найтись какая-нибудь еда. Просто обязана.
Открыв их и обнаружив лишь уйму пустого пространства и ничего больше, он задумался, а какая собственно Продуктовая Фея должна была магически появиться и принести еду.
Но, с другой стороны, Век мог просто вылить кетчуп на коробку от пиццы и зажевать ее. Наверное, это хорошо скажется на его балансе потребления пищевых волокон.
Ням-ням.
***
В двух домах от дома детектива ДелВеччио, Рэйли сидела за рулем, частично лишившись зрения.
— Ради всего святого… — Она потерла глаза. — Ты не видишь пользы в шторах?
Молясь, чтобы изображение изумительно обнаженного коллеги исчезло с ее сетчатки, София серьезно переосмыслила свое решение относительно слежки. С одной стороны, она истощена… точнее, была, пока не увидела почти все, что Век мог предложить.
Вырежьте «почти».
Один плюс — сейчас она действительно проснулась, спасибо люди добрые… она с таким же успехом могла облизать два пальца и запихать в глазницы: переднего плана такого рода было достаточно, чтобы обеспечить ей завивку, о которой она так мечтала в тринадцатилетнем возрасте.
Бормоча про себя, она снова уронила руки на колени. И, черт возьми, когда она уставилась на приборную панель, то видела лишь… то, что тогда увидела.
Ага, вау, на каких-то мужчинах отсутствие одежды означало намного больше, чем просто «обнаженность».
И подумать только, она почти пропустила шоу. Рэйли припарковала машину и сообщила о своем расположении, когда на втором этаже загорелся свет, и она увидела убранство спальни. Откинувшись на спинку сидения, она не понимала, куда приведет этот беспрепятственный обзор их обоих… просто рассматривала то, что казалось простой лампочкой на потолке хозяйской комнаты.
Но с другой стороны, декору холостяцкой квартиры предполагалось напоминать склад или быть голым, как Долина Смерти[22].
Дом Века определенно относился к последней категории.
Однако внезапно она перестала думать об интерьере, потому что ее подозреваемый вошел в ванную и включил свет.
Привеееет, большой мальчик.
По стольким параметрам.
— Перестань думать об этом… перестань думать об…
Закрытые глаза не спасли ситуацию: если раньше она нехотя отмечала, каким крупным Век был под одеждой, сейчас София узнала, почему именно. Он был очень мускулист, и благодаря отсутствию волос на груди, ничто не мешало созерцать его накаченную грудь, шесть кубиков и контурную линию бедер.
Более того, если говорить об удалении лишних волос, то у него была лишь темная полоска, которая пробегала от пупка к…
Знаете, наверное, размер все-таки имел значение, подумала она.
— О, ради бога…
В попытке сосредоточить свой мозг на чем-нибудь более подобающем, Рэйли наклонилась вперед и выглянула в противоположное окно. Насколько ей было видно, в доме напротив каждое доступное окно было завешано плотными шторами. Хороший ход, предполагая, что Век расхаживал в таком виде каждую ночь.
Опять же, может, муж развешал эти тряпки, чтобы оградить жену от регулярных обмороков.
Собравшись с духом, София снова посмотрела на дом Века. Свет наверху был выключен, и она могла лишь надеяться, что сейчас, когда он оделся и спустился на первый этаж, это не изменится.
Боже, что за ночь.
Она до сих пор ждала каких-нибудь улик с места преступления, но уже приняла решение относительно ран Кронера. В лесу были койоты. Медведи. Коты, питавшиеся отнюдь не «Мяу миксом»[23]. Велика вероятность, что парень прошелся там с запахом застывшей крови на одежде, и что-то четырехлапое разглядело в нем «Хэппи Мил». Век мог попытаться вмешаться, и его отпихнули в сторону. В конце концов, он потирал виски так, будто они болели, и, видит Бог, головная травма могла привести к краткосрочной потере памяти.
Отсутствие вещественных улик на нем лишь поддерживало теорию, это наверняка.
И все же…
Боже, его отец. Невозможно не ассоциировать его с этим делом.
Как и любой студент уголовного судопроизводства, Рэйли изучала Томаса ДелВеччио-старшего… но она также провела много времени на девиантной психологии. Отец Века был классическим серийным убийцей: умным, хитрым, преданным своему «ремеслу», абсолютно безжалостным. И все же, на видео его допросов полицией, он производил впечатление красивого, обаятельного и дружелюбного мужчины. Стильный. Совсем не монстр.
Но, с другой стороны, как и все психопаты, ДелВеччио-старший культивировал свой образ и бережно поддерживал его. Он был очень успешным продавцом антиквариата, хотя его фирма в надменном, горделивом мире денег и привилегий была полностью самодельной. Он начал с нуля, но умело очаровывал богачей… а также умудрялся летать за рубеж и возвращаться с древними артефактами и статуями, пользующимися высоким спросом. Только когда стали всплывать убийства, его дело попало под следствие, и до сих пор никто не имеет понятия, откуда он брал антиквариат… казалось, будто он нашел клад где-то на Ближнем Востоке. Он определенно не помог властям в расследовании, но что они с ним сделают? Он уже сидел в камере смертников.
И, очевидно, ему осталось недолго.
Какой была мать Века…
Стук в окно рядом с ее головой прогремел словно выстрел, и Рэйли схватила пистолет и направила его в сторону звука меньше чем за один удар сердца.
Век стоял на улице рядом с ее машиной, руки были подняты, его влажные волосы блестели в свете уличных ламп.
Опустив дуло, она с проклятьем открыла окно.
— Быстрые рефлексы, офицер, — пробормотал Век.
— Хотите отхватить пулю, детектив?
— Я позвал вас по имени. Дважды. Вы ушли в себя.
Благодаря тому, что она увидела в ванной, фланелевая рубашка на нем и штаны из полицейской академии казались легко устранимыми, такие шмотки будут задраны или спущены без возражений. Но, да ладно, будто она уже не видела каждую полку в этом продуктовом магазинчике?
— Возьмете одежду сейчас? — спросил он, поднимая мусорный мешок.
— Да, спасибо. — Она приняла вещи через окно и положила пакет на пол. — Ботинки там же?
Кивнув, он произнес:
— Могу я принести вам кофе? Кухня у меня пустая, но, думаю, смогу найти чистую кружку и быстрорастворимый.
— Спасибо. Я в порядке.
Последовала пауза.
— Есть причина, по которой вы не смотрите мне в глаза, офицер?
Я видела вас в чем мать родила, детектив.
— Вовсе нет. — Рэйли посмотрела прямо ему в глаза. — Вам следует зайти внутрь. Здесь холодно.
— Холод меня не волнует. Вы будете здесь всю ночь?
— По обстоятельствам.
— Смотря, где буду я, верно?
— Да.
Он кивнул, а потом оглянулся по сторонам, словно они — простые соседи, обсуждающие погоду. Такой спокойный. Такой уверенный. В точности как его отец.
— Могу я быть честен с вами? — внезапно спросил он.
— Вам же лучше, детектив.
— Я по-прежнему удивлен, что вы позволили мне уйти.
Она скользнула руками по рулю.
— Могу я быть честна с вами?
— Да.
— Я отпустила вас потому, что на самом деле не думаю, что это сделали вы.
— Я был на месте преступления. На мне была кровь.
— Вы вызвали 911, не сбежали, и такая смерть — очень грязная работа.
— Может, я вымылся.
— Насколько мне известно, в лесу нет душа.
Не. Думай. О. Нем. Без. Одежды.
Когда он снова начал качать головой, будто собирался возразить, Рэйли оборвала его:
— Почему ты пытаешься убедить меня, что я неправа?
Это заткнуло его. По крайней мере, на минуту. А потом он произнес низким голосом:
— Вы будете чувствовать себя в безопасности, следя за мной?
— Почему нет?
Впервые за все это время эмоции прорвались сквозь его холодное выражение, и ее сердце остановилось: в его взгляде сквозил страх, будто он не доверял самому себе.
— Век, — тихо сказала она. — Есть что-то, чего я не знаю?
Он скрестил руки на своей широкой груди, вес перемещался с ноги на ногу, будто он задумался. А потом он зашипел и начал потирать виски.
— Ничего, — пробормотал он. — Слушай, просто сделай одолжение нам обоим, офицер. Держи этот пистолет поближе.
Не оборачиваясь назад, Век развернулся и пересек улицу.
Она поняла, что на нем не было обуви.