– Всего один?
Тон служанки показался Антонии подозрительным. Тем не менее она улыбнулась:
– Да. Они оба будут присутствовать на обеде. Мне нужно решить, что надеть.
Нелл фыркнула:
– Это не займет много времени. Если вам придется провести какое-то время в обществе джентльменов из Лондона, то подойдет либо розовое платье из тафты, либо шелковое бледно-желтого цвета.
– Шелковое, – решила Антония. – И еще я бы хотела, чтобы ты красиво уложила мне волосы.
– Само собой. – Нелл закрыла дверцы шкафа. – Я только спущусь вниз, чтобы помочь остальным слугам подготовиться к приему гостей, а затем вернусь к вам.
– Хорошо, – пробормотала Антония, прислоняясь головой к прохладному стеклу окна.
Нелл скрыла улыбку и направилась к выходу. Она уже коснулась ручки двери, но немного помедлила, с любовью разглядывая хрупкую фигурку у окна. Антония не пошевелилась; на мгновение Нелл прищурилась, но затем черты ее лица разгладились.
– Следует ли мне передать мистеру Джеффри, чтобы он переоделся к обеду?
Этот вопрос резко вывел Антонию из задумчивости.
– Святые небеса! Я совсем забыла о нем.
– Кажется, впервые в жизни, – прошептала Нелл.
Антония сосредоточенно смотрела на столбик кровати, не услышав замечания своей верной служанки.
– Не забудь предупредить его, чтобы не спускался к столу, уткнувшись носом в очередную книгу!
– Не волнуйтесь, мисс, я прослежу. – Решительно кивнув, служанка удалилась.
Как только дверь захлопнулась, девушка снова посмотрела в окно, позволив взгляду затеряться в неповторимой красоте здешней природы. Антония очень любила это поместье. Ей казалось, будто она вернулась домой; подсознательно она понимала, что ее истинное место вовсе не в своем имении Мэннеринг-Парк. Нет, сердце ее всегда оставалось здесь, в Рутвене, среди плавных переливов холмов, окруженных старыми деревьями, которые вечно несли свою стражу на подступах к дому. Именно эти чувства, а также искренняя привязанность к Генриетте повлияли на ее решение.
Джеффри был еще слишком молод, чтобы обеспечить им достойную жизнь, поэтому Антонии пришлось самой задуматься о будущем. В двадцать четыре года выбор ее был невелик; совершенно прозаичные надежды привели ее в этот дом.
Филипп, лорд Рутвен, должен в скором времени жениться.
Антония поморщилась: ее неожиданная реакция на его появление все еще была свежа в памяти. Но в четко продуманном плане не было места малодушию; днем она сделала только первый шаг. Ей придется и дальше играть свою роль – она никогда не простит себе, если хотя бы не
Подняв обычно блекло-голубые, а сейчас светящиеся от гнева глаза на Филиппа, леди Рутвен продолжала:
– В самом деле, если бы не помощь местных дам, бедное дитя выросло бы, не имея ни малейшего представления о том, как вести себя в обществе! – Резким жестом она поправила шаль на плечах. – А что касается поисков подходящего мужа для Антонии, мне больно это признавать, но я совершенно уверена, что эта мысль вообще не приходила Араминте в голову!
С нахмуренными бровями она была похожа на разгневанную сову; Филипп наклонился, чтобы ее успокоить.
– Я встретил Антонию, когда мы приехали. Она кажется совершенно уверенной в своих силах.
– Конечно! – Генриетта насмешливо посмотрела на Филиппа. – Эта девушка не станет заламывать руки от постигшего ее несчастья и со страдальческим видом ожидать своего принца. Араминта взвалила на плечи дочери все дела по дому. С годами Антония стала отличной хозяйкой и прекрасно знает, как принять гостей. Но и это еще не все! Ей пришлось самой управлять огромным поместьем и полностью заботиться о своем младшем брате Джеффри. Это настоящее чудо, что она нашла в себе силы не согнуться под тяжестью этих обязанностей.
Филипп приподнял бровь:
– Мне показалось, ее плечи с легкостью выдерживают бремя этого груза.
Генриетта только фыркнула и глубже откинулась в кресле.
– Пусть так, но это же неправильно! Ее следовало вывезти в свет еще несколько лет назад. – Внезапно замолчав, она лениво перебирала пальцами бахрому на шали и вдруг посмотрела в глаза Филиппу. – Не знаю, в курсе ли ты, но мы предложили ей помощь – сопроводить Антонию в Лондон и представить обществу. Мы составим ей полный гардероб. Твой отец настоял на этом: ты же знаешь, Гораций всегда питал слабость к девочке.
Филипп согласно кивнул. Однажды двенадцатилетней Антонии пришло в голову покататься на любимом гунтере его отца, но даже тогда он, сначала ошеломленный при виде этого зрелища, только похвалил ее манеру держаться в седле, вместо того чтобы хорошенько отшлепать несносную девчонку. Гораций никогда не скрывал своего восхищения откровенной прямотой и присущей Антонии спокойной уверенностью в себе. Филипп признался себе, что и сам разделяет чувства своего отца к ней.
– Мы долго уговаривали и даже умоляли Араминту отпустить дочь, но она ничего не хотела слышать. – Взгляд Генриетты стал строже. – Совершенно ясно, что она хотела сделать из Антонии няньку для себя. Араминта была уверена, что в жизни ее дочери никаких перемен не произойдет.
С непроницаемым выражением лица Филипп молчал.
– В любом случае, – продолжила Генриетта тоном, не терпящим возражений, – теперь я считаю нужным дать Антонии то, чего она была так долго лишена. – Подняв голову, она решительно посмотрела на Филиппа. – Я хочу взять с собой Антонию на малый сезон.
На мгновение Филипп почувствовал странное волнение, но не мог понять причин, вызвавших его. Быстро взяв в себя в руки, он невозмутимо приподнял брови:
– В самом деле?
Генриетта кивнула, что свидетельствовало о твердости принятого решения.
Последовавшую долгую паузу нарушил Филипп.
– Могу я узнать, есть ли у вас дальнейшие планы на ее счет? – неожиданно застенчиво спросил он.
Довольная улыбка осветила морщинистое лицо Генриетты.
– Разумеется. Я хочу найти ей мужа!
На мгновение Филипп застыл в неподвижности, сохраняя невозмутимый вид. Затем тяжелые веки опустились, наполовину скрыв глаза.
– Конечно, – изящно поклонился Филипп. А когда выпрямился, выражение его лица стало таким же непроницаемым, как и голос. – Хьюго Сэттерли ждет меня внизу. Прошу извинить.
Только когда за ним захлопнулась дверь и до Генриетты донесся звук удаляющихся шагов, она позволила себе радостно улыбнуться:
– Неплохое начало!
Трент подошла, чтобы взбить подушки и расправить бесчисленное количество разнообразных шалей и платков, в которые была с головы до ног укутана хозяйка.
– Такое ощущение, что они уже виделись.
– Конечно! Какое удачное стечение обстоятельств! – просияла Генриетта. – Нам еще очень повезло, что дорогая Антония не забыла прислать тебя ко мне и я не проспала. Сама судьба распорядилась, чтобы Филипп приехал домой именно сейчас.
– Может быть, но Филипп, кажется, не очень вдохновлен присутствием Антонии. Не следует возлагать на него большие надежды. – Трент служила у хозяйки с самой ее свадьбы с прежним бароном Рутвеном. Она сама видела, как юные леди, стремящиеся стать новой хозяйкой в поместье Рутвен, с тревожащей частотой сменяли друг друга, но ни одной из них не удалось надолго привлечь внимание Филиппа. – Мне бы не хотелось, чтобы вы сильно расстраивались, если что-то пойдет не так.
– Вздор! – Генриетта повернулась, чтобы взглянуть на свою верную помощницу. – За шестнадцать лет, проведенных рядом с Филиппом, я достаточно изучила его, чтобы твердо усвоить одну-единственную истину: никогда нельзя предугадать его реакцию на то или иное событие. Его чувства настолько притупились от модного сейчас отсутствия интереса к чему бы то ни было, что, даже если у него будет вдребезги разбито сердце, Филипп всего лишь приподнимет бровь и вежливо прокомментирует ситуацию. От него не дождешься страстных речей и бурных заявлений. Но я не сомневаюсь, что у нас все получится, Трент.
– Понимаю.
–