— Я ни от кого не сбегала, — проговорила Зика сквозь зубы. — Я помогаю Эгранту найти...
— Ты не должна общаться другими мужчинами, кроме хозяина, — резко прервал её Ошшур. — Если только он сам не захочет подложить тебя под другого.
Зика потрясенно замерла.
— Я не...
— Быть послушной ассаной — это всё, что от тебя требуется. — Он нахмурился, бросив недовольный взгляд на Эгранта.
— Я же говорю, надо наказать мерзавку! — вновь заголосила рядом стоящая женщина.
— Закрой рот, Киваара! — гаркнул в её сторону Ошшур и продолжил сверлить взглядом сестру. — Она собственность Героя. Хочешь пожаловаться — иди к нему. Ты же знаешь, ассану может наказать только её хозяин. Ты же не хочешь его разозлить?
— Я не ассана! — наконец выкрикнула Зика, давая волю своей злости, одновременно чувствуя, как от страха бешено бьётся сердце. Все удивлённо посмотрели на неё, и она в этот момент захотела провалиться под землю. Никогда ранее она не позволяла себе повышать голос. Но потом она вспомнила слова Аккеса накануне.
Стараясь не обращать внимания на страх и бешено бьющееся сердце, она посмотрела брату в глаза и повторила:
— Я больше не ассана... Я сама распоряжаюсь своей волей.
— Я знал, что ты тупица, Зиика, но не думал, что настолько. — Ошшур скривился. — Ты действительно думаешь, что раз ушла в другие земли, можешь плевать на наши законы? Если Герой хорошо к тебе относится, это не значит, что ты такая же, как он. Ты можешь и дальше мечтать и утешать себя, но ты была и будешь ассаной. Это никогда не изменится!
Зика почувствовала на себе надменные взгляды и даже слышала усмешки. Сердце опять заколотилось в груди. Она и не думала, что способна чувствовать себя настолько униженной. Над ней и раньше смеялись, но ей было всё равно. Какая гордость может быть у того, у кого нет ничего, даже воли? Но не теперь... Возможно, это такая цена за то, чтобы считаться свободным человеком?
Подняв глаза и упрямо глянув на того, кто являлся её единокровным братом, Зика выпрямилась. Она вдруг поняла, что ей нечего стыдиться — все эти люди давно не часть её жизни, она для них ничего не значит... И что теперь они для неё тоже всего лишь посторонние. Поэтому ей больше не нужно чувствовать себя грязью под ногами только потому, что они так считают.
— Ты можешь называть меня, как хочешь, — сказала она, почувствовав вдруг такое облегчение, что хотелось смеяться над тем, как она раньше их всех боялась. — Но я уже знаю, кто я. Те, кто мне дорог, тоже знают, кто я. А вы... — Она оглядела всех кто стоял рядом. — Мне всё равно, что вы думаете.
И, обернувшись к Эгранту, который обеспокоенно осматривался, готовясь к худшему, но не вмешивался, пока идут разговоры. Тем более, не зная, о чём идёт речь. Но, заметив, что Зика смотрит на него, тихо спросил, будто боялся, что остальные услышат:
— Всё в порядке?
— Да, — с улыбкой ответила она. — Просто я им не нравлюсь. Может, уйдём?
Эгрант осторожно посмотрел на мужчину, с которым она говорила, и нахмурился, увидев, как его глаза запылали гневом. Он точно не знал, что тут произошло, но понял, что ничего хорошего. Тем не менее, он в любом случае на стороне этой храброй девочки, которая так смело противостояла целой толпе. После такого, конечно, больше нет смысла расспрашивать про амулет, хотя он сомневался, что хоть кто-то действительно мог ему помочь. Поэтому он кивнул, и они вдвоём направились обратно к большому дому. Но, даже уходя, он чувствовал, что вслед им явно кидают недоброжелательные взгляды. Взглянув на Зику, он заметил, что она непривычно напряжена.
— Не расстраивайся. — Он улыбнулся ей. — Что бы там ни произошло, у тебя есть те, кому ты всё равно будешь нравиться.
— Я знаю! — Зика неожиданно лучезарно улыбнулась. — Просто... я надеялась, что брат хотя бы обрадуется, увидев, что у меня всё хорошо.
— Брат? — удивился Эгрант.
— Да... — Девушка задумчиво кивнула. — Но получается, что он совершенно чужой теперь для меня.
— Но это не повод расстраиваться.
— Конечно, — согласилась она. — Мне просто жаль, что мы так ничего и не выяснили про талисманы.
Эгрант кивнул, задумавшись. Он точно мог сказать, что талисман где-то поблизости. Где-то на этом острове и ближе, чем тогда, когда они высадились. Его мягкая пульсация витала в воздухе и манила его к себе. Проблема только в том, что он не мог определить направление, сколько бы ни старался. Не срабатывали никакие магические приёмы.
А его силы иссякали... как и время.
Остановившись, он опёрся о ствол ближайшего дерева и с трудом вдохнул воздух.
— С вами всё в порядке? — озабоченно спросила Зика.
Эгрант через силу улыбнулся девушке, стирая со лба капли выступившего пота. Похоже, он слишком переволновался.
— Всё хорошо, — ответил он, чувствуя, как кружится голова.
— Наверно, вам надо отдохнуть. Может, вы приляжете, а я сама похожу ещё, поспрашиваю?
— Не стоит, — сказал Эгрант. — Я скоро приду в себя, но сомневаюсь, что хоть кто-то знает что-то полезное. Мы уже опросили достаточно народу.
Амулет точно недалеко. И его близость частично была причиной его слабости, так же, как и большое расстояние до Сэнкины, где хранилась большая часть остальных амулетов.
Эгрант знал, что идёт на большой риск, уезжая так далеко, но он надеялся, что всё же успеет добраться к цели до того, как силы полностью покинут его. Амулет сможет продержать его в стабильном состоянии на обратной дороге. Поэтому его надо было найти как можно скорее.
— Пойдёмте в Большой дом, — сказала Зика, закусив губу от беспокойства. — Я сварю вам бульон.
Эгрант посмотрел на неё и нежно улыбнулся.
— Милое дитя, у тебя доброе сердце, но бульон мне не поможет.
— Может, тогда позвать кого-нибудь? Я могу поискать Аккеса.
— Правда? — Он с лёгким удивлением посмотрел на неё. — И ты его не боишься?
— Поначалу... боялась, конечно. Но теперь он не кажется мне таким страшным. Я не думаю, что он плохой. Он же не плохой? Вы с ним хорошо друг друга знаете?
— Я хорошо его знаю. — Эгрант улыбнулся. — И знаю, что тебе не стоит его бояться. Однако и он мне тоже не поможет. Но вот от отдыха я не откажусь. Сейчас, только минутку... голова перестанет гудеть и пойдём.
Отстранившись от дерева и удостоверившись, что вполне может нормально двигаться, он ещё раз улыбнулся девушке и пошёл к центру посёлка, где находился мужской дом.
— Вы чем-то больны? — спросила Зика и тут же зажала себе рот руками. — Простите, я не должна любопытствовать.
— Ничего страшного, — ответил Эгрант. — Это не совсем болезнь, скорее, усталость и потеря сил. Я слишком часто использовал магию, и это истощило меня. Но прошу, не переживай за меня, — он тепло на неё посмотрел, — скоро всё пройдёт.
— Это хорошо, — девушка вздохнула с облегчением, — но я всё же сварю вам бульон.
И, проводив его, Зика убежала, не слушая никаких возражений. Эгрант же, как только остался один, едва не свалился прямо на землю. С трудом зайдя внутрь, он добрался до своего спального места и бессильно рухнул на него.
Когда в следующий раз он открыл глаза, то увидел, что рядом сидит Зика, смачивая кусок ткани в каком-то странно пахнущем отваре. Запах этот, вполне приятный, уже пропитал всё вокруг.
— Разве тебе можно сюда? — спросил Эгрант, глядя на девушку.
Зика, заметив, что он очнулся, сначала охнула, а потом вздохнула с облегчением.
— Это не мужской дом, — сказала она, и Эгрант только теперь заметил, что находится в каком-то небольшом помещении. Зика же виновато опустила голову. — Вас перенесли, как только стало ясно, что вы заболели. По нашим... то есть, здешним правилам, больным нельзя находиться в одном помещении со здоровыми.
— Ясно. — Эгрант прикрыл глаза. Слабость не прошла, но чувствовал он себя лучше. — Сколько я спал?
— Целый день. Уже смеркается, — сказала Зика, положив компресс ему на лоб и поднимаясь. — Я сейчас принесу поесть.
После чего она тут же выскочила наружу.
Эгрант вздохнул и, подняв руку, убрал этот кусок ткани. Чем бы ни был этот отвар, он всё равно бесполезен.
— Может, объяснишь, что произошло? — послышался раздражённый голос Аккеса, и, повернувшись в сторону, Эгрант наконец его заметил. Тот сидел на какой-то скамье, скрестив руки и прислонившись спиной к бревенчатой стене.
— Ничего особенного, — попытался отмахнуться Эгрант.
— Действительно, что особенного может быть в том, что тот, кто должен быть бессмертным, вдруг падает без сознания с жаром и лихорадкой.
— Ох, сколько сарказма, — усмехнулся Эгрант.
— Что произошло? — требовательно переспросил Аккес.
Эгрант тяжело вздохнул, поднимаясь.
— Это просто истощение, не более. Не стоит так паниковать.
Аккес тоже поднялся и встал напротив него, внимательно всматриваясь ему в лицо, будто пытался там прочитать верный ответ.
— Я же сказал... — начал Эгрант, но тот его перебил.
— Знаю. Истощение. Верю. Просто не думал, что такое возможно. Это из-за Деко? Как долго он ещё может поддерживать тебя так?
Эгрант грустно улыбнулся.
— Разве не всё, что происходит, происходит из-за Деко? А причина нашей слабости всё в том же. Из-за амулетов. Их нужно собрать как можно быстрее.
Эгрант, оглядевшись, увидел свои вещи и, подойдя к ним, начал искать тунику. Его всё ещё бил озноб.
— Ох уж эти амулеты. — Аккес нахмурился, следя за его движениями. — Зачем вообще их нужно было создавать?
— В то время это казалось отличной идеей. Своего рода благодарностью.
— Из-за которой теперь весь мир может погибнуть.
— Тогда мы этого не знали. Мы были молоды и упивались своими способностями.
Аккес скептически поджал губы, и Эгрант усмехнулся.
— Не смотри на меня так. Даже ты считаешь себя умнее того, кто прожил тысячелетия. Что уж говорить о таких, как мы. Тщеславие — опасное качество. — Одевшись, Эгрант присел и посмотрел в сторону небольшого очага. — Каждый должен пройти этап искупления. И мне кажется, всё это часть моего. Мы должны исправить ошибку и вернуть всё туда, как оно должно быть.
— Ты начинаешь говорить, как он, — тихо сказал Аккес, так же устремив свой взор на огонь. Эгрант грустно усмехнулся.
— Ну, так все же считают, что я его сын.
— Прекрати нести ерунду. — Аккес с раздражением посмотрел на него.
— А что? Мне нравится этот слух. Он забавный. Я даже не знаю, может, не стоит раскрывать им правду. В конце концов, может пусть дальше верят в легенды.
Аккес безразлично пожал плечами.
— Делай, как знаешь.
— А может, вообще что-нибудь придумать этакое? — Эгрант вдруг рассмеялся. — Что-нибудь про верховных духов-богов. Или путешественников из других миров. Или, например, объявляю себя Старшим Богом, а тебя, к примеру, Небесным Воином. Как ты думаешь, поверят?
Аккес закатил глаза.
— Не забудь Альдана представить как Небесную Богиню.
— О! Он будет в ярости.
— Какая разница? Всё равно Небесная троица уже спустится на землю и прихлопнет нас за подобную наглость.
— Да, это будет уже не так весело, — согласился Эгрант.
Аккес повернулся к нему и осуждающе посмотрел.
— Чтобы ты ни придумал, это всё равно не переплюнет правду. Так что либо рассказывай, либо оставь всё как есть. А вообще, лучше приведи себя в порядок. Завтра отправимся дальше в путь.
Эгрант скривился.
— Брюзжишь, как старик.
— Никак не привыкнешь, что мне уже не четырнадцать? — Аккес направился к выходу. Убедившись, что с Эгрантом всё в порядке, он решил скрыться до того, как сюда явится ещё кто-нибудь.
— Ну, фактически, я с тобой не встречался всё то время, когда тебе было четырнадцать.
Аккес не успел ничего ответить, так как уже вышел и удивлённо наблюдал за тем, как все в панике разбегаются, кто куда. Большинство, конечно, пыталось собраться в большом доме или около, как будто искали безопасное, по их мнению, место. Он же посмотрел прямиком туда, где было больше всего шума. Неприятное предчувствие поселилось внутри. Не медля более, он побежал к воротам, у которых собирались воины и сам старейшина что-то кричавший.
Подойдя ближе, он услышал более отчётливо:
— Вы не имеете права заходить в эти леса, Коррур, это нарушение будет караться смертью! Тем более, ты привёл своих воинов.
Не менее разозлённый голос слышался из-за ограды:
— Оммус! Я имею права на месть и вовсе не претендую на твои территории. А вот ты нарушаешь правила, укрывая захватчиков.
— У нас нет никаких захватчиков.
— Не ври мне, Оммус. Мои следопыты привели нас сюда!
— О, Небесная!
Обернувшись он заметил Зику, которая в испуге прижала миску с едой прямо к груди. Увидев Аккеса, она, чуть ли не плача, сказала:
— Это воины Оллушона. Они выследили нас и теперь начнётся война.
Аккес осмотрел немногочисленных воинов, которые стояли рядом со старейшиной, и понял, что пользы от них никакой не будет. Одновременно он отметил, что недалеко стоит шлемоголовый, а также то, что к ним приближается и жрица. Он мгновенно оценил всю обстановку.
— Лучше уходи отсюда в безопасное место и уведи Эгранта, он всё ещё не оправился до конца, — сказал он Зике. — И не покидайте его, пока твой рыцарь за вами не явится.
Испуганно кивнув, она развернулась и убежала.
— Что происходит? — спросила Риана, растерянно оглядывая толпу людей.
— Нас выследили, — ответил Лекамир, в то время как переговоры переросли в крики и ругань. Прислушиваясь к ним, Лекамир всё сильнее и сильнее хмурился. — Похоже, стычки не избежать.
В этот момент в закатном небе просвистела первая стрела, которая по счастливой случайности никого не убила, но воткнулась в землю в шаге от Аккеса, который, скрестив руки на груди, хмуро на неё смотрел. Риану удивило его ледяное спокойствие. Почувствовав, что жрица на него смотрит, он, бросив на неё мрачный взгляд, поднял руку и достал маску из-за спины, одевая её на лицо. Мурашки побежали по телу Рианы, как только знакомый чёрный туман окутал глазницы черепа, из которого она была сделана, задействуя магию ужаса.
Пущенная стрела была своеобразным сигналом к действию. Тут же раздался крик, после которого воины противника начали перебираться через ворота. Они были рассчитаны больше на зверей, и людям почти не были помехой. Воины противника начали нападать со всех сторон.
Лекамир, выхватив меч, тут же отбил удар первого из нападающих. Воины Оллушона на этот раз были более подготовлены. Одежда из твёрдой кожи, оружие из металла у каждого второго, наверняка выменянное у горняков. Буквально за мгновение были снесены ворота, и поток воинов устремился внутрь с горящими боевым запалом глазами. Риана едва успела оценить обстановку, а Аккес уже сорвался с места, влетая в толпу врагов. Не медля больше, она тоже пошла в атаку и лишь чуть позже осознала, что никто из них не убивал без крайней надобности. Все противники падали либо раненые, либо оглушённые. Это её радовало, так как всё это казалось ей большой ошибкой, и смерть любого из нападавших огорчила бы её. Потому чем меньше их, тем лучше.
Они ведь никому не желали зла, но островитяне не хотели в это верить.
Горько вздохнув, она подсекла бегущего к ней воина, который решил, что женщина будет лёгкой добычей. Повалив его на землю, она поспешила в гущу сражения, где уже вовсю орудовал Аккес. А недалеко стоял Лекамир с остальными воинами и пресекал любую попытку врага пройти внутрь поселения.
Это был редкий случай, когда Аккес действительно радовался битве. Обычно они были лишь необходимостью. Его ремеслом. Он убийца, а значит должен убивать. Но по-настоящему радовался сражению он лишь несколько раз, том числе и сегодня.
Поначалу, надев свою маску, он почувствовал привычное спокойствие и сосредоточенность, медленно растекающуюся по телу. Все мысли тут же пропали, и осталось лишь намерение. Никаких чувств, жалости, прочих эмоций, которые могли бы ему помешать. Только размеренность действий и внимательный расчёт движений противников. Именно так всегда было. Именно так и должно всегда быть...