Но не тут-то было. С моим приходом одноклассники как-то заметно притихли, с необычайным интересом уставившись на меня. Потом раздался единственный тихий смешок откуда-то с последних парт, и уже через полминуты все ржали... как кони! Даже преподавательница едва сдерживала улыбку и по-доброму смотрела на своих учеников, с интересом же она поглядывала на меня.
Что-то не так! - заподозрила я.
—10 'Б', я жду тишины, - постучала ручкой по парте учительница. - Все-таки вы воспитанные дети! Сонечка, милая, что у тебя не лице?
—А что у меня на лице? - несчастно спросила я.
Кто-то самый умный с первых рядов трагическим голосом сообщил мне неприятную новость - кто-то на моем лице оставил маленькое послание, содержание которого было следующим: (на лбу) 'Твой неудачный герой-любовник с выпученными страстными глазами', (на подбородке рисунок маленького сердечка) 'Надеюсь, теперь все знают, как ты мне нравишься'.
Я была относительно спокойна. То, что глаза метали молнии (да такие, что сам Зевс должен испуганно залезть под стол и прижать к телу коленки), не значило ровным счетом ничего - для тех, кто не был виновен в этом кощунственном покушении на мою репутацию. На друзей я вовсе не обижалась. Ребят я прекрасно понимала: если бы на моем месте оказалась любая другая девушка с таким мейк-апом, я была бы в числе первых, кто бы разразился ужасающе громким смехом! Гораздо важнее сейчас разыскать этого неудачного героя-любовника и отомстить ему так, чтобы его думательное между ногами место навсегда осталось неудачным.
Я вспомнила фильмы о железном человеке, когда легендарный Тони Старк в своем костюме фокусировал взгляд на каждом человеке и мог моментально получить о нем всю необходимую информацию. Почувствовав себя несчастным героем, я останавливала тяжелый взгляд на каждом однокласснике, и их честные глаза красноречивее всех говорили, что они знают виновника торжества, но навряд ли его выдадут.
Неужели тот самый парень оказался каким-то авторитетом? Или он так быстро заслужил благосклонность почти всего класса? И, если бедных девушек я еще могла понять (как-никак, а такому красавчику трудно отказать), то политику парней понять было сложно. Уж в них-то я почти не сомневалась и верила, что все мы тут настоящие друзья.
Предатели!
Но высказать все, что я о них думаю, мне жестоким образом помешал стук в дверь. Сначала в проеме показалась наша классная руководительница - статная дама энных лет, которая своей харизмой и непосредственностью могла задавить любого человека. Конечно, ее мнение априори было самым главным, а непослушание считалось самым нижайшим оскорблением ее величества.
Следом в класс вошел ОН. Я это сразу поняла, так как все мои нервные окончания напряглись еще до того, как я увидела своего обидчика. Он был совершенно спокоен, делал искренний вид, что видит всех в первый раз, а мое разрисованное лицо никоим образом его не касается. Он же честный мальчик, к тому же сегодня видит меня первый раз. И вообще: моя хата с краю.
Однако его хитрые наглые глаза просто визжали о неописуемом счастье. Он наверняка считал, что я, как порядочная леди, непременно закачу скандал в самых лучших традициях голливудских фильмов. А он - весь такой честный - спокойно всем объяснит, что он тут только первый раз, и тем более не стал бы обижать эту восхитительную скандальную особу.
Обломись. Больше, чем быть обиженной и униженной, я не люблю закатывать эти самые скандалы. Боязнь громких звуков, знаете ли, та еще штучка!
—София, что у тебя на лице? - учительница явно хотела всему классу объявить какую-то грандиозную новость (кажется, связанную с тем самым 'тихим' парнем), но ее несказанно шокировал мой внешний вид. - Объяснись.
—Это случайно, Валентина Васильевна, - робко отвечала я, зная, что властная женщина от подчиненных ждет только покорности. - Кто-то решил подшутить надо мной. Я не знала. Правда!
Валентина Васильевна была женщиной, твердо уверенной в том, что она-то прожила много лет и на своем веку чего только не повидала. Поэтому, наверное, у нее в мозгу стоял какой-то датчик, фильтрующий честные и нечестные ответы. Обработав полученную от меня информацию, она быстро продиагностировала ответ и решила, что в нем больше правды, чем вранья.
—Хорошо, Сонечка, но все же сходи в туалет и смой этот ужас!
Я понадеялась, что парень носил с собой обычный маркер, а не водостойкий!
—Хотя, задержись на секунду. Чтобы ты тоже была в курсе. Ребята, в нашем классе прибавление! - пододвинув незнакомца к себе немного ближе, Валентина Васильевна продолжила, и мой обидчик чувствовал себя очень неловко, стоя так близко с такой... большой женщиной. Я почувствовала торжество справедливости. - Глеб Пономарев! По правде сказать, многие из вас должны быть с ним знакомы. Глебушка рассказывал мне, что учился в этой школе первые два класса, а потом ему пришлось уехать. И вот сейчас он вернулся в наш город и решил ходить снова именно в нашу школу! Правда, чудесно?!
Не видела ничего чудесного. После того, как я узнала имя парня - в мозгу произошел какой-то щелчок узнавания, но я не могла вспомнить точно. Но когда Валентина Васильевна напомнила о том, что Глеб уже учился с нами, какой-то затерявшийся пазл встал на место. Картина была собрана по кусочкам. И, теперь с большим интересом приглядевшись к парню, я начала замечать детали, напоминающие мне некоего маленького мальчика с золотой цепочкой на шее.
Пожалуй, если бы я была более внимательной, то я бы, приглядевшись, смогла узнать Пономарева и при нашей первой печальной встрече. Глеб с тех пор, конечно, очень изменился - помимо того, что он вырос и возмужал, парень стал еще более притягательным, более красивым и, конечно, он стал взрослым и умным.
Господи, пожалуйста, я так редко к тебе обращаюсь! Пусть он забудет тот день, миг и час, когда я в детстве призналась ему в любви! Ведь не специально же делала, хотела как лучше!
А получилось как всегда.
Парень с довольным видом проследовал на самую последнюю парту. Я в замедленной съемке вычисляла с физической точностью каждый его шаг и понимала, что вот-вот случится страшное! Его сумка тяжело упала на парту, когда я громко сказала:
—Там, вообще-то, я сижу!
Это прозвучало также неожиданно для всех, как гром среди ясного неба. Глеб на секунду замер, крепко сжимая сумку в руках - я поняла, что на месте несчастной сумки по задумке должна была оказаться я. Потом он расслабился, весело улыбнулся публике и преспокойно сел.
—Значит, будем сидеть вместе! Или ты имеешь что-то против?
Сказать правду - значит, расстрелять хорошее мнение о себе.
Я молча развернулась и вышла из кабинета. Надо же когда-то заниматься оттиранием своего лица и приведением себя в божеский вид. К тому же, это была отличная возможность оттянуть время до моего появления в классе.
Может проторчать здесь весь день?
Или сказать, что маркер оказался, водостойкий? Я же не смогу проходить в таком виде весь день?
Но потом я решила, что нельзя так просто сдаваться. Я сильная, умная, смелая, решительная! Я - Королева для самой себя и никто не посмеет высмеивать меня забавы ради! К тому же, кто это был? Мальчишка, который в первом классе был ниже меня.
Вот почему Инга называла его мелким хнырем! Она отлично помнила рост маленького Глеба - у подруги вообще феноменальная память. Инга по-прежнему считала, что Глеб и сейчас остался таким же маленьким храбрым Глебом.
'Храбрый, еще как! - думала я, оттирая каллиграфическую мазню птеродактиля - именно так я мысленно окрестила Глеба-неудачника. - Ну, ничего, мы еще попляшем! И на нашей улице будет праздник!'.
Праздник действительно был. И действительно на моей улице. Только гораздо позже, и... это уже совсем другая история.
Я дождалась, пока вымытое лицо перестанет быть красным (то ли от злости, то ли от постоянного трения), и только тогда вернулась в класс. Стоит сказать спасибо ребятам, которые на мое возвращение отреагировали ровно, будто бы ничего сегодня и не происходило. Что это - молчаливый знак сочувствия или своеобразная поддержка?
Я бы обязательно подумала об этом. Я бы даже разложила все по полочкам, нашла бы чистый листик, разделила бы его на две половинки и расписала бы все по пунктикам, чтобы быть уверенной в правде на сто процентов. Но я сидела с Глебом Пономаревым: с парнем, которого я почему-то сразу невзлюбила. Сначала у меня просто глаз дергался, потом я исподтишка посматривала на своего чудного соседа, и только под конец урока смогла немного расслабиться. Если он не предпринял никаких попыток общения, то мне незачем волноваться.
Да, именно так я и думала. Наивная!
День вообще проходил чудесно. За исключением утреннего инцидента, нового ничего не было. Я могла спокойно отдыхать на уроках, рисуя в черновике разных бабочек, потом штук десять собственных росписей, и под конец квадратная пирамида из бумажных клеточек. А как еще себя развлекать, когда на телефоне нет единиц?
Но этот самый птеродактиль все-таки решил мне что-то прочирикать. Не успела я выйти из здания, как эта парнокопытная сволочь поймала мою руку и утащила за угол здания, да так, что я и пикнуть не успела.
Мы стояли друг напротив друга, буравя взглядами. И чего, спрашивается, я тут делаю? Смотрю на него, изучаю, думаю. Нужно было бежать, бежать без оглядки, не смотреть и не думать, не разговаривать...
—Будем молчать, да? Ок. Только у меня нет времени играть в молчанку. Давай, как мне понадобиться достойный соперник, я тебе звякну, лады? - выпалила я, не зная, что еще сказать.
Нет, я определенно не могла разговаривать с ним нормально - по-человечески, то есть. И не из-за того, что чувствовала к парню что-то особенное (не любовь, а злость и ненависть - а вы о чем подумали?), не из-за того, что ежеминутно сдерживала свои порывы поискать глазами что-нибудь потяжелее, чтобы потом со всего маху увесисто шибануть этого недотепу. Наверное, были и другие причины - я не знаю точно, так как никогда не любила заниматься самокопанием - выходило плохо и меня раздражало. Но почему-то в этот момент мне вспомнился маленький мальчик Глеб - очень четко вспомнился, как будто это было только вчера: его красивые голубые глаза и светлые волосы, его бледноватая кожа и родинка на правой щеке, его по-детски писклявый голос, и, конечно же, вспомнилось мое к нему отношение. Это было что-то такое до боли знакомое, нежное...
Но вместо того, чтобы удивиться моей колкости, или гаркнуть что-нибудь неприятное в ответ, Глеб... рассмеялся. От души, заливаясь звонким смехом, он смеялся долго и со всем удовольствием, ничуть не смущаясь моего недоумения. Я даже попыталась покрутить пальцем у виска, успела много чего передумать, даже осмотрелась по сторонам - нет ли где-нибудь пришельцев из другой планеты, которые бы так могли рассмешить моего нового одноклассника. Но нет, было тихо и спокойно, как на кладбище.
—Ты совсем больной? - возмущенно крикнула я, пытаясь достучаться до парня. Единственным моим желанием сейчас было внезапное появление докторов из психбольницы, которые с самыми доброжелательными улыбками заберут мальчика Глеба, а потом расскажут мне правду: Глебушка сбежал с больницы, совершенно случайно, а доктора его по всему городу ищут. Я бы даже слезу пустила - на радостях!
—Извини, - выдохнул он, успокаиваясь. - Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень смешная, когда злишься?
Я, конечно же, не призналась, что подобное уже слышала.
—Нет, но теперь я хоть понимаю, почему меня все выводят из себя, - фыркнула я. Вот он, момент, когда выясняешь, что он все-таки адекватный парень, и теперь с чистой совестью можно валить домой. Но вместо этого я продолжаю стоять, переступая с ноги на ногу. - Надеюсь, это не будет теперь твоим хобби? Я, знаешь ли, тоже люблю посмеяться... может, возьму на заметку.
—Не знаю, так масштабно о своем веселье я не думал, - он прислонился к стене школы, чувствуя себя совершенно комфортно в моем обществе - чего нельзя сказать обо мне. - На самом деле, я хочу тебе кое-что предложить.
—И что же? - спросила я, только чтобы утолить свое любопытство.
—Сегодняшний случай должен стать первым и последним, идет? Я, конечно, понимаю, что я супер крутой парень, и твоя необычная реакция на меня является лишь самозащитой, чтобы не влюбляться. Я не хочу тебя осуждать. Но было бы неплохо, если бы наши словесные перепалки не происходили на людях, ок? Если тебе захочется высказать мне все - ты можешь просто увести меня в сторону, и я спокойно и без нервов все выслушаю!
Вот те на! Как мы заговорили! Я ли к нему сегодня с утра лезла? Мог бы не смотреть на меня, мог бы сказать, что смотрел, потому что задумался. Я не заставляла его отвечать так, как он ответил. И, конечно, я взбесилась. Любое упоминание любви было категорически запрещено по отношению ко мне: я всегда была такой, немного резковатой и неадекватной, потому что с детства родилась именно такой, и уже ничто меня не исправит. Я сказала ему то, что думала, а он... гад! И теперь он говорит, что это у меня реакция такая? И ведь выдумал - самозащита какая-то!
Моему возмущению не было предела.
—Значит так, Казанова! Хочешь выслушать все, что я о тебе думаю? Так вот слушай! Ты - идиот. Можешь называть себя круглым идиотом и посвятить это выражение мне - буду благодарна. Но запомни, индюк недоделанный, у меня на тебя нет никакой реакции - и уж тем более какой-то защитной, кроме одной - я не хочу сталкиваться с тобой. Не хочу с тобой связываться и делать еще какие-то вещи, потому что ты мне не нравишься, ты мне неприятен. Поэтому, премного благодарна, что уделил мне минутку драгоценного времени, чтобы расставить все точки. Расставил? Молодец, Вася, гуляй дальше!
Гордая собой, я развернулась и пошла в сторону выхода. Высказав все, что думала в этом возмущенном состоянии, я не жалела ни об одном слове. Конечно, наверное, это не совсем правильно - в начале знакомства (хотя мы знаем друг друга уже давно) говорить столько неприятной правды. Собственно, я этого и не хотела. У меня было, в общем-то, не самое плохое настроение, я чувствовала себя прекрасно, и, если бы птеродактилю не захотелось со мной поболтать, то все было бы еще лучше, чем просто прекрасно.
—Значит, не нравлюсь? Противен? - крикнул он... подозреваю, моей спине. - Это мы еще посмотрим, Соня.
—Сам смотри, а меня не впутывай, - пробурчала я себе под нос, но останавливаться не стала. Действительно, зачем находиться в компании неприятного человека?
На следующий день я в школу не пошла. Я приложила все усилия, чтобы убедить маму 'в самом худшем самочувствии'. Она, конечно, попыталась меня раскусить, обронив фразу: 'Может скорую вызвать?'. Обычно я перед этой фразой не могла выстоять: одно дело соврать маме (хотя и после этого я чувствовала себя ужасно), но другое дело, когда приедут врачи - там уже врать не получится. Но сегодня я была полна решимости не идти в школу.
Я не боялась, правда! Я не сбежала от проблем, не спрятала голову в песке. Просто мне нужен был совет, мне нужна была Инга. Я не могла самостоятельно принимать важные решения - в этом я уже давно убедилась. Когда рядом был человек, который мог выслушать, понять и посоветовать, я находила правильный вариант решения любой проблемы.
Подруга вернулась только вечером, и я, с чистой совестью, рассказала девушке все, как было, ничего не скрывая. Но вместо слов успокоения и одобрения, вместо того, чтобы поддержать меня в выдумывании самых разных изощренных оскорблений для нашего красавчика, Инга начала ругаться.
—Да сколько можно, Совенок? Тебе шестнадцать лет, а ты и не влюблялась-то толком. Ты посмотри на окружающих парней и девушек. Да когда же в твою умную головку попадет эта простая, но важная мысль, что с таким характером тебя никто не полюбит?
—Да причем тут это? Я же тебе о другом...
—А оно все взаимосвязано. Вот что плохого в этом Глебе? Ну, кто тебя просил язвить ему? А вдруг... ты ему вообще реально понравилась? Он тебе тут признается, а ты его... не мягко посылаешь. Конечно, он отомстил. Нет, а ты чего от него хотела вообще?