– Что ж, дальше ехать некуда! – раздраженно воскликнула Джиллиан, когда они с Шарлоттой через несколько минут оставили пожилую даму. – Кто-то распространяет самые гадкие слухи про Ноубла, стараясь очернить его! Все обвиняют Ноубла в той небольшой размолвке, которая была у нас.
– А в чем дело? – поинтересовалась Шарлотта, подходя вслед за кузиной к краю веранды.
– Я ничего не могу понять! – Джиллиан хлопнула рукой по каменной балюстраде. – Он то нежный и любящий, то вдруг холоден, как мрамор. А теперь еще и это! По милости Ноубла я в одиночку отправилась на первый бал после нашей свадьбы!
– Ты достаточно долго прожила в Англии, чтобы знать, как складываются подобные великосветские браки. Твой муж живет своей жизнью, и ты вправе делать то же самое. В пределах разумного, естественно.
– Я всегда разумна, – проворчала Джиллиан и, повернувшись, вгляделась в толпу гостей, а потом снова отвернулась к лужайке. – Ноубл ненавидит толпу. Возможно, он пошел прогуляться по саду. Черт побери, ведь он пообещал быть здесь сегодня вечером! Где же он?
– Не волнуйся так, Джилли. – Глубоко вздохнув, Шарлотта взглянула на двери бального зала и, горячо молясь, чтобы мать ее не заметила, последовала за кузиной в сад. – О, смотри, какой восхитительный каскад! Ты когда-нибудь видела такой?
– Никогда, – буркнула Джиллиан, мимоходом взглянув на фантастически искрящийся в свете разноцветных огней водный поток, бегущий вдоль замшелых дорожек. Она вертела головой во все стороны, вглядываясь в каждого высокого красивого мужчину, который прятался в кустах вдоль дорожек, вероятно, стараясь не попасться на глаза жены.
– Смотри, вон водопад! Разве он не прекрасен?
– Прекрасен. О, проклятие! Кажется, его и здесь нет.
– Ты же знаешь, каковы мужчины – у них множество разных дел. Они встречаются с друзьями в клубах или играют в карты, навещают своих лю…
– Кого навещают? – обернулась к кузине Джиллиан.
Шарлотта оглянулась в полумраке по сторонам – поблизости никого не было, и только у лестницы рядом с водопадом стояла группа гостей.
– Любовниц. Джиллиан, пора посмотреть правде в глаза. Я не хочу, чтобы ты страдала еще больше, чем сейчас, дорогая кузина, но ты должна знать правду. Лорд Уэссекс не из тех, кто может отказаться от своей свободы только из-за того, что женился. Я знаю, ты уверена, что у графа Уэссекса больше нет любовницы, но ты никогда не смотрела на жизнь трезво.
– Я с этим согласна, – после недолгого раздумья весело сказала Джиллиан и направилась к лестнице, решив, что Ноубл может быть в игорной комнате.
– Что? Ты согласна? И не возражаешь?
– Ни капельки.
– Но, Джилли… Подожди, Джилли. – Шарлотта постаралась не отставать от быстро шагавшей кузины. – Ты уверена в том, что Ноубл отказался от любовницы?
– Да, я была в этом уверена, но я ошибалась. Одна у него есть.
– О, Джилли, я тебе сочувствую. Я так надеялась, что лорд Уэссекс не похож…
– Я его любовница.
– Ты? – Шарлотта приросла к месту. – Ты считаешь себя его любовницей?
– Я это знаю. – Тоже остановившись, Джиллиан взглянула на кузину.
– Но ты не можешь быть его любовницей!
– Почему?
– Потому что… – Шарлотта сделала неопределенный жест рукой, – потому что… ты его жена.
– Ну и что?
– Ты не можешь быть той и другой одновременно.
– Почему?
– Ну… просто потому! Жены и любовницы… Джиллиан, это совершенно разные вещи. Жены… есть жены, а любовницы… Ладно, ты сама знаешь, кто такие любовницы.
– А может быть, и не знаю. – Джиллиан склонила голову набок. – В чем именно разница между женой и любовницей? О, Шарлотта, не смотри на меня так, словно я круглая идиотка. Так в чем же разница, по-твоему?
– Хорошо. – Шарлотта беспомощно оглянулась, надеясь обрести вдохновение. – Во-первых, любовницы демонстрируют свою любовь на людях. Ты слышала о Красавице и герцоге Эйнсти?
Джиллиан покачала головой.
– Два дня назад они были в театре, и, говорят, она сидела у него на коленях – на виду у всех! И целовала его!
– Безусловно, это дурной тон, но едва ли…
– И это в то время, когда герцогиня сидела в своей ложе, как раз напротив ложи Красавицы!
– О-о! Твой пример скорее говорит о вопиющей невоспитанности, но вряд ли в этом есть что-то общее с моим случаем.
– Нет, есть. Дело в том, что ты едва ли поведешь себя подобным образом даже с собственным мужем.
– Я не так уж уверена… – Джиллиан вспомнила, чем они с Ноублом занимались утром в библиотеке.
– О, смотри! – перебила ее Шарлотта, схватив кузину за руку. – Вот он.
– Ноубл? Где?
– Нет, не Уэссекс. Его друг – красавец. У кустов слева от тебя.
– Лорд Росс? Я его еще не видела. Я видела только сэра Хью, того коротышку…
– Джиллиан! Как можно быть такой жестокой только потому, что человек не вышел ростом. Не все же такие каланчи, как ты!
– О, извини, Шарл. – С легкой улыбкой на губах Джиллиан взглянула на кузину. – Я не знала, что ты ему симпатизируешь.
– Не смеши меня. Ничего подобного. Да и папа никогда не согласился бы на брак между мной и бедным баронетом. Я просто указала тебе на одного из друзей твоего мужа.
– Благодарю. – Решив, что непременно спросит Ноубла о его друге, Джиллиан снова принялась рассматривать гостей.
– Вот и Уэссекс. – Где?
– Вон там внизу, у лестницы. Лорд Монтит отказался поздороваться с ним. О Боже, Джиллиан, дело плохо. Мне кажется, лорд Вустер тоже не собирается отвечать на его приветствие. Что ты будешь делать?
Джиллиан бросила взгляд на своего мужа, от которого отворачивались сливки высшего общества. При виде строгой красоты Ноубла во всем черном, за исключением ослепительно белой рубашки и платка, у Джиллиан перехватило дыхание.
– Сейчас увидишь, что я сделаю, – мрачно ответила она и, сжав кулаки, быстро направилась к стоявшим у лестницы гостям.
При ее приближении разговоры смолкли, а Ноубл, стоявший рядом с лордом Россом, приподнял блестящую черную бровь. И вдруг Джиллиан, подобрав подол вечернего платья, почти с разбега бросилась в объятия мужа и прижалась губами к его губам. Она целовала его со всем пылом и страстью, которые горели в ней с той самой минуты, когда она впервые увидела графа Уэссекса. Джиллиан вложила в поцелуй всю свою любовь и преданность и целовала мужа с исступлением, которое не могло укрыться от стоявших рядом ошеломленных гостей, безмолвно наблюдавших за происходящим. Она целовала его самозабвенно и радостно, вкладывая в поцелуй все чувства, которые Ноубл смог в ней пробудить. Этот поцелуй стал знаменательным и изменил общественное мнение в пользу Черного Графа.
А потом Джиллиан упала в водопад.
Два джентльмена, проходившие мимо, когда Ноубл старался помочь ей выжать воду из платья, остановились на мгновение и, раскуривая сигары, наблюдали за сценой, а затем продолжили прогулку, бросив на ходу:
– Эти бедные крошки в их намокших нарядах…
Глава 7
Черный Граф скрежетал зубами, не отрывая взгляда от последнего письма с угрозами, прибывшего с утренней почтой.
Ему не нужно было смотреть на жену. Он и без этого знал, что она очаровательна в зеленом с кремовым прогулочном костюме, с непослушными волосами, собранными в простой пучок, из которого, несомненно, сразу же начнут выбиваться завитки, смягчающие черты ее лица. Он помнил и о теплой выпуклости ее груди, переходящей вверху в нежные округлые плечи, которые, в свою очередь, переходили в изящные руки, оканчивающиеся… голубыми ладонями. И он знал, что она будет делать: она будет лакомиться клубникой с таким видом, что грехопадение ему обеспечено. Одна мысль об этом заставляла его тело напрягаться. Граф смотрел на письмо, но видел перед собой не отвратительные угрозы, а жену, такой, какой она была прошлой ночью, свернувшаяся калачиком в его постели. Он был очень удивлен, обнаружив ее там после сцены у графини Ливен и тем более после того, как всю дорогу домой читал ей нотации о том, какого поведения ожидает от своей супруги. Тогда в экипаже Джиллиан молчала и тихо сидела, слушая его выговор, пока он не почувствовал себя чудовищем, способным лишь на ругань и обвинения. И все же она предпочла его постель своей. Он думал над этим, пока стоял со свечой в руке и смотрел на Джиллиан мгновение, длившееся, казалось, в тысячу раз дольше. Она спала, и ее распущенные волосы, рассыпавшиеся по белой ночной сорочке, шевелились и мерцали вокруг ее головы, делая ее похожей на феникса, возрождающегося из пламени. Он оглядел ее всю от нежных, покрытых веснушками щек до голубых ладоней, и ее спокойствие, очарование и преданность сотворили что-то с его душой. Тонкий луч света прорезал ее мрак и становился все ярче. Ноубл понял, что обидел жену своей несправедливостью. Нет, она не Элизабет, которая использовала его влечение к ней в корыстных целях; это просто Джиллиан, его жена, женщина, которая неловко шла по жизни с лукавой улыбкой на губах и озорными искорками во взгляде. Вздохнув, он забрался в постель, устроился возле жены, наслаждаясь ее теплом, и неожиданно почувствовал, что его ноша, казалось, стала немного легче. «Почему она согласилась выйти за меня замуж?» – вдруг пришло ему в голову. Конечно, брак с ним давал Джиллиан богатство и титул, но он подсознательно чувствовал, что ни то, ни другое для нее ничего не значат. Он обнял Джиллиан за талию и вдохнул соблазнительный запах спящей женщины. «Так почему же она вышла за меня замуж?» Эта мысль почти всю ночь не давала ему покоя и продолжала мучить с наступлением чудесного летнего английского утра.
Голос Джиллиан ласкал его почти как ее прикосновение, однако его ощущения были гораздо сложнее, чем плотское влечение. Ноубл держал перед собой письмо, но не видел его: он думал о луче света в своем сердце, и этим светом была Джиллиан. Каким-то способом ей удалось найти дорогу к сокровенным тайнам его души, и теперь она светила там, как маяк. Ноубл со страхом ждал, что вот-вот мрак, который обычно обволакивал его душу, поглотит этот свет, но мрак непостижимым образом оказался загнанным в самый дальний угол. И Ноубл, блаженствуя в сиянии света, впервые почувствовал себя так, словно жизнь что-то обещает ему, как будто есть какой-то смысл в его существовании.
– Боже, как вкусно!
– Хочешь еще что-нибудь, дорогая? – Ноубл вздохнул, не в состоянии больше терпеть эту пытку.
– Нет, Ноубл, ничего. Спасибо.
Оторвавшись от книжки, которую она читала, Джиллиан взяла еще одну ягоду клубники, а затем, держа ее у губ, снова углубилась в чтение. Глядя на жену, Ноубл затаил дыхание и замер. Джиллиан медленно разжала губы, держа клубнику у самого своего восхитительного рта, и кончиком языка облизала круглый бочок спелой ягоды. От этого Ноубл напрягся, как стальная пружина; он с трудом перевел дыхание и постарался отвлечься от эротической картины того, как его жена поедает клубнику, сосредоточившись на более важном вопросе: кто угрожал ей физической расправой? Он взглянул на письмо, но слова плыли у него перед глазами. Он мог думать только о том, что сейчас делает Джиллиан: высасывает сок или вонзает свои белые зубки в сочную мякоть? Втягивает круглую, спелую ягоду в мелких семечках в соблазнительно сладкий и горячий рот или слизывает сок с мягких, теплых губ? Ноубл не вытерпел и взглянул на Джиллиан. Она ела клубнику и вертела зеленый хвостик в тонких длинных светло-голубых пальцах.
– Хочешь еще клубники, дорогая? – спросил он, неожиданно охрипнув.
– Нет, спасибо. – Она заглянула в вазу, которую он держал перед ней. – Но я ужасно люблю клубнику. Что ж, пожалуй, можно еще пару ягод.
Ноубл проворно повернул вазу так, что ей под руку попалась самая большая клубника, настоящий гигант, состоявший из двух сросшихся вместе ягод. Маленький розовый язычок Джиллиан выскользнул наружу и лизнул бок гигантской клубники, и в этот момент тело Ноубла напряглось до такой степени, что он испугался, как бы не окаменеть.
– М-м, – довольно ворковала Джиллиан, закрыв глаза в предвкушении блаженства, которое сулила ей громадная ягода.
Когда одна половинка ягоды исчезла в горячей влажной шелковистой пещере рта и Джиллиан стала высасывать сок, Ноубл подумал, что сейчас лишится чувств. Он беспокойно заерзал на стуле, осознавая только головокружительное, непреодолимое желание бросить Джиллиан на стол и, овладев ею, не отрываться от нее долгое время, скажем, неделю или две, а может, и еще дольше.
Ноубл не мог отвести глаз от тонкой струйки красного сока, стекавшей с пухлых, розовых губ Джиллиан по подбородку, и непроизвольно проглотил слюну.
– Что с тобой? – Она потянулась за льняной салфеткой.
– Позволь мне, – прохрипел он. Неуклюже поднявшись со стула, Ноубл бросил быстрый взгляд на собственную салфетку, прикидывая, сколько сил ему понадобится, чтобы разжать непослушные пальцы, и склонился к Джиллиан. – У тебя здесь сок. – Его голос скрипел, как ржавое железо. – Позволь, я вытру его.
Держа в губах аппетитную ягоду, Джиллиан слегка повернула голову, и Ноубл, вдохнув в себя запах жены, смешанный с ароматом клубники, коснулся языком ее кожи. Проследовав к началу дорожки, которую проложил сок, его язык замер, и Ноубл заглянул в бездонные глаза Джиллиан. Ее губы раскрылись, язык наполовину втянул клубнику в волшебную темноту рта, и Ноублу показалось, что он умрет, если не отведает этой ягоды. Он взялся за спинку стула обеими руками, так что Джиллиан пришлось откинуть голову назад, и завладел ее ртом и ягодой. Граф подался к Джиллиан, испытывая потребность впитать ее в себя, слиться с ней, с теплом, которое она излучала. Ему было необходимо это тепло, чтобы не погас свет, ярко горевший у него внутри, необходимо немедленно, сейчас же!
– Вот копченая селедка, милорд, которую вы хотели… Эй, ребята, унесите ее. Его милости больше не нужна селедка.
Резко отстранившись от жены, Ноубл успел заметить наглую ухмылку на лице Крауча, прежде чем тот закрыл дверь, и почувствовал себя так, словно его окатили ушатом ледяной воды. Взглянув вниз на Джиллиан и на свои побелевшие пальцы, сжимавшие спинку стула, он постарался проглотить слюну и не смог.
– Вкусно, правда? – хрипло спросила Джиллиан и забрала у него из зубов остаток клубники. Она тоже едва дышала, а ее глаза были затуманены страстью.
– Что ты так увлеченно читаешь? – поинтересовался Ноубл несколько минут спустя, когда ему удалось обуздать желания своего тела.
– Это совершенно захватывающая вещь, я купила ее сегодня, когда гуляла на площади с Пиддлом и Эрпом. Она называется «Божественное исцеление органов» и объясняет, как можно с помощью благовонных аравийских масел и ароматических эссенций восстановить бодрость и здоровье у того, кто страдает от дурного настроения.
Ноубл предусмотрительно отвел взгляд в сторону, когда она протянула руку еще за одной ягодой, и спросил, не заболела ли она.
– Не я, а ты. – Этот ответ заставил Ноубла посмотреть на жену. – Я же не слепая и заметила, что ночью ты почти не спал. И сегодня утром, когда я спросила, почему у тебя такой угрюмый и недовольный вид, ты ответил, что у тебя болит голова. Налицо все признаки того, что твой организм нуждается в лечении.
Ноубл мысленно вернулся к бессонной ночи, когда добровольно обрек себя на мучительную борьбу с желанием, чтобы доказать жене, что он не похотливое животное, стремящееся удовлетворить свои потребности, и способен понять ее желание отдохнуть.
– Уверяю вас, мадам, со мной все в порядке, – солгал он, признавшись себе, что на самом деле он и впрямь похотливое животное, что хочет ее, что не может без нее, что должен обладать ею, и немедленно. – Мой организм не нуждается в излечении ни в божественном, ни в каком-либо ином. Однако мне кажется, мы не закончили разговор о необходимости организации и упорядочения вашей жизни.
– Это опять будут нотации наподобие тех, что звучали прошлым вечером? – удивилась Джиллиан.
– Да. Вчера ты устала, и я решил отложить разговор на сегодня.
– Отлично, Ноубл, – вздохнув, Джиллиан откинулась на спинку стула и покорно положила руки на колени, – если это доставит мне удовольствие, можешь начинать.
– Итак…
– Разумеется, для меня новость, что моя жизнь неорганизованна и беспорядочна.
– Поверь, дорогая, это так. А что до событий вчерашнего вечера…
– Деятельная, возможно, или полная тех чудесных маленьких неожиданностей, которые жизнь всегда готова нам преподнести, – да, с этим я могу согласиться. Но – неорганизованная и беспорядочная?
Не обращая внимания на возражения, Ноубл почти четверть часа объяснял жене, насколько важен порядок в жизни человека. Широкими шагами он расхаживал взад-вперед по комнате, жестикулируя в особо красноречивых местах. Ноублу было приятно видеть, что он полностью завладел ее вниманием, – Джиллиан не спускала с него глаз.
– Вот так, дорогая, – закончил он и взглянул на карманные часы. – Сейчас у меня назначена встреча, но, прежде чем уйти, мне хотелось бы услышать о твоих планах на сегодня.
– Что? – отсутствующе переспросила она, продолжая пристально смотреть на мужа.
– Каковы ваши планы, мадам?
– Ноубл, ты никогда не думал о более ярких цветах в одежде? Например, о ярком жилете? Нет, ты изумительно элегантен в черном, но я подумала, что иногда ты мог бы надевать что-то цветное.
– Что общего между моей манерой одеваться и твоими планами на сегодня?
– Я спросила просто так. Не думай над этим, это не имеет значения. Мои планы на сегодня… должна прийти Шарлотта обсудить некоторые идеи относительно гостиной, которую ты разрешил мне заново отделать. И мы собираемся нанести визит… знакомым. А потом я хотела повести Ника в Риджентс-парк посмотреть на зверей. Не хочешь пойти с нами?