Он закрыл дверь детской и собрался было повернуть в гостиную, как вдруг какой-то звук на лестнице заставил его замереть. Резко повернув голову, Сид оказался лицом к лицу с женщиной. Ее глаза были как два стальных кинжала, а в руках она держала очень тяжелую с виду медную лампу. Замахнувшись через правое плечо, она целилась ему прямо в голову.
— Эй-эй, полегче! — крикнул Сид, отскакивая в сторону.
Она чуть ослабила натиск, но не опустила глаз и держала лампу наготове.
— Вам лучше быстро и по возможности убедительно объяснить, что вы здесь делаете с моим ребенком, — угрожающе проговорила женщина. — Иначе — вы покойник, мистер!
Сид с трудом удержался от улыбки. Мать-тигрица ринулась защищать свое потомство, невзирая на явное преимущество противника. Похоже, она не понимала, что, будь он настоящий преступник, задумавший убийство или грабеж, у нее не было бы ни единого шанса помешать ему. При росте метр девяносто и весе больше ста килограммов Сид имел черный пояс по карате и дзюдо. Женщина была не выше метра шестидесяти, а о весе и говорить нечего. Конечно, она всего этого не знает, подумал Сид. Или ей наплевать. Она готова биться за свое дитя до последнего. На сердце у Сида потеплело. И неудивительно. Вспыльчивая сестра Майкла понравилась ему с первой минуты их разговора по телефону.
— Я жду, — прорычала она.
Сид снова подавил улыбку, на этот раз восхищенную.
— Я Сид, — представился он. — Вы помните? Друг Майкла, который пришел подстричь газон?
Это не подействовало.
— В таком случае, что вы делаете в доме полуголый с моим ребенком на руках? И где Бланш, черт побери?!
— Бланш упала с лестницы. Возможно, сломала бедро. Она в госпитале.
— О, нет! — Ее лицо исказилось. Она опустила лампу и теперь просто стояла, пытаясь осознать услышанное. Устало наклонив голову, она покачивала ею, погруженная в свои мысли.
Воспользовавшись этим, Сид в упор рассматривал ее, не боясь показаться невежливым.
Лора была бы великолепна, если бы прилагала хоть немного усилий к уходу за внешностью. Сейчас ее лицо было без косметики, медово-каштановые волосы зачесаны назад и скручены в такой тугой узел, что ни один волосок не рисковал выбиться из него. И все-таки это не портило ее красоты.
Фигура другое дело. Ее невозможно было разглядеть и оценить в этих темно-синих брюках строгого покроя, простой белой рубашке и темно-синем прямом льняном жакете. Если она хотела выглядеть как феминистка, то ей это удалось. У Сида просто руки чесались распустить волосы и снять с нее эти отвратительные брюки.
Внезапно она опомнилась и снова обожгла его пристальным взглядом чудесных голубых глаз.
— И когда все это произошло? — спросила она требовательно.
Сид пожал плечами. Рони перестал мусолить его волосы и смотрел на мать, не делая, однако, никаких попыток оказаться у нее на руках. Он выглядел вполне счастливым на боку у Сида.
— Немного больше часа назад. Я закончил с газоном и услышал, как надрывается Рони. Он не успокаивался, и я пошел посмотреть, в чем дело. Бланш лежала на лестнице. После падения она потеряла сознание, но потом пришла в себя.
— Почему же вы не позвонили мне на работу? — продолжала допрос Лора. — Бланш знает мой номер.
— Я звонил, но было занято. Звонил несколько раз, но все время было занято.
— Кортни! — Лора плюнула и одновременно топнула ногой. — Она думает, что рабочий телефон ее собственность. Ну, в понедельник я с ней поговорю!
Она перевела яростный взгляд на Сида. Он не понял, относится этот взгляд к нему или к злополучной Кортни.
— Однако все это не объясняет, почему на вас нет одежды, — настойчиво продолжала Лора, неодобрительно разглядывая его с головы до ног.
Сид почувствовал, что начинает раздражаться, несмотря на то, что ее реакция была вполне понятна.
— Я принимал душ, — объяснил он преувеличенно ровным тоном. — И кроме того, собирался побриться.
Теперь она уставилась на его подбородок, покрытый двухдневной растительностью, потом на голову. Растрепанные и влажные волосы, наверное, выглядели такими же дикими, как и сам он.
— Это ваш мотоцикл там, в палисаднике?
— Да, а что?
— И вы говорите, что вы друг Майкла? — спросила она скептически.
Сид понял, о чем она думает, и ему это не понравилось. Прежнее восхищение ею пропало. Ничто не отвращало Сида от женщин быстрее, чем сознание того, что они смотрят на него сверху вниз.
— А почему бы мне не быть им? — холодно парировал он. — Вы что-нибудь имеете против парней на мотоциклах? Да, вижу, что имеете. Жаль. Не волнуйтесь, дорогая, это не заразно. А теперь возьмите вашего ребенка. Слава богу, он еще в том возрасте, когда предрассудки родителей не оказывают влияния на взгляды сыновей.
Сид сердито шагнул в ее сторону, держа Рони на вытянутых руках. Малыш немедленно заплакал. Мать потянулась к нему, но тут произошло нечто такое, что заставило Сида и Лору замереть на месте.
Голубое полотенце, которое едва, но прикрывало его бедра, соскользнуло на серый ковер. Сид стоял перед Лорой во всей своей красе, совершенно голый.
4
Он застыл, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. У него было такое чувство, что сейчас произойдет что-то еще более ужасное. Лора не сводила широко открытых глаз с его открывшейся наготы. Он почувствовал, что его тело не осталось равнодушным к ее взгляду, напротив!
Хоть бы она перестала так на него смотреть! Но Лора была как зачарованная, и под ее взглядом его плоть начала стремительно расти и набирать силу.
Сид стиснул зубы, сунул Рони в руки матери и поспешно наклонился за полотенцем. Дрожащими руками он с трудом сумел обернуть им бедра. В нем кипели злость и досада на собственную неуклюжесть, совсем ему не свойственную. Что это с ним, черт возьми, происходит? Позволить женщине довести его до такого состояния!
— Если вы перестанете таращить глаза, — резко сказал Сид, — я пойду, оденусь и отправлюсь восвояси.
Нахмурившись, он развернулся и гордо прошествовал обратно в ванную, громко хлопнув дверью. О бритье нечего было и думать. Сид так злился на себя и на Лору, что не мог держать в руках бритву.
— Дурачина, — пробормотал он, сгребая свою одежду. — Тоже мне, нашел где поиграть в доброго самаритянина. Эти городские девицы не имеют ни малейшего представления о благодарности, подозревают во всех грехах сразу. И даже не умеют вести себя прилично!
К тому времени, как Сид полностью оделся, его гнев немного уменьшился. Он горько усмехнулся, взглянув на себя в зеркало. Ну что ж, если мадам Лора увидела его в голом виде, пусть теперь посмотрит на него одетого!
Вместо простой белой футболки теперь на нем была черная майка без рукавов. Это особенно подчеркивало мощные мускулы рук. В черных узких джинсах и в этой майке Сид выглядел диким и порочным.
Обычно он презирал тех, кто встречает людей по одежде, но сам вряд ли пригласил бы в гости личность, которую видел в зеркале. Не хватало только пары татуировок, чтобы завершить образ агрессивного мужского примитива.
Сид прекрасно понимал, что и без этих внешних деталей он далеко не тот тип мужчин, с которыми может общаться такая женщина, как Лора.
Не желая снова напугать ее, он аккуратно зачесал волосы назад и натянул кожаную куртку на свое «грозное» тело. Правда, пару минут назад она не находила его таким уж грозным. Нет, черт побери, Лора смотрела на него восхищенным взглядом женщины, изголодавшейся по мужчине.
И тут Сида осенило. Да ведь она и есть такая женщина! Живет одна. Ребенок... Постоянный возлюбленный умер... Теперь в ее жизни от секса остались только воспоминания, а Сид хорошо знал, как мучительно тяжело жить воспоминаниями. И неважно, сколько раз вы будете говорить себе, что никогда даже не посмотрите на другого мужчину или женщину — не то, что захотите их! Рано или поздно настанет день, когда это произойдет.
Лора молодая, здоровая женщина. Значит, пару минут назад она видела в нем мужчину и, может быть, даже хотела его?
Сид решил, что не будет в этом разбираться. Майкл убьет его, если он притронется к его драгоценной сестре.
Закинув на плечо рюкзак, он направился к двери.
Все это время Лора мерила шагами гостиную, пытаясь успокоить орущего Рони и привести в порядок собственные мысли. Ее лицо все еще пылало после тех мгновений, когда она глаз не могла отвести от обнаженного тела Сида. Тем более что видела: Сид был явно раздражен и смущен невольным пробуждением своей плоти. Честно признаться, ее заворожила и взволновала мощь и быстрота его ответа на ее возбуждение. У него был абсолютно животный вид, когда он стоял там, в коридоре, обнаженный, расставив ноги. Вид настоящего самца, прекрасного в своей силе.
Его невольный призыв пробудил самку в ней самой, и эти несколько мгновений Лора хотела его так, как никогда и никого другого мужчину, даже Роджера. Голова ее шла кругом при мысли о том, что она подойдет и прикоснется к Сиду, что будет ласкать его, пока тот не потеряет над собой контроль и не возьмет ее прямо здесь, в коридоре. Рони как-то отошел в ее сознании на второй план, и она продолжала представлять себе, как Сид схватит ее, грубо разденет и, обнаженную, прижмет к стене. Как будет держать ей руки над головой, а ноги тесно обхватит своими, прежде чем войти в ее тело в безумном порыве страсти.
Вот он мощно и сладострастно движется, приподнимая ее над землей и унося в ранее неизвестный мир, в котором реальность уплывает, растворяется и остается только исступленно жаждущее тело.
Любовь не имеет с этим ничего общего, думала Лора. Никакой нежности, только страсть и жажда удовлетворения. Чувство дикое, эгоистичное и сладострастное, когда не видишь и не чувствуешь ничего, кроме жаркого тела мужчины, кроме его запаха, когда он прижимает тебя к себе и заставляет стонать от страсти так, как ты никогда не думала, что можешь это.
В своем воспаленном воображении Лора уже приближалась к потрясающему оргазму, как вдруг все было разрушено отчаянно барахтающимся у нее в руках Рони. Возбуждающие мысли бесследно рассеялись, и она осталась смущенной и растерянной.
Правда, после того как за Сидом захлопнулась дверь ванной, душу Лоры охватил жгучий стыд. Да как она могла позволить себе такие мысли о таком мужчине! Об этом незнакомце, о рокере!
Сид был абсолютно не в ее вкусе. Ее мужчина был элегантным и изысканным, тонким и чувствительным. В общем, по сравнению с Роджером этот парень выглядел просто грубым животным.
Почему же тогда пару минут назад она безумно желала его? Лора ужаснулась. Она хотела заниматься «этим» с кем попало, да еще мечтала, чтобы с ней делали «такое»!
Это просто усталость и одиночество, решила она, отчаявшись найти разумное объяснение своим порывам. Ведь прошло уже почти два года с тех пор, как она последний раз была близка с мужчиной. Хотя, если уж на то пошло, до сего дня Лора не очень скучала по физической близости с Роджером. Она тосковала о нем как о человеке.
Лора никогда не сходила с ума по сексу, впрочем, как и Роджер, который в течение долгих месяцев их совместных путешествий предпочитал заниматься фотографией, а не любовью. Поэтому они так хорошо уживались друг с другом. Их любовь была основана больше на товариществе, чем на физическом влечении. Духовная совместимость, общие интересы, пристрастия... Они шли по жизни рядом и никогда не ссорились.
Вот разве только из-за ее желания иметь ребенка...
Лора устало вздохнула, глядя на всхлипывающего Рони. Ну что ж, теперь у нее есть ребенок, она обожает его, но их чувства не назовешь взаимными.
А вот на руках у этого неандертальца Рони не плакал. Вел себя как паинька. Не то, что ты, вдруг сказала себе Лора. Ты в его руках была бы не паинькой, а тем, кого с успехом годами старалась подавить в тебе родная мать. Диким и порочным, как ей казалось, созданием.
Лора съежилась, вспомнив тот ужасный день, когда ее мать, неожиданно зайдя за чем-то в сарай с инструментами на внутреннем дворе, обнаружила свою семилетнюю дочь играющей в «доктора» с восьмилетним соседским мальчиком. Он как раз показывал ей, чем мальчик отличается от девочки.
Лоре до сих пор было тошно при мысли о сцене, которая за этим последовала. Ей больше никогда не позволяли играть с тем мальчиком.
Так она и росла, постоянно подвергаясь моральной обработке, думая о своем теле, как о чем-то постыдном и отвратительном. К тому времени, когда она окончила школу, ее природный ум и решительная натура смогли побороть эти представления, но было уже трудно стать сексуально свободной и раскрепощенной женщиной.
Во-первых, она была способна получать удовлетворение только под надежной защитой темной спальни, где мужчина не мог увидеть ее лица. Во-вторых, все происходило в тишине. Только самый легкий вздох и самый тихий стон. Ну и в-третьих, что самое главное, она никогда не могла набраться смелости и проявить в сексе инициативу. Нет, нет, не для нее ласкать мужчину руками и уж тем более, прости господи, языком.
Лора была такой, и поэтому ее привели в ужас недавние фантазии о Сиде. Она неистово желала человека, которого не только не любила, но даже толком и не знала! Лора привыкла гордиться тем, что никто не может заставить ее делать то, чего она не хочет. Теперь она с горечью поняла, что, если бы этот человек только поманил ее, в его руках она была бы мягче пластилина.
Рони внезапно перестал плакать, и в наступившей тишине Лора услышала, как в коридоре открылась и закрылась дверь.
Она задержала дыхание. Господи, дай ему уйти. Пожалуйста, дай ему уйти!
Тут Рони напрягся и зашелся таким плачем, что у Лоры чуть не лопнули барабанные перепонки и она чуть не завизжала сама. Дверь отворилась, и появился Сид, одетый теперь в обтягивающую черную майку и черную кожаную куртку.
Она чуть не застонала от того, что новые, еще более соблазнительные видения нахлынули на нее, и ни одно из них не имело ничего общего с темной и тихой спальней.
Нужно скорее что-нибудь сказать, во что бы то ни стало отвлечься. Хоть что-нибудь! Нападение — лучшаязащита, в панике подумала Лора и ринулась в бой.
— Я не знаю, что вы сделали с моим чадом, — с холодной яростью произнесла она, — но он плачет не переставая.
Сид сузил глаза, закипая от злости и досады. Представить себе на минуту, что Лора желает его как мужчину! Да это смешно! Единственное, чего она от него хочет, так это использовать в качестве мальчика для битья.
— Ну-ка послушайте меня, мадам Агрессия! — резко бросил ей Сид. — Я не сделал Рони ничего плохого, кроме того, что присматривал за ним. Он переутомился, вот и все. А может, от вас идут сигналы, которые он чувствует и не находит приятными.
— Что-что? — крикнула Лора. — Вы о чем говорите? На что намекаете?
Она была на грани истерики. Сид ушам своим не мог поверить. Да что такое происходит с этой женщиной?
— Ни на что не намекаю, просто констатирую факт. Не надо быть детским психологом, чтобы заметить, что вы нервируете Рони.
— Ради бога! Я же его мать! Он не может так вести себя со мной. И что, по-вашему, я делаю не так?!
Последние слова Лора произнесла с таким отчаянием, что они прозвучали как неосознанный призыв о помощи. Сид вздохнул и постарался набраться терпения.
— Послушайте, Лора, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы заметить, как вы напряжены. И потом, вы держите Рони слишком крепко. Он ребенок, а не ящик с нитроглицерином.
С выражением унылой покорности на лице Сид бросил рюкзак на пол и рискнул подойти к ней поближе.
— Дайте его мне, я покажу вам, что имею в виду.
Он подхватил малыша из ее рук и свободно пристроил на свое левое бедро. Рони тут же успокоился, радостно залепетал и ухватил Сида за волосы.
— Как вы это делаете? — простонала Лора. — Вы держите его почти так же, как я.
Сид решил не притворяться, что знает все на свете, и небрежно пожал плечами.