Рэн криво усмехнулся:
- Тебя одолевает беспокойство, что ты можешь лишиться моего света.
Я разозлилась, и быстро вошла в комнату, закрыв дверь изнутри.
Меня взбесило, что он все решил за меня. Что он сказал, что я могу скучать по нему лишь из-за света.
Рэн нравится мне. Не просто из-за света. Он нравится мне, потому что он ответственный, и добрый, и даже чуточку заботлив по отношению ко мне. И я ощущаю это вовсе не из-за его света.
- Аура? – Аарон потянул меня за руку. Он настойчиво тряс меня за пальцы, держа в другой руке леденец с головой зайца, который дал ему Рэн, сразу после того, как мы направились к церкви, скрытой в разросшемся лесу.
- Что, малыш? – Я посмотрела на него, придя в себя.
- Почему мы пришли сюда? Где дядя?
- Он ушел по делам.
Я осмотрела беглым взглядом комнату. Первое, что мне бросилось в глаза – бассейн.
Честное слово, этот небольшой, но глубокий бассейн был прямо посреди комнаты. Я сглотнула. Много неприятных воспоминаний было связано с водой. То, что меня в детстве пытались утопить. И то озеро за охотничьим домиком, где теперь похоронена моя сестра… эти болезненные картинки вспыхнули в мозгу одновременно, сбивая с ног. Хуже всего от того, что мне сейчас придется войти туда. В эту воду.
Я улыбнулась малышу, пытаясь снять напряжение.
- Скоро мы его увидим.
- А где мама? – Аарон засунул в рот леденец. Ему вообще можно кушать такое? Я совсем не разбираюсь в детях, что, если от конфет у него заболит живот?
- Аарон, а тебе можно кушать конфеты?
- Да, - с готовностью кивнул малыш, пытаясь раскусить маленькими зубками леденец. - А почему мы здесь?
Вопрос мальчика напомнил о том, что я пришла сюда не просто так. Я должна сделать то, что поможет мне очиститься, искупить мои грехи. На самом деле, это должно помочь почувствовать вину за то, что я убила двух людей, не колеблясь, не раздумывая. И до сих пор я не жалела о том, что сделала – по крайней мере, я не позволила тем людям, убившим мою сестру, и отобравшим мать у ребенка, уйти безнаказанными.
- Идем, малыш, – я потянула Аарона за руку, к двери сбоку, про которую, должно быть говорил Рэн, когда просил, чтобы я оставила мальчика там. Я открыла дверь. Это был пустой кабинет, но там же я обнаружила небольшую коробку с игрушками, стоящую на стуле, и похоже, приготовленную специально для нас. Я подвела Аарона к этой коробке, опустила на пол, предлагая ему поиграть. Ребенок тут же заинтересовался.
- Я должна кое-что сделать, - внятно произнесла я. - Это не займет много времени, поэтому я оставлю тебя здесь ненадолго.
Я ушла, и заперла комнату снаружи.
С ним ведь ничего не случится?
Глава 8
Я вижу себя словно со стороны.
Я иду прямо к воде…
Я вижу дно, я вижу каменные плиты, и это беспокоит меня. Я знаю, что могу не вынырнуть, что я могу больше не вдохнуть свежего воздуха, что меня может больше не быть, но я жажду испытать нечто большее, чем мстительное удовлетворение от тех смертей, что я причинила.
На моих руках кровь, и я смою ее сегодня. Сейчас.
Я вижу свои белые руки, неестественно бледные, чистые. Но в них впиталась кровь моей погибшей сестры. В моей голове играет ненавязчивая музыка, которая блокирует мои слезы, и я снимаю с себя одежду. Снимаю с себя все, и надеваю просторное платье, которое одолжил мне Рэн.
Я смотрю прямо перед собой, представляя, как погружаюсь в воду, как она проникает в клетки тела, как смывает с меня кровь. Брызги летят в разные стороны, и я не могу открыть глаза от обилия воды.
И я тону. Я тону в море чувства вины, которое волнами уносит меня вдаль, а затем на самое дно.
Я вижу себя со стороны.
Я вижу, как мои босые ноги приближаются к краю бассейна. Я в опасной близости к воде. В моей памяти вспыхивают отрывки прошлого, и страх постепенно охватывает конечности. Я слаживаю ладони в молитве, пытаясь побороть страх. Я вижу себя. Я вижу, как мне страшно.
Я – эта девушка.
Та, что боится воды, что никогда не приближается к ней, боясь утонуть.
Я закрываю глаза.
Чтобы случилось то, что должно случиться, чтобы я, наконец, смогла испытать боль, от того, что я сделала, я должна войти. Я должна опуститься на дно, а затем подняться - так я смогу очиститься.
Никто не знает, как мне страшно. Я бы хотела, чтобы рядом со мной был кто-то кто смог бы мне помочь, если я не смогу вернуться, кто-то, кто смог бы вытащить меня, кто смог бы вернуть меня к жизни.
Но никого нет.
Никого, кроме Аарона, сына моей сестры.
Я сделаю это для него, и для всех людей, что находятся в опасности от той отчужденности, что я испытываю, от моего бездушия.
Я падаю вниз, не успев набраться храбрости.
Каждый человек должен побороть страх.
Вода, словно преграда для меня. Эта вода – врата в иной мир - в мир, где я могу быть человеком. И я касаюсь пальцами глади.
Я ухожу под воду, я знаю, что должна пробыть под водой, как можно дольше.
Мое сердце в груди разбилось на тысячу кусочков, оно было напугано тем, что я вновь подвергла себя опасности. Мое сердце помнит, что я испытала в прошлом. И я пытаюсь побороть себя…
Мне страшно.
Мне холодно.
Мои ноги сковывает невидимый лед.
- Повторяй за мной, Аура, - услышала я в своей голове, и этот знакомый, родной голос привел меня в чувство, заставил страх отступить. – Повторяй за мной в своей голове.
Я повторяла то, что приказывал говорить мне Рэн. Это были непростые слова, и не простая молитва. Каким-то чудом, незнакомые слова слаживались для меня в понятный текст, и этот тест, словно резал мою кожу, острым скальпелем.
- Ты должна говорить, Аура, я знаю, что тебе больно, но ты сможешь сделать это ради Аарона, ради твоей сестры.
«Я хочу сделать это и ради тебя тоже», - думала я, и повторяла.
Мое платье пропитывалось кровью. Я не знаю, как на моем теле появлялись раны, но кровь окрашивала платье, орошала воду - была повсюду.
Я зажмурилась, и не открывала глаза, потому что мне было страшно.
Эта кровь напоминала кровь моей сестры. Она умерла прямо на моих руках, я помню этот металлический запах от мертвых тел, я помню, как болели мои мышцы, когда на озере я хоронила ее, и тех людей, которых убила.
- Ты должна испытать вину, Аура, только так ты прочувствуешь все…
Я не могу. Я не могу это сделать. Эти люди… они ведь убили мою сестру, и я думаю, что, если бы была такая же ситуация, я бы поступила так же. Я бы не смогла позволить им уйти.
- Они тоже думали, что ты представляешь опасность, Аура…
Пожалуйста, не делай со мной этого, Рэн…я не хочу этого…я не могу простить этих людей…
- Они утратили веру. Твоя сестра умерла, потому что верила в тебя, но во что веришь ты? – настойчиво спрашивал Рэн. – Если ты не впустишь в свое сердце свет, как ты сможешь кого-то спасти? Как ты можешь заботиться о сыне Табретт, если твоя душа будет окутана тьмой? Если ты будешь жаждать мести?
Не говори этого… прошу, не говори…
- Ты не сможешь справиться со своей судьбой, ты не сможешь справиться ни с чем, если ты не сделаешь этого сейчас, если ты не осознаешь свою вину.
Я была в ореоле крови.
Я открыла глаза, но я не видела ничего. Я не видела совершенно ничего.
- Впусти свет…
***
- Аура, тебе больно? – спросил Адам, возникая рядом со мной, в бассейне. Он был полностью сухим, хоть и находился в воде.
- Нет.
- Но почему нет? Неужели ты не испытываешь боль, ведь ты истекаешь кровью сейчас. Тебе не кажется, что это знак того, что ты должна сделать выбор, и выбрать нашу сторону? Ты не хочешь чувствовать вину, потому что считаешь это неправильным. Думаю, если ты возьмешь меня за руку, и уйдешь со мной, это будет верным решением.
- Я не могу, Адам. Я не могу сделать это, потому что моя сестра умерла, пытаясь доказать этим людям, что я никогда не стану такой, как ты. Что я не стану Падшей, что я не приму твою руку, и не встану на твою сторону.
- Но разве ты не отказала нам обоим? Что ты собираешься делать, Аура, если ты не хочешь принять тьму, и не хочешь впускать в свою душу свет? Хочешь ли ты умереть?
- Возможно ли это, Адам?
- Да. Позволь мне сделать это, и тогда твоя боль прекратиться. Отдай мне себя, и тогда ты перестанешь испытывать все это. Ты уйдешь в лучший мир…
***
Меня пронзила адская боль.
Легкие не могли избавиться от воды. И я чувствовала необходимость избавиться от нее, но не могла сделать это, потому что мои губы были прижаты к губам Рэна. И я все пыталась отпрянуть от него, оттолкнуть руками, но он крепко держал мою голову, пока я не ослабла, после чего он резко отпустил меня, и я громко закашляла, выплевывая воду, и непонятное серое вещество, похожее на грязный снег.
- Что это… - кашляя, сумела пробормотать я. Я была в мокром платье, окрашенном моей кровью. Все мое тело болело от ран, из которых до сих пор сочилась красная жидкость. Рядом сидел Рэн. Он был полностью сухим, и его цепкий взгляд не отрывался от меня.
Но я не могла сосредоточиться на нем - я испытывала сразу много эмоций, и боль, которая перекраивала все остальные пополам. Я заплакала. От боли, и от стыда, за свое упрямство, за то, что я так и не смогла принять то, что должна, и не смогла испытать вину за смерти тех людей. Но я испытываю вину за то, что не сумела испытать ее. Адам просил меня принять его сторону, но я не сделала этого, и я так же не позволила свету проникнуть в меня, что же мне теперь делать? Ритуал очищения не сработал?
Рэн был сосредоточен на мне: его цепкий, расчетливый взгляд не отпускал меня, когда парень приблизился ко мне еще ближе, чем был, и опираясь на одно колено рядом со мной, взял мои щеки в свои холодные ладони.
Что он собирается сделать?
Мое сердце заколотилось от страха и предвкушения, горячим коктейлем, плеснувшим мне в голову, и я попыталась отшатнуться, но не было сил, поэтому я не могла воспротивиться этому жестокому поцелую.
Губы Рэна были мягкими; его руки нежно, но властно держали мое лицо в ладонях. Рэн был нежен со мной, но мне было больно. Энергия, грозившая покинуть его тело, и забраться в мое, сверлила меня насквозь, причиняя страдания. Под моими веками собралась раскаленная жидкость слез, я распахнула глаза, и увидела, что Рэн зажмуривается до боли, не позволяя мне отпрянуть от него.
Я попыталась отодвинуться, но Рэн крепко держал меня.
Мои руки уперлись ему в живот, пытаясь отодвинуть, из моих глаз брызнули кровавые слезы. Боль истощала, боль пронзала меня, вновь и вновь врезаясь в мое тело.
Я заплакала.
Рэн крепко держал мои плечи, и когда я пыталась вырваться, он схватил меня за щеки, целуя с новой, невиданной настойчивостью, словно от этого поцелуя зависела моя жизнь. И когда боль стала невыносимой, когда, казалось мой мозг, раскалился добела, и я внезапно увидела чарующий, магнетический свет, который грозил выжечь во мне те остатки жизни, что еще были в моем теле, боль стала отступать.
Боль медленно стала преображаться в наслаждение.
Она отступила, повинуясь желанию. И страх тоже отступил.
Свет стал исчезать из моей головы, и я бросилась за ним, хватаясь изо всех сил за него.
Я ослабила хватку на запястьях Рэна, и мои руки легли ему на талию, потому что теперь я боялась, что если он уйдет, то свет уйдет вместе с ним.
Под моим напором, Рэн отступил, и отодвинулся.
- Вижу тебе уже лучше, - сказал он.
В моей груди бушевали такие чувства, о которых я даже не подозревала.
Я запыхалась. К щекам прилипли волосы, и я попыталась убрать их, но пальцы не повиновались. Я прошептала:
- Зачем ты сделал это?
- Ты спрашиваешь, зачем я поцеловал тебя, или зачем я отступил?
Рэн встал, хватая меня за руку:
- Аура, это ничего не значит.
- Я знаю. – Я все еще была потрясена тем фактом, что только что я и он были близки. Я знаю, что то, что сделал Рэн, ничего не значит, и не может! Это не может ничего значить, потому что он с самого начала сказал, что не станет любить такую как я – такого монстра. А после того, что я сделала, я просто не достойна ничего, кроме ненависти.
Рэн внезапно прижал меня к своей груди, вновь проделывая это – не позволяя мне отодвинуться.
- Я говорил не о себе, Аура. Это ничего не значит… те твои чувства, - прошептал он мне в волосы. Его тело наравне с моим было теплым, и уютным, но решительный, жесткий голос парня не позволял мне закутаться в него. - Ты не можешь ничего чувствовать ко мне, потому что это невозможно. Это влечение, что ты испытываешь - это мой свет, это он привлекает тебя.
- Мне лучше знать. – Я отодвинулась от него. Мой голос пропитался горечью, а в груди свернулось непонятное, мрачное ощущение понимания реальности. – Мне лучше знать, что я чувствую. Не говори за других людей, потому что, если есть вещи, в которые ты не веришь, это не значит, что этого не существует. Раньше я не верила ни в какого ангела судьбы, НО ТЫ НЕ ПЕРЕСТАЛ СУЩЕСТВОВАТЬ ИЗ-ЗА МЕНЯ!
- Тебе обидно, я понимаю…
- Ни черта ты не понимаешь, - отрезала я, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Я испытала горячую необходимость спрятаться, но прятаться было негде. Я требовательно смотрела на парня: - Зачем ты поцеловал меня, если я так противна тебе? Решил использовать меня в своем плане?
- Нет. Я сделал это, чтобы наполнить твою душу светом. Я видел, что ты готова сдаться, что ты готова пойти за Адамом, и я сделал это. Я отдал тебе свой свет, потому что только так ты могла остаться со мной.
Я отшатнулась. Догадка стремительно возникла в мозгу.
- Ты мог сделать это с самого начала? – Мой голос дрожал от ярости, я едва сдерживала себя, чтобы не наброситься на Рэна с кулаками.
- Да.
- Тогда почему ты выбрал это?! – Я развела руками, охватывая церковную комнату, со святой водой. Мои глаза наполнились очередной порцией слез. – Ты знаешь, как трудно мне было, и как больно?! Это была нестерпимая боль, моя кожа лопалась, и мое сердце кровоточило. И мое прошлое переплелось с настоящим, и от этого было еще больнее. Почему ты позволил мне пройти через это, если был другой способ?!
Из глаз брызнули слезы, и я с отвращением отшатнулась от этого человека, когда он протянул ко мне руки, желая обнять меня, утешить.
- Я знал, что ты этого хочешь. Хочешь этого поцелуя.
Я пронзительно рассмеялась:
- Ты считаешь, что ты настолько привлекателен? ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО ВСЕ ТОЛЬКО И ДУМАЮТ ОБ ЭТОМ?!
- Ты – да, – коротко ответил Рэн, глядя на меня с беспристрастием. – Ты хочешь этого, ты хочешь свет, что…
- Я хочу, чтобы ты замолчал. Как ты можешь… как ты смеешь говорить, чего я хочу, а чего нет?
Я схватила Рэна за рубашку, сжимая кулаки:
- Какая тебе разница, Рэн, скажи? Я знаю тебя всего лишь месяц. И этот месяц был самым тяжелым в моей жизни. Я испытала столько боли, сколько не испытывала за всю свою жизнь. Это то, что знаю я. И я знаю, что я чувствую. Так скажи мне… - Рэн слышит мое сердцебиение, но никак не реагирует на него, продолжая смотреть на меня с тем же самым хладнокровием. - Скажи мне, Рэн… почему ты продолжаешь делать мне больно? Ты считал, что я думаю лишь о тебе? Но не все равно ли тебе? Разве ты не считаешь, что любовь — это выдумка? Так почему ты не дал мне то, что я, по-твоему, хотела? Или может, ты боялся?