— Лучан! — закричал Димитрие. — Вот так сюрприз! Джентльмены, мой брат Лучан — Лучан, мои друзья из «Транс-Карты».
Окинув взглядом этих мужчин среднего возраста, располневших от сидения весь день за компьютером, Лучан понял, что на той неделе они все распрощаются с жизнью.
Стой, сказал он себе. Неужели все? Каким образом?
Корпоративный самолет разобьется, что ли?
В уме у него расплывчато маячило какое-то темное помещение вроде подвала.
И кровь, много крови.
Катастрофа в подземном гараже? Только это имело какой-то смысл.
Несчастные ублюдки.
Но с ним-то что происходит? Почем ему знать, как эти люди умрут? И откуда он это знает?
— Как поживаете? — вежливо произнес Лучан. Предупреждать их было бессмысленно: — что он мог им сказать? — Извините, что отвлекаю… нельзя ли мне увести брата на пару слов?
На лице Димитрие он успел разглядеть мимолетное раздражение — оно мелькнуло и тут же прошло.
— Да, конечно. Я на минутку, джентльмены.
— Не спешите, — весело сказал один из скорых покойников. — Следующий акт только через десять минут. Присоединяйтесь, Лучан. Девушка, говорят, курит прямо…
— Спасибо за приглашение. Я уже видел нечто подобное в Турции.
Лучан придержал занавеску, Димитрие вышел.
— Ну, что еще? — спросил он ворчливо, идя за братом к двери с надписью «Выход». — Ты же знаешь, я здесь по делу. Как-бы-братские отношения поддерживать некогда.
— Это запасной выход, — сказал стоящий у двери лысый качок в черных штанах и майке. — Воспользуйтесь лестницей.
— Мы здесь пройдем, Марвин, — мягко ответил Лучан.
— А… ну да. — Марвин распахнул дверь. — Извините, сэр, сам не знаю, что говорю. Приятного вечера.
— Благодарю.
Они вышли на площадку пожарной лестницы. После клуба с громкой рок-музыкой здесь было тихо и холодно. Вдали рокотал гром — над Нью-Джерси собиралась гроза.
Дверь за ними закрылась.
— Ну? — Димитрие закурил сигару. — Что у тебя? По-моему, в последний раз мы друг другу уже все сказали.
— Не все. Я много о тебе думал.
— И что же ты думал? — насторожился Димитрие.
— Например, зачем ты в прошлый раз устроил такую штуку. — Лучан покрутил указательным пальцем в воздухе.
Димитрие поднял глаза к небу.
— Мне следовало бы знать. Слишком ты много думаешь. Весь в книжках, весь в прошлом — будущего твой ум не охватывает.
— Тебе никогда не казалось, что будущее есть лишь у того, кто учится на прошлых ошибках?
— Ну еще бы. Ты у нас занимаешься таким благородным делом, формируешь мелкие человечьи мозги. Тебе и в голову не приходит, что свои начинают называть тебя слабаком.
— Вот как? — Лучан поднял бровь. — Ты тоже так думаешь?
— Наоборот. Я дал тебе шанс показать, что они ошибаются. — Димитрие выразительно потер шею. — Мог бы и спасибо сказать — благодаря мне ты проиллюстрировал, что отнюдь не утратил боевой формы.
— Недавно, еще до нашей размолвки, я подвергся другому нападению.
Димитрие удивленно вскинул глаза. Лучан не мог судить, насколько это искренне — брат всегда был отменным актером.
— Здесь, в городе?
— Да, и в присутствии человека. — Рассказывать о Мине подробнее Лучан не намеревался. Незачем Димитрие знать, что у него появилась женщина, тем более смертная. — Ты, случайно, ничего об этом не знаешь?
— Бога ради, Лучан. — Димитрие стряхнул пепел за перила. — Нет, конечно — за кого ты меня принимаешь?
Лучан зажал в пальцах чугунного дракона, висевшего у брата на шее.
— За того, кто уже пытался убить меня в прошлом, чтобы самому сесть на трон. Я вижу, ты до сих пор это носишь. — Его рука в невысказанной угрозе медлила у самого горла Димитрие. — И твой сын тоже, и тот парень, которого я видел у тебя в клубе. Хочешь сказать, что это не имеет никакого значения?
— Разумеется, имеет. — Димитрие сплюнул на мостовую в пятидесяти футах под ними. — Мы потомки Дракулы, боже милостивый! Почему бы мне не использовать этот символ и наш фамильный герб в своем деловом имидже? Никогда не мог понять, почему ты от них отказываешься.
Гримаса отвращения искривила лицо Лучана.
— Потому, вероятно, что не хочу иметь ничего общего с Дракулами. Не вижу ничего хорошего в том, что происхожу от злодея, который при жизни поубивал десятки тысяч невинных детей и женщин и сам, вполне справедливо, был предан за это смерти.
— Ну, если ты так смотришь на это… — скучающе процедил Димитрие.
— Итак, ты утверждаешь, что ни ты, ни твой сын вкупе с другими Дракулами не покушались на меня у собора Святого Георгия?
— Брат, — сокрушенно потряс головой Димитрие, — чем я заслужил такое недоверие с твоей стороны?
— Думаю, своей попыткой похоронить меня заживо в Тырговиште.
— Эк чего вспомнил! Ты всегда был злопамятным. Отец тоже так полагал.
— Знаешь, мне безразлично, что он там полагал. Не распусти он язык, этот дуралей Стокер не узнал бы о нашем существовании. Палатинцы не пустились бы по нашему следу, и нам не пришлось бы менять родовое имя.
Димитрие знакомо насупил брови.
— Против палатинцев есть свои способы. Не так они всемогущи, как хвастаются.
Лучан взял его за горло и перенес через перила, держа в пятидесяти футах над мостовой. Димитрие в панике, задыхаясь, ухватился за его рукава. Сигара выпала и приземлилась на асфальте, подняв сноп красных искр.
— Отец сам, бывало, хвастался, что палатинцам его не поймать. Ты знаешь, чем это кончилось — хочешь того же и для себя?
— Я н-не это хотел сказать, — прохрипел Димитрие, болтаясь высоко над землей. — Брось дурить, Лучан, поставь меня на ноги.
Лучан усилил хватку.
— Я признаю, что тебе есть о чем беспокоиться, помимо меня. Однако на твоем месте я не слишком бы волновался относительно палатинцев… потому что утром, проснувшись, я испытал странное чувство, будто мертвые девушки и покушение на меня связаны с тобой напрямую.
Димитрие в виде отрицания заклокотал, но Лучан только усмехнулся на это.
— Фактически я в этом уверен, хотя и не могу доказать… пока. Но со временем докажу, и тогда ты и все, кто тебе помогал, отсечением головы не отделаетесь. В прошлом я закрывал глаза на твои бунтарские поползновения, потому что ты мой брат, а семья есть семья. Теперь со мной произошла перемена — по какой причине, тебе незачем знать, но поблажки больше не жди. Я не допущу, чтобы из-за твоих происков люди гибли и подвергались смертельной опасности. Понял меня?
— Понял, — выдавил из себя Димитрие, — ваше высочество…
— Вот и умница, — сказал Лучан и разжал пальцы.
Димитрие, как он и предполагал, тут же преобразился в нечто черное, крылатое, клыкастое и когтистое. Грациозными витками спланировал вниз, опустился рядом с сигарой и лишь тогда вернул себе человеческий облик.
— Будь ты проклят, Лучан, — прошипел он, отряхиваясь. — Знаешь ведь, что я этого терпеть не могу.
И кто же теперь слабак? Лучан, улыбаясь про себя, постучал в дверь, и услужливый Марвин сразу его впустил. Брат спустился гораздо быстрее, но Лучан предпочитал обходиться своими ногами.
Глава сорок первая
1.00, 17 апреля, суббота.
Парк-авеню 910, кв. 11В.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
Мина лежала в темной спальне, щурясь на потолок. Джек Бауэр примостился рядом, положив голову ей на плечо.
Ни о чем не думать, очистить память. Как только она вспоминала, почему из гостиной вместе с «Форсажем»[23] на диске слышен тихий мужской разговор, ей снова хотелось плакать.
Что, казалось бы, в этом такого? Ну, смотрят двое мужиков фильм с погонями и стрельбой. Китайская еда не вся вывалилась на пол, поэтому к Мине просачиваются вдобавок запахи му шу и жареных клецок. Типичный вечер пятницы, когда за окнами непогода. Ветер дует, гром гремит, стенку сквозь жалюзи и прозрачные занавески балкона порой освещает молния.
На самом деле все совсем не так, как всегда. Аларик Вульф сторожит дверь, чтобы она не улизнула к Лучану. И все ее телефоны разбил.
Хоть бы про электронную почту не вспомнил. Если он еще и лэптоп расколотит, она на него в суд подаст. Не посмотрит, что его босс — сам папа римский.
Зря он, впрочем, так беспокоится — у нее нет никакого желания бежать на встречу с Лучаном. Она даже вооружилась на всякий случай: взяла в постель деревянную спицу, памятку о том, как они с Лейшей пытались научиться вязать.
Сжимая спицу в одной руке, другой она гладила Джека Бауэра. Когда из-за туч проступала луна, на потолке танцевали тени.
Зачем ей спица, Мина толком не знала. Пронзить ею сердце любого мужчины, который войдет к ней в спальню, будь то вампир или человек? А что, нормально. Никаких теплых чувств к противоположному полу Мина сейчас не испытывала.
Все, что она узнала за вечер, еще не уложилось как следует у нее в голове. Вряд ли ей удастся хоть когда-нибудь это осмыслить — о том, чтобы поверить в это, и говорить нечего.
Сознавая, что после всего пережитого ей настоятельно нужен отдых, Мина выбрала самую уютную ночную рубашку, укрылась одеялом до подбородка — и поняла, что уснуть не сможет. Причина была не в громе и не в звуках, доносящихся из гостиной.
Мужчина ее мечты, предел совершенства… если честно, она даже подумывала, не уехать ли с ним в Румынию… этот мужчина оказался вампиром.
Вампиром! Фантастическим существом самого несимпатичного Мине вида!
Нет, стоп. Реальные вампиры — не то что вымышленные. Они творят жуткие вещи, куда страшнее киношных кадров, которые, как Мина думала до сих пор, навсегда отпечатались в ее зрительной памяти. Такого ни один сценарист не выдумает.
А Лучан, извольте радоваться — их предводитель. Сын Влада Дракулы, сажавшего людей на кол.
Закрывшись в спальне, Мина откопала потрепанного старого «Дракулу», приобретенного в готический школьный период, и стала его перечитывать.
Это было большой ошибкой. Все вспомнилось разом — не только кровавые монстры, с которыми по долгу службы сражался Аларик Вульф, но и Мина! В книге была девушка с таким именем! Это она влюбилась в Дракулу и отведала его крови… а потом ее, как водится во все книгах и фильмах, конечно, спасли.
Ну почему это все происходит именно с ней? Хватило, казалось бы, и того, что она знает, как умрет каждый встречный, и считает своим моральным долгом ему об этом сказать.
Так нет! Ее угораздило влюбиться в сына самого гнусного персонажа готической литературы, оказавшегося к тому же вполне реальным лицом. И сынок Дракулы ее покусал.
Когда все это останется позади (конечно, останется, как же иначе), она напишет об этом книгу.
Непременно напишет. Должен ведь кто-то принести весть из потустороннего мира. Это единственный способ уберечь других женщин от того, что сейчас переживает она.
«Женщины с Венеры, вампиры из ада»![24]
Мина лежала, следя за пляской теней, и обдумывала, что ей ответить, когда Опра спросит, почему она позволяла Лучану проделывать с собой эти вещи. Увлеченная новой идеей, она не заметила, что Джек Бауэр поднял голову и навострил уши, глядя на балконную дверь.
Хотя нет, палатинец ее к Опре не пустит. Он твердо убежден, что общественность о существовании вампиров знать не должна.
Но почему, почему они такие жестокие? Даже те, кто не убивает молодых девушек? Почему сердцу так больно?
Не будем забывать, что она сама позволила Лучану делать с ней все, что он хочет. И ей это определенно понравилось.
Это, конечно, еще не значит, что они поступили правильно.
Джек Бауэр начал вибрировать и глухо рычать, вытянув к балкону свою лисью мордочку. Мине показалось, что мимо занавешенной двери пронеслось что-то черное.
Голубь скорее всего. Или полиэтиленовый пакет, подхваченный ветром.
— Что там, мальчик? — шепотом спросила она. — Птичка? Птичку хочешь поймать?
Джек Бауэр встал, взъерошил шерсть и зарычал еще громче, не сводя глаз со стеклянной двери. Его тельце сотрясала крупная дрожь — Мина при виде этого сама покрылась мурашками.
Нет, это не птица.
Что же тогда? Или кто?
— Тихо, малыш. — Мина спустила ноги с кровати, крепко зажав в кулаке вязальную спицу.
Надо скорее позвать Аларика Вульфа. Он здесь как раз для того, чтобы ее защищать.
Хотя нет, не для этого. Он хочет узнать адрес ее любовника, чтобы убить его.
А тот, в свою очередь, убьет и его, и Джона.
Она не даст им погибнуть и Лучану тоже не даст — кем бы он ни был, что бы он с ней ни сделал, сколько бы ей ни лгал.
Гром грянул через пару секунд после вспышки молнии. Гроза перебралась через реку и вот-вот будет здесь.
Аларика звать нельзя. Если она это сделает, он умрет от руки Лучана, а за ним вскоре последует Джон. При условии, что она не спятила и там, за дверью, в самом деле Лучан. Как это вообще-то возможно? У них одиннадцатый этаж, пожарной лестницы нет. Мина гнала от себя мысли о летучих мышах и графе Дракуле, который у Брэма Стокера лазил по стенам наподобие ящерицы.
Выставив спицу вперед, она двинулась к балкону. Жалюзи и белые занавески мешали рассмотреть, есть там что-нибудь или нет. Джек Бауэр спрыгнул с кровати и шел за ней, не переставая рычать.
— Джек! Плохая собака! Тихо! — шикнула Мина.
Он, как всегда, не обратил на нее абсолютно никакого внимания.
Мина взялась за ручку, набрала воздуху и дернула дверь на себя. В лицо ей ударил ветер, Джек тут же выскочил на балкон.
— Джек, нельзя! — Мина с сердцем, колотящимся где-то в горле, рванула следом, но на балконе ничего — и никого — не было.
Она стояла на ветру, вся дрожа. Небо представляло собой мозаику из туч, за которыми то и дело сверкала молния. Луны почти не было видно. Оглушительный раскат грома отозвался у Мины в груди, и она не сразу расслышала, что ее кто-то зовет. Раскатистый голос, выкликающий ее имя, сливался с громом.
Джек, рыча и скалясь, просунул нос сквозь перила на стороне соседской террасы.
Мина посмотрела туда — и увидела.
Глава сорок вторая
1.15, 17 апреля, суббота.
Парк-авеню 910, кв. 11В.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
Лучан стоял на террасе Антонеску, и его длинное черное «барберри» развевалось вокруг него, как средневековый плащ.
Что он там делает, почему так смотрит?
Сейчас ночь, из туч над головой того и гляди хлынет дождь.
Она прижала руку к выпрыгивающему из груди сердцу.
— Мина. — Голос, похожий на струящийся шелк, ласкал ее кожу, как мягкий хлопок ночной рубашки.
Он звал ее, как молния зовет к себе гром.
Что же ей делать? Как ему отвечать?
Она прислонилась к стене и сказала через восьмифутовый прогал, разделявший их:
— Лучан, я не могу сейчас разговаривать.
Голос у нее дрожал, как и пальцы, но она упорно держала спицу, надеясь, что он не заметит.
— Почему, Мина? — все так же ласково спросил он. — Расстроилась из-за того, что я отменил нашу встречу? Разве ты не получила мою записку?
Пальто обвивалось вокруг его ног, голос — вокруг ее сердца.
— Получила. Большое тебе спасибо за сумочку, но сейчас не самое подходящее время…
— Позволишь войти? Я звонил, но ты не брала трубку.
Мина сглотнула. Если он в самом деле князь тьмы, то рано или поздно узнает правду — почему бы не сказать ему сразу?
— И не могла взять. У меня в гостиной сидит палатинец, который разломал все мои телефоны.
Лучан замер, и ей показалось, что все вокруг замерло вместе с ним: небо, молния, гром, ее сердцебиение, даже ветер. Тучи, только что мчавшиеся стремглав, громоздились одна на другую, надежно закрывая луну и оставляя во мраке лицо Лучана.
— Мина. — Эти два слога сказали ей все, словно недостаточно было одного метеорологического спектакля. Они взывали к ее состраданию… и таили в себе угрозу.
Живущий в Мине романтик уже несколько часов надеялся, что Лучан будет все отрицать. Вампир? Да что ты! Это же просто смешно. Всем известно, что вампиров не существует.